Читать книгу Единственная любовь - Татьяна Абиссин - Страница 3

Госпожа Мюррей настояла на том, чтобы подвезти девушку до дому. Обратный путь прошел в молчании, что Дени вполне устраивало. Её хотелось разобраться в собственных чувствах, а также понять, нравится ли её будущая свекровь. Хотя искренность Ареаны, её желание познакомиться с избранницей сына, а также помочь с подготовкой к свадьбе, не могли не радовать.

Подходя к дому, Дени заметила торчавшую из двери записку. Её сердце забилось быстрее, и она торопливо развернула листок. И тут же разочарованно выдохнула: это не было весточкой от матери или брата. Бад сообщал, что «завтра практика у целителей начнется в восемь часов. Не опаздывай!» Рядом с закорючкой, изображавшей подпись, Бад пририсовал забавную рожицу.

Против воли улыбнувшись, Дени открыла дверь и вошла. Половицы заскрипели под её шагами, словно приветствуя возвращение хозяйки. Пусть кому-то дом Вэров мог показаться маленьким и тёмным – он был одноэтажным, с окнами, выходящими на северную сторону – но Дениза любила его. И с трудом представляла, как можно жить где-то еще: «Может, предложить Мюррею переехать сюда?»

Ей стало смешно от одной мысли. Нейтон Мюррей скорее перешагнет порог тюрьмы, чем жалкого домишки. И, по традиции, именно жена приходит в дом супругу, а не наоборот. Хотя Терри наверняка прислушался бы к её желаниям.

«Хватит! – мысленно приказала себе Дени. – Хватит думать о нем. Хватит вспоминать прошлое. Всё давно кончено. Да, Терри Брук жив, но не для тебя. Даже если он вернется в Саммер, это ничего не изменит. Ты должна думать о том, как выполнить свою часть сделки. Или, как сказала бы Ареана, стать хорошей и верной супругой».

Словно желая наказать себя, девушка пошла в комнату, служившую её спальней. Её большую часть занимала широкая кровать, застеленная атласным покрывалом. Место у окна занимал стол узкий стол с принадлежностями для письма.

Дени провела рукой по столешнице, нащупав нацарапанные кончиком ножа буквы. «Д» и «Т», обведённые сердечком. Как мило, как по-детски наивно, и, в то же время, глупо. Но тогда – в пятнадцать лет – ей казалось, что эта любовь будет длиться вечно. Как в древних балладах, когда юноша отправляется на войну, а красавица терпеливо ждёт своего героя.

«Терри тоже ушел, чтобы сразиться с врагом и защитить город. Но ко мне так и не вернулся. Возможно, я никогда не узнаю, почему. Но это уже неважно. Все прошло, Дениза. Облетело, как осенняя листва. Терри, которого ты любила, больше нет. И Дени Вэр, маленькой девочки, через месяц тоже не будет. Вместо неё в особняке Мюррей появится женщина с пустыми глазами и холодным сердцем. Равнодушная. Спокойная. Настоящая аристократка».

В глазах защипало. Смахнув ладонью непрошеные слезы, девушка несколько мгновений стояла неподвижно, глядя прямо перед собой. Потом наклонилась и открыла один из ящиков стола.

Там, среди бумаг и старых тетрадей, лежал большой конверт из плотной бумаги. В нём Дениза хранила открытки, маленькие подарки, записки – всё, что напоминало ей о первой любви.

Прежде, чем открыть конверт, Дени стянула с пальца кольцо с крупным бриллиантом, подаренное Мюрреем. Его сияние обжигало глаза, словно напоминая о взятых на себя обязательствах. И в глубине души Дени понимала, что, став невестой одного человека, не имеет права вспоминать о другом.

«Последний раз», – дала себе обещание девушка.

Это ведь не так уж и страшно, правда? Последний раз коснуться рукой пожелтевших листков, вдохнуть аромат подаренного пузырька с духами, сжать в пальцах заколку в виде стрекозы. Мелочи, не имеющие ценности ни для кого другого, но для Дени в них заключалась целая жизнь.

Она долго сидела за столом, перебирая открытки, исписанные размашистым почерком, подаренные на праздник, и просто так, без повода. Гладила засохший бутон розы, сорванный Терри во время прогулки по Саммеру (им тогда пришлось долго петлять по узким улочкам, спасаясь от сторожа). Рассматривала сделанные из стекла и меди безделушки, к которым любая знатная дама даже бы не прикоснулась.

Но это были её сокровища. Её прошлое, её счастье, её любовь.

На губах девушки мелькала нежная улыбка. Глаза, затуманенные слезами, не позволяли отчетливо рассмотреть все вещи, но Дени и так наизусть помнила все посвященные ей строки и подарки Терри.

За окном стемнело. Свечи почти догорели, комната погрузилась в полумрак. Девушка словно очнулась от прекрасного сна. Проведя рукой по лбу, словно отгоняя невеселые мысли, Дениза встала. Потом, не глядя, смахнула все записки и подарки в бумажный пакет.

