Читать книгу Время щенков. Хроники земли Фимбульветер - Татьяна Авлошенко - Страница 5

Посреди двора Оле Сван плясал с двумя клинками. Он то двигался медленно, словно нехотя, и стражнические палаши замирали в его руках, а то вдруг начинал стремительно вертеться, подскакивать, припадать к земле, и острые боевые клинки сходились и расходились, мелькали в опасной близости от обнаженного торса Свана, хищно устремлялись вперед, неся гибель воображаемому противнику. Они не казались чем-то самостоятельным, отдельным от Оле, нет, они принадлежали его телу как… как когти Дракона, черного воина Троппера или беспощадного Дода. И потому, наверное, было в пляске Свана нечто нечеловеческое, запретное, пугающее и завораживающее.

Оле взмыл вверх, согнув в колене одну ногу, и резко, на выдохе, опустил оба палаша. Враг, кем бы он ни был, повержен.

Теперь Сван стоял расслабленно, уперев палаши в носки сапог и, запрокинув голову, мечтательно смотрел на небо. Может быть, мне удастся проскочить в дом незамеченным?

Я уже взялся за дверную ручку, когда сзади раздалось ласковое:

– Ларс, а Ларс.

Пришлось сигать вбок прямо через огородку крыльца.

Взгляд торопливо обежал двор – чем защищаться? Но сегодня Оле решил проявить милосердие и бросил мне один из своих палашей. Не заботясь о том, смогу ли я его поймать.

Можно было бы сказать, что я прыгнул за оружием как барс, но житель заснеженных гор существо ловкое и грациозное. Зато Сван точно лез разъяренным медведем. На этот раз он не стал начинать поединок всякими уловками и хитростями, а отмахивал простую «снежинку» – по два удара с разных сторон в ноги, в корпус и сверху. Ничего сложного и непредсказуемого, но Оле вертел палашом с такой скоростью, что о контратаке и думать было нечего.

Закончив со «снежинкой», Сван вдруг дал слабину, раскрылся, но это была ловушка. Стоило мне уйти в выпад, как палаш Оле прижался к моему около гарды, клинок словно оборачивался вокруг клинка. Одно движение кисти, и я буду обезоружен. Разгадав коварный замысел капитана, я отдернул палаш.

Клинок Оле тут же клюнул меня в грудь, пришлось откидываться назад.

– Сделать ремень сумки чуть пошире, – раздумчиво заметил Сван, – и будет неплохая защита. Ты почему без шпаги ходишь?

Дивный вопрос. Оле сам не позволял мне брать оружие, потому как сразу найдется много желающих проверить, как я им владею. Стражники, бывшие солдаты, да и оружейники не любят воображал, таскающих с собой клинки, но не умеющих толком за них держаться.

– Ты же сам говорил…

– Говорил, а теперь ты и без оружия нарываешься, – Оле игнорировал выставленный мной верхний блок и снова наметил прямой укол в корпус. – Руку.

Это означает, что надо перекинуть палаш из правой руки в левую. Сван говорит, что фехтовать надо уметь с обеих, «мало ли что случится».

На то, чтобы поменять руки, нужна какая-то доля секунды, но Оле воспользовался моей заминкой. Быстрый скользящий шаг мимо, странное движение руки и… Разлетевшиеся волосы мешают смотреть.

– Вот так. Что ты вообще из-за своей челки видишь?

Понимаю теперь, почему стражники так коротко стригутся. Но Оле-то, Оле! На шагу одним незаметным движением перерезать кожаный шнурок!

Бой был проигран. У меня и раньше-то против капитана Свана шансов не было, а уж теперь… Я из гордости еще поотбивался от лихо скачущего вокруг Оле, но проклятые лохмы при каждом повороте лезли в глаза, и вскоре намеченные рубящий удар в плечо и укол в колено зачислили меня в ряды «условно павших».

– Ларс! – горестно возгласил Оле, отступая и поднимая к небесам палаш. – Сколько раз я показывал тебе эту защиту? Что ж ты позоришь мои седины? Особенно перед девушкой.

– Будто Хельга раньше не видела, как ты меня гоняешь.

– Это не Хельга.

– А кто?

– Оглянись, увидишь.

Ну, на такую уловку покупается разве что мелкая шпана.

