Читать книгу Нежным дается печаль - Тата Златова - Страница 4

Глава 3

Оглавление

Очнувшись, Вероника не сразу поняла, где находится. Окинула равнодушным висящую на потолке люстру, узорчатые обои приятного пастельного оттенка, книжную полку. Кошмар из прошлого все еще не отпускал, казалось, ее вот-вот раздавят равнодушные больничные стены…

Успокойся. Ты дома. Все хорошо.

Старый кошмар рассеялся, а на смену ему явился новый: вспомнилось, как по квартире по-хозяйски расхаживала длинноногая девица и сыпала оскорблениями. А потом вернулся Влад… Родной, любимый Влад, который предал…

– Ты очнулась! Слава богу!

Она почувствовала объятия мужа и резко поднялась. В глазах тут же потемнело.

– Не делай резких движений!

Осторожно подложил ей под спину подушку и погладил по спутанным волосам. Заботливо укрыл пледом и бережно подоткнул края.

– Я чаю принесу. Отдыхай.

Вышел из спальни и прикрыл за собой дверь. «Отдыхай»! Нике на стенку хотелось лезть! Старые раны снова стали кровоточить, словно кто-то сорвал заплатку с сердца. Да, сколько раз пыталась забыть, вырвать с мясом эти воспоминания, но боль не утихала! Время лишь наложило швы, но раны не затянулись. А острые слова Арины просто поддели нитки…

Это было всего лишь раз. Первая беременность и долгожданные роды. Радостное ожидание малыша и какая-то неясная тревога в сердце, которую все списывали на обычное волнение. Влад держит ее за руку, нежно целует и без конца шепчет: «Все будет хорошо!» А затем наркоз, кесарево и… все. Жизнь поставили на паузу, все замерло на одном кадре: она приходит в себя и, недоуменно глядя по сторонам, спрашивает:

– Где мой ребенок?

– Простите, но мы сделали все, что могли… – бормочет акушерка, но Ника перебивает:

– Где он?

– Пожалуйста, успокойтесь, вам нельзя вставать…

Руки коченеют, по телу проходит дрожь. Горло раздирает крик:

– Где мой ребенок?! Где? Скажите! Где он?!

– К сожалению, он не выжил… Во время операции он опять перевернулся, и пуповина обвилась вокруг шейки…

Все, что было потом, напоминало кошмарный сон. Жизнь все еще стояла на паузе, и порою Веронике казалось, что она тоже не выжила. Умерла на операционном столе вместе со своим ребенком. Погребена вместе с ним под сырой землей. Потребовались годы, чтобы перевернуть страницу, полную боли и беспросветной тоски. А нажать на «play» оказалось гораздо сложнее, чем сделать это на пульте от телевизора.

Вместе с Владом им удалось пережить это горе. Начать все с чистого листа и пойти дальше. Они все еще хотят зачать ребенка и вернуть потерянное счастье, но не получается. Ничего не получается! Однако, вопреки всему, надежда еще живет, еще тлеет… Честно говоря, в последнее время Ника начала думать, что все у них налаживается. Квартиру взяли, Влада повысили, может, теперь-то судьба им улыбнется! Хм… Она и улыбнулась, вернее, усмехнулась хищным звериным оскалом в лице Арины. Жизнь опять катится в тартарары! Все ее оскорбления ничто, только эти слова страшнее любых пыток: «Пустоголовая курица, которая за столько лет так и не смогла родить детей…» По самом больному ударила…


– Давай сохраним этого медведя? – Вероника прижимает к себе пушистую белую игрушку, ее глаза наполнены слезами.

– Ника, милая, зачем? Тебе же она напоминать будет! Надо выбросить…

– Пожалуйста, давай оставим! Давай оста… – Рыдания не дают договорить. Влад обнимает ее и гладит по волосам. Его шепот убаюкивает:

– Хорошо, родная. Мы его оставим. Не плачь…


Ника подняла глаза на книжную полку и увидела сидящего там белого медведя. Господи, они так много пережили! И радость, и печаль, и боль… И что, теперь все разрушат одним махом?!

