Читать книгу Самый близкий незнакомец - Татьяна Адриевская - Страница 8

Алина

Генеральная уборка, поход по магазинам и парикмахерская – сколько грандиозных планов я намечала на этот выходной – не сосчитать! А по факту лежу на диване подобно Обломову и даже пошевелиться не могу. Наверное, я настолько же наивна и доверчива, как этот книжный персонаж.

Голова раскалывается. А всё из-за переживаний. Если слова Кирилла Соболева я ещё могу подвергать сомнениям, то что делать с воспоминаниями и яркими картинками, оживающими в памяти?

В памяти или в воображении?

Чем больше я думаю и пытаюсь вникнуть в детали этих мимолётных эпизодов, отследить цепочку событий, тем больше сбиваюсь. Вполне вероятно, от усердных стараний я нафантазировала половину из того, что «вспомнила». Например, вчера вечером я заперлась у себя в комнате и обдумывала скупой рассказ Кирилла за нашим совместным обедом. Женя пришла на встречу с ним, выдавая себя за другую девушку. На этом всё! Без подробностей и объяснений мотивов. Разве так можно?

И всё же его короткий рассказ легко сочетается с цепочкой событий из моего сна. Кирилл и есть тот мажор, с которым не хотела ехать на встречу Анжела…

Перед сном я позволила себе вообразить лишнего, обдумывая, что мы могли делать на этой встрече. В итоге всю ночь мне снился наш медленный танец. Будто мы с Кириллом стоим, тесно прижимаясь друг к другу среди тумана. Туман густой, белый, почти осязаемый. Стоит протянуть руку – и её практически не станет видно… Я не различаю ни музыки, ни слов, что он говорит мне. Лишь чувствую прикосновение его ладоней к своей пояснице, чувствую, как у меня перехватывает дыхание, как щекочет нос от любимого запаха «Армани», а сердце ликующе пускается в пляс от его красивой, тёплой, поистине искренней улыбки…

– Алина, я дома!

Хлопает входная дверь, и я вздрагиваю от неожиданности. Нехотя поднимаюсь с дивана, чтобы встретить жениха. Но тело будто ещё больше тяжелеет. Каждое движение даётся мне с большим трудом. Я не хочу! Не хочу идти к нему…

Егор сам появляется в комнате с пышным букетом цветов. Улыбается мне и смотрит так, будто я единственная желанная девушка во всей вселенной. Вот что мне нужно для счастья? Заботливый жених, уютный дом, вполне размеренная и понятная своей простотой жизнь. Зачем я пытаюсь лезть туда, где разрушается мой покой и вера в себя?

– Это для самой прекрасной девушки на свете! – вкрадчиво произносит он и с галантным поклоном вручает мне цветы.

– Спасибо. – Я выдавливаю улыбку.

Букет настолько большой, что у меня едва получается обхватить его руками. Розы разных цветов. По краям собран нежно-розовый оттенок, а ближе к центру – ярко-бордовый. Невероятное зрелище… А какой дивный аромат!

– Нравится?

– Очень…

И почему у меня такой виноватый тон? Наверное, потому, что мысли далеко не о своём женихе. В них с недавнего времени поселился другой…

– Ах, да! Чуть не забыл!

Егор встаёт передо мной на одно колено, доставая из кармана бархатистую коробочку. У меня перехватывает дыхание. Нет-нет, только не сейчас… Но если не сейчас, то… когда же?

– В прошлый раз я налажал с размером… – хохочет он немного смущенно. – Исправился!

Смотрю на переливающийся треугольный топаз по центру кольца и не могу вымолвить и звука. Кажется, если сейчас открою рот, завою не своим голосом и перепугаю ведь дом.

– Тебе не нравится? – немного расстроенно спрашивает он.

– Нравится, просто…

Я не хочу надевать это кольцо. Не сейчас, когда в моей голове другой мужчина. Это нечестно по отношению к такому замечательному парню, как Егор… Но как осмелиться и сказать правду?

Он пытается поймать мой взгляд, встаёт с колена, возвышаясь надо мной, а я трусливо отворачиваюсь. После чего слышу тяжелый раздражённый вздох.

– Что происходит, Алина? – спрашивает он, цепляя пальцами подбородок и тянет мне лицо на себя. Настолько близко, что в поле зрения не остаётся ничего кроме его светло-карих глаз.

– Ничего, – бурчу я, пытаясь высвободиться. – Голова немного болит. Пусти же.

– Так голова болит, что ты кольцо не принимаешь?

Сглатываю и молчу. Гнетущую тишину разрывает его недовольное ругательство. Вздрагиваю, а угрызения совести медленно затопляют разум.

– Сколько ещё, дорогая? – сквозь зубы цедит он. – Я из кожи вон лезу, а ты в упор меня замечать не желаешь!

– Это не так…

– Так! – перебивает он, выставляя мне перед лицом указательный палец в предупредительном жесте. – Что ещё я не сделал? Разве что на ушах осталось научиться ходить! Почему, Алина? Сколько мы ещё будем жить как чужие друг другу? Я верю и жду, что всё наладится! Два года жду! Но всё становится только хуже! Неужели я настолько противен тебе?

– Нет-нет… – лепечу я, округляя глаза. – Ты замечательный!

– Но ты не любишь меня! – выкрикивает он с безмерным отчаянием, до боли сжимая мне сердце.

– Люблю, – тихо отвечаю я, отводя взгляд. – Но не так…

Звенящая тишина окутывает комнату. Егор стоит как изваяние, ни жив ни мёртв. Атмосфера вокруг нас становится холодной до мурашек. Я жестокая. Неблагодарная. Бездушная. Но я была обязана это сказать. Глаза увлажняются, но я держусь из последних сил. Нельзя плакать.

Внезапно Егор оживает. С хриплым отчаянным стоном он хватает с журнального столика статуэтку медного слоника и швыряет её в сервант. Звон разбитого стекла громом раскатывается вдоль стен. Я с криком сжимаюсь, закрывая глаза и уши, и скорее слышу, чем вижу, как он резко разворачивается и уходит, хлопнув дверью.

Что же я натворила…