Читать книгу Долг платежом красен - Татьяна Чебатуркина - Страница 4

Исаакиевский собор возвышался так монументально и величественно на фоне дивного простора площади и Невы, невольно притягивая взгляды всех любующихся туристов и стремительных прохожих, что Нина буквально забыла, зачем она оказалась здесь, в самом центре северной столицы. Нет, ее никогда не привлекало всеобщее помешательство населения на селфи, упорное увековечивание своей собственной персоны на фоне исторических зданий, в обществе знаменитости, рядом с друзьями.

Но сейчас она не жалела свой далеко не новый телефон, выбирая наиболее интересные ракурсы, и вздрогнула, когда сзади ее окликнули негромко:

– Нина Сергеевна, ау!

Резкий поворот на сто восемьдесят градусов, и в метре от нее – спортивная подтянутая фигура незнакомого высокого дяденьки в светлых брюках, белоснежной футболке с короткими рукавами, без привычных выбросов непонятных английских словосочетаний на груди, в белой бейсболке —настоящий участник международной встречи по большому теннису. Рыжая бородка обрамляла подбородок, рыжие густые брови и аккуратные усы, зелено-рыжие глаза, нос с несколько широкими ноздрями, полоска упрямых губ – этакий скандинавский викинг лет под сорок или чуть меньше – смотрел на нее изучающее, пристально, слегка прищурившись. В руке – черная кожаная куртка.

– Вы родственник Ирины Александровны? – Нина сразу перешла к атаке, внезапно почему-то пожалев, что согласилась на эту встречу. Внутренний голос, который жил в ее непокоренной душе всю сознательную жизнь, сразу выдал неудовольствие и укор: «Зачем согласилась прийти? Смотри, чтобы потом не жалеть!

– Нина Сергеевна! Если вы устали, давайте посидим в кафе и побеседуем спокойно.

– Нет, я предпочитаю прогулку по Дворцовой набережной всем забегаловкам. И за полчаса, я думаю, все назревшие вопросы мы сумеем разрешить! – настойчивый, какой-то насмешливо-испытующий взгляд незнакомца явно смущал ее. – У вас вопросы ко мне по поводу наследства?

– Меня зовут Денис Иванович. Житель Санкт-Петербурга, но в последние пять лет чаще живу во Франции, в пригороде Парижа, чем на родине. Друг погибшего в Альпах при восхождении единственного сына Ирины Александровны, Константина. К наследству никакого отношения не имею. Но есть у меня несколько поручений Ирины Александровны, которые я обещал ей исполнить. Последние просьбы, когда всем стала ясно, и ей, в первую очередь, неизбежность ухода. Вы верите в Бога?

Нина смутилась и не смогла скрыть своей зловредной привычки заливаться краской по самому обычному поводу, как подросток:

– Извините, Денис Иванович, но вы не обязаны излагать мне свою автобиографию. Просто меня немного обескуражил ваш телефонный звонок. Вы знакомы с нотариусом?

– Конечно! Именно я привозил его к Ирине Александровне, чтобы он составил завещание с ее слов. Последний месяц я, вообще, жил у нее в доме, следил за тем, чтобы нанятая прислуга и приходящая медсестра выполняли все установки лечащего врача. Так получилось.

– А почему она вспомнила про меня? Ведь я ее никогда в жизни не видела?

– Ваша бабушка прислала однажды по просьбе Ирины Александровны большую бандероль с фотографиями всех членов семьи. На одной фотографии была изображена девочка лет десяти – это были Вы. И тогда Ирина Александровна сказала: «Эта девочка – продолжатель нашего рода. Неисповедимы пути господни». Вы возьмете сегодня ключ от квартиры?

– Нет, конечно!

– Тогда, извините, я сейчас позвоню нотариусу. Возможно, он изыщет возможность, чтобы не затягивать процедуру. Одну минуточку!

Набрав номер, Денис Иванович автоматически снял свою бейсболку, и, стоя вполоборота к Нине, внимательно выслушивал разъяснения человека, с которым связался. Усиливающийся ветер с Невы забрасывал рыжие кудрявые пряди чуба ему настойчиво в лицо, и незнакомец тыльной стороной ладони пытался их придержать, одновременно закрываясь от нежарких лучей готового закатиться солнца.

