Читать книгу Витаминка - Татьяна Александровна Грачева - Страница 1

Свет от широких ламп уютного кафе озарял часть тротуара и девушку, пристально смотрящую в окно. Тая вовсе не любовалась своим отражением в стекле, было бы чем любоваться. В руках она держала книгу так цепко, словно нить от воздушного змея, трепыхающегося на ветру. Надпись на обложке сообщала, что это стихи Асадова. Взгляд Таи скользнул по немногочисленным посетителям и остановился на задумчивой девушке в мягком кресле за маленьким круглым столиком.

Наблюдательница улыбнулась, её пальцы продолжили сдирать с мягкой обложки ценник. Практически закончив это занятие, Тая зашла в кафе и уселась за свободный столик около объекта своего пристального внимания. Она расположилась к ней спиной, но ей и не нужно было видеть это хрупкое отрешённое от всех создание, увлечённое только чашкой кофе и собственными мыслями. Тая закрыла глаза, словно сверялась с внутренним зрением. Так и есть. Ошибки быть не могло. От девушки едва пахло миндалем, как от страниц старых пожелтевших книг, её окутывало бледно-голубое сияние с вкраплениями серебра, и в воздухе, словно туманная взвесь, разливалась музыка, которую слышала только Тая, лёгкая, будто вдалеке соловей пытался изобразить что-то из классической оперы.

Тая почувствовала, как волосы на затылке зашевелились, по коже пробежался холодок, вызывая мурашки и дрожь. Продолжая поглаживать уже измятую обложку книги, она слегка качнула головой, будто флюгер, уловивший дуновение ветерка, и нашла точно такой же источник света, мелодии, запаха и ощущений. Тая открыла глаза. Парень стоял с подносом в руках у барной стойки и аккуратно, но быстро расставлял на подносе бокалы с напитками. Он что-то сказал бариста, и едва растянул губы в улыбке, став неуловимо похожим на девушку за спиной Таи. Официант обошел зал, избегая приближаться к мечтательнице в углу кафе. Тая следила за ним пристально, словно ревнивая жена за мужем-изменником. Не отрывая взгляд, она положила на пол книгу около ножки стула, так, чтобы было непонятно, кто книгу уронил: она или мечтательница за соседним столиком. Официант не заметил этого маневра, как и сам сборник стихов. Закончив собирать грязную посуду с освободившихся столов, он направился к барной стойке. Тая начала нервничать, ей нужно было, чтобы книгу заметил именно он.

Наконец, взгляд официанта зацепился за предмет на полу, и он поднял сборник. В глазах скользнуло изумление. Но к досаде Таи парень повернулся к ней, решив, что это её потеря.

– Вы, кажется, обронили книгу.

Тая фыркнула, словно кошка, но довольно сдержанно сказала:

– Это не моя книга. Вроде вот эта девушка ходит сюда постоянно с книгами и Асадова тоже приносила.

Взгляд официанта переместился на посетительницу за соседним столиком и сразу же потеплел. Тая с удовлетворением отметила, как участился у него пульс и слегка порозовели скулы. Она замерла, купаясь в этих эмоциях несмелой романтичной любви. Продолжая пристально смотреть на предмет своего обожания, парень обратился всё-таки к Тае:

– Я тоже очень люблю Асадова, – почти прошептал он, будто боялся в этом признаться, как в чем-то постыдном.

Мечтательница опустила взгляд, её пальцы нервно вздрогнули, из чашки пролились несколько капель кофе. Официант протянул ей книгу, она несмело взяла её, хотя прекрасно осознавала, что это ошибка и сборник ей не принадлежит. Тая оцепенела в ожидании, время словно растянулось, замедлилось. Пальцы девушки коснулись сначала книги, затем словно ненамеренно, руки официанта. Их слегка шарахнуло током, и время снова вернулось в привычное русло. Тая, уже не скрывая широкой улыбки, покинула кафе, в голове ещё долго продолжала звучать мелодия, которую будто насвистывал соловей. Парочка с книгой больше не обращала на неё внимания, они вообще никого не видели, словно находились в другом мире. Больше недели понадобилось, чтоб несмелый официант, наконец, заговорил с той, в которую был влюблён больше года.

