Читать книгу Стена плача - Татьяна Бочарова - Страница 7

Едва Ася завозилась в замке ключом, дверь распахнулась. На пороге стоял Сергей.

– Привет.

– Степку смотрел? Что с ним?

– Полный порядок. Ты в дом-то войди, а то с площадки сыплешь вопросами.

Лицо у него было спокойным и безмятежным, тон, как обычно, чуть ироничный.

– Ну слава богу. – Ася зашла в прихожую, повесила на крючок сумку. – Я из-за них с Нинюсей чуть сегодня с ума не сошла.

– Тебе бы у нас в отделении поработать. – Сергей снисходительно улыбнулся. – Тогда бы поняла, что такое пара пустяковых царапин в сравнении, к примеру, с полостной операцией.

Он потянулся, чтобы снять с нее пиджак, и Асе внезапно показалось, что от него слишком приторно пахнет туалетной водой.

– Чего кислая такая? – Сергей обнял ее за талию. Этот привычный жест неожиданно вызвал в ней странное отторжение. Она мягко высвободилась из его рук.

– Аська, да что случилось? – Он, наконец, перестал улыбаться и посмотрел на нее с тревогой. – Неужели встреча провалилась? Вам отказали?

– Нет, все прошло отлично. Просто я… я устала. – Ее голос предательски задрожал, к горлу подступил комок.

Что с ней? Что происходит? Откуда эта гнетущая, непонятная тоска, тяжесть на сердце, желание отгородиться от всех, остаться одной? Неужели она так перенервничала из-за Степки и из-за спонсоров?

Но ведь все уже позади, мальчик цел и невредим, а выступление оказалось на редкость удачным. Почему же она никак не придет в себя?

Из детской высунулась Степкина рожица.

– Мама пришла! – радостно завопил он и бросился навстречу Асе.

Она подхватила его на руки, крепко прижала к себе, поцеловала в упрямо торчащий на макушке хохолок.

– Маленький мой, солнышко, котенок!

– Мам, больно. – Степка выскользнул из ее объятий и сполз на пол. – Ты вкусненькое купила?

– Забыла. – Ася виновато развела руками. – Торопилась узнать, как ты себя чувствуешь, и не зашла в магазин.

– А я мороженое хотел. – Степка разочарованно вздохнул.

– Обойдешься и без мороженого, – строго сказал Сергей. – Не видишь, мама устала, еле на ногах стоит. А ну-ка марш к себе, и не шуметь, понял?

Степка кивнул, шмыгнул слегка припухшим носом и удалился.

– Пойдем пообедаем, – мягко предложил Сергей. – Там Нинюся борщ сварганила, пахнет обалденно. Я без тебя не стал пробовать. Пошли?

Ася кивнула и побрела на кухню вслед за мужем.

Она совершенно не чувствовала голода, хотя во время фуршета ни к чему, кроме апельсина, не притронулась, а завтракала рано утром, и то кое-как. Больше всего сейчас ей хотелось закрыться в спальне, лечь, отключиться, ни с кем не разговаривать, не отвечать ни на чьи вопросы.

На столе стояли две тарелки, блюдце с нарезанным хлебом, аккуратно лежали ложки, салфетки. Даже стул, на котором Ася любила сидеть, был предусмотрительно отодвинут в сторону.

– Садись. – Сергей ловко снял крышку с блестящей пузатой кастрюли. – Я за тобой поухаживаю. Хлеб бери.

Ася послушно взяла из тарелки горбушку. От заботливости Сергея, его ласкового, участливого тона ей стало еще поганей, к ощущению потерянности и пустоты присоединился отчаянный стыд.

Впервые за свою семейную жизнь она не почувствовала радости, увидев мужа на пороге. Впервые у нее не возникло желания обнять его, поцеловать, поделиться всем, что произошло за день. Она ощущала себя чужой, далекой и страшно одинокой.

– Вкусно? – Сергей внимательно наблюдал, как Ася вяло подносит ко рту ложку за ложкой.

– Вкусно.

– Второе будешь?

– Нет, спасибо. – Она решительно покачала головой. – Ничего, если я прилягу? Спать хочется.

– Конечно, что за вопрос. Ты когда сегодня проснулась, в полшестого?

– Кажется. – Ася слабо улыбнулась.

– Так что же ты хочешь, дорогая моя? Иди ложись немедленно.

