Читать книгу Компромисс - Таша Строганова - Страница 2

***

К понедельнику Максим уже и думать забыл о настырной студентке.

Нет, он не питал надежд, что она вдруг чудесным образом испарится. Но по крайней мере рассчитывал, что ее пыл слегка охладит наличие у Фадеева сожителя.

Сожитель. Фу. Слово-то какое. На самом деле, Максим с куда большим удовольствием назвал бы Лешку мужем. Они даже на свою пятую годовщину обменялись кольцами. Чисто символически, конечно. Но для них обоих это многое значило. Правда носил свое Максим на цепочке.

А, собственно, почему? Он как-то никогда и не задумывался, но вдруг это задевало Лешку? Впрочем, если бы и правда задевало, Орлов молчать бы не стал.

Но почему-то именно сегодня, сидя в столовой и обедая вкуснейшей тушеной картошкой с мясом, которую ему с собой положил Лешка, Максим достал из-за пазухи цепочку и снял ее через голову.

Ему очень сильно захотелось надеть это самое кольцо. Ничем не примечательное, похожее на миллионы других, которые носили супруги, но такое важное для них двоих.

Кольцо село на палец отлично, и Максим даже улыбнулся, полюбовавшись им украдкой. В открытую рассматривать собственные руки было как-то неловко. Слишком много студентов его окружало.

– Максим Игоревич, – Фадеев так увлекся своими мыслями, что от неожиданности даже вздрогнул, когда на свободный стул за его столом со стуком поставили дорогую дизайнерскую сумочку. – Я считаю, что вы не гей!

Верещагина уселась напротив Максима и уставилась на него как на допросе. Ей бы еще лампу в руки для полноты картины. Максим подавил раздраженный вздох.

– Оля, – произнес он спокойным, тихим голосом, – я не считаю приемлемым обсуждать с тобой свою личную жизнь.

– Но в субботу вы что-то не стеснялись выставлять ее напоказ! – Ольга с подозрением сощурилась. – Или это все был просто спектакль, чтобы я отстала?

– То есть, ты сейчас заявляешь, что пристаешь ко мне? – Максим вопросительно приподнял брови, отчего его лицо приняло саркастическое выражение. Он знал, как это могло бесить. Лешка всегда начинал кипятиться, когда Максим так делал во время ссор.

– Я не… – Ольга опешила и вдруг покраснела. – Вы перевираете мои слова, Максим Игоревич! И вообще, я не об этом говорила.

– Хорошо, – смилостивился Максим, защелкивая крышку на своем контейнере, он уже доел, и это было божественно, стоило вечером отблагодарить Орлова. – Вернемся к началу диалога. Что натолкнуло тебя на мысль о подобном предположении?

– Я навела справки, – Верещагина взяла себя в руки и явно снова чувствовала, что оказалась на коне. Ну, как она думала. – И точно знаю, что у вас были девушки. Как минимум, одна.

– Оля, ты понимаешь, как это нездорово звучит? – Максим потер переносицу, стараясь побороть раздражение.

Кажется, все же Орлов был прав. Эта девица вряд ли так легко оставит в покое.

– То, что у вас были отношения с девушкой? – Ольга удивилась. – Это-то как раз и нормально. Значит есть шанс все исправить!

– Что исправить? – Максим разозлился. Ему надоел этот неуместный и совершенно лишенный малейшей субординации разговор. Он и без того позволял своим студентам слишком многое. И, похоже, пора было с этим завязывать. – Значит так, Верещагина. Я сейчас встану и уйду. И мы оба сделаем вид, что этого диалога просто не было.

– Но…

– Ольга! – Максим резко поднялся из-за стола, отчего его стул с неприятным и громким скрежетом отодвинулся назад. Фадеев понял, что к ним начали прислушиваться, поэтому добавил уже гораздо тише: – Вспомни о гордости, в конце концов. Если уж такое понятие как обычное чувство такта тебе незнакомо.

И, не дожидаясь ответа, Максим подхватил свои вещи и вышел из столовой. Он был раздражен, раздосадован и, пожалуй, взбешен.

