Читать книгу Пером и кистью о любви и красоте - Татьяна Долбенько - Страница 3

Ах, как чудесно музыка лилась…

Ах, как чудесно музыка лилась!

Великий Моцарт – в старом графском замке!

Где по стене там лестница вилась,

И герб висел израильской чеканки.

И я сидела в кресле у огня,

Переливая в сердце эти звуки,

А Вы смотрели с грустью на меня

И нежно целовали мои руки.

Развился локон, шпильку потеряв,

Смущенно полз рукав с плеча украдкой,

И блики от каминного огня

Тела зацеловали наши сладко.

И падал на пол яшмовый браслет,

Белели кружева на тёмном кресле…

На замок лился тихо лунный свет,

Звучала музыка австрийской старой песни…

В один из тихих дней осенних, под дождём…

В один из тихих дней осенних, под дождём,

Искала тоненькую тропку для надежды,

Что мы с тобой ещё когда-нибудь найдем

Тот остров счастья, где любовь безбрежна.

Я размечталась снова о тебе, представь,

И вот душа моя взвилась, как птица,

Осенних листьев – россыпь, как янтарь,

Под крыльями моими морем золотится.

Ах, столько сил мне даровал полет!

И сколько свежести в осенних листьях!

Бежать за ветром по листве вперёд,

И чувств своих не прятать, не стыдиться.

Взъерошить под ногами ворох листьев,

Лицо подставить под хрустальный дождь,

Освободиться от печальных мыслей,

Что разлюбил, не думаешь, не ждешь!

…Осенний вечер тихий и прохладный

Ведёт к смиренью взбалмошный порыв.

И кружится листва легко и плавно,

Тропинку для надежды золотом накрыв.

Украинский художник Олег Михайлович Караваев. «Осень в парке»

То лето было вовсе не печальным…

То лето было вовсе не печальным,

И не было предчувствия беды,

И песни пелись звонкие, венчальные,

В цветах тонули дивные сады.

Вы подарили мне жемчужное колечко,

Сердечко замирало от любви,

И бабушка вздыхала на крылечке,

И прятала слезиночки свои.

Ах, жемчуг подарили Вы к разлуке,

Надев кольцо, осталась я одна:

Другой с любовью нежно жмете руки…

Теперь забыть навек я Вас должна.

А бабушка вздыхала на крылечке:

«В разлуке жемчуг не спеши винить,

Ты сохрани жемчужное колечко,

А сердце сможет снова полюбить…»

То лето было вовсе не печальным,

В цветах тонули дивные сады…

Сверкали ваши кольца обручальные…

Как молоды тем летом были мы…

Меж гор в шале живу я много лет…

Меж гор в шале живу я много лет,

Сюда лишь птицы прилетают с ветром,

Здесь теплым солнцем камень гор прогрет,

В оранжевых лучах, сверкая фиолетом.

А у подножья гор – разлив цветущих трав:

Алиссум желтый манит теплым светом,

Синь колокольчиков колышется как шарф,

Астильбы свечи рдеют алым цветом

Бежит среди цветов хрустальная река,

Разлившись на ручьи, широкие потоки.

И средь воды стоят цветные острова

В оградах низенькой серебряной осоки.

Здесь – райский уголок вдали от суеты,

И здесь царит любовь, творящая мечту…

Когда-нибудь сюда ко мне приедешь ты…

Поторопись, мой друг, увидеть красоту…

Вам моих рук не пожимать…

Вам моих рук не пожимать,

В объятьях нежных не тонуть,

И мне на ушко не шептать,

Что все пройдет когда-нибудь…

О! Вы пойдете не со мной,

Вдыхая трав хмельной дурман,

И позовёте стать женой,

Сломав травинку пополам.

Вам моих дум уж не узнать,

Теперь я – книга под замком.

Страниц моих Вам не читать,

Язык любви Вам не знаком.

О, Боже мой, какая боль!

Мне Ваших ран не залечить.

Господь для Вас мне дал любовь,

А Вы с другой решили жить…

Вам моих губ не целовать,

Их сладость Вам не суждена.

