Читать книгу Три незваных мертвеца на диване - Татьяна Арбузова - Страница 3

Около восьми вечера уехали Сергей Анатольевич и последний представитель бригады криминалистов, который так усердно марал нам руки черной краской, что, казалось, в этом смысл его жизни. Мы, наконец, остались одни. Навели порядок на веранде и приготовили ужин. Аппетит зверский нагуляли все, без исключения. Через час после отъезда следователя, мы уже сидели за столом, работая ложками и почавкивая от удовольствия. Когда же голод был утолен, Алексей, кладя ложку на стол, взял слово:

– Ну, а теперь признавайтесь, трогали труп?

– Н-е-е-е-т,– в той же тональности и с теми же честными глазами, что и в прошлый раз, хором ответил весь наш женский коллектив.

– Криминалисты утверждают, что труп трогали за плечи и двигали. На его плечах обнаружили какие-то ворсинки. И вас пытать по этому поводу не стали,только по одной причине: вы никак в этом не признавались сами, стараясь всячески умолчать и уйти от темы. Бабская солидарность? Но, если просто побоялись признаться следователю, может, скажете мне? Поймите, следствие может пойти по ложному пути.

Мы сидели с опущенными головами, все, кроме Вячеслава. Он же, сволочуга этакая, с насмешливой улыбкой нагло пялился на нас поочередно, в предкушении театрализованного действа.

– Ну, да, да, Лех. Трогали мы твой труп,– не вытерпела Марина, и мы с облегчением выдохнули.

Это хорошо, что именно она заговорила первой. Она его жена, и они как-нибудь разберутся между собой полюбовно. А кому нибудь из нас грозило получить головомойку.

– Но для чего?– взорвался Алексей, а мы от страха втянули головы в плечи.

– Нам было интересно, что у него в карманах,– взяла на себя роль единстенной собеседницыАлексея, Марина, освободив от этой участи остальных.– И почему одна нога толще другой.

– А плечи здесь при чем? И что за ворос на плечах у покойника?– продолжал недоумевать брат.

– Ничего ты, Леха, не понимаешь,– вошла в раж Марина,а мы с любопытством и уже без страха вслушивались в разговор.– Все же логично. Ворос от пуховых варежек, потому что перчаток на всех не хватило.

– А зачем вам всем перчатки?

– Чтобы отпечатков не оставить,– Марине, как будто, нравилось издеваться над мужем.

– А почему на плечах у трупа?– голос Алексея становился все тише и тише, а лицо все краснее и краснее.

Меня стало одолевать опасение за самочувствие брата, потому что этот словесный батл был явно не в его пользу.

– Так мы его за плечи с Людой держали,– не замечала состояния Алексея Марина.

– А зачем держали?– обалдело оглядел нас брат.– Он что, встать пытался?

– Ага,– загоготал Вячеслав.– Он от них убежать пытался, да куда там. Вцепились клещами, не оторвать.

– Нет,– не обращая внимания на реплику юмориста, продолжила Марина.– Мы сапог снимали.

– С плеч?– до обморока брата оставалось совсем чуть-чуть.

Спор настолько захватил нас, что мы, открыв рты, едва успевали поворачивать головы в сторону говорящего. А они, говорящие, как нарочно, сидели напротив друг друга, с противоположных концов стола.

– Нет. Не с плеч, конечно, с ноги,про- добивала Алексея его шутница жена.

– А плечи при чем?– брат, очевидно, пообещал Сергею Анатольевичу все выяснить, поэтому стойко держался, не сворачивая с намеченной цели.

– Держали.

– Кого?

– Покойника.

– Зачем?

– Сапог снимали.

– С плеч?

– Нет. С ноги.

– А плечи при чем?

