Читать книгу Обратная сторона луны - Татьяна Бочкова - Страница 2

В голове гудело, поясница ныла, мир сошел с ума. Ольга совершенно запуталась в мыслях и ощущениях, и более того, она даже не понимала где она и что с ней происходит. Сознание возвращалось к ней поэтапно. Первой, как и полагается, пришла боль. Она растекалась по всему телу, проникая в каждый пальчик, каждую мышцу, но сильнее всего изнемогала спина. Поясница горела адским пламенем. Попытки пошевелиться еще сильнее разжигали этот костер. Терпеть эту боль не было сил.

Следом за болью пришел страх и Оля, схватив побольше воздуха в легкие, распахнула налитые свинцом веки. Тусклый свет свечи освещал маленькую комнатку. Выбеленные стены, завешанные со стороны кровати маленьким цветастым ковром. Такой же унылый потолок. Рядом с кроватью небольшой круглый столик, накрытый ажурной салфеткой, на которой мирно покоилась кружка со свечой. Около стола деревянная дверь. На дощатом полу знававший виды полосатый половик. Вся комната как экскурсия в деревенский домик ее бабушки. Только вот ничего этого Ольга раньше не видела, и поэтому понятия не имела, где находится.

Боясь лишний раз пошевелиться, девушка руками попыталась ощупать свое тело. Так, руки. Руки на месте. Голова, шея, живот, бока, ноги. Вроде все в порядке. За исключением боли в спине, конечно. Только вот еще странность: какая-то большущая ночнушка спуталась в районе поясницы. Такой у нее точно не было. Откуда тогда она?

Теперь главный вопрос: что случилось? Это терзало Олю сильнее всего. Да и как она оказалась в комнатушке, тоже не понятно. Нужно порыться в памяти. Так-так. В голове закружились последние события. Ссора с мамой, которая, как обычно, отказывалась понимать девичьи хотелки. Потом появился отец и попытался отговорить Ольгу от опасной затеи с зимним походом. Поход! Два дня в снежном плену, как кинолента, пролетели в голове. И плато на вершине горы, и захватывающий дух вид на окрестности. Потом страшный гул, приближающийся ужас, паника, крик учителя… Что-то случилось потом. Но что?

Ольга закатила глаза, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь. Но в следующую секунду вздрогнула всем телом, услышав скрип открывающейся двери.

– Ты проснулась? – в дверном проеме стояла женщина, на вид ей было лет тридцать пять. А может и сорок. Этих пышущих здоровьем селянок в первого взгляда не разобрать. Разве что излишняя бледность добавляла возраста.

– Кто вы?

– Меня зовут Настасья Алексеевна, – с этими слова она шагнула в комнату и, не замечая испуганного взгляда девушки, уселась на край кровати, – Можешь звать меня по имени. Болит сильно?

Оля кивнула.

– Даже не знаю, чем тебя и потчевать, – женщина как-то по-деревенски всплеснула руками, – все самые редкие отвары в тебя уже отправила. Пойду еще что-нибудь покумекаю.

И она встала. На ней было серое шерстяное платье, немного великоватое и довольно поношенное, но тем не менее вполне годное для домашней носки. Раньше в таких расхаживала добрая половина маминых подруг, но фасон уж давно вышел из моды. На ногах – разноцветные носки ручной вязки, доходившие почти до середины голени. Густые русые волосы заплетены в тугую косу, свисавшую почти до середины живота. С ленты свисали разноцветные бусы, гармонирующие с огромными носками. Но вместе с серым платьем весь комплект смотрелся потешно.

– Свисти если что, – с улыбкой проговорила Настасья и вышла.

Ольга осталась одна в маленькой комнатке без единого окошка. Она понятия не имела, где находится, и как долго. Ранее она периодически приходила в себя, но только и видела, что забеленный потолок, такие же стены, ну и стол. Она вспомнила, что сквозь беспокойный сон то и дело слышала спокойный женский голос со странным акцентом, а может просто с деревенским приговором. Иногда чувствовала легкие прикосновения заботливых рук, приподнимающих ее голову, чтобы она снова и снова смогла отпить горькое снадобье.