Что-то явно взволновало собеседника Нины, потому что он, отвернувшись к полноводной Неве, несколько минут молчал, размышляя, потом решительно выпалил:

– Нина Сергеевна! Наш уважаемый нотариус в некотором смущении, и поэтому решил на несколько дней отложить саму процедуру вступления вас во владение наследством. Об этом он должен вам сообщить завтра утром повторно. А сегодня он меня, так сказать, отправил на разведку, чтобы подготовить Вас. Согласно статье 333.24 «Размеры государственной пошлины за совершение нотариальных действий», за совершение нотариальных действий нотариусами государственных нотариальных контор и (или) должностными лицами органов исполнительной власти, органов самоуправления, уполномоченными в соответствии с законодательными актами Российской Федерации и (или) законодательными актами субъектов Российской Федерации на совершение нотариальных действий государственная пошлина уплачивается в следующих размерах: пункт 22 – за выдачу свидетельства о праве на наследство по закону и по завещанию: детям, в том числе, усыновленным, супругу, родителям, полнородным братьям и сестрам наследователя – 0,3 процента стоимости наследуемого имущества, но не более 100 тысяч рублей; другим наследникам – 0,6 процента наследуемого имущества, но не более одного миллиона рублей». Нотариуса смутила при сегодняшней встрече ваша абсолютная безмятежность и невозмутимость при озвучивании этой статьи. Вы даже не удивились и не уточнили нужную сумму. Поэтому он решил дать вам время на нахождение денег на оплату госпошлины.

Нина резко перебила:

– Что? Но у меня нет таких денег!

«Вот это настоящий шок! Заслушалась словами о тысячах и квартире, сразу отключилась, улетела в своих мечтаниях и прослушала главное. Никто тебе бесплатно обещанное по завещанию имущество на золотом блюдечке не поднесет! За все надо платить бешеные деньги, которых у тебя просто нет!».

– И какую сумму мне нужно выложить, чтобы завтра вступить в наследство, говоря Вашими словами?

Денис Иванович достал телефон, отвлекся для вычислений:

– Сумма достаточно приличная: где-то около девяноста или ста тысяч рублей. Трехкомнатная квартира по кадастровой стоимости проходит где-то в пределах одиннадцати – двенадцать миллионов. Но фактическая рыночная стоимость в разы выше. Свои деньги в любом случае Вы обязательно вернете! Не сомневайтесь! Если позволите, я могу завтра заплатить за Вас государственную пошлину, а Вы позже со мной рассчитаетесь, когда вступите в наследство. Ирина Александровна предвидела такой оборот событий, поэтому просила меня посодействовать вам.

Нина со свойственной ей решительностью схватила незнакомца за локоть, но через секунду, опомнившись, извинилась:

– Простите, пожалуйста, но меня смущает некая театральность происходящего! Обескураженный нотариус, который даже не пытался скрыть разочарование и недоумение при моем появлении, явная ваша заинтересованность, чтобы спихнуть многомиллионное состояние деревенской простушке, свалившейся на вашу голову из степных просторов правления некогда древней татаро-монгольской орды, – согласитесь, повод для некоторой обеспокоенности имеется. У меня такое чувство, что кто-то меня просто разыгрывает: в шутку, всерьез – пока непонятно. Кто и для чего? Мне очень хочется вам верить, но мы же – взрослые люди, и давно перестали верить в чудеса. Поэтому до свидания, до встречи завтра на территории уважаемого нотариуса. Возможно, я просто откажусь от столь увлекательного развития событий, от таинственного наследства, которое кому-то более интересно, чем мне.

Нина уходила от сверкающего великолепия Зимнего дворца, чувствуя спиной, всем своим существом пристальный взгляд незнакомого Дениса Ивановича, который, возможно, мысленно посылал ей совсем не миролюбивые эпитеты, удивляясь беспросветной тупости этой провинциалки, на которую свалилось неожиданное богатство.

Когда переходила улицу перед носом взмыленной от скорости, готовой в сотые доли секунды сорваться с места и ринуться вперед по сигналу светофора, своры новейших машин, вдруг испугалась:

«А вдруг она кому-то перешла дорогу с этим наследством? Легкий, небрежный толчок стремительно улетающей новинки зарубежного машиностроения, и вместо голодной туристки – бездыханный, обезображенный труп, который, пока не появится из Краснодара милая мамочка со своим новым мужем, будет валяться в холодном подземелье морга».

Она так явно представила себя в луже крови с отлетевшей в сторону черной сумочкой, толпу любопытных, испуганных людей вокруг, которые на минуту притормозили, а потом, мысленно перекрестившись, рванули дальше по своим делам, радуясь, что их миновала на этот раз печальная участь, что забыла о пирожках с капустой и картошкой. И, купив бутылку с ряженкой и мягкий, белый, ароматный батон в небольшом магазинчике, с непонятным удовольствием закрылась в своем маленьком номере, включив далеко не современный, почти домашний телевизор.