– Оглянись, оглянись, – Оле ловко отобрал у меня палаш и небрежно зажал оба клинка под мышками. – Можно.

На крыльце, улыбаясь во всю пасть, сидел Вестри. А рядом, запустив руки в роскошную гриву нашего пса, удобно устроилась давешняя девчонка.

Вестри парень добрый. Доктор Трюг, сапожник Андреас, метельщик Кори, стражники, булочница Тора, вечно сующая ему печенье – все числятся у него в друзьях. Если новый человек пришел в наш дом и явил себя достойным гостем, приятным хозяевам, то уже через недолгое время Вестри лезет к нему целоваться. Но для начала облает. Не помогают ни наши уговоры, ни протягиваемые незнакомцем взятки.

Как же девица умудрилась пройти незамеченной? Или же гостью принимала в доме Гудрун?

– Чего тебе, ребенок? – дружелюбно поинтересовался Оле.

Нет, за дверьми у нас девчонка еще не побывала.

– Хеск капитан, а научите меня драться!

– Дра-аться?

Оле неторопливо подошел к девчонке, минуту разглядывал ее, а потом вдруг, резко наклонившись, схватил за руку.

– Ой!

– Вырывайся. Да не так, а в сторону большого пальца. Один легче разогнуть, чем четыре. Да, теперь правильно. Если обхватят сзади, то скользи вниз, старайся спихнуть руки. И визжи, царапайся, брыкайся, щипись, этому ни одну девчонку учить не надо. Можешь ударить пальцами в глаза, коленом в пах. А еще лучше, как только заметишь опасность, сразу подбирай подол и удирай или прячься. Не выходи, когда на улицах нет людей, или отыщи себе надежного спутника. Все.

– А драться?

– Если девушки будут вынуждены драться, то мужчинам этого города останется только удавиться от стыда. Да и все равно не победишь, просто потому, что слабее.

– А хесса Хельга…

– Одна такая на весь Гехт, и больше не надо. Ты бы, кстати, зашла к ней. Тебя главный прознатчик третий день ждет, спросить кой о чем хочет, а ты где-то бегаешь.

– А мы уже говорили! – гордо заявила девчонка. – Хесса Хельга меня нашла, и я ей всю правду сказала, что ничего не знаю.

– Говорили, значит, и ничего не знаешь. А звать тебя как?

– Герда.

– Герда. А дальше как?

– Просто Герда. Я у Флорансы живу.

– Сама б Флоранса где-то жила. Дочка?

– Ученица.

– Запомним. И ты запомни, что я говорил. И еще. Главное, это отвлечь противника. Верно, Ларс?

– Ой-ей-ей-ой-ей!

– Терпи.

Хорошенькое дело терпеть, когда за шиворот сунули комок снега!

– Я помогу! – подскочила Герда.

Еще лучше – ледяные пальчики.

– И никогда, дети мои, – философски произнес Оле, – даже в минуты счастья не теряйте бдительности. Фу, Ларс, на тебя даже смотреть холодно! – и удалился в дом.

Мы с Гердой остались у крыльца. Только теперь я разглядел ее как следует.

Личико не то чтоб красивое, но смотреть на такое радостно. Прямые волосы цвета полированного дерева едва достигают до плеч, короче даже, чем у меня. Странно. Конечно, такая коса, как у сестры, одна на весь город, но обычно женщины отращивают длинные волосы, чтобы хватало на приличную прическу. Невысокого росточка и вовсе не толстушка, просто одежек напялено, как на Хельгиной оконной розе лепестков. И полоска сажи на носу.

Герда отвела глаза и снова запустила пальцы в шерсть подошедшего Вестри.

– Твой пес?

– Да.

– Он дверь из дома открывать умеет. Как зовут?

– Вестри.

– А ты Ларс?

– Правильно поняла.

– Я Герда. Хесса Хельга твоя сестра?

– Любимая и единственная.

– Я думала, она важная, – доверительно сообщила Герда. – Я не хотела ничего говорить, меня Флоранса заставила. А хесса Хельга ничего, добрая. Правда она на шпагах умеет?

– Правда.

– Как этот ваш?

– Капитан Оле Сван, городская стража. Муж Хельги. Фехтуют они на равных. Вместе тренируются.

– Ух ты! – Герда даже от Вестри оторвалась. – А посмотреть можно?