Казалось, данный диалог не закончится никогда. И как только начался очередной виток, я решилась на встревание:

– Ша. Разговор окончен. Всех прошу принять исходное положение. Леш,– обратилась я к брату,– Мы сняли сапог, чтобы посмотреть, что у него с ногой. Надеть обратно вдвоем с Наташей не смогли. Поэтому попросили помощи у девчонок и одного паренька,– зыркнула я на Вячеслава.– Но паренек оказался зловредным гоблином, а девчонки подключились к работе. Но так как перчаток на всех не хватило, воспользовались пуховыми варежками. Марина и Люда толкали покойника со стороны головы, держа его за плечи, поэтому там и остались ворсинки. Мы с Натахой натягивали сапог, а Ирина поддерживала ногу и всего покойника в целом, чтобы он не свалился. Мы же не думали, что будет так трудно просто надеть сапог на ногу.

– Дурдом на выезде,– вытер пот салфеткой со лба Алексей.– А сразу все рассказать не судьба? Больше, надеюсь, ничего не делали?

– В лоб его поцеловали,– громко высказалась Марина, хлопнув при этом в ладоши.

– Зачем?– подпрыгнул брат на месте и, надо сказать, не он один.

– Температуру у него проверяли. Подумали, вдруг, мужику всего лишь плохо, гриппует он, поэтому и без сознания,– разошлась не на шутку Марина, а мы приготовились к новому противостоянию.

– И что?– растерялся Алексей.

– Ничего,– спокойно ответила Марина.– Градусник, который из шеи торчал, показал, что температуры нет, мы и успокоились.

Повисло молчание. Все смотрели на Алексея: понял он или не понял, что его супруга хохмит. Засмеяться было неудобно, брат мог обидеться, но и сидеть с хмурыми лицами, тоже не подходило к данной ситуации, поэтому большинство из нас растянуло губы в подобие улыбки. Алексей, заметив наши оскалы, которые мы всячески пытались скрыть, произнес:

– Шутите, да?

– Ну, конечно шучу,– засмеялась Марина, чем разрядила напряженную обстановку, которую сама и нагнала.– Сколько с тобой живу, ты так и не научился понимать, когда я шучу, а когда говорю серьезно.

Сдерживать смех стало не под силу, поэтому в дружном порыве мы от души расхохотались. Задорно и заливисто засмеялся и Алексей, сняв с моего сердца тревогу за его здоровье.

Остатки ужина доедали холодными. Когда с трапезой было покончено, темой обсуждения стал наш отъезд по домам. Обычно, в воскресенье мы уезжали с утра, едва продрав спросонья глаза. И причиной возникновения такой привычки стало совершенно не желание гостей, во что бы то ни стало, прорываться ближе к дому, а то, что мой хозяйственный брат демонстративно брал пылесос в руки и начинал уборку, тем самым намекая, что выходные закончились, и пора и честь знать. Причем пылесосить он мог и в девять и в восемь, и в семь утра. Точкой отсчета ему служило время его подъема. Но это было не самым примечательным поступком Алексея. Марина, как-то рассказывала, что проведя весь отпуск на даче вдвоем, на следующий день они планировали уезжать. Время не обговаривалось, так как особенно домой и не спешили. Утром, когда часы показывали, что-то, около шести, Марина вышла, как говорят, до ветру. Вернувшись в дом, минут через десять, она обнаружила, что постель уже убрана, а ее муж самозабвенно занимается уборкой, вцепившись в любимый пылесос. Не найдя слов, чтобы выразить свое негодование, сноха сдалась и начала собирать вещи. Выехали они в тот день в семь утра. С тех пор мы иногда подшучиваем над Алексеем, когда выходя на улицу, громко просим кого-нибудь последить за кроватью, чтобы брат не успел ее застелить.

– Я не могу оставить дом,– отвлек меня от воспоминаний Алексей.– Я остаюсь. У меня еще неделя отпуска, хотя бы ее проведу здесь.

– Но как же ты один-то?– возразила Марина, испугавшись за мужа.

– Почему один, я могу остаться,– поддержала я предложение брата.

У меня была другая ситуация. Я временно числилась безработной (меняла место работы и ждала звонка от работадателя), поэтому оснований уехать не было, а вот оснований остаться, еще как. Уж очень мне лично хотелось повариться в незнакомой по ощущениям ситуации и по возможности поучаствовать в расследовании.

– И я могу,– раздался голос Ирины, которую мы не слышали с тех пор, как она дала обет молчания.

Все невольно оглянулись.