Что-то еще Арина сказала… что-то важное, что-то задевшее за живое… Вероника нахмурилась, припоминая. Мысли скакали вразброд. Вот Влад прямо заявляет, что эта вертихвостка ничего для него не значит, а потом она кричит что-то про детей… Наконец яростные слова просочились сквозь заслонку памяти:

«Я ношу под сердцем твоего ребенка»…

И внутри все оборвалось. Ника поняла: с этого момента Арина перестала быть для Влада развлечением. Теперь она мать его ребенка. И это меняет все…

Дверь слегка скрипнула. Влад вошел в спальню, сжимая в руках поднос. Ника разглядела чизкейк на блюдце и любимую чашку мужа, в которой дымился чай. Поставил запоздалый завтрак на тумбочку, прилегающую к кровати. Поцеловал в макушку и сел рядом. Ника молча взяла чашку и отвернулась к стене. Солнечные блики озорно прыгали по комнате, напоминая, что кошмарный день еще продолжается.

– Ты ничего еще сегодня не ела, – от его низкого баритона опалило жаром. – Перекуси пока. Давай я что-нибудь вкусное нам приготовлю?

Вот так заботливо и участливо, словно ничего не случилось. Хотя, конечно, это было приятно. Чертовски приятно после такого громкого скандала. Хотелось наслаждаться его вниманием, использовать по максимуму, ведь заслужила, перенервничала, но… Перекошенное злобой лицо соперницы еще мелькало перед глазами, а в ушах стоял ее крик.

– Где Арина?

– Я ее выгнал.

– Когда ты собираешься переезжать к ней?

Сцепились взглядами, но Ника стойко выдержала молчаливую схватку. Заметила, как дрогнул его подбородок, как дернулись уголки рта. Влад вскочил на ноги и заметался по комнате, ероша взмокшие от пота волосы.

– А почему я должен к ней переезжать? – он остановился, в глазах вспыхнуло раздражение.

– Потому что она беременна.

– И что?

– Беременна от тебя. – Слова дались с трудом. В горле ком застрял, в висках кольнуло. Пальцы не слушались. Нервно размешивая чай, зазвенела ложкой, и поморщилась от бьющего по нервам звука.

– От меня или нет, еще надо выяснить! – рыкнул Влад и, задев журнальный столик, в ярости скинул на пол кипу бумаг.

– Ты же… хочешь ребенка, ведь так? А я не могу родить… – Каждая фраза резала словно скальпелем «наживую».

– Перестань!

– Арина права, прошло уже больше семи лет, а у нас все еще нет детей, а она…

Влад подскочил к ней и грубо закрыл рот рукой, заставив замолчать. По взгляду поняла, что ему так же больно говорить о детях, как и ей. Затем отнял ладонь и, понурив голову, признался:

– У нас с ней было всего один раз. Это случилось на корпоративе. Я был пьян, понимаешь? Почти ничего не помню. Все как в тумане. Она позвала меня в офис и закрыла дверь, начала клеиться… Фотки те сделала, которые ты на ноуте видела. И все, на этом воспоминания обрываются…

– Зачем ты мне все это рассказываешь?

– Чтобы ты знала: я не изменял тебе.

– Но сам факт…

– Я был пьян, Ника, ты слышишь?! – Влад снова вскочил на ноги и ударил кулаком в стену. – Сколько, черт подери, тебе еще объяснять?! Она не привлекает меня как баба, от слова совсем! Ты же меня без наркоза режешь, Ника, когда к ней отправляешь!

– Но ребенок, Влад, он ни в чем не виноват!..

– Да пусть он сначала родится, а потом уже решать будем! – прорычал он и поморщился, словно каждое слово иголкой вкалывалось ему под кожу. – Я ребенка не оставлю, но и с этой стервой под одной крышей жить не буду, слышишь? И не гони меня к ней!

Вероника спустила ноги на пол и подошла к нему сзади. Впервые видела его таким взбешенным и одновременно загнанным. Осознает свою ошибку, раскаивается, а повернуть обратно уже нельзя. Какая-то безвыходная ситуация…

Влад резко повернулся и обнял до боли. Колючей щекой потерся об ее макушку, коснулся губами волос… Такая знакомая ласка, самая лучшая, самая нежная… Прикрыла глаза и постаралась не думать о неприятном. Может, и вправду лучше дождаться, пока ребеночек родится, а не разводить панику? Ну, будет алименты платить, навещать его… Если Влад не врет – а Ника сердцем чувствовала, что муж сейчас предельно откровенен, – то, наверное, не стоит разрушать семью…

Возможно, все и вышло бы так, как задумывалось, если бы ни телефонный звонок среди ночи и жесткий ультиматум Арины:

– Влад, я не собираюсь становиться матерью-одиночкой! Или разводись, или я сделаю аборт!

