Читать книгу Привычка возвращения весны: веяния и странствия - Татьяна Батурина - Страница 27

Асфальты, мосты и каналы –

До самых небес сквозняки!

И белой Лебяжьей Поляны

Чрез белую речку мостки.

Деревня румяна-беляна,

Околица тоже бела:

По белу Лебяжья Поляна

В свой птичник меня привела.

Но много ль гусей здесь и уток?

Есть куры, но нет лебедей,

К тому ж искусительный смуток

Гуляет средь добрых людей:

Сверкнёт ли крестьянская воля,

Коснётся ли пасмурных лбов?

Неуж вековуха-недоля

Послаще заморских хлебов?..

И всё же не меркнет деревня,

Надеясь на русскую грусть:

Авось, хоть на имечке древнем

Лебяжья удержится Русь.

Лебяжья Поляна, родные метели

Берёзам-рябинам,

Морозные сны деревенской скудели

В пуху лебедином.

Туманно и снежно в окошке, а гляну

Сквозь зимнюю мéледь –

Спускается ночь на Лебяжью Поляну,

Как чёрная лебедь

С высокой повадкой мерцательной вьюги,

Но значит ли это,

Что вьюга завьюжит в ледовые крýги

Таи́нницу света?

Ах, чёрная лебедь не вьюге покорна,

А белой двойнице

В простом оперенье дневного покрова

Под стать багрянице.

И в белой деревне над белой рекою,

И в целой юдоли

Ни та, ни другая не знают покоя

В стяжании воли…

Хозяйка звенькнула ведром –

Во мне возник небесный гром,

Наметилось ненастье –

Привычное, ко счастью.

Болею, видно. Взаперти

Сижу смирней смирены,

Страшась и нéпути-пути,

И всякой перемены.

Ни зги, ни крошки, ни глотка,

И мысли жарче пуха…

Не взять ли примус за бока

И кипяченьем молока

Унять киченье духа?

Ему, вишь, близок

Млечный путь –

Пора искать заочный!

Ужо́, возвышенную муть

Затмит глоток молочный.

Здесь – мудрость.

Гром во мне утих,

Разгладилось ненастье.

Ах, не напал бы новый стих

Творить (опять!) высокий штих

И млеть стиховной страстью!

Хозяйка, плавная, как сон,

Является пред очи:

– Ступай-ка, миленькая, вон!

Тебе уж мало ночи?

Я вышла вон, а тут, вовне,

Прекрасная природа,

И коль вовне, то и во мне

Всё – Божия угода.

(Душа опять рядит долги

И чает воскресенья,

И верит, что простят враги,

Наследуя спасенье…

Ужель вотщé который год Тяну глоток глагольный?)

Всё это – краткий перевод

С Небесного на дольний.

Лицо с мороза в розах –

Ах, сладок размороз,

И нет в его угрозах

Всамделишных угроз!

Входи, душа-Дуняша,

Готовы калачи,

А там и баба-каша

Донежится в печи.

Дуняша в новом платье,

В расшиве армянка:

– Вечор вернулись братья

С районного толчка –

Кабанчика толкали…

(Но весть уже стара:

Вечор они взалкали,

Алкали до утра,

Поныне спят,

Царь-пушка

Нежней их канонад,

Об этом бабка Грушка

Мне сделала доклад.)

И Дуня знает много

Историй про село,

Но нынче,

слава Богу,

Светло её чело:

– Хорошая обнова…

Фабричная халва…

И мамина корова

По-прежнему жива…

Вот кончена трапéза,

Садимся на диван

В бемоли и диезы

Обряживать баян.

Дуняша носит в гости

Свои карандаши:

Моей чернильной остью

Не выразить души.

Я раньше знала пяльцы,

Но музы стоят свеч –

Баяном грею пальцы,

Рисует Дуня печь:

– Пускай горит поленце,

Когда не будет нас… –

Дуняшенькино сердце

Страдает про запас.

Ужель грядущей жизни

Дитя провидит тень:

Языческие тризны

Горящих деревень?

Не плачь, душа-Дуняша,

Косицу теребя,

Расти, пока есть каша,

А уж Христова чаша

Сохранна для тебя…