Читать книгу Ясень - Татьяна Батурина - Страница 2

О, читатель! Если ты сейчас ведёшь со мной беседу, значит, вышла в свет ещё одна книга стихов нашей землячки – прекрасной русской поэтессы Татьяны Михайловны Батуриной, члена Союза писателей России, журналиста, филолога, лауреата многочисленных литературных премий.

«Ясень» – так назвала она сборник избранной пейзажной лирики. Хотя Варлам Шаламов утверждал: «В строгом смысле слова никакой пейзажной лирики нет. Есть разговор с людьми и о людском, и, ведя этот разговор, поэт глядит на небо и на море, на листья деревьев и крылья птиц, слушает собственное сердце и сердце других людей. Пейзажной лирики нет, но есть чувство природы, без которого поэт-лирик существовать не может».

Тему природы, заключающую в себе целую гамму эмоций, мыслей, многие пишущие выбирают в качестве основной. Однако есть мнение, что жанр, к которому она принадлежит, – один из сложнейших в поэзии вопреки его кажущейся лёгкости. Пейзажные стихи надо писать либо сверхталантливо, либо не браться вовсе. Думается, что всё гениальное о красоте Божьего мира давно рождено другими и трудно добавить что-то равноценное Тютчеву, Фету, Бунину, Есенину… Но находятся мастера слова и дарят свои великие, не побоюсь этого определения, строки, душевные, образные, наполненные философским смыслом. К числу таких служителей музы относится создательница «Ясеня».

Вот что писала в предисловии к книге «На полянах Рождества», осмысливая стихи своей почти полной тёзки, литературный критик из Санкт-Петербурга Татьяна Петровна Батурина: «…Можно говорить о развитии её поэтического дара в русле тютчевской традиции. Однако мистическое начало обретает в её лирике прежде всего духовное осмысление и, как это ни покажется странным, по-женски точное и ясное, даже прагматичное. Эту ясность не затуманит ни обилие архаизмов, или слов, созданных по законам архаики, ни специфически религиозные термины. И то, что кажется сначала непостижимым или просто непонятным, проясняется, едва войдёшь в мир её стихов, очень определённых и по смыслу, и по направленности, и по стилю. Многие современные поэты обращаются к вере как к идеологической и нравственной опоре, но лишь некоторые делают её своим поэтическим арсеналом, источником поэтической образности».

Авторами предисловий к печатным изданиям православной волгоградской писательницы были многие известные лица: доктора филологических наук, профессора Александр Млечко и Василий Супрун, члены Союза писателей России Лев Кривошеенко и Анатолий Егин и другие. Я не берусь состязаться с ними в профессионализме, красноречии и научности взглядов, но прочесть с интересом сборник стихов, высказать своё мнение о нём, растащить прекрасное на цитаты и поделиться впечатлением с народом – мне по силам.

И всё-таки почему «Ясень»? Не потому ли, что это удивительное дерево?! Под его редколистной кроной спокойно можно загорать, солнечные лучи легко проникают сквозь ветви. «Слово ясень происходит от ясный, светлый», – подсказывает всезнающий Даль. Такая же светодарная поэзия у моей землячки – согреешься, но не обгоришь. Искрят великолепные эпитеты, которые Татьяна Батурина находит буквально на ходу, вернее, на лету. А ведь у ясеня тоже плоды – крылатки, на ветру свободно парящие… А ещё это дерево издревле считалось проводником между мирами, якобы оно воскрешало жизни, наделяло человека волшебной силой, отгоняло нечисть; объединяло противоположности и являлось аллегорией вечной жизни.

Вот такая непростая «ботаника» получается, в которой как бы помогают разобраться стихи, вошедшие в новый сборник Какие-то из них уже имели опыт общения с книгочеями, иные, как масленые блинцы, ещё горяченькие, румяные, – обрушились на сочинительницу будто с небесного рога изобилия, стоило ей только воскликнуть: «Вдруг так захотелось стихов!» И с теми, и с другими соседствуют ранние стихи авторессы, не публиковавшиеся прежде в её книгах. Появившиеся на заре творчества строки одарённой волжанки достойны того, чтобы о них говорили.

Когда-то известный поэт Евгений Долматовский заметил: «Стихи Татьяны Батуриной впервые появились в печати в начале семидесятых годов и обратили на себя внимание безудержной и простодушной искренностью, которая в счастливых случаях отличает настоящую поэтичность от юношеской завороженности поэзией.

Здесь, по-видимому, случай действительно оказался счастливым – стихи Батуриной последующих лет свидетельствовали: рука твёрже держит карандаш, но не позволяет затвердеть, окаменеть чувству».

Читаю строки наблюдательной, неравнодушной пиитки, говорящей образами: лебедовое царство, покров воды, погода неуютная… Лебеда у неё не вырастет, а пробьётся к свету… И, конечно, не все способны были, как юная девушка, «идти босой по новому дождю – и воду пить, как собственность свою». Хотя Татьяна Батурина до сих пор считает своею собственностью и рассветы, и ромашки-юницы, и вершины горние, и даль полей… Это всё принадлежит её душе, её сердцу, её перу.