С трудом пережили ту ночь. Влад постоянно набирал номер разлучницы, но на том конце провода неизменно звучали отрывистые гудки. Он психовал и выходил курить, а Вероника сидела на кухне и капала валерьянку. Раз, два, три…

– Гребаная связь!

Четыре, пять… Ругается сквозь зубы и хлопает дверцей балкона. Шесть, семь, восемь… Меряет тяжелыми шагами комнату и опять набирает номер. В конце концов, Ника перестала считать. Сон пропал, она переоделась в джинсы и первую попавшуюся на глаза кофту. Даже в зеркало не взглянула, вдруг навалилась какая-то апатия, ничего не хотелось. Сердце тревога сдавила. Вот сейчас, еще совсем чуть-чуть, еще секунда, дверь распахнется, и порог снова переступит Арина…

Но спустя час после того звонка Влад сам засобирался к ней.

– Неизвестно, что она задумала! Хоть бы не наделала никаких глупостей! – бормотал он, а у Ники холод пробежал по позвоночнику от мысли, что муж все-таки предпочел ее. Значит, врал, что Арина ему безразлична, сам себя пытался убедить, что не любит ее! Оказывается, любит. Ее и ребенка. Хотя, наверное, так и должно быть, да? Сжала кулаки и ногтями впилась в кожу, до крови, до боли, уговаривая себя, что нужно отпустить, нужно смириться. Умом понимала, а сердцем сопротивлялась.

Когда Влад наклонился, чтобы зашнуровать ботинки, Вероника вышла в коридор и с обидой спросила:

– Значит, все это правда? Ты врал мне насчет одного раза?

– Я не врал! – отозвался он.

– Сколько раз было с ней, отвечай, сколько?! – бросилась на него с кулаками. Ярость граничила с обидой, эмоции становились неуправляемыми и грозили превратиться в настоящую истерику. Неужели все это время Влад был не настоящим, а просто носил маску? Или он всегда таким был – лживым предателем, беспощадным и подлым притворщиком? Но к чему весь этот маскарад? Их брак не настолько идеальный, чтобы держаться за него. Слишком много плохого пришлось пережить… Возможно, его просто тянет туда, где всегда тепло и спокойно, где могут дать то, чего не может дать Ника…

– Один раз. Один, один! – повторял он снова и снова, как для глухонемой.

– Почему тогда фотки эти хранишь?

– Я их уже удалил, – это раз. Во-вторых, я не знал, что там был я в таком виде! Она написала, что фотки с корпоратива, я плохо помню, что там было, поэтому, когда увидел слово «мы», даже открывать не стал. Мне и в голову не пришло, что именно подразумевалось под этим словом. Но когда ты сказала, что там, я их открыл и сразу удалил. Подожди, сейчас кое-что покажу.

Он с минуту, нахмурясь, что-то листал на смартфоне. Наконец поднес его к глазам Ники и показал переписку в What’s Up:

«Ты флешку проверил уже? Там фотки с корпоратива. Тебе понравится», – писала Арина.

«Прости, нет времени смотреть. Как-нибудь потом», – сообщение мужа.

«Жаль… Сохрани их, ладно?»

На что он ответил смайликом.

Ника вернула ему телефон, не зная, что сказать. Ее мучили противоречивые чувства. Решила задать еще один вопрос, который жег язык раскаленным угольком.

– И что, она тоже всю ночь работала вместе с тобой в офисе?

– Да.

– Надо же, какая исполнительная!

