Читать книгу Убийца сейчас онлайн - Татьяна Ефремова - Страница 4

– Съездила я, в общем, в этот их буддистский центр. Ну, я тебе скажу, шалман! Центр этот (одно название что центр!) на самом деле – частный дом в Семеновке. Вроде центр города почти, а частный сектор этот – просто что-то нереальное, как в прошлый век попадаешь. Ну так вот! Контингент там, конечно, своеобразный. Но вот, глядя на них, я поняла, что мои соседи со второго этажа – тоже буддисты. У них тоже каждый день попойки, и непонятно, сколько народу в квартире живет. Вот что представляют из себя буддисты, как оказалось. Нет, ну те, что в Центре, они, правда, почище моих соседей. И не агрессивные. Даже обрадовались мне непонятно почему. У них, кстати, в соседнем доме наркотой торгуют. Может они поэтому такие радостные? Ну, короче, Лариски там не было уже дней десять. Это они мне так сказали. Может, конечно, врут, но я не понимаю, зачем им это. Такие они, знаешь, большие дети. Только пьяные. Даже жалко их, дураков, стало, – Мариша вздохнула и достала из пачки новую сигарету.

– Чего их жалеть-то? – настроение у меня было мрачное. – Ты нас лучше пожалей. Чего делать-то теперь? Милиции на Ларку наплевать.

– Надо самим искать. Других вариантов нет.

– Каким образом?

– Надо найти, кто убил этого твоего Коненко, и тогда мы узнаем, где Ларка.

Иногда, слушая Маришу, я готова согласиться с мужчинами, заявляющими, что женщина и логика – это две параллельные прямые. Точек пересечения у них просто не может существовать.

Вот как это понимать: найдем мы убийцу Коненко и тогда узнаем, где Ларка? Убийца, как добрый сказочный персонаж, расскажет нам, где искать пропавшую подружку? Или Мариша считает, что он держит Ларку под замком? Зачем? Если Лариска оказалась свидетелем убийства, то не проще ли было убить и ее тоже? Какая разница, одного убивать или двоих? Но второго трупа нет, значит логично было бы предположить, что не было и свидетеля убийства. Нет никакой связи между убийством бизнесмена Коненко и исчезновением Ларисы Веденевой.

Вернее, не было. До того момента, как черт понес меня в милицию. Вспомнив о своем бесславном походе, я испытала острое желание провалиться сквозь землю прямо отсюда, из Маришиной приемной. Вот вместе с креслом и провалиться. Незамедлительно.

Ведь сама, своими руками, вернее, своим языком без костей, подставила Ларку. Ведь этот противный полусонный Димыч Захаров явно посчитал ее возможной убийцей. И искать никого не надо – вот она, преступница, бери голыми руками. Правда, сначала ее неплохо было бы найти. Бред какой-то! С одной стороны, искать не надо, с другой – сначала надо найти. Похоже, по части логики мы с Маришей просто близнецы-сестры.

В одном я с ней согласна – искать убийцу Вовки Коненко все-таки надо. А вот когда мы его найдем, можно будет подсунуть его Захарову вместо Ларки. Пусть ловит кого-нибудь другого.

– Привет, девчонки! – на пороге возник вездесущий бодрый Леша. Увидел наши хмурые физиономии и решил не дожидаться ответных приветствий.

– Не объявилась ваша подружка?

– Нет. Не объявилась.

– А в милиции были? И как?

Я рассказала «как». Рассказывала я об этом уже второй раз за сегодня, но сейчас чувствовала себя – хуже некуда. Одно дело делиться неудачами с Маришей, которая тебе искренне сочувствует, и совсем другое дело – с Лешей, который еще вчера эти мои неудачи предсказал получше любого экстрасенса. Сейчас он скажет: «А я вас предупреждал!», и это будет последней каплей. После этого только и остается, что мечтать о срочном проваливании сквозь землю.

Но Леша, видимо, решил проявить великодушие и не стал напоминать о своей вчерашней прозорливости. Вместо этого он даже попытался меня утешить.

– Наташка, да ты чего скуксилась-то? Ничего плохого не произошло, если разобраться. Подружки вашей пока нет, но ведь и труп ее пока не обнаружился. Ее, скорее всего, и не было рядом с этим Коненко.

– Мне кажется, я ее подставила. Наболтала, что они с Вовкой встречались, думала, милиция ее тогда искать начнет как свидетельницу. А они, похоже, если и будут искать, то только как подозреваемую. Опер этот на полном серьезе спросил, не видела ли я у Ларки оружия. Значит, он думает, что это она могла Вовку застрелить.

– Да вряд ли, – успокоил меня Леша. – У них и без вашей Ларки версий навалом. Причем, более правдоподобных. Они в первую очередь за компаньонов этого убитого взялись. Коненко этот, оказывается, не единственный учредитель издательского дома. Там еще двое. Фамилии у них такие дурацкие.