– Можно, но неинтересно. Два очень быстрых выпада, даже понять ничего не успеваешь, а на третьем кто-нибудь кого-нибудь достает.

– Жаль… А ты тоже хорошо дерешься. Да, спасибо, что вступился. Там, в проулке.

– Спасибо, что позвала стражу. И башмаком ты орудуешь не хуже, чем Хельга шпагой.

Герда хихикнула.

– Сначала я хотела просто дать ему пинка. Значит, я помогла тебе, а ты помог мне. Мы в расчете? – хитро взглянув, она подняла правую руку.

– В расчете! – рассмеявшись, я хлопнул по подставленной ладошке.

– Вот и хорошо. Не люблю быть в долгу. Никогда не знаешь, как и чем придется отдавать.

А девица-то непроста.

– Я тебя в городе раньше не видел. Откуда ж ты такая взялась? Ученица Флорансы – ведьма значит? Через трубу по ночам летаешь? То-то нос в саже.

Герда вдруг покраснела. Брови строго сошлись, точь-в-точь как у Хельги в гневе.

– Живем честно, зла никому не делаем и не желаем. А что в саже, – она решительно вытерлась рукавом, – так не все баре, которые по три раза на дню руки теплой водой моют!

Оказывается, даже не хлопая калиткой, а просто закрыв ее, можно выразить небывалую меру гнева и презрения.

Ну что за девчонка! Вовсе я не хотел ее обидеть.

Хронисты не считают рынок местом, полезным для летописей. Торгрим Тильд, мой учитель, говорил, что из ста слов, услышанных на торжище, верными окажутся едва ли десять, да и те предлоги. Но при этом ходил на рынок каждый месяц, старательно записывая сведения о товарах и ценах. Зная, когда что и почем было, можно сделать важные выводы о жизни города и всей земли Фимбульветер. Торгрим умел это виртуозно и пытался научить меня, без особого, впрочем, успеха. Но на рынок я иногда захаживаю.

Ничего, что могло бы обогатить хроники Гехта, это посещение не дало. Я только подпортил себе настроение (не люблю многолюдства, гама и суеты) и нарвался на Гудрун, которая незамедлительно вручила мне корзину с покупками и велела нести ее домой, «все равно без дела шастаешь». Сама наша домоправительница собиралась еще задержаться на рынке. Судя по азартному блеску в глазах, надолго.

Примерно через две улицы от рынка я всерьез задумался: а как Гудрун, не встреть она меня, вообще собиралась нести покупки домой? Фунсова корзина и без предполагаемых в нее добавлений была не только тяжелой, но и отчаянно неудобной, так и норовила заехать под колени твердым колючим краем. Определенно, сотворивший ее за что-то ненавидел весь род людской.

Промучившись до угла нашей улицы, я не выдержал и поставил орудие пыток на брусчатку. Может быть, если как-то переложить припасы, нести будет легче?

– Ага, попался!

В спину уперлась жесткая щетина метлы из шерсти кхарнова хвоста.

– Я тебе покажу, как мусор на улице бросать!

Я почувствовал себя пойманным вражеским лазутчиком, которому сейчас скрутят руки и поволокут на суд и расправу.

– Кори, повернуться можно?

– Ларс, ты что ли? – в голосе метельщика явное разочарование. – А чего мусоришь?

– Какой мусор, Кори? Все домой несу, в семью. Только отдохнуть остановился.

Метла убралась.

– Пакостник завелся, – скорбно пожаловался Кори. – Я прибираю, а он мусор бросает. С самого утра. И не лень ему, гаду, рано вставать! И мусор-то какой – хлам грязный, будто его из подвалов, где сто лет никто не был, вытаскивают. Даже камни со штукатуркой попадаются. И по всем ведь улицам раскидывает!

– Слушай, Кори, так может он клад ищет?

– Пусть хоть на замок с обзаведением себе по кирпичу ковыряет, об этом ратуша беспокоиться должна. На улице-то кидать зачем? Я его выслежу! – Кори поднял метлу к небесам, будто рыцарь, дающий страшную клятву, меч. – Выслежу и тогда уж…

Приятно видеть человека, имеющего цель в жизни.

Если бы слова имели силу воплощаться в жизнь, мне бы не пришлось тащить корзину. Целая армия фунсов легко унесла бы ее, но, боюсь, не в наш дом. Но вот, наконец, кухня достигнута.