Тая лёгкой походкой вернулась к припаркованному у дверей кафе велосипеду. Надела шлем на слегка взлохмаченную шоколадного цвета шевелюру, оставив на свободе только синие пряди челки. Застегнув ремешок под подбородком, она бросила последний удовлетворенный взгляд в окно. Уже вечер, но её хорошо было видно в ранних сумерках. Ярко-зеленая футболка, синие шорты и кислотно-розовые кроссовки. Она сама была, как отражатель, даже в темноте светилась ярким пятном.

Ноги, привычные к регулярным нагрузкам, быстро вращали педали, прокладывая знакомый маршрут. За последнюю неделю, что Тая посещала это кафе, в мозгу словно сформировалась карта. Не было нужды сверяться с указателями. У подъезда Тая поздоровалась с соседкой и, легко приподняв велик, потянула его на третий этаж. Оставив свой транспорт на лестничной площадке, она на мгновенье остановилась. Ещё не успела открыть дверь, как услышала жалобный вой в квартире и обреченно выдохнула:

– Дядя Петя, когда ж ты, зараза, нагуляешься.

Открыв двери, Тая недовольно приподняла бровь. Напротив неё на цветном коврике стояла рыжая кошка и недвусмысленно выгибала спину. Её кошачий взгляд был полон печали и призыва. Хозяйка равнодушно, но беззлобно отпихнула животное ногой и зашла в комнату. Обходя однокомнатную квартирку привычным маршрутом, насыпала горстку зерен канарейке по прозвищу Дункан Маклауд, покормила парочку толстых ленивых хомяков с немудреными именами Седьмой и Восьмой и снова оглянулась на печальную кошку, воркующую, словно голубь.

– Ну и что с тобой делать?

Животное красноречиво промолчало, но хвост нервно хлестал из стороны в сторону, ни дать ни взять тигр в цирке.

– Наврали с таблетками, кажется, только хуже стало, – тут Тая заметила разбитый цветочный горшок и разрытую землю на полу, – ах, ты ж… кошка, в последний момент она заменила ругательство на безобидное слово, всё равно прозвучавшее обидно и грозно. Тая обвела взглядом единственную комнату в поисках остальных учинённых питомицей безобразий.

Квартира была маленькая, но уютная, полностью отражала суть своей хозяйки. Красный диван с россыпью оранжевых и желтых подушек. Молочные шторы с синими бабочками, обои на каждой стене разные, практически не заметные под картинками и полками с книгами и много, очень много живых цветов. Алые шары герани соседствовали с нежными фиалками и колючими кактусами. Именно последние мясистые суккуленты злили дядю Петю и часто валялись на полу.

Тая переоделась в домашнюю уютную одежду и сразу же достала толстую тетрадь, именуемую гордо «Скрижали любви». Раскрыв потрёпанный фолиант на последней чистой странице, она приступила к приготовлению ужина. Периодически отвлекаясь, записывала результат вечерней вылазки в кафе. Откусив кусок колбасы прямо от палки, она мечтательно улыбнулась и добавила ещё пару строк. Теперь история книгофилки и официанта была увековечена и обросла цветистыми эпитетами и красочными подробностями. Писать короткие рассказы на реальной основе было легко, это уже стало привычным делом, только когда дело дошло до описания чувств, родившихся между юношей и девушкой, Тая задумалась и не заметила, как доела колбасу, так и не сделав бутерброд. Как же описать то, что она увидела и почувствовала? Ведь это не органы чувств воспринимают, а что-то иное. Пусть она почти разобралась с запахами, мелодией, цветом, но остальное так и осталось загадкой, тут даже тактильные ощущения присоединялись. Выглядел этот момент как криптекс, вступающий в движение. Что-то защёлкало, закрутилось, все детали встали на свои места и опа – родилась любовь, неповторимая по своим характеристикам.

Кошка, заметив, что колбаса безвозвратно сгинула, прекратила жалобно завывать и тереться о ноги хозяйки и устало растянулась под столом. Тая взяла несчастную животину на руки и, уложив на колени, озабоченно пролистала тетрадь. Вчера она отправила к Игнату Савельевичу уже третью девушку, которая по всем параметрам подходила ему, может, хоть в этот раз произойдёт чудо и то, что у него внутри вместо сердца наконец ёкнет. За этот месяц, что она работала в редакции журнала, он ещё ни разу не обнаружил никаких человеческих эмоций, ни лучика свечения от симпатии или ревности, при этом, женщины так и льнули к нему, а он благосклонно принимал их внимание, одаривая в ответ равнодушием.