– Я тоже в отпуске, поэтому никуда не спешу,– как бы извиняясь, виновато проговорила она.

– Ну, хорошо,– после некоторой паузы, согласилась Марина.– Я решу с отгулами и сразу к вам. Я вас не брошу. Еды вам на неделю должно хватить, не хватит, рядом имеется магазин, с голоду не умрете. А там я привезу еще. Машину я заберу, чтобы было на чем вернуться. Вам же она не нужна?

– Да, нет,– переглянулись мы с братом.– Обойдемся. За водой на квадроцикле съездим.

– Но…– Ирина попыталась донести какую-то мысль, но остановилась.

– Что «но»?– прикрикнула на нее я, предчувствуя недоброе.

– Я тут подумала,– снова пробубнила Ирина и опять замолчала.

– Да, говори ты уже,– не удержала я децибеллы, выплеснув их на нее.

– Я не хочу никого пугать. Но....,– и вновь эта проклятая пауза.

– Что же это такое?– не выдержала и Наталья.– Никаких нервов на нее не хватает. Скажешь ты или нет?

– Вдруг, нам придется срочно удирать, а удирать будет не на чем,– на одном дыхании выпалила Ирина.

Краем глаз, я заметила, как округлились глаза Марины:

– Удирать? От кого?

– Мало ли,– к Ирине вернулась невозмутимость.– Все может случиться.

Как ни странно, но я тоже подумала об этом. Ирина же, всего лишь, проговорила мои мысли вслух.

Марина безмолвствовала, что-то просчитывая в уме. Я испугалась, что она сейчас запретит нам остаться, выбрав стиль общения строгой воспитательницы в детском саду, которая взирает на нас, сидящих на горшках, сверху вниз.

– А что может случиться?– стараясь снизить накал, внимательно следила я за выражением лица Марины.– Сама подумай. Нас трое. По одному мы никуда выходить не будем. Телефон и номер следователя под рукой. Если малейшее недоразумение, сразу будем емузвонить. Не волнуйся.

«Ну, пожалуйста,– вопил во мне внутренний голос.– Не гони нас домой. Я так хочу поучаствовать в расследовании, и, может, даже самой поймать убийцу».

– Хорошо,– сдалась Марина.– Я уеду с Наташей и Славой. Машину пусть останется у вас. Мне так будет спокойней. Но обещайте, при первых знаках опасности вы все бросаете и уезжаете. Леха, ты все уяснил?

– Конечно, конечно,– растягивая буквы, улыбнулся Алексей.– При первых же признаках, сразу. А, если не сразу, то при вторых уж точно.

– Леха!– прикрикнула на него Марина.– Вот, сейчас совершенно не до шуток.

– А тогда прям до шуток было!– парировал брат, имея в виду историю с варежками.

– Я бы тоже осталась,– прервала их беседу, грозящую перерости в ссору, Люда.– Но мне домой надо. Там Аня.

То, что ее дочь, а моя племянница Аня была на последнем месяце беременности и ждала своего первенца, знали все. С капризами женщины в положении ее муж один не справлялся, поэтому без мамы Люды в доме царил армагедон. Материнский долг Людмилы звал ее домой, а Вячеславу оставаться не представлялось возможным совсем. Он не так давно сменил работу, более выгодную в материальном плане и готов был ходить на нее даже больным, лишь бы не потерять. Поэтому две кандидатуры отпали сами собой. Но догадываясь об авантюристском складе ума Натальи, я видела, что она не прочь примкнуть к нашим рядам будущих героев, но цветочный бизнес не позволял бросать его надолго и требовал к себе такого же внимания, как и моя племянница Аня. В общем, у всех были заботы, кроме нас троих.

На том и порешили. Алексей, я и Ирина остаемся, но каждый день отчитываемся и звоним всем. Марине же докладываем в любом случае и в любом состоянии, даже неживом.

Спать легли рано, сказалась нервная усталость. Я уснула, едва коснувшись головой подушки. Утро вновь оказалось громким и недобрым. В реальность меня вернул визг Ирины. И опять мы без носок и тапочек выскочили на веранду. Краем глаза я отметила, что оба дивана пусты, а Ирина стоит на верхней ступеньке крыльца и, не прерывая ора, смотрит куда-то вниз.

