Читать книгу Не предавай любовь - Тата Ефремова - Страница 8

Глеб

Глеба напрягало, что Матвей трется возле Самарской. Та, по всем признакам, серьезно обиделась и хорошо если выдавала Гурмину два-три слова в день. Матвей не отставал. Плохо, что Эля с Оксаной относились к нему с пофигизмом и не пытались оградить новоявленную подружку от его общества. У Эли с Гурмиными дружила мама, Оксане вообще было все равно, она, как придонная рыба, выныривала из своего академического моря, только чтобы проверить, сколько там до ЕГЭ осталось. Весь класс тоже внимания особого не обращал: у Гурмина была одна особенность – он старался завоевать себе всеобщую симпатию, особенно перед контрольными и зачетами. И у него это хорошо получалось. Но Глеб видел, что тут что-то не так.

На русском Матвей встрял с Самарской в спор о непервообразных предлогах. Девчонка доказывала, что в предложении есть запятая, Гурмин твердил, что нет. Проверили тест по ответам, оказалось, Самарская права. Гурмин подошел к ней на перемене, начал велеречиво извиняться, девчонка злилась, но он не отстал, пока она трижды не повторила, что не обижается.

Училка по обществознанию уехала на конференцию, на замену никого не поставили, и Ариша отправила весь класс в библиотеку на самообучение. Глеб подсел к Гурмину, который положил перед собой учебник по обществу, а сам лазал по каналам в телеграме.

– Гурмин, тебе Самарская что сделала?

Матвей поднял голову и, как показалось Глебу, посмотрел на него с удивлением.

– Ничё не сделала.

– А зачем ты тогда к ней липнешь?

Гурмин поднял одну бровь, откинулся на сидении назад:

– А это со стороны так выглядит, да? Не знал.

– Выглядит так, будто стоит ей косички заплести, и ты на них сразу повиснешь.

– Косички, – Матвей странно усмехнулся. – Косички – это сексуально. Никитин, отвянь. Мне твоя сеструха нафиг не нужна, мне просто скучно. Я всех в классе знаю от и до. Хоть какой-то свежачок. К тому же скоро полугодовые.

– Самарская не виновата, что наш объект в клинику лег, – раздраженно проговорил Глеб, припомнив свои терзания в последние дни. Он бы уже сбросил этот камень с души, но Тому госпитализировали с подозрением на аппендицит. – Ты сейчас Самарскую напряжешь, а мне потом отец счет выставит.

– А-а-а, ты уже в семье не любимчик, так что ли?

– Да при чем тут… Я за ней типа присматриваю. Ты ей и так уже самооценку подпортил, она теперь думает, что ты ее загнобить пытаешься. У них в ее шестидесятой школе это нормой было. Отцу скажет – он мне предъяву кинет: чего допустил?

– Ты ей рассказал? Про то, как я ее замарашкой назвал? – взгляд Матвея заледенел. – На хера?! Я просто поделился. На эмоциях!

– А я что, друг тебе? – неприязненно отозвался Глеб, скрещивая руки на груди. – На фиг мне твои эмоции? Ты отвечай за свои слова. Поделился он! Как будто не понимаю, в кого ты метил. Типа мы с ней одна семья, все засранцы. А мы не одна, понял?

– Я-то понял, это ты ничего не понял, – с издевкой произнес Матвей.

– Да, я тупой и совестливый. Короче, харэ гнобить мою сестру.

– Ты придумал насчет выигрыша? – вдруг резко сменил тему Гурмин.

– Мне не до этого, – окрысился Глеб. – У меня днюха скоро.

– Ну так и совместишь, приятное с полезным: днюху и исполнение моего желания. Потому что когда Тома выйдет из больницы… Кольцо не потерял?

– Не потерял.