Сейчас она наконец-то пришла в себя окончательно, и в нос ударил едкий запах гари. За дверью послышались быстрые шаги, перемежавшиеся с оханьем и причитанием. В следующую секунду дверь в комнату отворилась.

– Ты не представляешь, я сгубила последние листья шалфея! – вошедшая была крайне взволнована, и на ее мраморном доселе лице появился розовый румянец, – А в наших краях такие травки большая редкость.

«Она смешно протягивает ударные гласные», – подумала Ольга, но лишь молча продолжила смотреть на хозяйку дома.

– Да что ж ты так пялишься, милая моя? Приходи уже в себя. Хватит чахнуть, – и она присела на стул.

– Кто вы? – Ольга попыталась привстать, но тут же вскрикнула от боли.

– Да не дергайся ты! Вечером Арина придет, может залатает. Уж не знаю, что она там шепчет, только всякие чахотошные у нее на следующий день встают как ни в чем ни бывало. Вчера бы уж пришла, да уехала давеча куда-то по делам. Потерпи, милая, – и женщина погладила Ольгу по голове, – А звать меня Анастасия, но друзья Настасьей величают, а кто и вовсе Тасей. Но это все молодежь. А ты зови как удобней. Только сильно не напрягайся, тебе еще до вечера терпеть. Не спасают тебя мои травки. Ой, не спасают…

Заглядевшись на забавную сиделку, Оля позволила себе расслабиться и улыбнуться:

– Спасибо.

– Да не за что пока благодарить – трупом второй день валяешься!

– Так я здесь уже два дня? – ей в ответ Анастасия лишь грустно кивнула, – Но как я здесь очутилась? Я совсем уж думала, что умерла. И этот снег везде, – при этих словах она вся сжалась, – Как же я выбралась? Чудом?

Голубые глаза на мраморном лице вдруг вспыхнули, или Ольге это показалось; на секунду она сомкнула глаза, а когда снова открыла, то увидела лишь хитрый прищур и плотно сжатые губы. Но уже в следующий миг женщина словно опомнилась и снова заговорила, растягивая гласные:

– Таким уж и чудом! Тебя дети мои нашли, снегом заваленную. И как тебя угораздило? Они тебя и тащили-то на сваленном молодняке. Не знаю, как умудрились. Так и боялись, что у тебя позвонки переломались. Ой, только не реви! – спохватилась рассказчица, услышав непроизвольные всхлипывания, – Все у тебя вылечится! Ну!

– У меня папа доктор, – запричитала Ольга, – знаю я, как это лечится. Это же на всю жизнь теперь калекой буду!

– Ой! Да горе ж ты мое! Сказала же, Арина тебя вылечит.

– Она что, колдунья что ли? – не унималась Оля.

– Знахарка. Да и какое тебе дело-то? Да хоть добрая фея! Главное – на ноги тебя поставит!

Где-то в доме раздался шум и Ольга прислушалась.

– Я скоро вернусь. Успокаивайся, давай, – и Настасья вышла, прикрыв за собой дверь. Через пару минут послышались мужские голоса. Только вот смысла разговора Ольга понять не могла, видимо еще пара дверей отделяла ее от говоривших.

Она снова попыталась привстать, но теперь уж точно зареклась пробовать. Возможность стать инвалидом на всю жизнь несколько выбивала из колеи, но она собралась и утерла слезы покрывалом. Мимолетом заметила, что ее новая ночнушка приятного голубого цвета. «Надеюсь, меня переодевали не дети, – подумала она, – А в общем, все равно. Надо дождаться эту целительницу и срочно возвращаться домой. Господи Боже! Что же творится с родителями? Лишь бы не папино сердце!» Комок снова подкатился к горлу. «Да что же я за размазня такая!» Ольга стиснула зубы и попыталась рассуждать трезво: «Я потерялась два дня назад. Так. Если какие-то там дети нашли только меня, значит с остальными все в порядке. Ребята либо ищут меня, либо отправились обратно, но все равно еще не добрались до дома. Значит, папа с мамой еще не в курсе. Уже легче. Если все правда и завтра я встану, то можно будет попытаться найти телефон. Это же люди. У них обязательно должен быть телефон! Я успею вовремя сообщить родителям, и за мной прилетят на вертолете. Так и будет. Я уверена! А если я завтра не встану?!!»