– Дядя Петя, как ты думаешь, получится? Очень уж он любвеобильный субъект. Хотя на самом-то деле и нет, но изображает очень достоверно.

Кошка повела ухом в сторону, будто слушает внимательно, и уткнулась носом в колени, нога хозяйки вкусно пахла колбасой. Тая долго гладила короткую шерстку непородистой любимицы и не заметила, как провалилась в сон.

Будильник вырвал из сна грубо, будто из наркоза, Тая вскочила и принялась носиться по дому, попутно собирая вещи и отгоняя настырную кошку. Собрала волосы в хвост, едва касающийся спины, натянула синюю футболку с желтым смайликом1 на груди и светлые укороченные джинсы. Образ Арлекина довершила оранжевая кепка и кислотно-розовые кроссовки. На мгновенье Тая замерла и прикрыла глаза, возвращаясь в сон. Мужчина подарил девушке букет роз, и потом они долго и самозабвенно целовались. Шипы кололи руки, но любовники не обращали на это внимание, они погрузились друг в друга. Таю никогда никто так не целовал, она даже сомневалась, что сможет повторить подобное с кем-нибудь и не провалиться со стыда. Настолько это было откровенно и страстно. Тая встряхнула головой, прогоняя ночные грёзы. Это был замечательный сон. Один из тех, которые она называла лямурными. Сны о чужой любви.

Накинув на плечи рюкзак, она выбежала из дома. В палисаднике у подъезда копошилась семейная пара, завидев девушку, они синхронно поздоровались.

– Доброе утро, Тасечка. Кот твой опять ночью орал.

– Кошка. Дядя Петя – это кошка, – засмеялась девушка, уже в сотый раз поправляя соседей.

Она запрыгнула на велосипед и, быстро набирая скорость, выехала на дорогу. До ушей долетело начало привычного перешептывания за спиной.

– Соловьева вроде взрослая девушка, а эта серёжка в носу и пряди синие в челке, как у подростка, ей богу.

– Да, да, и на велике, как ребёнок, – по привычке согласился муж, но всё же нашел нужным добавить: – но она хорошая.

Они одновременно подняли головы и посмотрели в сторону скрывшейся за поворотом велосипедистки, улыбнулись каждый своей мысли. Тая всегда была в хорошем настроении, никогда не отказывала в помощи и то, что выглядела излишне ярко для двадцати пяти лет, не такой уж и большой недостаток.

Перед работой Тая успела заехать в тренажерный зал, где час потратила на то, чтобы хорошенько пропотеть. Вика – тренер, периодически подходила, чтоб откорректировать технику выполнения упражнений, но больше, чтобы просто поболтать. Рано утром в зале не так много посетителей, а Тая была постоянной клиенткой, и знакомство их длилось не один год. Тая поглядывала на Вику и изо всех сил сдерживала улыбку. Она видела, что той не хотелось подходить к ней, вообще ни к кому не хотелось приближаться, кроме новенького в углу зала, облюбовавшего беговую дорожку. Вика нахмурилась, её озадачивало, что сутулый, худощавый парень совершенно не в её вкусе, раз за разом притягивает взгляд. Стройная, спортивная Вика никогда не обращала внимания на представителей мужского пола, не обросших вовремя мышцами и завышенной самооценкой.

Неделю назад Тая вручила парню абонемент в этот зал, попросив знакомую подыграть, будто он везунчик и выиграл его в конкурсе через инстаграм. Целых семь дней понадобилось счастливчику, чтобы набраться смелости и прийти сюда. Это точно оказалось не то место, где он себя чувствовал уютно, поэтому и выбрал дорожку, чтобы никто его не трогал. Особенно его настораживала красивая мускулистая девушка в коротких шортах, пожирающая взглядом. Но уже через пять минут этот взгляд казался буквально волшебным, под ним выпрямилась спина, и появилось желание увеличить скорость на дорожке, лишь бы произвести впечатление на девушку, кружившую вокруг него, словно акула на охоте.

Вика никак не могла решиться согнать новенького с дорожки, чтобы познакомиться, но Тая видела её горящий взгляд и нехарактерное для неё смущение.

Ему явно нужна твоя помощь, поставил подъем и скоро скатится с этой дорожки кубарем.

Вика не ответила, восприняв эти слова как призыв к действию, и с готовностью ринулась выручать непутевого юношу.

