Читать книгу Неизбежность. Говорят, любовь делает человека бессмертным. Но так ли это, если ваше время истекает? - Tasya Bibs - Страница 5

Медсестра сбривает бороду Джастина, пока я сижу в сторонке и дожидаюсь своего времени. Кто бы мог подумать, я помню его мальчишкой, помню как у него только начали расти усы и он считал это символом настоящей мужественности.

А теперь я смотрю на него – обездвиженного, не поднимающего глаз, но такого же красивого, как раньше – русые волосы, немного вытянутое лицо, пухлые губы, родинка чуть ниже правого уголка губ. Смотрю, и мне хочется плакать. Прошло больше месяца, но он до сих пор не пришёл в себя. На его лице пару дней назад выскочили два больших красных прыщика – один на щеке, а второй у виска слева – наверное, это реакция на то, чем кормят больное тело Джастина.

Мысли о моей вине в случившемся не покидают меня ни на минуту.

В окно заглядывает солнце. Октябрь. Сейчас около полудня, а я протяжно зеваю.

Не зная, чем занять себя, отправляю сообщение Эбби, своей старой подруге: «Куда запропастилась, старина?».

«Работаю в парке аттракционов уже второй месяц» – мгновенно приходит ответ. Через секунду снова пиликает уведомление от Эбби: «Зайдешь на днях?»

Эбби – крутая девчонка. Мне нравятся её темные локоны, которые она регулярно завивает. Это ей к лицу. Одно время мы были очень близки, проводили время вместе целыми днями напролет. Я врала ей, что бегу на встречу к парню, когда на самом деле спешила на очередное дело. Слишком много кровавых дел развелось в последний год моей жизни.

Как результат моей занятости, мы с Эбби стали отдаляться. Где-то в глубине души я даже радовалась, ведь ей будет не так трудно, когда она узнает о моей погибели, если мы прекратим общение на данном этапе.

«Я таю от скуки, Эб. Конечно, зайду.»

«Сутенерство больше не приносит радости?»

Я широко улыбаюсь. Как же хорошо, что она не знает всю правду обо мне. Никто не знает о моих грязных делишках. Тем лучше. Потому что, как показал мне опыт, свидетели долго не живут. Секрет уйдет со мной в могилу через десять месяцев.

Набираю ответ: «Как ты угадала?» и отправляю. Краем глаза все еще слежу за женщиной, вертящейся возле Джастина.

Доктор сообщает мне, что больной несколько раз открывал глаза. Где меня носило в эти моменты? Я ежедневно прихожу в больницу хотя бы на несколько часов. Ни разу не видела, чтобы кто-то другой приходил навещать Фишера. В регистратуре ведут учет посетителей, и он показывает, что всё же посетители у него бывают. Видимо, мы разминаемся во времени. Может, это и к лучшему.

Он симпатичный. Мне хочется верить, что у него нет девушки. Будь на его шее семья, какого бы было мне, покалечившей кормильца?

Семью Джастина я видела в последний раз на утренней церемонии нашего выпускного бала. Его мама, женщина с великолепной улыбкой, перед уходом подошла ко мне и крепко обняла, пожелала успехов в дальнейшей учебе и хорошего настроения на оставшийся вечер. Она всегда любила меня и уважала мою семью. В юношеские годы мы с Джастином были неплохими друзьями, выросли на одной улице. Помню, как он делился со мной овсяным печеньем по вечерам. Иногда мы устраивали вечера просмотров популярных фильмов с одноклассниками у Джастина дома. Его отец – большая шишка Канады. Он стал продвигаться по карьерной лестнице еще до рождения сына, всё это время их семья жила в Торонто. Затем ходили слухи, что отца сократили, и они, вроде как, отправились в Мичиган. Надеюсь, память меня не подводит.

В тот же день я последний раз разговаривала с парнем, что лежит сейчас на больничной койке. Я уезжала к тёте на пару месяцев, а когда вернулась, мой отец сообщил о переезде семьи Джастина. Я пыталась найти его, но быстро опустила руки. Социальные сети молчали, а позже его страницы и вовсе были удалены.

Я и подумать не могла, что жизнь ещё когда-нибудь столкнёт меня с бывшим одноклассником. Судьба – подлая штука. Я чуть не убила Джастина, и меня терзает любопытство, кому он перешел дорогу, кто хочет убить его.

Медсестра покидает палату, а я перебираюсь поближе к кровати. Тело парня прикрыто простыней до ключицы. Ран почти нет. На руках остались еле заметные царапины, уверена, скоро и они заживут. Руки Джастина на вид такие сильные, кое-где выступают бугорки вен. Пальцы вытянуты вдоль тела. Ногти уже успели отрасти, но это такие пустяки.

– Шел сорок третий день, – произношу я шёпотом. – Мне не надоело к тебе ходить. Просто, намекаю, чтобы ты быстрее просыпался. Не ругайся на меня, если ты меня слышишь. Я знаю, не ты решаешь, когда вернуться к прежней жизни.

Мне звонит неизвестный номер. Я уже знаю чем это попахивает, поэтому двигаюсь к двери, выскальзываю в коридор и спускаюсь на первый этаж. Там подхожу к кофейному автомату и оплачиваю капучино. Телефон продолжает звонить.

– Слушаю, – подношу его к уху.