Поначалу заигрывания Верещагиной его забавляли. В конце концов, за те несколько лет, что он был сначала аспирантом, а потом и преподавателем, Максим успел повидать немало дерзких студенток. Но обычно это все заканчивалось лишь неумелым флиртом и байками за вечерним чаем с Орловым.

В первое время Лешка дико ревновал. Он даже иногда приходил на лекции, которые читал Максим. Сбегал со своих, к слову, идиот. Но потом они все окончательно выяснили между собой, стали доверять гораздо больше, и Орлов успокоился.

Нет, он, конечно, мог все еще приревновать. Но либо ради поддержания формы, либо если повод был серьезным. Впрочем, последних они друг другу не давали. Максим и не вспомнил бы сейчас даже, когда подобное становилось причиной их ссор.

Уже несколько лет они скубались разве что из-за какой-нибудь бытовухи. Да и то, по большей части, слишком лениво и без серьезных обид.

Но вот сейчас Максим понял, что Верещагина отличалась от той плеяды безликих студенток, безуспешно пытавшихся его соблазнить. Она была цепкой, неглупой и въедливой девкой. Ладно, девушкой. Хотя вела себя, конечно…

И то, что она не просто наводила справки, а раскопала информацию о том, что было больше восьми лет назад, говорило о многом. Ведь первые и единственные отношения Максима до Орлова закончились еще за год до их с Лешкой знакомства.

Какое-то неприятное предчувствие закралось в душу и притаилось где-то в груди. Там очень больно потянуло. Максим растер грудину и понял, что ему остро было необходимо поговорить с Орловым.

Он достал телефон и набрал единицу на быстром дозвоне. После седьмого гудка пришлось сбросить вызов. Лишь четыре звонка спустя, немного взвинченный Максим вспомнил, что Лешка сегодня должен был быть на объекте.

Наверняка или выключил звук, или просто не услышал. Стройки дело такое.

***

День дальше полетел своей чередой.

Максим постарался успокоиться и выкинуть неприятный разговор из головы. Он честно отвел три семинара и лекцию. И даже студенты сегодня, на удивление, не раздражали.

Все, кого спрашивал Фадеев, оказывались готовы. Чудо чудесное.

Но немного портило настроение то, что Лешка так и не перезвонил. Странно, обычно он всегда выходил на связь, едва замечал пропущенный вызов или смс. Названивать снова Максим не стал, он не истеричка какая-нибудь. Орлов работал. И, положа руку на сердце, работал он чуть ли не за троих.

Конечно, у Максима была довольно неплохая зарплата. ВУЗ у них не на гособеспечении числился. Зарплаты не из бюджета явно платили. Но все равно бизнес Лешки приносил львиную долю дохода.

Конечно, когда им в руки потекли первые по-настоящему серьезные деньги, Максим немного напрягся. Быть приживалкой при любовнике, который, к тому же, еще и младше, не хотелось. Но Лешка быстро его раскусил, сказал, что в общий бюджет будет приносить столько же, сколько Фадеев. А то, что он тратит на квартиру, ну это же вроде как его квартира, так что все хорошо.

Кто-то на месте Максима, возможно, и обиделся бы, услышав подобное. Но Лешка слишком хорошо его знал. На самом деле, у Фадеева тоже имелась своя жилплощадь. Давно сдававшаяся в аренду. Так что Орлов просто выбрал удачную формулировку, чтобы успокоить не к месту взыгравшую Максимову гордость.

Они оба прекрасно знали, что квартира, где они жили, хоть и оформленная фактически на Орлова, являлась их общим домом. А что там на бумагах, кому не похрен?

Так вопрос о деньгах и оказался закрыт раз и навсегда.

Поэтому Максим понимал, что Лешка часто проводил на работе далеко не положенные восемь-девять часов. А порой мог и все пятнадцать. Но такое, к счастью, стало случаться все реже. Грамотный управленец, Орлов быстро нашел себе хороших помощников.