– Ничего не дурацкие, – вступилась я за бывшее начальство, – нормальные фамилии: Барсуков и Совинский.

– Да чего же тут нормального? – веселился Леша. – Коненко, Барсуков и Совинский. Не фирма, а зоосад какой-то! Они, случайно не книжки про животных издают?

Мариша вдруг захихикала как ненормальная. Весело им, оказывается. Не слышали они, как видно, смешных фамилий. Хотя, если разобраться, наши «три толстяка» действительно фамилии себе отхватили – нарочно не придумаешь.

– А почему ты решил, что милиция на учредителей думает? – отсмеявшись, спросила Мариша.

– А потому, душа моя, что их уже допрашивают вовсю, и они быстренько адвоката себе наняли. Одного на двоих. И не кого попало, а Ванина.

– Ого! – уважительно заметила Мариша.

– Вот тебе и «ого!». А Ванина из-за всякой ерунды нанимать накладно получается. Вот менты и воодушевились, как только он появился. Они ведь как рассуждают? Если человек не виноват, то он про адвоката сразу и не вспомнит. Он ведь про себя знает, что ничего не сделал, и надеется, что и следователь с ним сразу согласится, как только выслушает. А сразу про адвоката вспоминает тот, кому просто необходимо, чтобы его кто-то аккуратненько отмазывал. Тот, кто какую-то вину, хоть махонькую, за собой чувствует… Ну или тот, кто уже хоть раз под следствием побывал. А эти ваши гаврики ни разу не привлекались, а на первый же допрос с адвокатом пришли. Да еще с каким! Ванин же у нас чем знаменит? – Леша сделал паузу и вопросительно посмотрел на нас с Маришей.

Чего он ждет? Чтобы мы ему пояснили, чем знаменит самый дорогой в городе адвокат Глеб Ванин? Так он сам это может рассказать гораздо лучше нас.

– А чем Ванин знаменит? – догадалась я подыграть нашему вдохновенному оратору.

– А тем, что вытаскивает таких отморозков, по которым не то что тюрьма, по ним вышка плачет, несмотря на мораторий. Зачем, спрашивается, невиновным людям огромные деньги тратить на адвоката с такой репутацией?

– Ты знаешь, они могли его нанять именно потому, что он самый дорогой в городе адвокат. Барсуков точно мог. Ему плевать, какая у Ванина репутация, и что по этому поводу менты думают. Ему главное, чтобы дорого и модно. Он и машины так покупает – чем дороже, тем лучше. И дом себе построил с колоннами дурацкими, с внешними лестницами. Он фотографии какой-то итальянской виллы увидел в журнале и загорелся точно такое же себе возвести. Там два крыла соединяются галереей. Застекленной от пола до потолка. А в галерее – бассейн. Все круто. Плитку прямо из Италии заказывали, чтобы было как на фотографии. Только галерея эта бассейновая вся из стекла и не отапливается. А у нас, сами понимаете, Сибирь. Зима долгая. Нет, вода в бассейне замерзает не всегда. Но и купаться там круглогодично желающих что-то не находится. Да и внешние лестницы зимой как-то не востребованы. Зато с виду круче всех. Так что Барсуков как раз мог и без особой необходимости Ванина нанять.

– А второй тоже такой же выпендрежник?

– Совинский что ли? Нет, тот как раз разумный. Только малость слабохарактерный. Он, скорее всего, за компанию с Барсуковым к Ванину обратился. Или чтобы наверняка не посадили. Так, на всякий случай подстраховаться.

– Ну, может и так, – великодушно согласился Леша, – только у ментов они сейчас основные подозреваемые.

О таком варианте развития событий я, честно говоря, не подумала. Представить Вадима Барсукова или Виктора Совинского в роли убийц у меня никак не получалось.

Барсукова я, правда, слегка недолюбливала. Был он человеком мелочным и суетливым. Пожалуй, эти два качества и определяли его поведение во всех возможных ситуациях. Мелочность была дополнительным определением к любому качеству Вадима Барсукова. Он был мелочно тщеславен, мелочно жаден и мелочно мстителен. Не забывал даже самых маленьких обид и старался обязательно поквитаться за них.

А что, может быть Вовка Коненко тоже чем-то досадил своему компаньону? Сам он мог не придать этому значения, а Барсуков способен затаить обиду даже на не слишком удачную шутку. А уж на удачную – тем более. Такие люди, как он, очень болезненно реагируют на любые насмешки. И при случае мстят насмешникам.

А еще мне всегда казалось, что Барсуков завидует Коненко. Как середнячки завидуют популярным в компании людям. Изо всех сил стараются им подражать, но не добиваются даже половины того внимания, что достается лидерам. Со временем эта зависть отпускает человека. Проходит вместе с коварным подростковым «переходным возрастом». Вдруг оказывается, что не так уж приятно быть популярным. Что быть средним порой выгодней, а иногда и безопасней.