Тая прикрыла глаза, погружаясь в нахлынувшие эмоции. Эта любовь родилась внезапно с первого знакомства, закружив в водовороте ощущений. В голове словно застучали барабаны, повеяло запахом моря и хвои, веки озарила яркая вспышка тёмно-синего цвета, глубокого, как морская пучина. Любовь с первого взгляда стала редкостью, последний раз Тая наблюдала её рождение больше года назад. Люди будто боялись любить, опасались быть отвергнутыми и обманутыми, придумывали себе причины и тянули, тянули, добавляя купидонам забот.

На работу Тая немного опоздала. У неё не было непосредственного начальника, и она выполняла роль курьера на побегушках. Вроде бы изначально её взяли в отдел корреспонденции разносить письма по отделам, но уже через неделю стали отправлять с разными мелкими поручениями. Купить кофе, отнести не слишком важные документы, почту редакторам, заказать обед. Больше всего её услугами пользовалась бухгалтерия, состоящая сплошь из женщин. Рекламный отдел повесил на неё обязанность снабжать канцелярией и выпечкой. На самом деле в этом современном стеклянном здании находилась не только редакция журнала «Мир на ладони», где официально она числилась делопроизводителем, но и ещё парочка организаций поменьше, в том числе местная радиостанция и газета. Объединяло их только то, что всё это принадлежало одному человеку Грацианову Савелию Иосифовичу. Сам Барс Старший, как называли его в «Стекляшке», давно не руководил ни одним направлением, иногда интересовался только журналом. Он оставил во главе людей, которым достаточно доверял, и удалился от дел, сосредоточившись наконец-то на личной жизни. Его единственный сын Игнат занимал руководящий пост в редакции, но большую ответственность брать на себя не желал, ограничившись ролью главного редактора.

За этот месяц, что Тая провела в «Стекляшке» на должности непонятно кого, она успела привыкнуть к странной обстановке, царящей в этом здании. Все работали, журнал и газета регулярно издавались, радио пользовалось популярностью в городе, но всё это происходило без привычной дисциплины. Сначала Таю жутко изумляло такое отношение руководства. Тут даже перерыв на обед был ненормированный. Каждый отправлялся перекусить, когда ему это было удобно, рабочий день не у всех начинался в одно время, окончание тоже зависело от желания сотрудников. Казалось бы, в такой анархии любая работа погрязнет в хаосе, но всё здесь функционировало, как часы. Тут хотелось задержаться и обзавестись друзьями. Тая довольно быстро приспособилась к такому графику и, даже кажется, поняла, в чём секрет «Стекляшки». Многие новенькие наглели от такого вольного графика, но потом понимали, что если хотят остаться, то свою работу должны выполнять хорошо, и как-то сами выбирали для себя удобный график, при котором работа оказывалась выполненной в срок и безукоризненно.

Тая оставила велосипед у перил. Никто кроме неё не ездил на подобном транспорте. Это не школа и не институт, поэтому специальной стоянки для велосипедов здесь никто не поставил, парковку заполняли машины и парочка мотоциклов. Тая повесила простецкий замок с кодом, который она даже не сменила после покупки, схватила с багажника рюкзак и поторопилась показаться на глаза Павлине Васильевне. Главный бухгалтер слыла консервативной дамой и до сих пор поджимала губы, когда Тая сильно задерживалась, но сказать по этому поводу ничего не могла, потому что сама часто использовала возможности вольного графика.

Завидев в коридоре оранжевую кепку, она помахала стопкой писем, призывая Таю.

– Витаминка, для тебя поручение. Отнесешь эти письма в «Мир», одно тут для Лёлика-болтуна с утреннего шоу, закажи воды в кулер и выбери нормальный чай для наших девочек, а то в кафе не набегаешься.

Тая поздоровалась с «девочками», старшая из которых три года назад вышла на пенсию. Подошла к самой молоденькой. Катя старательно стучала по клавиатуре, изображая занятость. Она ещё была на испытательном сроке, всего третий день работала в бухгалтерии и пока не могла привыкнуть к вольностям и к тому, что занятость, когда её нет, имитировать не нужно.

– Давай на обед вместе сходим, когда я с письмами разберусь и соберу заказы по «Стекляшке». Я уже есть хочу, если честно.

Девушка бросила взгляд на рюкзак Таи.

– С тренировки?

Тая кивнула, вспоминая не тренажеры, а родившуюся в лязге метала и запахе пота любовь. Катя возвратила внимательный взгляд на монитор.

– Давай. И Юлю возьмем. Она опять в плохом настроении.