– А еще помогал Николай, мой заместитель. Мы все в ту ночь работали. Можешь позвонить и проверить: ему, уборщице, которая ушла позже обычного, охраннику, у которого была смена. А на звонок Арина ответила тогда, когда я отлучился. Я не слышал, что она говорила. Когда вернулся за телефоном, она и словом не обмолвилась о том, что ты звонила. Я не копался в телефоне, сразу поехал домой. Мне нет смысла врать, Ника! Если бы я хотел уйти к ней – я бы это сделал! – поймал ее руку и начал целовать пальцы. – Пожалуйста, верь мне.

– Все как-то слишком сложно и больно… – одернула ладонь и прикусила губу, пытаясь сдержать эмоции. – Она хочет, чтобы ты…

– Я не хочу, – перебил таким тоном, что Ника вздрогнула. У него даже взгляд потяжелел. Лучше его сейчас не трогать, слишком раздражен. Хотела было вернуться к себе, но внезапно в дверь раздался звонок. На часах почти пять утра, в такое раннее время может приехать только один человек…

Самые худшие ожидания подтвердились: на пороге стояла Арина. Похоже, ей нравится заявляться сюда и устраивать скандал!

– У тебя было время подумать, – с места в карьер начала она. – Что ты решил?

– Послушай, не надо меня шантажировать…

– А что надо? Забыть то, что между нами было? Теперь не получится, милый, так что давай решай, прямо сейчас, вот здесь, пока еще есть время!

– Я позабочусь о ребенке, – процедил Влад. – А ты держись от меня подальше!

– Повторяю: так не получится, я одна растить его не собираюсь! Ты не понимаешь? На кону жизнь ребенка! – Арина сорвалась на крик. – Ты готов оборвать ее из-за своей неготовности стать отцом?

– Я готов стать отцом! – раздраженно прервал Влад, а Ника поежилась от его слов. – И от ребенка не отказываюсь. Его жизнь хочешь оборвать ты, а не я!

– По твоей вине! Из-за того, что ты не можешь определиться!

– С тобой бесполезно разговаривать, ты все перекручиваешь!

Влад зарычал и ударил кулаком в стену. Арина даже не дрогнула. Спокойно и нагло прошла в квартиру и, окатив Веронику ледяным взглядом, решительно произнесла:

– Значит так, милочка. Насколько мне известно, квартира принадлежит Владу, а ты здесь даже не прописана. Да-да, он много чего мне выболтал, когда был пьян, хоть ничего и не помнит. Но я запомнила все! Так что собирай вещички и уходи! Чтобы духу твоего здесь не было!

– Ты что, с ума сошла? – спросил обескураженный Влад. – Ты что несешь?

– Я облегчаю тебе жизнь! Ты мне потом спасибо скажешь!

Вероника не могла пошевелиться. Тело онемело, а язык задеревенел. Такая наглость не просто выбила из колеи, она вызвала настоящее оцепенение. Как ни пыталась, не получалось прийти в себя.

– Идиотка! – Влад подскочил и тряхнул ее за плечи. – Что ты творишь?! Иди, приди в себя, потом все обсудим!

– Нет, я не буду ждать! Пусть убирается, иначе я сама вышвырну ее отсюда! И ты не сможешь мне помешать. Или она, или ребенок!

Ребенок… Возможно, он единственный, и других больше не будет. Ника знала, о чем думал Влад. Видела, как по его лицу скользнула судорога, на миг сорвав маску непроницаемости. Да, всего лишь на миг, но Вероника смогла разглядеть того самого незнакомца, которого муж всегда от нее скрывал. Незнакомца с уродливыми рубцами на сердце, в глазах которого навсегда угасла надежда на продолжение рода и навеки поселилась боль…

Она беспомощно прислонилась к стене и на минуту закрыла глаза. Внутри образовалась пустота. «На кону жизнь ребенка» – стучало в висках. Ника даже не слышала, что говорили Влад с Ариной. Жизнь, только начавшая входить в нормальное русло, вновь остановилась на этих словах. И вряд ли Вероника теперь сможет нажать на «play»…

Кто-то настойчиво тряс ее за плечи. Открыв тяжелые веки, посмотрела сквозь мутную пелену на того, кто пытался привести ее в чувство. Эти глаза… такие родные, любимые, самые дорогие на свете глаза… И руки – горячие, сильные, каждое прикосновение плавит кожу. Хочет что-то сказать ему, но не может. Воздух словно выжигает легкие. Снова делает попытку, но горло еще сильнее сводит.