Тем сильнее выбивало из колеи вот такое радиомолчание. Да, Максим был немного зависим от Лешки. И как-то совершенно этого не стыдился. Ему нравилось постоянно быть с ним на связи. Переписываться и переругиваться о совершенно обычных вещах. И для них обоих было несвойственно вот так вот исчезать.

Хмурясь своим мыслям, Фадеев напоследок оглядел кафедру, он уходил последним, проверил, заперты ли окна, выключил свет и уже открыл дверь, чтобы выйти, как увидел спешащую по коридору, чуть запыхавшуюся, Верещагину.

– Максим Игоревич! – на весь пустой в такой поздний час коридор закричала она. Боялась, видимо, что Фадеев сделает вид, будто не заметил ее и срулит. Правильно боялась, между прочим.

Возясь с ключами, Максим быстро сделал пару глубоких вдохов, чтобы не сорваться на студентке. В конце концов, она хоть и была слишком навязчива, все же не виновата в собственных чувствах.

– Что ты хотела, Ольга? – довольно сухо уточнил Максим, поворачиваясь к девушке. – Я спешу.

– Понимаю, – она виновато потупилась. Что-то новенькое. – Я надолго не задержу. Максим Игоревич, я извиниться хотела.

– За что же? – брови непроизвольно поползли на лоб, сдержать сарказм Фадеев уже не мог, голос так и сочился им.

– Я, кажется, зашла за границы субординации и вообще, – она неопределенно помахала в воздухе рукой и скромно улыбнулась. – Простите, что так повела себя сегодня в столовой. Я постараюсь не докучать вам. Только, пожалуйста, не отменяйте наших занятий. Прошу вас! Вы, возможно, и верите в меня, но папа, он, – Верещагина закусила губу, в глазах разве что слезы не стояли, – он так много спрашивает с меня. Я должна быть идеальна во всем. Я, знаете, на сколько дополнительных занятий хожу?

– Хорошо, – Максим сжалился. Ему было несложно, тем более, это хорошо оплачивалось. А значит, он сможет Лешке на годовщину что-то стоящее подарить. – Договорились.

Ольга просияла и радостная убежала обратно.

И все бы хорошо, вот только Максим не особо верил в это представление. Стоило не расслабляться, а ждать какой-нибудь подлянки от вероломной студентки. Не пыталась ли она просто усыпить его бдительность?

***

Квартира встретила непривычной и негостеприимной темнотой.

Не к месту вспомнилось, что Лешка так и не перезвонил. И сейчас его не оказалось дома. Неприятное предчувствие сдавило горло. Неужели что-то случилось?

Разувшись, Максим закинул свою сумку в кабинет, а пустой контейнер отнес на кухню. Там сгреб всю посуду и загрузил мойку. Обычно этим занимался Лешка, но и Фадеев, по мере возможности, старался помогать.

Особой пользы от него в хозяйстве не было. Единственный раз, когда он взял в руки дрель, окончился визитом в травмпункт. А кулинарные изыскания Максима приводили кухню в неописуемый беспорядок.

Но с тем, чтобы закинуть грязное белье в машинку или прибраться, проблем обычно не возникало.

Сделав рутинные дела, Максим переоделся в домашние шорты, включил телевизор в гостиной и попал на выпуск новостей.

Он терпеть не мог их смотреть. Но тут что-то взгляд зацепился за картинку. Прибавив громкость, Фадеев застыл перед плазмой.

– Крупная авария на Садовом кольце унесла сегодня жизни трех человек. Еще четверо пострадавших были доставлены в больницы города…

Диктор что-то говорил, а Максим видел лишь одно – красную хонду, на которой, казалось, застыла камера оператора. Машина была просто всмятку.

И точно на такой же ездил Орлов.

Бледный и плохо соображающий Максим кинулся в прихожую, где на тумбочке оставил свой телефон. Попутно прихватив сигареты, он быстро прикурил себе и затянулся, хоть Лешка и психовал вечно, запрещая дымить в квартире.

Похуй. Как же сейчас было похуй на такие мелочи. Трясущимися пальцами Максим набрал номер Орлова. Абонент был вне зоны действия сети.