Тая наклонилась ниже и прошептала:

– Она с «козлом вонючим» не помирилась?

Катя прыснула смехом и быстро закрыла рот ладошкой.

– Нет, и с «придурком», и с «тварью», и со «скотиной» тоже.

Девушки заговорчески улыбнулись, хотя на самом деле им было жаль коллегу. Ссору с мужем Юля переживала очень бурно, посвящая в его измену всех, кто готов был выслушать, какой её муж козел и скотина. Юля не планировала к нему возвращаться, поэтому с лёгкостью поливала грязью, некогда любимого мужчину, рассказывая о его недостатках на каждом углу.

Оставив кепку и рюкзак на кресле в бухгалтерии, Тая взяла письма и отправилась за настоящей работой. Обычно, когда она разносила конверты и заглядывала в кабинеты со стеклянными стенами, работа сама находила её. Витаминке раздавали задания и просьбы, часто не касающиеся её непонятной должности. Что-то принести, занести, купить или передать.

«Стекляшка» вытянулась на четыре этажа вверх, но площадь занимала небольшую, удачно расположившись на территории бывшего когда-то склада. Кабинеты напоминали аквариумы, у большинства перегородки были прозрачные и не скрывали ничего, что творилось за ними. Почти весь первый этаж занимало кафе, где обедали жители «Стекляшки». Широкая лестница вела на второй этаж, раздваиваясь, и охватывала его по кругу. Двери всех кабинетов выходили на эту площадку. Можно было махать друг ругу руками, корчить рожи и всегда оставаться на виду. Вроде отдельный кабинет, но при этом никогда не было возможности остаться в одиночестве. На этом этаже располагались радиостанция и местная газета, выживающая в основном за счёт рекламы.

Третий этаж принадлежал редакции журнала «Мир на ладони». Поначалу он задумывался, как издание о путешествиях, но уже после того как его перестал контролировать Барс Старший, он сильно изменился. Получив редакцию на день рождения в качестве подарка, Игнат устроил всё по-своему, и разбавил издание статьями никак не относящимися к вояжам по земному шару. В штате состояло около тридцати постоянных сотрудников, но хорошо, если половина из них регулярно являлась на работу, большинство журналистов присылали готовые статьи в письмах. Поэтому каждое утро Тае приходилось заглядывать в кабинет главного редактора с новой порцией конвертов. Все статьи, что публиковались в журнале в обязательном порядке проходили через него.

На четвертом этаже обитали частные предприниматели, мелкие фирмочки, работающие в основном через интернет. Они арендовали кабинеты и часто менялись. Чем конкретно занимались, никто не запоминал, поэтому жители первых трёх этажей относились к ним свысока и называли квартирантами. Кроме Таи никто не запоминал имен этих временных работников.

Избавившись от половины писем и нахватавшись поручений, Тая достигла кабинета главного редактора журнала. Игнат, как обычно сидел на большом белом диване возле панорамного окна. Чаще всего именно там он просматривал корреспонденцию и статьи. Ноги вальяжно вытянул на сиденье, словно он находился не в кабинете, а у себя дома. Рукава рубашки закатаны до локтей, открывая загорелые предплечья, очки повисли на краю его носа. Мужчина полностью погрузился в то, что читал.

Тая не постучала и не попросила разрешения войти, тихо проникла в кабинет и принялась раскладывать конверты на столе в соответствии с пометками, срочно или не очень. В углу стола примостилась неустойчивая ваза со стеклянными шариками двух цветов: чёрными и белыми. Тая уже в который раз подумала, что если эта штука рухнет, работы для Веры Тихоновны заметно добавится, кто только придумал эту яко бы стильную деталь?

Хозяин кабинета не поднимал головы, даже не поздоровался, хотя приближение ярко одетой девушки естественно заметил. За прозрачными стенами ничего нельзя было скрыть. В первый же день, когда Тая принесла ему корреспонденцию, он озвучил правило: не отвлекать, когда он занят статьей, быть как можно неприметнее и даже не здороваться. Тая из всех сил старалась быть незаметнее, но этот фокус тяжело было проделывать, будучи столь яркой особой. Даже входя тихо, как сквозняк, она врывалась в упорядоченный чёрно-белый кабинет, словно сумасшедшая радуга, разбивая в дребезги гармонию графичного мира, что создал вокруг себя Игнат.