– Я знаю, что ты задумала… – доносятся до слуха слова мужа. – Ты не должна уходить, не должна ставить на себе крест! У нас еще будет шанс!..

Нет, не будет. Не будет! Хоть по щекам текли слезы, губы растянулись в какой-то безумной улыбке. Сумасшедшая. Ну, конечно, она сумасшедшая! Добровольно отдать мужа разлучнице, без борьбы, без истерики, наверное, способна только умалишенная. Словно в бреду забормотала:

– Этот ребенок должен жить!

Хотя горло все еще разрывалось от напряжения, раздирало так, что хотелось схватиться за него обеими руками. Ника попыталась сглотнуть, но стало еще больнее, словно на открытую рану насыпали осколки стекла.

– Ты не можешь так просто взять и уйти! – зарычал Влад. – Ника, ты не в себе!

Но Вероника не слушала. Не глядя закидывала вещи в большую сумку и изо всех сил старалась отключить эмоции. Нужно попытаться это сделать, иначе просто не сможет уйти! Потом, когда боль немного утихнет, она попробует все проанализировать, попробует осознать, принять мысль, что придется жить без Влада… Хотя подсознательно знала: боль не пройдет. Никогда. И время не поможет. Жить без него не получится.

– Скажи, что ты это не всерьез! Я не верю! Остановись!

Пытается докричаться до нее, но напрасно. Сумка уже доверху набита ненужными вещами. Ненужными, потому что без Влада все теряет смысл. Рванулась к двери, но муж преградил ей путь:

– Я тебя никуда не пущу!

«Муж»! Еще ее, еще с ней связан… А потом станет мужем Арины и отцом ее ребенка. А Ника… Ника попытается пожелать им счастья, если, конечно, выживет к этому времени…

– Я все равно уйду, – прошептала обреченно. Горло все еще сжималось в режущих спазмах.

– Нет! – схватил за плечи и так сильно их сжал, что Нике показалось, будто хрустнули кости. Чудом извернулась и вырвалась, выбежала на лестничную клетку и бросилась вниз по ступенькам. Даже оказавшись на улице, продолжала бежать, пока кровь не запульсировала в висках, а в глазах не потемнело.

Только оказавшись на лавочке в каком-то парке, Ника наконец отчетливо поняла, что ушла. Все произошло как во сне. Видимо, это и есть состояние аффекта, когда ты делаешь что-то важное, переломное, но еще не осознаешь этого. Кто-то убивает, кто-то говорит то, о чем потом пожалеет, а кто-то просто оставляет все, как она. Потом приходишь в себя и ужасаешься тому, что сделал. Только уже поздно…

Где-то вдали занимался рассвет, но город все еще был окутан темнотой.

Глубокой, бесприютной, негостеприимной. И что теперь делать? Куда идти? Она же никого здесь не знает, не к кому попроситься на ночлег. Возвращаться к Владу и Арине? Нет, это плохая идея.

Почувствовав прохладу, Ника заглянула в сумку и начала перебирать вещи. К счастью, над головой горел яркий фонарь, давая возможность лучше рассмотреть то, что находится внутри. Нашла водолазку и сразу же надела ее. А глаза защипали от слез. Конечно, глупо было вот так резко все обрывать, убегать навстречу неизвестности, не зная, к кому обратиться за помощью… Но не так пугала эта неизвестность, сколько мысль, что Влада больше не будет в ее жизни. Того Влада. Вместо него будет другой. Чужой Влад подпишет бумаги о разводе, чужой Влад равнодушно посмотрит в глаза, прежде чем их дорожки навсегда разойдутся… Она бы поборолась за их счастье с любовницей, но с ребенком – никогда…

Несколько прохладных капель, упавших на лицо, заставили очнуться от мыслей. Ника подняла голову и закрыла глаза. Дождь вот-вот спустится, надо спешить… Нет, спешить уже некуда… Посидела так с минуту, но успокоиться не получалось. Тогда просто взяла сумку и бесцельно побрела вдоль парка. Дождь действительно хлынул, но Вероника даже не пыталась укрыться. Плевать. Хотелось лечь прямо на землю и завыть, а еще лучше – умереть. Она наклонилась и сжала в ладонях комок сырой земли. Вот и все, что у нее осталось. За плечами – ничего, только горести и разочарования. Влад навсегда для нее потерян, как и все то, что с ним связано. А то, что было до него, не считается.

