Читать книгу Предчувствие маразма - Татьяна Белова - Страница 2

Всё течёт, всё изменяется —

Эта истина стара.

Почему же повторяется

То, что пройдено вчера?

Те ж надежды и стремления,

Те ж ошибки прежних дней…

Видно, нету изменения

Только в глупости моей!

А будет всё банально просто —

Осенний вечер, листопад,

И я на все твои вопросы

Отвечу как-то невпопад.

Скажу: «Не надо. Всё. Довольно.

Я тоже, в общем, не люблю».

И не заплачу. Может, только

Лицо усмешкою скривлю…

Надевала синее,

Надевала красное

И кого-то именем

Называла ласковым.

Синее изношено,

Красное забыто.

Отразится прошлое

В зеркальце разбитом.

Тебе к лицу усталый взгляд

И неба ласковая просинь,

Сухая, ветреная осень,

Её тоска и листопад.

Дождём пропитанная даль

Опять волнует и тревожит.

Мне грустно без тебя, но всё же…

Тебе к лицу моя печаль!

Не ставь многоточья

И зря не грусти —

Нам было полночи

С тобой по пути.

Дать птице свободу?

Ну, с Богом, лети!

Нам было полгода

С тобой по пути.

Прочь тёмные мысли —

Легко пошути:

Нам было полжизни

С тобой по пути!

В письме не выдумки и небыли —

Всё – обо мне.

Зачем про ночь, которой не было, —

Пишу о дне.

Не будет слов тоскливой жалости

В моём бреду,

Ты приезжай, скажу, пожалуйста,

Я очень жду!

Всё для тебя: и сердца трепетность,

И ясность лба,

Моя безудержная ветреность

И худоба.

И, ко всему, слова пугливые

Не утаю —

В конце посланья к другу милому

Скажу: «Люблю!»

Надоевшею быть

Очень трудное дело —

Ты успел разлюбить,

Ну а я не успела.

И бреду за тобой,

И стихами морочу…

Я твоя – словно боль,

Неутихшая с ночи.

Безнадёжность в моей крови

С неизбежностью.

Я уже не хочу любви —

Только нежности.

Запах тлена и воск свечей

В душной комнате.

Я хочу быть совсем ничьей

В тёмном омуте.

На перекрестьи двух прямых

Поставим точку.

Я пью нектар из рук твоих

Бессонной ночью.

И голова моя болит.

Наверно, спьяну.

Быть может, счастье мне сулит

Напиток пряный?

Кусочки мартовского льда

В ладонях тают.

Ещё не знаю, что беда

Такой бывает.

Поделено время, как поле тропой,

На «всё до тебя» и на «всё, что с тобой».

Но, Боже, когда-то придётся, скорбя,

Делить на «с тобой» и на «после тебя»!

Вот дом без стен, а вот стена,

И чья-то тень на ней видна,

Как смутны очертания —

И это без названия…

Пусть нет стены, но есть окно,

И нам лететь пора давно

В психоделию ночи,

А путь в окно короче.

Я буду помнить только до,

А после – ре и ми, и то,

Что музыкой звучало,

Сыграть бы всё сначала!

Да только глупая луна

Так беззастенчиво хмельна —

Все растеряла ноты

От лунного полёта…

Но ты сыграй мне всё равно,

Наш дом без стен, но есть окно,

И мы с тобою рядом

Под лунным водопадом!

Среди стылых стен —

Приглушённый крик,

Мой порыв – на день,

Мой покой – на миг.

Забывая всё

И прощая всех,

Без креста и слов

Свой замолим грех.

Нити тонких струн,

Полусонный дом.

Время полных лун.

Только что потом?

Неумытый день.

Искажённый лик.

Среди стылых стен —

Мой последний крик.

Как долго я мотаю нити

Каких-то призрачных событий

На стержни уходящих дней

И жду у запертых дверей.

Как кошка, брошенная кем-то,

Ждёт благодатного момента

Проникнуть в тёплое жильё,

Авось, не выгонят её…

В сладкой жиже утопая,

Перепутав ад и рай,

Я шампань-коблер лакаю

Из фужера через край.

Что-то душу зазнобило

От хмельного января,

Ах, как падаю красиво,

На одном крыле паря!

Всё мне выпало до срока,

Всё развеялось, как дым.

С губ слетает имя бога,

Неизвестного другим…

Пытаюсь запомнить оттенки

И радужных фраз витражи,

Котельная цвета маренго —

Приют просветлённой души,

Цветы на подломленном стуле —

Как крик из тревожного сна.