В двери постучались.

– Можно? – в дверном проеме показалась мужская голова.

– Конечно, – Ольга с трудом приподняла голову. Глаза ее устремились на молодого человека, разглядывая его, как музейный экспонат – настолько необычная внешность у него была. Слегка продолговатое лицо было не столь бледным, как у матери, но таким же гладким, словно отлитым из пластика. Светлые русые волосы растрепались, придавая гибкости отточенному скуластому лицу, покрытому редкой щетиной. Прямой нос, резкая линия губ, густые брови вразлет и ясные, небесно-голубые глаза довершали портрет. Ольга поймала себя на мысли, что смотрит на парня как завороженная. Смотрит и молчит. Молчал и он. Пауза затягивалась, а она все никак не могла подобрать слов.

Тишину нарушил приветливый голос Настасьи:

– Макс, ну что ты встал, как вкопанный? Она ж до смерти испугается! – и она рассмеялась, – Имя-то у девочки разузнай, а то так и будем ее «бедняжкой» звать.

– Оля. Оля Мамонтова, – отрапортовала та.

– Ну и славно. Оленька, это Максим, мой старший сын, – и она прикоснулась к плечу слегка смутившемуся, но тем не менее приветливо улыбнувшемуся юноше, – Он скромняга, но очень добрый. Всю ночь не спал, охранял тебя.

– Не стоит подробностей, мам, – его голос прозвучал у Ольги где-то в груди, снова вводя ее в подобие транса, – Ты, кажется, собиралась ужин готовить?

– Ну да, ну да. Ухожу, – и женщина снова рассмеялась. На последок она похлопала юношу по плечу, – Вас с братом прокормить – настоящая проблема, обжоры вы этакие.

– Ну, как ты? – Максим сразу же перевел взгляд на Ольгу, – Выглядишь не плохо.

– Спасибо, – еле слышно прошептала девушка.

– Я присяду? – и он шагнул ближе к кровати. На нем были потертые синие джинсы и старая клетчатая рубашка в тон, а из-под брючин выглядывали все те же озорные носки ручной вязки. Рост у него был выше среднего и от того Ольге с высоты кровати он показался настоящим великаном с широкой грудью и крепкими руками. Ей даже представилось, что он, наверное, кузнец и ловко и изящно управляется с молотом и наковальней.

– Спасибо, что спасли меня, – эти слова получились уже громче.

Парень улыбнулся, присел на стул, закинул ногу на ногу, и пристально уставился на нее.

– Спина сильно болит?

– Ноет. Твоя мама сказала, что это позвоночник.

– Ну, – он слегка вздохнул, – моя мама частенько преувеличивает. Она тебя уже напугала Ариной?

– Напугала? – Ольга подняла брови, – Скорее обрадовала. Даже если она ведьма злая, лишь бы я встала на ноги, мне очень нужно найти телефон и связаться с домом.

– Во-первых, – неожиданно серьезно начал Максим, – Она не ведьма. В наших краях люди всегда занимались целительством и знахарством, без этого не выжить. На одних маминых травках далеко не уедешь. Все, что знает Арина передавалось в ее семье от матери к дочери на протяжении многих веков. И, ты знаешь, мы очень чтим всю ее родословную. Она несколько раз помогала Алексею – он просто магнит для катастроф, и он сейчас здоров, как бык. Мой дед и ее отец были близкими друзьями и…

– Да я ведь ничего не имею против, – перебила Ольга, разгадав легкую обиду из-за своих слов про ведьму.

– Это я к сведению, – неожиданно резко обрезал молодой человек и продолжил, – Во-вторых, боюсь тебя расстроить, но мы, как бы так сказать, отрезаны от внешнего мира. Или вернее, он отрезан от нас. В общем, про телефон можешь забыть, – он немного помедлил, увидев округляющиеся глаза девушки, – Но, не волнуйся, выход есть.

– Какой же?