Поэзия – в простом и обычном «наперекор годам, календарю я каждый день сама себя рождала, я столько лет самой себя дарю!..» – звучит в раннем стихотворении сочинительницы, где она признаётся: «Всего, что мать дала, мне было мало».

О какой бедности идёт речь? Какого богатства недоставало девушке? Знаний, опыта, ощущений, веры, понимания вечности. Не хватало Татьяне ступенек, чтобы шагать «вмах». Она «бродила рядом, в Небо глядя, и думала о бедности своей»…

Писательница до сих пор шагает «вмах» и по жизни, и в творчестве. Чувства не окаменели, а вера окрепла, Божий дар расцвёл и дал прекрасные плоды. И всё же исток её, теперешней, именно там, в самом начале семидесятых, а то и раньше. Танечка Бойко (девичья фамилия Батуриной) уже в семь лет писала стихи, а любящий отец терпеливо записывал вирши дочери в школьную тетрадку. Как жаль, что однажды поэтесса уничтожила этот рукописный клад! В молодости мы все совершаем ошибки и… бываем хулиганками.

шутливо говорила сочинительница в стихотворении «Хулиганка» в 1965 году. Она и в те лета знала, «откуда родом лопухи…», и воспевала мир по-своему, наивно, «в простых восторженных куплетах», но, несомненно, уже тогда это было талантливо.

Однако вернёмся в наше время. Первым у книжной калитки встречает читателя стихотворение «У древа», предлагая путнику посидеть под ясной кроной, под шелестностью листьев-страниц и предаться возвышенному в дубраве рифм, ритмов, эпитетов, тонов и полутонов поэзии. Ясеневые стихи подобраны трепетно, птицами с дивными названиями устремляются они друг за другом в песенную стаю – где осмысленно, где по наитию.

Я уже многажды убеждалась в художественной утончённости поэтического дара Татьяны Батуриной, в её способности удивлять и радовать читателя. Кто-то назвал писательницу мастерицей неожиданных глаголов, их с лёгкостью изобретает её пытливый ум! А краски… Вы знаете, сколько цветов у радуги? Так вот, палитра художницы строф бесконечно богаче. Не стану приводить примеров по этому случаю, ибо читателю самому будет лестно сделать множество открытий. Даже тем, кто знаком с прежними публикациями поэтессы, не помешает ещё раз заглянуть в «Сказку о юности», в «Окошечко родни», услышать «Музыку рода» (названия стихов). «Копилась великая музыка рода, в ней пели петуньи, цвели петухи, скользила меж пажитей реченька Роса, пока не стекла – до слезинки! – в стихи». Да, да, именно «пели петуньи, цвели петухи», а не наоборот. Этим и отличается поэт от обычного человека.

И «бальзамин», и «куст, похожий на шалфей», «вьюны и мяты», «черёмухов снег», «одуванчикова о́дунь», «простоватые яблони», «клён, вратарь осенних врат», «древо вишнёвого рода», «огородный лопух» и «веточка весенняя»… произрастают на страницах по соседству с ясенем. А вокруг «ночи чудо́вы, о́блаки бе́лы, нивы медо́вы, ветры-гуделы…».

«Лопушится поэма моя в моём огороде!», – пишет Татьяна Батурина. «Лопушится…», да ещё как! Ярко, неповторимо, запоминающе! Дух захватывает от великолепных строк: «Вытянул к солнцу хрустальные шеи зимний наш сад-палисад…» Не устаю дивиться: «Ах, какой образ: «…хрустальные шеи»… Впрямь… хрустальные, обледенелые… А между строк-картин в каждом стихотворении «во имя тайны радуется свечка, заоблачными струями дыша»…

Наблюдает ли писательница «в льдяную щёлку за летом в оплетии лоз» («Про море»), зажигает ли грустно «осенние свечи», пишет ли гимн утру: «Ветер сиял, пели дубравы солнечный гимн красной земле. В синей воде белы купавы плакали о́ белой зиме…» («Сияющее утро») – всё получается о России, о её тернах и красноталах, о природе Быко́вых Хуторов и украинских Житне-Гор (отчие края для Татьяны). «Что ни малюю – всё выходит про Россию, и кажется, она мой правит стих», – признаётся наша землячка.

А ещё «правит стих» Татьяны Батуриной Божественная лира, струны которой поэтесса перебирает вдохновенно:

волнуется мастерица слова. Напрасно волнуется: музыка рода дополнена и украшена прекрасными аккордами талантливых строк! Пра́отцы (название одного из недавних стихотворений) могут гордиться своей Татианой. И конечно же волжанка, появившаяся на свет в Сталинграде, восторженно всматривается в «ненаглядность старорусских берегов», говоря с нежностью о любимой реке: «Волга-радость, мой домашний Иордан».

«Слаб человек, но не поэт, одушевлённый словом», – утверждает сочинительница. А я думаю, что читатель тоже силён, когда одушевлён такой поэзией, «…где заодно молитва и молва, где всяка песнь – с родного огорода, хоть травные, но вяжет кружева». А завершить свои мудрствования хочу словами – то ли о сборнике, то ли о дереве – (догадайтесь сами):

Надышишься…

Людмила Кузнецова-Киреева, член Союза писателей России