Вы не хотите побеждать,

А мне победа не нужна.

Английский художник Фредерик Джон Ллойд Стревенс. «Женский портрет»

Глядело солнце с синих гор

Глядело солнце с синих гор

И пряталось за облаками,

А на земле горел костёр,

И согревало сердце пламя.

Молитва ввысь неслась с мольбой,

Глаза влажнели в откровенье,

И вот уж месяц голубой

С небес взирает на моленья.

Спадает ночь, идёт заря…

Что ж сердце не нашло отрады?!

Быть может, все надежды зря?!

Быть может, здесь смиренье надо?!

Горят костры по всей земле,

И согревает души пламя…

Кружат слова в небесной мгле,

Сердца для жизни выбирая…

К тебе вела меня судьба…

К тебе вела меня судьба…

Остановилась у порога,

Сказав: «Любовь всегда права!»,

Посторонилась лишь немного,

Чтоб я вошла,

И рядом встала.

Я оробела, и молчала,

Забыла все молитвы Богу…

А ты подумал: «Недотрога!»

И вышел тут же из дверей

Нас разделить за сто морей,

Искать других утех, забав,

Земных потерь себе набрав…

С тех пор с тобой уже на «вы».

Я в Вашем сердце поселилась,

Не потускнела,

Не разбилась…

И в моём сердце – только Вы.

Другому там совсем нет места.

Как ни крути: любовь права —

Ей не страшны года, молва…

И не просватана невеста…

В одно два сердца не слилось,

Но сквозь моря одним всё ж билось,

Вобрав всех радостей блага,

Небесная Любовь случилась…

Забытый всеми, старый дом молчал…

Забытый всеми, старый дом молчал.

Который день здесь тишина звенела.

Раскрытый календарь ещё чего-то ждал,

Но дата счастья выцвела, истлела…

Сквозь щели в окнах ветер в дом врывался,

По половицам добегал до двери,

Стучал щеколдой, охал и метался,

Выл сквозняком от боли и потери,

Бродил по дому, раздувая шторы,

И перелистывал газетные страницы,

И в пыльных зеркалах не отражались взоры

И пустовала клетка от волшебной птицы.

А было время, здесь звенели трели

Волшебной птицы, что светилась счастьем

И двое в доме жили и старели,

Не зная бед людских и облаков ненастья…

Но птица счастья так непостоянна,

А волшебство её всегда любовь рождает…

И в доме старом тихо, бездыханно,

И волшебство сюда не долетает.

Вы уезжаете легко и так безжалостно

Вы уезжаете легко и так безжалостно,

Меня Вы не успели полюбить.

Вы посмотрите на меня ещё, пожалуйста,

Ещё успеете лицо моё забыть.

Вы уезжаете совсем без сожаления,

Вас манит вдаль морская синяя волна.

И где-то на просторах заблуждения

Вам встретится неверная жена.

Вы уезжаете, любви моей не ведая,

Киваете и машете рукой.

А сердце моё, счастьем не согретое,

Узнает грусть-печаль и непокой.

Русский художник Владислав Анатольевич Нагорнов. Из альбома «Русские красавицы»

Луна светила в башню замка…

Луна светила в башню замка

И отражалась в зеркалах,

И отражалась в них цыганка

В цветастой юбке и шелках.

Монисто на груди горело

И шаль с кистями с плеч ползла,

Овсянка в клетке славно пела

И ночка звёздная плыла.

Браслеты тонкие звенели,

Монисто вторило им в такт

И складки юбки шелестели

И нежностью цвели уста.

Цыганка клетку приоткрыла,

Овсянку на руку взяла,

И с поцелуем отпустила

И ручка в кольцах замерла.

И падали на замок росы —

Луна светилась в небесах

И серебром катились звёзды,

И таяли на волосах.

В волнах качается плеяда звёзд

В волнах качается плеяда звёзд,

И серебрит луна прибрежную осоку,

Под ветром клонится, шурша, рогоз,

И где-то в темноте журчит протока.