Мать лишь обрадовалась, когда узнала, что она уезжает. Еще бы, наконец-то освобождает комнату! Из трех своих дочерей мать любит только Светку, самую младшую. Остальные у нее непутевые, толку от них, по ее мнению, уже не будет, так зачем тогда лишние рты? Ирка выскочила замуж в шестнадцать. Можно сказать, повезло: и скандалы их не видела, и матери не успела надоесть. А вот Веронике доставалось знатно. Каждый день попрекала то тем, то этим, придиралась ко всякому слову. Светка всегда ей поддакивала, отец не вмешивался. От мысли о том, что снова будет жить с ними под одной крышей, Нику передернуло. Нет, мать с сестрой житья ей там не дадут. Если и возвращаться в город, то жить отдельно! Даже на них и не рассчитывать.

Ника со злостью выбросила комок земли и прыгнула в первый попавшийся автобус. Только за ней закрылась дверь – на город обрушился бешеный ливень. Она устроилась у окна и стала с грустью смотреть, как капли скользят по прохладному стеклу и сливаются в одну дорожку, а потом снова расходятся в разные стороны…

Сама не заметила, как доехала до конечной. Уже рассвело, ливень кончился, в воздухе пахло сыростью. Вероника замерла под козырьком остановки, лихорадочно думая. Она находится в незнакомом районе, без денег и документов, совершенно одна, не зная, что делать дальше. В полной растерянности направилась к ближайшему дому, чувствуя, как внутри нарастает настоящая паника. Редкие прохожие бросали на нее косые взгляды, но ей было наплевать. Увидев очередную лавочку, бессильно упала на нее и выругалась сквозь зубы. Нужно прийти в себя и подумать, как лучше поступить. Но голова просто разламывалась. Как назло, мимо никто не проходил. Сейчас, наверное, часов семь, вот-вот начнут выходить те, кому на работу. Значит, придется подождать. Нужно продумать, что сказать, как попросить о помощи. Главное, в родной город вернуться, а там она уже разберется…

Неожиданно за спиной раздались чьи-то шаги. Испуганно обернувшись, увидела мужчину, который, все время оглядываясь, торопился к подъезду. Что-то было в нем располагающее, что-то, что вызывало желание довериться. И, поддавшись порыву, Вероника решила рискнуть.

– Извините! – начала она робко, преградив ему путь.

А в ответ получила такой неприязненный взгляд, что мгновенно пожалела, что обратилась к нему, но было уже поздно.

– Что надо? – спросил раздраженно незнакомец, видя, что Ника и не думает отступать.

– Понимаете…

– Ты просишь милостыню? Извини, у меня с собой ничего нет. А теперь дай пройти!

– Подождите! Пожалуйста, выслушайте меня! Я попала в беду, мне больше не к кому обратиться…

– Да? А я тут причем? – бесцеремонно прервал он, явно сильно нервничая: на нее почти и не смотрит, только по сторонам озирается, словно боится чего-то.

– Понимаете, у меня нет денег, чтобы купить билет и добраться до родного города, – залепетала она, с трудом переборов дрожь. – Я потом все верну, обещаю.

– Я же ясно сказал: нет ни копейки! – повторил сквозь зубы и попытался протиснуться к двери подъезда. Но Вероника вжалась в нее так сильно, что отодвинуть ее, пожалуй, смог бы только бульдозер. Конечно, мужчина тоже мог бы применить силу, но что-то ей подсказывало: он не тронет ее. Не тронет же, правда? В любом случае, ей все равно терять уже нечего…

– Пожалуйста, помогите, мне действительно больше не к кому обратиться! Я очень плохо ориентируюсь по Москве, еще и без денег осталась… Я вам все отдам, честное слово! – Сложила руки в молитвенном жесте, надеясь на чудо, но незнакомец только глаза закатил и посмотрел на нее как на душевнобольную. – Вы – моя последняя надежда! – добавила обреченно.