Следуя больше инстинкту, чем разуму, мы столпились за спиной у этой сирены, стараясь отпихнуть, друг друга. Перед крыльцом, на земле лежал, конечно же, труп. Но на этот раз, труп собаки.

Мы прикормили этого пса, и он всегда прибегал, как только дача пробуждалась, и жил, пока на двери дома не навешивался замок. А после, исчезал в неизвестном направлении. Вполне возможно, что этот хитрюга просто менял на время хозяев и столовался в другом жилище. Что свидетельствовало об наличие незаурядного ума у четвероногово. Веселый и жизнерадостный при жизни, с соответствующей кличкой: Бродяга, сейчас он лежал перед нами в луже собственных испражнений.

Вид у собаки был неприятный. Морда, искаженная гримасой, с пеной в уголках рта, а лапы и серое туловище, при жизни имеющее белый окрас, были удлинены так, как будто их специально растягивали во все стороны. Смерть у пса, по всем признакам, была мучительной.

– Ну, началось утро в колхозе,– заговорила я первой.– Иди, Леш, звони в полицию, у нас еще один труп.

Никто даже не улыбнулся, но я твердо решила перевести все в шутку, иначе, либо останутся все, либоМарина настоит на том, чтобы дом покинули тоже все. А мне уезжать не хотелось. Мне, кровь из носа, хотелось дознаться, что же тут происходит. И без этой толпы народа, которая, пребывая в шоковом состоянии, пока еще только безмолвно таращится на мертвое животное.

– Леш, неси нож. Вонзим в тело, перенесем его на диван, и вот тебе, пожалуйста, и серия убийств,– не теряла я надежды развеселить друзей.

Но в тесных рядах, плотно сомкнувших плечи, шевеления не случилось.

– Ну, хватит. Я устала клоунадничать. Может, Бродягу случайно отравили? Может, он у кого кур таскал,– выдвинула я версию гибели пса.

– А, если нет?– отмерла и Марина.– Если эти две смерти связаны между собой? Если это и есть знак или предупреждение?

Я незаметно пнула Алексея. Тот, верно уразумев мой намек, ласковым голосом, чем шокировал не меня одну, промурлыкал, словно кот:

– Ну, что ты, Мариночка, ну, какой знак. Не бери в головуи не обращай внимания. Сейчас я обойду двор, осмотрю машины. Если все в порядке, значит просто совпадение. Вспомни, как тот дед не раз грозился отравить нашего Бродягу. А он бедненький к нам умирать пришел. Мы ему нравились. Надо похоронить его со всеми почестями.

– Ой, не знаю,– готова была уже согласиться Марина.– Но мне это все равно не нравится.

И тут прорвало всех. Перебивая друг друга, мы принялись выкрикивать, «Что так оно и есть. Это, естественно, дед. Кто же еще?», «Как собака может быть связана с убийством?», «Что дед, гад, и как его рука поднялась на беззащитное животное», «Такого доброго и верного пса еще поискать», «И чтоб ему, гаду в аду гореть». И все в этаком духе. Не прекращая этот разговорный хаос, напоминавший безпричинное гавканье, людская свора комком покатилась в комнату.

В дорогу собирались долго. Я думала, что они уже никогда не уедут.

– Так,– дала последнее указание Марина.– Никому не открывать и в дом посторонних и незнакомых людей не пускать. Ясно?

Я хмыкнула, потому что на языке юлой завертелся очевидный ответ. Но, так как, с Мариной, в данной ситуации, шутить не рекомендовалось, я проговорила его про себя: «Ой, можно подумать, что мы покойника силком затащили в гости!».

– Да,– кивнул ей супруг, готовый, как я подозреваю, сейчас во всем ей потакать.– Закроемся и никого не запустим. Обещаем.

На этом проводы закончились, и мы, помахав вслед машине, на которой покинули нас наши друзья и родственники, направились в дом. «Как же я сегодня высплюсь»,– утешилась я и шагнула к калитке, ведущей во двор.