Прозвенел звонок. Глеб остался в библиотеке и сидел всю перемену, наблюдая за тем, как мимо стойки библиотекарши ходят косяками учащиеся. Скоро промежуточные зачеты, надо готовиться, дерьмово. Самарскую тесты тоже беспокоили. В машине по дороге домой она неожиданно разоткровенничалась:

– Мой репетитор передает меня своему бывшему ученику, – жаловалась она. – Он в Каратовском вузе на четвертом курсе. Валентина Станиславовна его очень хвалит, а сама говорит, что ей уже тяжело столько ребят вести. К тому же я много пропустила. А я вот думаю, согласиться или другого репетитора искать? Валентину Станиславовну не хочется обижать, она этого Мишу так рекомендовала! У нас с ним первый урок в воскресенье вечером, вроде бесплатный, пробный потому что.

– Ну и позанимайся, – Глеб пожал плечом. – Потом отмажешься, если что. Скажи, в новой школе к учительнице на допы записалась.

– Врать не хочу, – девчонка вздохнула.

– Не хочешь – скажи ему в лоб, – Глеб начал раздражаться. Все такие правильные, блин, только никто не хочет отвечать за свои слова и поступки. – Тем более, если урок пробный. Значит, у препода первоначально заложено, что может не срастись.

– А ведь ты прав, – сказала Самарская, подумав. – Я попробую, и если у меня не пойдет, так и скажу. И Валентине Станиславовне объясню.

– Твоей Валентине Станиславовне, может, вообще все равно, – пробурчал Глеб, – а ты себя моральными терзаниями изводишь.

– Нет, – упрямо сказала девчонка, отворачиваясь. – Ей не все равно.

– Ну… нет так нет, – процедил Глеб, закрывая глаза.

На следующий день, в субботу, в школе были только допы, на которые Глеб решил не идти. Закончились занятия в десять тридцать, и Катя растерянно топталась во дворе школы. Водителя она отпустила (предупредив, что идет в торговый центр и домой доберется сама), и лишь потом сообразила: Полина легла спать чуть ли не под утро. Через приоткрытое окно Катя слышала, как жена отца в три часа ночи стоит на балконе в своей комнате и разговаривает по телефону, перемежая неразборчивое бормотание переливчатым смехом. Если сейчас ехать в «Мега-Город», Полины в бутике скорее всего еще не будет. Придется объяснять ситуацию продавцам, неудобно выйдет. Да и сомневалась Катя, что Полина не забыла о своем обещании. Странная женщина. Такое ощущение, что ей тринадцать, а не тридцать семь.

Вышли Эля и Оксана. Эля, узнав о том, что Катя наконец решилась выбраться за покупками, радостно затараторила:

– Класс! Мы с тобой пойдем! Только давай заедем ко мне, поедим чего-нибудь. Пока посидим, твоя родственница проснется. У тебя номер ее есть?

– У меня есть номер Глеба, – объяснила Катя. – Это его мама.

Эля и Оксана переглянулись, но ничего не сказали. Они сели на автобус до центра на остановке возле лицея. Дорога по поселкам показалась Кате очень приятной, девочки уселись возле окна и болтали. Само собой как-то получилось, что Катя рассказала всю историю с переездом в дом Никитиных.

– Ну ничего себе! – протянула Эля. – Ты только нашим девчонкам не говори, я знаю пару человек, кто с Глебом не прочь замутить. Начнут… докапываться, или и того хуже – подозревать, что вы… ну ты поняла.

Катя поняла и покраснела.

– Саша, – сказала Эля. – Я слышала один раз, как она с Лолой Карповой планами делилась. Так по виду и не скажешь, что Максимова на Никитина глаз положила, она ведь с каким-то парнем из универа встречается. Ты, Катюх, Максимову опасайся. Она стерва.

– Ладно, – вежливо сказала Катя.

Эля жила в большом новом клубном районе. На всех калитках домофоны, подземная парковка, из которой выезжали красивые дорогие автомобили, чудесный зеленый дворик с детскими качелями, на которых сама Катя не отказалась бы покататься, лифт, как в фильмах о космических кораблях. Девочки поднялись на самый верхний этаж.

– У нас квартира полтора уровня, – объяснила Эля, когда они вошли. – Я вот там сплю, на втором уровне.