Участвовать в детективной истории расхотелось. Жила бы спокойно в деревенской тиши, наслаждалась пыльной жарой уходящего лета, варила бы ароматные кетчупы, закручивала в стеклянные банки быстро созревающие на грядках помидоры, баловала бы себя варениками с малиной и смородиной, в ночном звездном небе отыскивая такие далекие одинокие созвездия, и радовалась бы оживленным голосам в телефоне отдыхающих в Лазаревском у бабушки двух дочек.

И, уже засыпая, вдруг представила себя в мятых джинсах и синей ветровке рядом с элегантным, чистеньким, ироничным и примечательно рыжим наполовину соотечественником, а наполовину иностранцем, которому ничего не стоило предложить незнакомой уставшей женщине сто тысяч рублей, от которых эта идиотка гордо отказалась.

А Денис Иванович в это время думал о ней. Глядя на постоянно напряженные, неукротимые волны Невы, провожающие с тревогой любое судно, он вспомнил с некоторым сожалением лазурный, брошенный им несколько дней назад, сказочный берег волшебной Италии.

Ровно неделю назад нотариус, действительно, позвонил ему и, узнав, что Денис Иванович нежится на пляже в Неаполе, спросил с заметной завистью в голосе, какая сейчас температура воды в море. А потом своим монотонным голосом напомнил о приближении срока вступления в наследство некой Соловьевой Нины Сергеевны, проживающей по адресу: Волгоградская область, город Николаевск, и о просьбе уважаемого Дениса Ивановича напомнить о столь торжественном моменте. А Денис Иванович тогда только что вылез на прекрасный берег из слегка взволнованной с утра морской купели и откровенно чертыхнулся про себя:

«Совсем память отказала в этом чарующем своим великолепием городе! Сейчас позвоню, и пусть господин нотариус сам, без моего участия, встречает эту деревенскую деву и разруливает сложившуюся ситуацию. Терять целую неделю законного отдыха в этом благословенном краю, когда намечается продолжение интересного пляжного знакомства с перекрашенной в русый цвет итальянкой, гидом крупной туристической фирмы, и опять нырять моросящую, дождливую атмосферу Санкт-Петербурга вовсе не хотелось».

Денис Иванович сел на топчане. Память услужливо отодвинула в запасник мозга вдруг многообещающие томные взгляды, большую, уже слегка отвисшую грудь новой знакомой, ее проступающие у корней отросшие, темные волосы типичной брюнетки, которая, возможно, выдаст знание особых сексуальных приемов, если после посещения ресторана совершенно случайно окажется сегодня ночью у него в номере отеля. Пляжный роман на неделю, конечно, развлечет его ненадолго, но продолжение вряд ли получится.

В свои сорок лет Денису Ивановичу удавалось уже практически с первого взгляда предсказывать самому себе дальнейшее развитие сюжета каждого завязавшегося романа с прекрасными незнакомками. Молоденькие, прилипчивые вертихвостки разных национальностей никогда его не привлекали в силу почти полного отсутствия у них интеллекта, из способностей которых можно было выделить только две особенности – смазливость и полную уверенность в собственной неотразимости.

Скучающие сотрудницы офисных учреждений, разведенные дамы, блистательные жены стареющих государственных деятелей и бизнесменов преклонных лет упрямо «клевали», но без особого успеха, на яркую внешность русского ученого, свободно говорившего на пяти европейских языках. Но выросший в семье дипломата Денис Иванович всегда умел вовремя остановить набирающие темпы выдуманных или кажущихся страстей, развлекающихся мадам, понимая, что лишние проблемы только навредят его успешной заграничной карьере. Работа над кандидатской диссертацией, начатая еще в Санкт-Петербурге, требовала достаточного времени, которое он проводил в крупнейших библиотеках Парижа и Берлина. Но иногда никак не мог устоять под натиском женского обаяния, срывался, за что позже себя откровенно казнил. Какой-то рассудительный внутренний голос всегда тормозил эту его пришпоренность в отношениях с женщинами, и тогда Денис Иванович ставил сам себе открытый вопрос ребром:

«А ты желаешь видеть ее ежесекундно рядом, чтобы она принимала утром душ после тебя, чистила зубы, справляла нужду, приставала со своими проблемами за завтраком, заглядывала в твой телефон, плелась хвостом на все заранее запланированные встречи?».

Радости от такой интересной, нарисованной правдивыми красками обыденности жизни что-то не отсвечивалось.