– Слушай, ты… С какой стати я должен тебе помогать? Может тебе еще ключи от своей квартиры дать? Только учти: я посторонних домой не привожу, так что ты зря тратишь время. Дай пройти!

Вероника замотала головой и вжалась в железную дверь так, что заболела спина. По щекам побежали слезы. Мужчина побагровел от злости и рявкнул:

– Ты глупая, да? Русский язык не понимаешь? Сейчас же отойди от двери или я вызову полицию.

– Ну и вызывайте! Это лучше, чем оставаться на улице.

– Нет, ты точно глупая! Мне некогда с тобой возиться, я домой спешу. Пропусти!

Только он закончил, поблизости раздались мужские голоса:

– Точно тебе говорю, он сюда завернул! О, смотри, а вот и наш птенец!

Вероника успела разглядеть две крепкие мужские фигуры, которые к ним приближались.

– Ты должок возвращать собираешься? Времечко-то поджимает, а терпение не резиновое!

Незнакомец тоже их заметил и мгновенно изменился в лице. В глазах мелькнул страх.

– Уйди с дороги! – зарычал он и сдавил ее плечи. Но напуганная Вероника словно в землю вросла. Здоровяки, требующие вернуть долг, уже почти поравнялись с подъездом. Остаться с ними наедине – то же самое, что войти в клетку к разъяренным тиграм! От страха подкосились ноги. Непроизвольно вцепилась в руку своего собеседника, а тот зло процедил:

– Я тебя когда-нибудь убью! А сейчас бежим!

– Ой, а как же мои вещи? – спохватилась Ника, бросив взгляд на сумку, которую оставила под лавкой.

– Черт с ними. Жизнь дороже!

Чью жизнь он имел в виду, она так и не поняла, но спорить не стала. Мужчина быстро набрал код, они вихрем влетели в подъезд и понеслись вверх по ступеням на шестой этаж. Только когда за ними закрылась дверь квартиры и они наконец остановились, чтобы перевести дыхание, незнакомец выдохнул:

– Кажется, оторвались!

Интересно, кто эти громилы? И почему они требуют с него какой-то долг? Так или иначе, но если бы не они, так бы и осталась стоять у подъезда и молиться, чтобы кто-нибудь согласился помочь.

– Настя, ты дома?

Пока она стояла, задумавшись, ее спаситель уже успел избавиться от верхней одежды и заглянуть в соседнюю комнату. Вероника неуверенно переступила с ноги на ногу, не зная, как себя вести. Разуться и пойти за ним? Не слишком ли нагло? И так свалилась как снег на голову! Стоять и ждать, пока сам пригласит пройти? А если не пригласит?

Не дождавшись ответа, он немного постоял на пороге и, вздохнув, тихонько прикрыл дверь. И так же бесшумно вернулся в коридор.

– Ну и что мне с тобой делать, горе луковое?

– Я…

– Ладно, давай так: сейчас иди в ванную, приводи себя в порядок, а то больно смотреть. Потом чего-нибудь перекусим. А дальше уже решим, что делать. Окей?

Вероника просияла.

– Сейчас принесу полотенце, халат, и можешь идти. Ты разувайся пока.

Он скрылся в другой комнате и вернулся через минуту. В нерешительности взяла вещи, стараясь на него не смотреть. Но удержаться было трудно… Бросила быстрый взгляд на его лицо и отметила широкие скулы, губы, очерченные щетиной, небрежно уложенные русые волосы и пронзительные карие глаза. Красивый, но совершенно не такой, как Влад. Странно было их сравнивать, но Ника ничего не могла с собой поделать.

– Я на кухне буду ждать, – нарушил затянувшееся молчание мужчина и махнул рукой в противоположную сторону.

– Хорошо, – смущенно проронила Ника, опустив глаза в пол. Хватит его рассматривать! Сегодня же уедет отсюда и никогда его больше не увидит. И так навязалась, время у человека отняла!

По дороге в ванную вдруг услышала детский всхлип. Растерянно остановилась и прислушалась. Тишина. Странно, наверное, просто показалось. Видимо, сказывается нервное напряжение. Сейчас постоит под холодными струями воды и придет в себя. Главное, что ей повезло встретить человека, который сможет помочь…

Нежным дается печаль

Подняться наверх