Отрывок из книги
Всё, что мне оставалось – собрать вещи. Впервые я задумался, как мало, оказывается, у меня по-настоящему своего. Все вокруг дорожили чем-то… А у меня лишь одежда, которую выдали в Детском саду, пара игрушек для вертикального тела – и ничего больше Даже от родителей ничего не осталось. Впрочем, чему удивляться – раз уж бросили, вряд ли хотели, чтобы сын их нашел – так к чему оставлять подсказки?
Сборы в результате вышли недолгими. Прощаться тоже не с кем. Да, взрослые в Детском саду меня любили – насколько вообще можно любить чужого ребенка, – но настоящих друзей я так и не завел. Все говорили, что это – лишь вопрос времени, но думаю, меня просто утешали. У всех в Детском саду был близкий человек – если не среди ровесников, так среди взрослых. А таких, как я, брошенных, больше не было ни одного – откуда взяться пониманию? А ведь именно понимание – основа дружбы, так все вокруг говорят.
.....
Позавчера в больничной палате я впервые услышал о возможной причине своего сиротства – в раннем детстве я не умел переворачиваться. Дефект, конечно, страшный – даже думать не хочется о том, каково это, особенно когда знаешь, что подобное могло приключиться с тобой, – но неужели это повод бросить на произвол судьбы младенца? Ответа мне, очевидно, не узнать никогда.
Неудивительно, что я возненавидел свое имя. Начав понимать, что оно означает, я перестал отзываться на него. Так что в Детском саду меня звали Кит – тоже, конечно, не фонтан, но всё лучше того, что напоминало о том, кто я в глазах окружающих. И заодно сообщало о моей личной трагедии каждому, кто спрашивал, как меня зовут.
.....