Оставив письма, Тая по привычке собрала скомканные листы бумаги со стола и пола и направилась к выходу. У двери она оглянулась, стараясь быстро и незаметно рассмотреть мужчину, хотя её интересовала не внешность, она всё же отметила светло-русые волосы с обильной сединой на висках, отчего шевелюра выглядела серебристой, как и серые глаза. В сочетании со смуглым лицом и чёрными ресницами это смотрелось диковинно. Игнат любил контрасты в одежде, в обстановке и сам выглядел как диахромный рисунок.

Замерев, Тая задумалась, пытаясь обнаружить хоть слабый намёк на зарождающиеся чувства, и в этот момент заметила, что он тоже поднял взгляд и пристально смотрит. Тае не понравился этот взгляд, полный снисходительного осуждения. Будто мама чистого воспитанного дитя смотрит на грязного орущего ребенка подруги. Поправив очки, он снова погрузился в статью.

Тая вовсе не планировала рассматривать начальника, она надеялась обнаружить, что очередная её попытка не потерпела крах. Но это оказалось не так. Её затопила обида, густо приправленная злостью. Опять не получилось! Девушка, с которой вчера была организована встреча, не смогла разбудить чувств Игната. Кто до Таи подбирал ему пару она не знала, но уже третий раз подходящая по всем параметрам замечательная половинка ушла ни с чем, а Игнат не проявил ни искорки любви, которая уже неоднократно должна была вспыхнуть, благодаря стараниям купидона.

Тая уже переступила порог, когда сзади её догнал голос Игната.

– Скажи Василисе, чтобы приготовила мне кофе.

Тая замерла, она не ожидала, что главный редактор обратится к ней, обычно он делал вид, что её вовсе не существует. Она заторможено кивнула и закрыла дверь.

Пока Тая выполняла поручения, аппетит здорово разбушевался, поэтому, когда Катя перехватила её на лестнице, она не противилась.

– Ты же говорила, сейчас поедим, а сама уже третий час летаешь тут как Рейнбоу Дэш2.

Тая мельком глянула на два стаканчика с кофе в руках.

– Одну секундочку, отдам капучино Лёлику, у него сейчас реклама, успеет попить.

Катя послушно осталась ждать у дверей радиостанции, чтобы поймать Таю на выходе и не дать никому заарканить её очередным поручением. Рассматривая себя в отражении зеркальной стены, девушка поправила светлую чёлку, полюбовалась на ярко-голубые глаза и решила подкрасить губы. Природа наградила Катю внешностью принцессы, утончённой воздушной красотой и таким же романтичным характером. Катя зачитывалась романами о любви, влюблялась часто и каждый раз безответно, потому что никто не соответствовал образу принца из её сказки.

Когда Тая вышла, она укоризненно покачала головой.

– Это как-то нечестно, ты вообще кем здесь числишься?

– А я как раз не хочу работать тем, кем здесь числюсь. Мне не сложно выполнить пару просьб.

Катя решила промолчать, всё-таки она сама здесь недавно и не чувствовала за собой права указывать кому, что делать, пусть даже и видела явную несправедливость.

В кафе их ждала Юля. Уже с утра она изрядно накачалась кофе и, без того нервная, выглядела порядком взвинченной. Тёмные волосы, утром стянутые в плотный пучок, слегка растрепались, у висков на волю выскочили короткие завитки. Её чёрные глаза метали молнии и беспрестанно перескакивали с предмета на предмет. Руки жили собственной жизнью, хватая со стола то солонку, то салфетки и переставляя всё в соответствии с порядком, видимым только самой Юле.

Тая с аппетитом набросилась на суп, потом справилась с порцией плова и теперь завершала праздник живота большой чашкой чая. Катя, как и положено принцессе, ела мало и изящно, больше смотрела по сторонам и слушала. В кафе зашел мужчина, которого Тая в «Стекляшке» раньше не видела, он тут же привлёк внимание большинства женщин в помещении. Катя прерывисто вздохнула, а Юля, проследив за их взглядом, недовольно пробурчала:

– О, боже, ещё один кобель нарисовался.

Тая взглянула на незнакомца поверх чашки чая, и он тут же поймал её взгляд. Какое-то время смотрел пристально, не мигая, а потом широко улыбнулся, смутив её.

– Кто это? – заинтересовалась Тая.

Юля презрительно скривилась.

– Ты, похоже, Матвею понравилась, смотри, как вперился в тебя своим похотливым взглядом.