– Как только в районе перевала появятся спасатели, я доставлю тебя прямо к ним. Легенду о своем спасении можешь придумывать уже сейчас, но про меня и мою семью ни слова.

– В смысле? – Ольга растеряно смотрела на серьезное лицо, ожидая, что вот-вот на нем дрогнет всего один мускул и проявится улыбка в знак шутки.

– Все просто, – его лицо не дрогнуло, – Мы и еще несколько семей живем обособлено. Мы не дикари какие-то и периодически навещаем всю эту вашу цивилизацию, но к себе чужаков не пускаем.

– А я?

– А ты – редкое исключение. Нам с матерью пришлось очень сильно похлопотать, чтобы оставить тебя в деревне. С твоей стороны будет вежливым покинуть ее не нанося вреда ни нам, ни ее жителям, – он немного помолчал, дав девушке собраться с мыслями и понять все его слова, – Твою легенду я тщательно обставлю и никто не заподозрит тебя во лжи. Вернешься домой и будешь жить долго и счастливо, – он снова остановился, но все-таки улыбнулся и продолжил, – Я знаю, что у вас там есть книги, которые вы читаете. Я тоже читал. И… В общем, не пиши потом про это никаких книг.

– Ты серьезно? – Ольга до сих пор не верила, что парень не шутит, – Не писать книг про тебя?

– Не то, чтобы про меня. Про нас.

– Я не понимаю…

– Ты скоро поймешь. Ты ведь захочешь выйти на улицу…

Он не договорил, потому что двери в комнату резко распахнулись и на пороге появился еще один красавчик. По светлой коже и овалу лица было понятно, что это второй сын Настасьи. Внешность его также отличалась строгими чертами и ровными линиями. Только губы у этого парня были намного крупнее, чем у брата. И глаза были темнее и ярче – синие-синие. Одет он был, в такие же, как и у Макса, штаны и теплые носки. Вместо рубашки на нем была зеленоватая куртка, отороченная каким-то непонятным мехом. Сам он был в диком возбуждении и радостно улыбался, глядя на очнувшуюся девушку. Судя по всему, он даже толком не разделся; так спешил, что на длинных растрепанных волосах еще искрились снежинки.

– Я так рад, что ты пришла в себя! – он в один прыжок подскочил к кровати и уселся на корточки, так, что его лицо оказалось совсем близко. Запах снега и хвои ударил Ольге в нос и она невольно улыбнулась.

– Спасибо, мне уже лучше.

– Я – Алекс, – он попытался протянуть руку, но вовремя ее одернул, – Тебе еще нельзя шевелиться. Но вот завтра, поверь мне, ты будешь как новенькая, – он широко улыбался и смотрел то на девушку, то на брата, – Они тебе уже рассказали?

– Что именно? – спросила Оля. Молодой человек с первых минут показался ей таким добрым и милым, что она даже почувствовала легкий прилив сил, – Про Арину или про книги?

– Какие книги? – не понял юноша.

– Не важно, – Максим поднялся с места, – мы тебя утомили. А ты все еще больна. Пойдем, Алекс.

– Но, – Оля попыталась протестовать, – мы не договорили.

– Ничего страшного. Отдыхай, – он открыл дверь, но остановился, дожидаясь брата. Ольга пристально смотрела на счастливое лицо напротив.

– Все будет хорошо, – Алексей сказал это с такой нежностью и уверенностью, что ей наконец-то в это поверилось. И от радости даже немного закружилась голова. Ее виска коснулся легкий поцелуй и она окончательно растаяла, провожая благодарным взглядом это светлое и доброе лицо.

– Спасибо, – прошептала она и неожиданно для себя провалилась в сон.

Появление старой женщины она практически не запомнила. Глаза словно налились свинцом, и открыть их не представлялось возможным. Сквозь сон она слышала голоса, но не могла их различить. Кожей она чувствовала прикосновения к своему телу. Чьи-то руки барабанили пальцами по одеялу, направляя легкие импульсы к уставшим мышцам и больным суставам. С каждой минутой становилось теплее и легче, мысли улетали все дальше и дальше, и наконец исчезли совсем.