– Ты до сих пор не покончила с делом, Мел, – яростно твердит мужской голос.

Я поджимаю губы, осознавая, что не могу перечить заказчику. Хорошим это не кончится. Размышляю, какой ответ удовлетворит его? Но ничего стоящего не приходит в голову так быстро.

– Послушайте, я знаю, что вы недовольны ситуацией…

– Это ты меня послушай, – меня перебивают, – ты забыла, кто устанавливает правила этой игры. Напомнить? На твоей карточке уже имеется половина оплаты за заказ.

– Я могу вернуть эти деньги, это не проблема.

– Не можешь. Говорю же, теперь ты играешь по моим правилам, – голос становится жёстче, грубее. – Ты выполняешь свое дело. В противном случае, умрешь вместе с ним или сгниешь в тюрьме. Думаешь, у меня нет на тебя управы?

Дрожь охватывает тело. Неужели мне страшно? Такого мне ещё не говорили, но и от дел я не отказывалась прежде. Держу язык за зубами. Мне нечего сказать. Заказчик желает мне удачи и бросает трубку. Я поднимаюсь по лестнице с кипятком в руках, в коридоре на меня натыкается доктор.

– Мелани, – улыбается он, – я утром заходил к вашему брату, он снова открывал глаза. Возможно, ему не хватает витаминных веществ в организме, очень слаб. В ближайшее время мы поставим ему капельницу.

– Вы хотите сказать, что состояние улучшается? – откашливаюсь я.

– Определённо, – кивает он и бежит в другую сторону к пациенту в вишневом халате.

Нелегко быть врачом. Ты можешь дарить людям второй шанс. Говорят, на операционном столе у некоторых, чьи даты уже били тревогу сегодняшним числом, менялись числа. Они просто обретали новое число и продолжали радоваться жизни.

И каждый раз, когда я сталкиваюсь с врачами в этой больнице, мне становится не по себе. Кто-то дарит жизнь. А кто-то забирает.

Можно предположить, что мы поддерживаем баланс в этом мире. Ангелы и демоны. Добро и зло.

Я смотрюсь в зеркало, расположенное на одной из стен холла, невольно улыбаюсь. Мне нечего терять.

Я захожу в палату и сажусь возле кровати. Едва ощущая запах лекарств, делаю несколько глотков капучино.

До сих пор не могу понять, почему он сменил фамилию на отцовскую, если всегда был против этого. Я бы никогда не взялась за это дело, если бы знала, что на кону жизнь Джастина.

В начале своей карьеры в качестве убийцы я твердо решила, не искать информации о моих жертвах, ни до совершения убийства, ни после. Я не желаю знать, что вот этого дядечку ждут дома семеро детишек, у того жена-инвалид, у этой малыш недавно родился, и всякую подобную информацию, которая может остановить меня.

Оглядывая парня, я замечаю, что его правая рука сжата в кулак. Какую-то долю секунды даже не знаю, стоит ли мне радоваться. Затем я делаю глубокий вдох, выдох, снова смотрю на его кулак. Осмелившись, я кладу руку на предплечье Джастина.

– Идешь на поправку, – обращаюсь к нему, – говорила же, всё будет хорошо. А сердце-то сжимается. Если я его не убью, убьют нас обоих. Убить того, кто спас меня в свое время, правильно ли это?

Я ушла, когда Джастину ставили очередную капельницу. На сегодня у меня было запланировано важное дело. Саймон нуждался в пополнении «гарема». И я знала отличное место, где это пополнение можно добыть.

На вокзалах города полно поникших в себе, брошенных, плачущих девушек, которые в своей душе мечтают о чем-то светлом. Поэтому я в очередной раз тащусь туда пешим ходом, наслаждаясь прохладой.

Объект сразу бросается мне в глаза у входа в здание вокзала. Девушка с веснушками, рыжая как солнце, апельсин, морковь, осенние умирающие листья. Сравнивать можно со всем, что имеет оранжевый цвет. Она сидит, вытирает слезы об длинные рукава своего свитера.

– Сигарету не хочешь? – спрашиваю я, присаживаясь к ней.

Сама я некурящая, но ради таких случаев приходится таскать с собой пачку Винстона и зажигалку. Она соглашается, я достаю сигарету, протягиваю девчушке и помогаю закурить. Наши взгляды встречаются, глаза у неё невероятно красивые – зеленые, но не счастливые.

– Чего ревешь? – я начинаю беседу по уже отработанной схеме.

– Да так, проблемы, – она делает затяжку и пускает дым.

– Всё настолько плохо?

– Можно сказать и так, – рыжая косится на меня, возможно, что-то подозревая.

– И что ты делаешь на вокзале?

– Пытаюсь свыкнуться, что надо начинать новую жизнь.

– Несколько лет назад я была в похожей ситуации, – я смущенно опускаю голову на пару секунд, а после ловлю взгляд девушки, – я могу тебе помочь.

Она осматривает меня с головы до ног. Я достаю дорогой телефон так, чтобы она это заметила. Смотрю на время и делаю задумчивый взгляд, мол, у меня есть дела поважнее, чем сидеть на вокзале.

– У меня не так много времени, – добавляю я, – как тебя зовут?

– Лана, – отвечает она, и я чувствую, Лана уже доверяет мне.