Читать книгу Преломление света - Татьяна Аксенова - Страница 11

Скамья Иннокентия Анненского

Оглавление

И снег, и фонари слепят мои глаза,

И звёзды мечутся на ветках, будто иней.

– Кто ночью в Царское? Извозчик! Кто же «за»?..

И сани делятся, как хлеб, между своими.


Ахматова и Гумилев – им ночь светла!

Но нам-то, нам-то всем какое дело

До закоулка в парке Царского села

И до скамьи, где Анненский сидел там?


Любил сидеть… Его любимая скамья…

Там чья-нибудь сейчас фигура седокудра…

В «акмеистических санях» как-будто я.

Обратный поезд в Петербург уходит утром…


Отяжелел сугроб – замёрзший Мандельштам,

Городит чушь про птиц лубочный Городецкий.

А мы уже не здесь, но и ещё – не там,

Где монархизм живёт в воспоминаньях детских…


«Коль славен…» заменил «Интернационал».

А у «Двенадцати» такая подоплека,

Что словно он Христа повторно распинал!» –

Затравит Гумилев застенчивого Блока…


И будет страшен мир и отчуждаем Блок,

Расстрелян Гумилев с последней папиросой.

Нам на миру и смерть красна! И каждый лёг,

Столь жертвенно прервав «проклятые вопросы»!


И слезная купель сквозь огненный фонтан

Пробьется Божьей правдой, Словом тем же…

А мы ещё не здесь, но и уже – не там,

И сани унеслись к скамейке опустевшей…


Преломление света

Подняться наверх