В полумраке спальни ей стало немного легче. Ася плотно прикрыла дверь, переоделась и залезла под одеяло. Она старалась думать об обыденных делах: завтра свободный день, нужно будет пропылесосить квартиру, заставить Степку самостоятельно прочитать книжку, сходить с ним прогуляться в парк. Да, и не забыть застирать халат, Степка его весь кровью измазюкал.

И повезло же ей сегодня навидаться крови – сначала Степка, потом тот тип с рынка…

Ася вдруг резко села на постели.

Неужели? Неужели причина в этом? Вовсе не Степкино падение с велосипеда не дает ей покоя, а встреча с белобрысым!

Ей стало жарко, щеки заполыхали, лоб покрылся испариной. Почему она думает о нем? Кто он такой – вокзальный бомж, пьяница, может, даже ворюга. Валяется небось сейчас под забором и храпит, или водку глушит с такими же оборванцами. Что он там ей плел? Сдохнет, если она уйдет, оставит его одного? Наверное, каждой, кто мимо проходит, так говорит. Наверное…

А если не каждой? Если… только ей?

Ася в отчаянии закрыла глаза. Зачем об этом вспоминать? Что она может сделать? Помочь ему? Но чем? И почему так настойчиво стоит перед глазами его лицо – страшное лицо, окровавленное, перекошенное яростью…

Да нет, вовсе не страшное, а близкое, знакомое, родное. Как будто она знает его очень давно, с незапамятных времен…

…Ее пальцы с силой сжали край подушки. Но ведь это бред! Она же любит Сергея, всегда любила, таяла от его прикосновений, засыпала, уютно свернувшись клубком в его объятиях! Как может кто-то быть ей ближе, родней, желанней?

Словно отвечая на немой вопрос, дверь тихонько скрипнула.

– Не спишь? – шепотом произнес Сергей, заходя в спальню.

– Нет, не могу.

– А Нинюся уснула. – В темноте его лица не было видно, но Ася слышала, что он улыбается.

Мягкими, беззвучными шагами Сергей прошел по ковру и остановился возле кровати. Сел на краешек, осторожно погладил ее ноги под одеялом.

– Степка тоже сейчас ляжет, только «Спокойной ночи, малыши» досмотрит.

Голос Сергея становился все глуше, вкрадчивее, он наклонился над Асей. Тошнотворный, сладковатый запах одеколона накрыл ее с головой.

– Зайка, я по тебе соскучился. Так соскучился!

Она сделала над собой чудовищное усилие, но не почувствовала ничего, кроме возрастающего отчуждения.

– Сережа, не надо. Я не могу. У меня голова болит.

– Пройдет, я тебе обещаю.

– Нет, пожалуйста, – Ася руками уперлась ему в грудь, – Степка не спит.

– Говорю же, он сейчас ляжет. Не бойся, я дверь закрою на задвижку.

– Не надо дверь… я не хочу… Сергей!

– Асенька! – Он прижал ее ладонь к своей щеке. – Детка, ну не сердись. Ну пойми, я тебя так хочу, моя сладкая, моя Зайка!

Ее вдруг охватило глубокое, тоскливое безразличие.

Сергей что-то нежно шептал ей на ухо, целовал лицо, шею, грудь. Она не сопротивлялась, но и не отвечала на его ласки, ощущая себя в прострации.

Его дыхание участилось, пальцы крепко, до боли сжали Асины плечи. Потом он замер, затих, вытянувшись рядом, зарывшись лицом в ее разметавшиеся по подушке волосы…

– Зайка!

– Что? – она с трудом разлепила пересохшие губы.

– Прости меня. – Он виновато потерся носом о ее щеку. – Я понимаю, ты устала. Не надо было.

– Все в порядке, Сережа, все хорошо.

Он бережно укутал ее одеялом.

– Я тебя люблю. Всегда буду любить, слышишь? Мне никто не нужен, кроме тебя – хочу, чтобы ты это знала. Понимаешь?

– Да.

– Завтра ты будешь совсем другая, отдохнувшая, бодрая. Не обижайся на меня, ладно?

– Не буду.

«Завтра, – мелькнуло у нее в голове. – Завтра, может быть, действительно все пройдет. Станет, как раньше, до сегодняшнего дня. Проходят же грипп, лихорадка, даже раны, и те заживают и не болят…»