Её взгляд зацепился за небольшой конверт, украшенный печатью городской газеты. Ей не требовалось вскрывать его, чтобы вспомнить, что там находилось. Короткое письмо от матери с просьбой о помощи, и… заметка одного из жителей Саммера о «великом Терри Бруке».

Саммериец встретил юного героя во время путешествия. Молодой человек, которого три года назад вывезли из города едва живым, полностью выздоровел и казался всем довольным. Может быть, потому, что компанию ему составляла «очаровательная блондинка из семьи Блау».

Даже сейчас, при воспоминании об этой заметке, у Денизы темнело в глазах. А тогда, полгода назад, она вообще не желала никого видеть и ни с кем говорить. Не ходила на занятия в Академию, не спала и почти ничего не ела. Просто сидела на кровати и смотрела в одну точку.

Её спас Бад. Друг приходил каждый день, приносил что-то вкусное, переписанные для неё конспекты лекций, и, сев в кресло у камина, обязательно начинал рассказывать весёлые и не очень истории. О том, как прошёл день, что случилось в Академии, или просто о погоде. Дени понимала едва ли половину того, что он говорил, но голос Бада действовал на неё успокаивающе. Она словно выздоравливала после тяжелой болезни.

С того времени имя Терри стало для неё запретным. Она не вспоминала о нём – разве что пять раз на дню – пока госпожа Мюррей не решила с ней встретиться. И вопросы будущей свекрови растравили едва зажившую рану.

«Хватит глупостей, – подумала Дени, – прошлое останется прошлым. Брук смог избавиться от него, и начать жизнь заново. Значит, я тоже смогу».

Немного поколебавшись, она отложила конверт с газетной заметкой в сторону. Он ей ещё пригодится в минуту сомнений или возможных сожалений о прошлом. Перечитав заметку, она поймет, что поступила правильно.

Она не предавала свою любовь, это сделал Терри. Она же просто подчинилась обстоятельствам.

Несколько минут спустя всё было кончено. Дениза разожгла огонь в камине и, бросив в него пакет, долго смотрела, как превращаются в пепел бумажные листки, как чернеют и обугливаются вещи, подаренные Терри.

…Той ночью Дени впервые за долгое время спала спокойно.

***

Дождь, смешанный со снегом, начавшийся ранним утром, превратил прогулку до госпиталя в нешуточное испытание. Дениза придерживала капюшон плаща, чтобы прикрыть лицо от ледяных капель, одновременно пытаясь удержать равновесие на скользкой мостовой. К тому же, несмотря на предупреждение Бада, она проспала, и ей пришлось едва ли не бежать.

Госпиталь представлял собой каменное здание в форме полукруга, которое несколько раз перестраивали. Широкая лестница вела к главному входу, но Дени уверенно свернула направо, к неприметному флигелю, где находилась лаборатория.

Она издали заметила Бада, нетерпеливо прохаживавшегося по мостовой взад-вперед. Стоило ей приблизиться, как его грубоватое лицо осветилось улыбкой:

– Ну, наконец-то! Я уж думал, что соврать сестре Терезе по поводу твоего опоздания. Вряд ли она поверит в единорога, вдруг появившегося на улицах Саммера.

– Она и в больного, которому срочно понадобилась моя помощь, не поверит, – вздохнула девушка. – Впрочем, все практиканты опаздывают. Не пойму, чего она ко мне цепляется?

Бад с серьезным видом принялся загибать пальцы:

– Ты слишком резкая, всегда пытаешься настоять на своем. Уверена, что знаешь, как лечить больных лучше целителей и самой Терезы. А также…

–… несобранная и несерьезная, – послышался чей-то громкий голос. – Впрочем, вы, господин Флетч, во всем потакаете своей напарнице. Боюсь, с таким настроем, вам обоим не получить хороших рекомендаций.

Бад побледнел так сильно, что на его лице явственно проступили коричневые пятна – следствие перенесенной в детстве лихорадки. Обернувшись, он поклонился невысокой женщине в чёрном платье, выглядывавшей из полуотворенной двери:

– Госпожа Тереза! Простите, мы немного задержались.

– Сестра Тереза, – невозмутимо поправила его женщина, – интересно, чему вас учат в Академии, если за месяц вы даже не запомнили, как ко мне обращаться.

Большие, немного оттопыренные, уши Бада покраснели, и отнюдь не от холода. Дени стало жаль его, и она изобразила на лице любезную улыбку:

– Доброе утро, сестра. Наверное, у вас выдалось трудное дежурство?

Но её ласковый голос не подействовал на женщину. Скользнув по практикантке безразличным взглядом, Тереза отметила:

– У нас других не бывает, госпожа Вэр. А теперь, если вы закончили чесать языками, будьте добры пройти внутрь. До обеда нужно разобрать рецепты зелий. А потом, возможно, целителям понадобится ваша помощь.

Переглянувшись, молодые люди поднялись на крыльцо и прошли мимо Терезы. Для них начался ещё один скучный день практики. И Дени, с тоской надевая белоснежный халат, и мечтая о возвращении в Академию, даже представить не могла, что вскоре вся её с трудом налаженная жизнь перевернётся вверх тормашками.