У Максима задергался глаз. Он обессиленно привалился спиной к стене, да так и сполз на пол, потому что ноги не держали.

В голове было совершенно пусто. Он понимал, что надо что-то сделать. Куда-то позвонить. В больницы хотя бы. Узнать хоть что-то. Но сил просто не было.

И тут в замочной скважине повернулся ключ. Максим почувствовал, как собственное сердце едва не выпрыгнуло из груди. Подняться он не смог, его хватило лишь чтобы просто повернуть голову.

Орлов, живой и абсолютно точно здоровый, немного румяный, видимо, поднимался пешком, ввалился в квартиру, закрылся, разулся и лишь потом повернулся.

– О, ты что тут делаешь? – он так искренне удивился, что Максима затрясло от подступающей истерики. – Еще и куришь? Фадеев, ты охренел? А ну, дай сюда!

Он выхватил сигарету из безвольных пальцев Максима и бесцеремонно затушил ее о вазочку для ключей и мелочи.

– Фу, навонял, – пожаловался Лешка и только тогда, кажется, заметил, что что-то не так. – Максим?

Он присел на корточки перед Фадеевым, который дрожал от резко нахлынувшего облегчения. Лешка осторожно погладил его по лицу, убирая спутанные волосы. Он встал на колени и приблизился еще больше.

– Макс, что такое? – тихий взволнованный голос Лешки сделал только хуже. Максим всхлипнул, чувствуя, что еще секунда, и плотину просто прорвет.

Он сделал глубокий вдох и покачал головой. Собственный голос не слушался. Только когда Лешка обнял его и прижал к своей груди, Максима немного отпустило. Он судорожно вдохнул и прошептал:

– Я видел новости об аварии на Садовом. Там была хонда. Такая же, как у тебя.

– Макс, – Орлов вздохнул и погладил его по спине. – Да за сегодня сотни аварий произошли. Чего тебя так переклинило?

– Ты не ответил в обед, – еле слышно добавил Максим. – И не перезвонил. А сейчас твой телефон вообще оказался выключен.

– Господи, – пробормотал Лешка, крепче сжимая Фадеева. – Черт, прости. Я увидел пропущенные, только собрался тебе набрать, меня отвлекли. А потом просто мобильный сдох. Забыл вечером вчера зарядить. Прости. Прости меня.

Он стал судорожно целовать лицо Максима короткими поцелуями, будто хотел как можно быстрее забрать все дурные мысли из его головы.

– Я сдохну, – признался Максим, которого наконец немного отпустило. Он пришел в себя, правда тело сейчас ощущалось как кисельное. – Если с тобой что-то случится, если я тебя потеряю, я просто сдохну.

– Фадеев, – Лешка вздохнул и поцеловал его в висок, – не отделаешься ты от меня. Еще пощады просить будешь.

Он нащупал руку Максима и переплел их пальцы. Видимо, почувствовав кольцо, Орлов вдруг счастливо рассмеялся.

– Серьезно? – со смехом спросил он, разглядывая тонкий ободок на пальце Максима. – Фадеев, что в лесу сдохло? Или ты в честь моей безвременной кончины решил стать безутешным вдовцом?

– Пошел ты, – вяло отмахнулся Максим. – Я надел его раньше.

– Я рад, что ты это сделал, – Лешка улыбнулся и поцеловал костяшки пальцев Максима. Наверное, он бы и само кольцо поцеловал, но боялся, что Фадеев задразнит его. Глупый. – Может теперь хоть меньше студенток на тебя вешаться будет.

И сказал он это, вроде бы, в шутку. Вот только Максим понял, что вопрос с кольцом и правда волновал Лешку. Просто, видимо, не хотел надоедать, потому и молчал.

Надо будет больше обращать внимания на такие детали. Порой Фадеев чувствовал себя слишком уж толстокожим. А зря. Сегодняшний день показал ему, что все могло кончиться в любой момент.

Он решил начать с малого. Просто обнял Лешку покрепче и пробормотал ему в ухо, чувствуя ответную сладкую дрожь:

– Люблю тебя.