У Кати от восторга не нашлось слов. Много света, повсюду вырезанные из дерева статуэтки, гладкие, прикоснуться хочется. Оксана упала на диван, взяв с полки яркую книгу, а Эля устроила Кате небольшую экскурсию по квартире, с гордостью показывая интересные вещи.

– Моя мама – скульптор и резчик по дереву, – объяснила подруга. – У нее свой магазин, как раз в Мега-Городе. Смотри, это африканка из черного дерева. Мамина работа. Второе место на выставке в Москве получила. Красивая, да? Есть хочу. Идемте на кухню.

В холодильнике у Эли не нашлось ничего съедобного.

– У нас всегда так. Мама не успевает. Не проблема, – Миулина легкомысленно махнула рукой. – В центре перекусим. Сейчас, деньги только возьму.

Она поднялась наверх, на второй этаж над просторной гостиной. Вернулась, засовывая в кошелек пятитысячную купюру.

– Мало. Нужно к маме зайти, еще попросить. Ой, девчонки, я сегодня в ударе! Да здравствует шоппинг!

Катя все никак не могла к этому привыкнуть. К тому, что огромные для нее в прошлом суммы можно считать мелкими. Хотя у нее самой на карте лежало целых две маминых зарплаты.

Полина была в магазине. Она увидела Катю сквозь стеклянные двери магазина и, радостно заулыбавшись, вышла ей навстречу.

– Катюш, а я уже хотела тебе позвонить. Девочки, привет. Заходите, у нас новый завоз.

Эля и Оксана принялись бродить по магазину, обсуждая ассортимент и откладывая вещи для примерки. Катю Полина передала на руки симпатичной молодой продавщице. Та подобрала ей пару блузок и юбок в стиле школьной формы, брюки, широкие до колен, узкие, до щиколотки, обычные, черные, бежевые, желтые, серые, футболки, яркую кофту-худи, юбки разной длины и стиля, платья, пальто красивого мятного оттенка и несколько пар туфель.

– Осень уже заканчивается, – озабоченно проговорила Полина, изучая выбор консультанта. – Но сразу все сложно подобрать. Ты пока походи, прислушайся, твое ли, в ноябре купим зимнее. Главное, носи платьица и юбочки. Брючки – это хорошо, но девочка должна быть девочкой.

Катя тут же переоделась в трикотажный пуловер и юбку-колокол.

– Колготки с принтом до лодыжки, будто носочки, и ботиночки, – посоветовала Полина. – Так сейчас модно. А вы, девчушки, выбрали себе что-нибудь? Сделаю вам скидку.

Катя вышла из магазина совершенно ошеломленной. Сначала Антон с подарками, теперь его жена. Эля и Оксана, помахивая пакетами с покупками, восторженно щебетали и посмеивались над подругой:

– Теперь понятно, почему Никитин так хорошо всегда одет. И ты теперь тоже. Классная у тебя мачеха! Ты тоже типа Золушка, да? А принц где?

В отделе цифровой техники Эля выбрала для Кати телефон, с большим экраном и скоростным интернетом. Катя дрожащими руками положила его в сумку. Слишком много впечатлений за день, голова кружилась. Стоило присесть в кафе и вставить в телефон старую симку, как сотовый зазвонил красивой переливчатой мелодией. Это был Глеб.

– Антон до тебя не дозвонился, ты где?

– В Мега-Городе. Я же говорила. У меня новый телефон.

– Будь там. Я как раз к матери еду, домой вместе поедем, Антон достал уже своим беспокойством.

– Хорошо, – послушно согласилась Катя.

Она угостила подруг вкусным обедом и мороженым из крошечных разноцветных гранул. Отличный день портила только тянущее ощущения внизу живота. По ее подсчетам, для месячных было еще рано, но во время стрессов или усталости цикл часто сбивался. Циклические боли всегда были у Кати сильными, выматывающими. Она хотела зайти в аптеку и купить гигиенические средства и обезболивающее, но забыла, увлекшись разговором.