Больше всего хотелось подняться в свою комнату и завалиться на кровать с какой-нибудь книжкой, не имеющей отношения к истории родного города, но Вестри встал у двери, всем своим видом показывая, что ему скучно и он не прочь прогуляться куда-нибудь дальше двора. Пришлось идти.

Маршрут наших прогулок определяет Вестри. Только его черному блестящему носу ведомо, куда мы направимся в тот или иной день.

Пес важно вышел за ворота, остановился, огляделся, принюхался и вдруг радостно замахал хвостом.

– Ларс! Ларс!

Ко мне бежала Герда. Она так торопилась и размахивала руками, что, если бы опять измазанное чем-то личико не светилось от радости, я бы встревожился – не случилось ли чего дурного.

– Ларс!

Ученица Флорансы поскользнулась и кульком влетела мне в руки.

– Ларс, Флоранса сказала, что ты хороший!

Я смотрел на Герду сверху вниз, а в груди росло и ширилось то удивительное теплое чувство, которое иногда появлялось при взгляде на Вестри, Хельгу, моих родичей из Къольхейма – радость от того, что они есть, и желание сделать для них что-нибудь хорошее.

Приподняв Герду за локти, я поставил ее на ноги.

– Спасибо. Я думала, ты зазнайка, а Флоранса говорит, что ты хороший. Вот. Не сердись на меня. Все.

Все? Так что же, сейчас она снова повернется и уйдет? Немыслимо.

– Подожди, Герда. А почему… А зачем… А что ты тогда делала на улице так рано?

– Хотела посмотреть на рассвет над ратушей.

Рассвет! Чем розовая полоска на небе отличается от серой, белой или черной? Чем лучше она алого пламени заката, чтобы стремится увидеть именно ее? Не испугаться ни хлыны, ни подснежников, встать в эту невероятную холодную рань, когда… Когда фонари еще не успели погаснуть и тянутся вдоль улиц двумя цепочками разноцветных огней, а дома словно склоняются друг к другу, и между ними просвет, будто смотришь в щелочку, сведя в игре ладони, а там прозрачное небо, и темная островерхая ратуша, и флюгер-рыцарь приветствует поднятым копьем всходящее солнце. И не больше пятнадцати минут отпущено на все это…

– Ты успела увидеть? Тебе понравилось?

– Да. Гехт, наверное, вообще красивый город?

– Разве ты раньше жила не здесь?

– Я жила в приюте Берне, на окраине. Мы не ходили в город. Днем было очень много работы, а вечером – страшно. Мне бы очень хотелось все здесь посмотреть.

– Тогда пойдем.

Лицо Герды вдруг стало строгим и очень недовольным. Она отступила на шаг и, похоже, снова изготовилась задать стрекача.

– Нет. Не пойду.

– Почему, Герда?

– Я знаю, зачем вурдам нужны бедные девушки. Я читала.

– Читала? Что?

– Романы.

Так, вот и пришли к нам на обед голодные медведи. Романы! У сестры тоже есть парочка таких книжек, для поднятия настроения. Хельга нам даже вслух читала, сама смеялась, а Оле сказал, чтобы любимая жена больше его так не пугала. Если я правильно помню, там всегда злодей вурд заманивает и соблазняет бедную честную девушку. Вот тебе, потомок древнего знатного рода!

– Герда, честное слово, можешь считать меня неправильным и даже ненормальным вурдом, но ничего дурного я не замышляю. И Флоранса сказала, что я хороший.

Девушка растерянно переступила с ноги на ногу.

– Ты очень похож на хессу Къоль…

– Вот, а ей же ты доверяешь.

И тут вмешался Вестри. Наш пес не терпит, когда его драгоценную персону оставляют без внимания. Вскинув лапы на плечи Герды, он сочно лизнул ее в щеку. Ученица Флорансы не ожидала такого нападения и едва удержалась на ногах. Пришлось снова ловить.

– Герда, ну пожалуйста. Я просто очень хочу показать тебе город.

– А Вестри с нами пойдет?

– Конечно.

– Ну ладно… Хорошо… Только запомни, будешь приставать к порядочной девушке, получишь в лоб, ясно?

Я радостно кивнул. Вестри снова полез целоваться. Герда улыбнулась и, обняв пса одной рукой, вторую протянула мне.