А над протокою нагнулся вяз,

И ветви в воду опустил, как плети,

Столетний камень там в песке увяз,

На берег брошены рыбачьи сети…

Чуть в стороне на тонком тростнике

Притихла славная певунья – камышовка.

Днем трель её неслась вниз по реке

Рассказывая, как ловила рыбу ловко.

На берегу рыбак ночует у костра,

Мерцает огонёк газетной самокрутки

Шуршит рогоз под ветром до утра,

И на ночь прячутся в осоке утки.

Волна накатит на седой валун

И закачает прядь цветущей ряски,

Насыплет в рябь воды с десяток лун

И зажурчит от нежности и ласки…

Будто лапами ели коснулись стекла…

Будто лапами ели коснулись стекла,

И на окнах – морозный узор.

Вьюга легким снежком тихий дом замела,

Ночь раскинула звездный шатер.

Тёплым солнцем пылают в печке дрова,

Пляшут блики огня на стене.

Неотправленных писем сгорают слова,

Вздох не слышен в ночной тишине.

Доживает свой век среди елей и мха

Не жена, ни подруга, ни мать.

Лишь заходит зима в серебристых мехах,

Чтобы волосы ей целовать.

И мечты не звонят в колокольчик любви,

И огонь страстных чувств поутих.

Но молитва все так же кого-то хранит,

И свеча тёмной ночью горит.

Заметет вьюга за ночь узор на стекле,

Лапы елей нагнутся к окну.

Угольки в теплой печке мигают во тьме,

Ворох слов превращая в золу.

В саду Её Величества цвела сирень

В саду Её Величества цвела сирень,

Играл оркестр дворцовый под платаном,

Теплом дышал погожий майский день

И накрывали чай в беседке у фонтана.

Все ждали Вас с депешей от посла,

А я ждала, чтоб только б Вас увидеть…

Мой милый друг, разлукам нет числа,

А при дворе без Вас меня легко обидеть

В камзоле бархатном прошли Вы через сад,

И передали свиток, вставши на колено…

А время медлило, растягивало такт,

Сливая взгляды наши откровенно.

И нет Вам времени на отдых и покой,

Лишь долгий взгляд и грустная улыбка…

Вы лишь помашете мне издали рукой

Я прошепчу Вам вслед слова молитвы.

В саду Её Величества шуршат шелка,

Выводит контрабас охрипшее легато,

Кивают гроздьями сирени облака,

Дурманя головы нежнейшим ароматом.

Русский художник Владимир Сергеевич Первунинский. «Чаепитие в сиреневом саду»

Уж ночи в августе темнее…

Уж ночи в августе темнее,

И чаще дождь приходит в сад,

Рябина ярче пламенеет,

И чертит в небе звездопад.

В плетеном кресле у камина

Сижу за пяльцами в мечтах

Я Вами не была любима,

Но только Вас ждала я в снах.

Вы не писали писем нежных,

На променад не звали в парк,

Не знали дум моих мятежных,

И чувств, запрятанных в стихах.

Темнеет сад и пусто в доме,

Лишь дождь стучит в моё окно.

И тихо соскользнёт с ладоней

Ваш образ, вышитый давно.

В грозовых сапогах шагал дождь…

В грозовых сапогах шагал дождь,

И сверкала вслед молния резко,

И бросало лес пойменный в дрожь

От раскатов, гуденья и треска.

Меж пологих холмов сквозь кусты

Все искал ветер лаз иль укрытие,

По пути пригибая цветы

От беззлобия и по наитию.

Дождь уже мелководьем шуршит,

Вспышки молний пестрят меж холмами.

А гроза стихнуть все не спешит,

Хоть светлеет уже небесами.

Ветер прятался долго в камнях,

Ожидая чего-то небесного —

Птичьих песен на мокрых ветвях,

Или радуги над пролесками.

Вот и кончилась эта гроза.

Перестал дрожать ветер листами.

Лишь сползет по травинке слеза

Да вода заблестит над цветами…

Под тихий шепот пожелтевших трав

Под тихий шепот пожелтевших трав

И россыпь песни опечаленной овсянки

Бежала речка, камыши прижав,

И добегала в чаще до лесной делянки.