Катя слегка отклонилась. Она хотела бы скрыть досаду, оттого, что внимательный взгляд симпатичного мужчины достался не ей, но Юля явно заметила перемену в её лице.

– Водитель Игната. Был в отпуске, видимо, нагулялся, – немного подумав, добавила, – скотина такая.

Мужчина перебросился парой слов со знакомыми, кому-то кивнул, с кем-то пошутил и направился в сторону их столика. Катя оцепенела, Тая растерялась, а Юля скривила губы. Матвей приветливо кивнул. Улыбка оказалась у него замечательная, широкая и располагающая, будто симпатичного лица и красивой фигуры было недостаточно.

– Приветствую, дамы. Вы у нас новенькие?

Катя вежливо ответила на его приветствие, только на Юлю не подействовало его обаяние.

– Чего тебе?

Юля точно была не из тех, кто скрывает свои эмоции ради спокойствия окружающих. Её не слишком беспокоило, что кому-то может быть неловко или обидно.

Матвей никак не отреагировал на грубость, он продолжал безмятежно улыбаться, не отрывая взгляд от Таи.

– Всегда приятно, когда коллектив пополняется такими симпатичными девушками.

– Я Тая, – лаконично представилась Витаминка, теребя на ухе серёжки.

– Катерина, – неожиданно выдохнула Катя полное имя.

– Иди уже, куда шёл, – закончила беседу Юля.

– Приятно познакомиться.

Матвей, кажется, совершенно не обиделся на её выпад, наоборот, в его синих глазах промелькнуло неподдельное сочувствие. Он с трудом отлепил взгляд от Таи и направился к выходу. Девушки долго смотрели на его широкую спину, выгодно обтянутую светло-зелёной футболкой. Катя нарушила тишину первой:

– Какой симпатичный.

Тая помрачнела. Она точно видела, что очарованная мужчиной Катя не предназначена ему судьбой, только зря время потратит.

– Ещё один кобелина, правда, в отличие от Игната Савельевича по проще во вкусах. Все они такие. Играет тут мускулами, рассеивает феромоны, а самому только одно и надо – переспать.

Тая и Катя переглянулись. Зная, в каком состоянии находится Юля последние несколько дней, они не слишком реагировали на откровенную агрессию подруги в сторону мужчин. Её муж, с которым их связывали восемь лет брака, изменил ей. И теперь это стало достоянием всей «Стекляшки». Юля не хотела жалости и сочувствующих взглядов, ей нужна была только тотальная солидарность в том, что все мужики козлы.

– Я что-то не замечала, чтобы Барс сильно ухлёстывал за кем-нибудь, – смешалась Катя. Ей было неловко обсуждать амурные похождения начальства.

Тут Тая была согласна с Катей, но решила оставить мысли при себе.

– Ну так ему же не абы кто нужен. Он у нас разборчивый. Только ухоженные, красивые, стильные допускаются к его телу. Тот ещё сноб, – разозлилась Юля.

Юля позволила себе едва заметную усмешку. О главном редакторе сплетничали часто. Во-первых, в свои тридцать с хвостиком, он был ещё холост, но монахом не слыл. Во-вторых, девушки регулярно появлялись в «Стекляшке», в его кабинете, мелькали на корпоративах, но пока не задерживались рядом с ним.

Катю Игнат не слишком интересовал, а вот его водитель даже очень.

– Матвей возит Игната Савельевича? – удивлённо вспомнила Катя, – такой видный и всего лишь водитель.

– В этом смысле у него и Витаминки много общего. Полное отсутствие амбиций и желания подняться по карьерной лестнице. Величина зарплаты тоже вроде не сильно волнует. Она на побегушках, а он на поездушках. Так Тая?

Тая едва сдержалась, чтоб не вспыхнуть, вовремя заметила коричнево-красное свечение вокруг Юли и опустила взгляд, принимая оскорбление. Сердце Юли едва не разбилось, у них с мужем была Истинная любовь, та самая которую люди ищут годами и за которую готовы умереть, поэтому измена мужа сделала из воспитанной женщины такую истекающую ядом фурию. К сожалению, такое случалось. Почему-то Сергей – муж Юли – решил променять любовь на одну ночь плотских наслаждений, и теперь горько расплачивался, собирая осколки собственного сердца.

Тая попрощалась с подругами и вернулась к своим странным обязанностям. К вечеру поручений осталось не много, и вскоре она оседлала велосипед и направилась домой к голодным скучающим питомцам.