Читать книгу Донбасс. Исповедь - Татьяна Андреевна Деркс, Татьяна Деркс - Страница 12

Я очень волновалась, как пройдёт встреча с Еленой Михайловной, ведь это моё первое «интервью». Захочет ли она рассказывать и делиться впечатлениями о Донбассе, или просто придёт из вежливости.

Оказалось, что эта женщина небольшого роста, чуть – чуть с усталым лицом, очень обаятельная, и легка в общении. Она с 2014 года на Донбассе. Занимается что гуманитарной помощью для мирных жителей Донбасса, рискуя жизнью. Искренне переживает за происходящее там, за каждого человека и, особенно за деток, лишённых детства и юности.

Мы говорили с ней просто, словно давным-давно знакомы.

– Елена Михайловна, – вновь обратилась я к ней, – мне очень неловко признаться, в Донбассе война, но все эти годы я практически ничего не знала об этом. Только то, что говорят в новостях. Конечно, переживали, но информация очень скудная. Да и телевизор мы смотрим крайне редко. Позже я получила много информации из книг, прессы. Просто удивительно, что ничего из этого мне раньше не встретилось.

Мне стыдно что я не прочувствовала всю случившуюся беду. Бесконечные обстрелы и люди, семьи со стариками, женщинами и малыми детьми, живущими среди всего этого.

– Татьяна, это абсолютно естественно. Здесь мир, и это далеко от вас. Здесь не слышно взрывов, и нет погибших, поэтому как Вы можете это понять и прочувствовать? – проговорила Елена и продолжила, – когда началось все это, я была в Москве. Я работала, провела референдум по Донбассу в Москве, в 2014 году.

И как-то мне позвонили соседи, рассказали, что в июле в моём родном городке две бабушки погибли. Просто вышли на улицу и тут же погибли. Прилёт. Их накрыли ковром, так они и лежали, потому что никто не мог подъехать, очень сильно обстреливался город.

Тогда я слушала, но не могла это даже представить, проникнуться.

Полностью были закрыты границы, укрофашисты, они как раз стояли здесь, у Изварино, прямо на границе. Не было проезда.

Как только открыли проезд в октябре 2014 года, я уже была знакома с Алексеем Борисовичем Мозговым, и уже видела, что творилось. Но и тогда ещё не до конца понимала происходящее.

А когда уже поехала туда и заехала в свой родной Донбасс, проезжая по Луганску, я уже никогда не забуду это чувство: он весь чёрный, без света! Возле центральной областной детской больницы был памятник. Стоял ангел. Полуразрушенный.

Стёкла в магазинах, в салонах выбиты, всё посечено осколками от снарядов, много разрушений. Я смотрю и просто в ужасе от того, что вижу.

Когда приехала в свой родной посёлок, там вообще была могильная темнота.

Я по работе останавливалась в Алчевске, там базировалась бригада «Призрак» Алексея Мозгового.

Тёмный город, я впервые услышала залпы, когда поехала на передовую с ребятами. И увидела бойцов, добровольцев – антифашистов со всего мира. Там было очень много сербов, там были шотландцы, бразильцы, итальянцы, испанцы и представители других стран. И всё это на нашей маленькой территории, вот тогда я поверила в то, что я читала и слышала.

Увидела разрушенные дома, эти слёзы людей, похоронивших своих близких, потерявших жильё и всё своё имущество.

Страшно, когда всю жизнь трудишься и вкладываешь в дом немеряно сил, средств до последней копеечки, а остаёшься, в чём успел выбежать. Вот, представьте, любая женщина хотела уюта в доме, праздника и вдруг человек теряет всё! И самое страшное – своих близких.

В 2014-м году, после референдума, меня пригласил депутат Государственной Думы заниматься гуманитарной помощью, и поэтому я до сих пор в этой теме.