Он достал из сумки записную книжку, прочитал отмеченные, заинтересовавшие его строки из давно забытой статьи о взаимоотношениях двух влюбленных:

«Когда люди ощущают эту химию, они оба стараются беречь чувства друг друга! Другой не исчезнет внезапно, потому что чувствует, как будет больно вам. Другой не оставит без ответа ваше обращение, потому что бережет ваше отношение и ваше настроение. Другой не будет настаивать на свободных отношениях просто потому, что он не может ни о ком думать, кроме вас. Другой будет мысленно все время с вами, и вы будете чувствовать это. Вы не будете волноваться о том, есть ли между вами связь, потому что будете постоянно получать подтверждения чувств и эмоций, связанных с вами. Другой будет с вами искренним и откровенным, и вы захотите быть таким же. Мне кажется, мы попадаем во всякую ерунду только по одной причине: мы не имеем терпения дождаться Того Самого человека».

Эти строчки он процитировал когда-то при встрече в Санкт-Петербурге Косте, своему другу, который пожаловался на свою мать, требующую более серьезных отношений с женщинами для продолжения своего рода.

– Мы, что, князья с историческими фамилиями и знаменитыми замками, чтобы переживать за возможное прерывание династии? Да, моя мать только чудом осталась жива в блокадном Ленинграде, когда погибли все родные. И чудо, что дед нашел ее в детском доме после войны. Но почему мать с отцом ограничились появлением только меня одного? И я вырос в семье без братьев и сестер. Если честно, завидую тебе, потому что у тебя есть младшая сестра и двое племянников. И я почти уверен, что обязательно встречу ту единственную женщину, которая меня где-то ждет.

Воспоминания о Константине сразу заставили забыть о предстоящей встрече с заводной итальянкой, которая, фактически обнаженная, сама начала приставать со своими историческими лекциями у кромки набегающего осторожного прилива.

«Сволочь ты, Денис Иванович, – другие матерные слова не позволило присвоить себе домашнее воспитание, но они вертелись на языке, – полгода прошло после смерти Ирины Александровны, а ты тут рассиропился в сущих тропиках возле потухшего вулкана Везувия! Так и не дождалась она наследников от Кости. И кроме меня и нашей семьи, кто еще помянет ее добрым словом? Коллеги? Ирина Александровна сразу после гибели Кости ушла с работы на пенсию. Может быть, в поликлинике еще остались сотрудники, кто ее помнит? Ведь на похоронах, кроме соседей, были какие-то мужчины и незнакомые женщины. Все, звони в аэропорт, заказывай билет до Санкт-Петербурга! Да, и еще эта женщина из Тьму-Таракании, которой мать Кости завещала в наследство все свое имущество? Явится с тысячей рублей в кошельке, вот и будет облом полный. Умная Ирина Александровна все заранее предвидела. Ты – ее душеприказчик и обязан выполнить все ее просьбы. Мужественная была женщина! И мужественно готовилась к уходу, когда у нее выявили раковую опухоль на последней, четвертой стадии. Почти до самого конца была в сознании, без истерик и слез».

Денис Иванович прислонился к всемирно известной решетке Летнего сада. Продрогнув, натянул кожаный пиджак, усмехнулся:

«А зубастой оказалась эта дальняя родственница Ирины Александровны! Приехала за тридевять земель и сомневается, думает, что ее кто-то разыгрывает. Невзрачная, невидная, обычная простушка, хотя такое чувство, что где-то с ней уже встречался, хотя это маловероятно. Ей бы подняться на шпильках сантиметров на двенадцать, снять эти мятые дешевые джинсы! Добавить немного косметики, приличный маникюр, дорогую сумку – сошла бы за мою землячку с окраины Питера. И все равно я ее уже где-то видел! Вопрос только – где? Ну, точно, не во Франции. Может быть, в Германии? Там – простота в одежде, никто особенно не наряжается, особенно летом. Нет, зря я о ней так пренебрежительно. У нее удивительно большие, серьезные, карие глаза, и взгляд сразу наповал! И тонкая, нежная, почти прозрачная кожа на щечках. А как эта Нина удивительно краснеет! Сразу становится лет на десять моложе! Стоп! Вспомнил! Я видел ее изображение на двух картинах Константина! Называется, приплыли! Константин верил в сны. Может быть, именно такой он увидел свою избранницу и будущую жену? Но при чем тут эта Нина Сергеевна? Не верю я во все эти метаморфозы с переселением души из одного тела в другое! И Ирина Александровна была убежденной христианкой. Ладно, доживем до завтрашнего утра. Как там говорят: будет день, и будет пища».