Наполним стаканы июлем

И выпьем до самого дна!

И сердце от зноя забьётся,

Душа разродится строкой,

И Аннушкин голос прольётся

Томящейся женской тоской.

Кто-то пьёт, а кто-то платит.

О-ля-ля и се ля ви!

Стянут обруч обстоятельств

На бочоночке любви.

Я на кружки не считаю —

Лейся, доброе вино!

Сколько выпито – не знаю,

Только мало всё равно.

Без тебя я иль с тобою —

Под иконами святых

Пью за счастье, пью за волю,

За крылатых и хмельных!

В понедельник и в среду ты занят – дела,

А в четверг и во вторник – работа.

Я прожить без тебя две недели смогла,

Ну а дальше мне жить неохота!

Ты до пятницы просишь меня подождать,

Я ж среды дождалась еле-еле…

Всё равно никогда не смогу я понять

То, что пятниц не семь на неделе!

Придти к тебе и сбросить сходу

Усталость дня и тяжесть снов,

Одежд стыдливых несвободу

И навороченный покров

С души своей. С грехом и с Богом

Войти в твой дом, в твой мир, в твой сад,

Оставив где-то за порогом

Ненужный смысл вчерашних дат.

Эротической нотой джаз

Ввысь уносит.

Мне пригрезится пейзаж,

Тема: осень.

Буду помнить и буду петь

Гимн осенний.

Опадающих листьев медь.

Воскресенье.

И взлетают под небеса

«Сакса» звуки…

Нам ещё полтора часа

До разлуки.

Как много слов, как мало сил,

Но снова манит холст,

И я рисую без перил

Дощатый, узкий мост,

А на мосту… Но дрожь в руках,

И выскользнула кисть.

Ко мне летит издалека

Твой крик: «Остановись!»

Мы в машине. Мы снова в машине.

Тише. Шины шуршать устали. Встали.

Далее только асфальт.

Асфальт фатален, а хочется в травы,

Чтобы тратиться душой и телом —

Без остатка, без отдохновенья —

По вдохновенью.

Храни молчанье об этих чаяньях.

Отчаянье.

Чем-то чарует чужое тело.

Что мне за дело —

День вчерашний.

Раньше пришёл и уходит раньше.

А душа свернулась калачиком и плачет.

Плачет, как маленькая,

Хотя такая большая…

Ни нежности, ни жалости —

Хочется шалостей.

Но мешают шорохи, шаги

И очень ненужные встречи.

Речи – ни о чём изначально.

Печально, но так быстротечен вечер.

Вечер противоречий.

Рука с браслетами.

Душа с утратами.

Дым фиолетовый

Над взглядом матовым.

Небрежно скошена

Гримаса бледная.

На паперть брошена

Копейка медная.

Кому достанется —

Лишь Богу ведомо —

Старухе-страннице

С глазами-бедами.

Две пряди проседи —

Воспоминание.

Зачти ей, Господи,

За все страдания.

За свет обители,

За песнь неспетую,

За еле видимый

Дым фиолетовый.

В полуспальном районе квартиры моей

Можно спать на полу, наплаву, меж дверей,

Под навесом, карнизом, под грудой забот,

Можно спать – где не спят, и никто не живёт;

На столе, на стекле, на восходе луны,

На диване и в ванне, и возле стены,

В темноте, в пустоте, на посту, под стрелой —

Лишь бы только с тобой.

Лишь бы только с тобой.

Разбив хрустальное безмолвье

И бросив розу в изголовье,

Пришёл с любовью за любовью

И у меня украл меня.

Теперь свой образ аномальный

С улыбкой нежной и печальной

Ищу в проекции ментальной

На плоскость прожитого дня.

Это всё обязательно кончится,

Чёрным крестиком меченый срок

Подойдёт, а прощаться не хочется,

И глаза – как слова между строк —

Не кричат и не молят о жалости,

О продлении светлого дня,

Только: Боже, дай счастья, пожалуйста,

Для него… и покой – для меня!

Нам уже никогда не встретиться,

Просмотрели с тобою, видно, мы

На поверхности той, что вертится,

Искривление неэвклидово.

И теперь нам ходить и мучиться,

И надеяться на везение:

Вдруг случится, да вдруг получится

Траекторий пересечение…

Позовёшь – приду

На свою беду,

На удушье снов,

На безумство слов.

И в твоём огне

Вряд ли выжить мне

На тропе любви…

Позови!

Фантазии и бредни