Я поехала в Крым перед выборами в 2014-м. Приехали в Севастополь, и тут звонит мне мой муж и говорит:

– Лена, наш дом разбомбили!

Вы не поверите, за две минуты в моей голове пронеслась вся жизнь! Мне, как женщине, было жаль всего. И что я буду теперь делать? Я плакала навзрыд!

В Крыму со связью тоже было плохо. Со мной была подруга, я говорю:

– Пойду, прогуляюсь, не могу сидеть в комнате. Бродила по улицам, немного успокоилась. Пошла на рынок, купила фруктов, купила колбасы, сыра.

Зашла в винно-водочный магазин, подхожу к девочке – продавщице и говорю:

– Дайте мне, пожалуйста, бутылку хорошего коньяка. А у меня слёзы льются, зарёванная вся. Она меня спрашивает:

– У Вас что-то случилось?

Я говорю:

– Хочу выпить за царствие небесное Порошенко, а точнее, чтобы в аду ему гореть!

Она поворачивается, лезет под прилавок, вытаскивает из-под прилавка бутылку дешёвого, но хорошего коньяка, и говорит:

– И от моего имени тоже, пожалуйста, выпейте!

Я пришла домой, моя подруга разговаривает по телефону и говорит:

– Я не знаю где она.

Вхожу, она говорит:

– Всё, всё в порядке, ребята, она пришла с коньяком. – Отключила телефон, спрашивает:

– Где ты так долго была?

Рассказала ей. У меня уже почти всё в порядке, трясти меня перестало, и даже вполне хорошее настроение. Смирилась с потерей, слава Богу, что все живы. Это главное.

В это время звонит мой муж и говорит:

– Извини, люди ошиблись, наш дом цел!

Кто-то по ошибке прислал ему весточку. Но ведь чей-то дом разбомбили. И кто-то также кричит и плачет, как недавно рыдала я.

Но я уже бутылку открыла, не стали откладывать и выпили за «царствие небесное» Порошенко. Вот когда во всё это окунёшься, только тогда прочувствуешь, что такое война.

Каждый видит её по-своему. Вот, возьмите меня, я вижу по-своему. Например, когда был Алексей Мозговой, при нём был порядок, и мы были, более-менее спокойны за свою жизнь. Но для нас всех эта ситуация по-разному выглядит.

Один человек, который живёт в Белгородской области, в 2014-м году повёз на Донбасс свой мёд. Пасечник, пчеловод. Он повёз мёд как гуманитарную помощь. Вот у него свой взгляд.

Я с ним разговаривала, как с вами.

У меня были дела, и я была в то время там. Я видела командиров, но я не видела ни мародёрства, ни беспорядка. Может быть, у меня «розовые очки» были на тот момент. А у этого мужчины взгляд совсем другой. Он сказал:

– Никогда больше туда не поеду! Я видел грубость, кордоны, проверки, и моего друга там арестовали.

– Так ведь война, как без кордонов и проверок? И нужно же было узнать, всё же, за что твоего друга арестовали? – недоумевала моя собеседница.

Если не относиться строго и не соблюдать порядок, то можно столько всего просмотреть, и такую беду поймать! За это время я тоже изменилась, у меня даже изменился тон разговора, – проговорила Елена.

– Ты командуешь, почему ты разговариваешь, как командир? – часто делает мне замечания моя дочь.

Что-то во мне изменилось. Я буквально вчера написала пост в своей группе: как хочется много всего успеть, как хочется много всего сделать!

Мне хотелось много раз бросить все это, я человек самодостаточный, и скучать мне бы не пришлось. Но той пенсии, что у нас выплачивают, очень мало, пять тысяч шестьсот рублей – вся моя пенсия.

Не сводим концы с концами. И я, собравшись с силами, вновь занимаюсь работой. Мы помогаем людям, чтобы им жилось хоть чуточку легче. И создаём праздник, дарим радость среди непростого настоящего, укрепляя веру в мирное будущее.