Проходит несколько лет после школы или института, и вдруг оказывается, что у первой красавицы курса никак не складывается личная жизнь, а самый популярный в группе парень оказался не удачливей незаметных середнячков. Вместо зависти появляются сначала удивление, а потом, непонятно откуда, чувство вины перед вчерашней «душой компании», оставшейся вдруг без поклонников и почитателей.

Но бывают и исключения. Именно им и был Вадим Барсуков – с годами его зависть к Вовке Коненко не утихала, а наоборот, подпитывалась все новыми фактами и фактиками.

Коненко умел договариваться с людьми, а Барсуков настраивал их против себя позерством и хамоватостью. Коненко уважали подчиненные, а Барсуков был тем «шефом», недовольство которым – основная тема для разговоров в курилке. Коненко очень легко и естественно превращался из вчерашнего студента-голодранца в преуспевающего бизнесмена, а Барсуков даже в модных и дорогих шмотках выглядел не солидным человеком, а в лучшем случае, его водителем. Да и директором издательского дома «Люкс» был все-таки Коненко, а не втайне мечтавший об этом Барсуков.

Так что поводов убить своего более удачливого компаньона у завистливого Барсукова было предостаточно. На первый взгляд. Но вся беда в том, что верный себе Барсуков и мстить мог только по мелочам. Для убийства он, на мой взгляд, трусоват. Хотя, кто знает, что могло произойти за год. Может, Коненко подкинул какой-нибудь совершенно ошеломляющий повод для зависти! Или Барсуков, набив руку на мелких пакостях, решился на серьезный поступок.

Ну а что касается Витьки Совинского, так даже мысль о причастности его к убийству кого бы то ни было казалась мне фантастической. Витька совершенно не тяготился своей ролью середнячка. Более покладистого и неконфликтного человека мне не приходилось встречать. В отличие от Коненко с его сверхсовершенными деловыми качествами, или агрессивного по мелочам, трусоватого Барсукова, Виктор Совинский брал обаянием. Этого добра у Витьки хватило бы на троих. Не наделенный никакой особо выдающейся внешностью, он, тем не менее, был основным любимчиком офисного дамского сословия.

Его обожали девчонки из рекламного отдела и бухгалтерии, и суровая дама-корректор, которую по-настоящему боялись люксовские горе-журналисты, не умевшие даже «уворовать» чужие статейки, не наделав при этом ошибок. «Он милый!» – таково было общее мнение о похожем на плюшевого мишку Совинском. К тому же, он никогда не повышал голоса и не получал, подобно Барсукову, видимого удовольствия, распекая нерадивых работников.

Нет, Совинский определенно не мог убить Вовку. Он даже захотеть этого не мог.

В общем, если и есть среди них двоих убийца – то это определенно Барсуков.

Но чем же помешала Барсукову наша несчастная Ларка? Я представила Лариску, похищенную и запертую в бассейновой галерее Барсуковского дома. Хорошо, что сейчас май – она, по крайней мере, не замерзнет.

Блин! Какая же чушь лезет мне в голову от недосыпа!

Свидетеля нет смысла похищать, его проще убить заодно с запланированной жертвой. А убитой Ларку не нашли. Так может, она и не была никакой свидетельницей? Вдруг Коненко убили раньше девяти вечера?

– Слушай, а во сколько его убили?

– Вечером, – беспечно пожал плечами Леша.

– А поточнее? До девяти или позже?

– Откуда же мне знать? Я к этому делу никаким боком.

– Лешенька! А ты не мог бы узнать это у своего друга из милиции? – Мариша включилась в разговор сразу с конкретной просьбой.

– Ага, так он мне и расскажет! Существует, между прочим, тайна следствия, – заважничал Леша.

– Леша, нам очень надо! – Мариша слегка повысила голос и только все испортила.

– Вам надо – вы и узнавайте! Вон с Ваниным поговорите. Может, он вам что-нибудь и расскажет.

– Ванин расскажет, как же! – пробурчала Мариша. – Из него сроду слова не вытянешь.

– Вот потому он такой модный адвокат, – Леша получал удовольствие, наблюдая, как вытягиваются наши физиономии. Потом сжалился: – Вы все-таки с ним поговорите, объясните ситуацию. Мужик он неплохой – может и расскажет что-нибудь.

Леша явно передумал нам помогать. А все Мариша со своими командирскими замашками. Нашла на кого орать. Человек только-только в третий раз развелся. Еще, небось, свежи воспоминания о семейных разговорах на повышенных тонах. А тут еще и посторонние тетки пытаются им командовать ни с того, ни с сего. Так что Лешу как раз понять можно. А вот что нам теперь делать?

Может, действительно, поговорить с Ваниным? Идея, конечно, неплохая. Беда в том, что адвоката Ванина я, как бы это помягче выразиться, немного побаиваюсь. Нет, не потому, что наслышана о нем каких-нибудь страшных криминальных историй. Я побаиваюсь его как «важного господина из телевизора».

Ванин Глеб Геннадьевич – это самый известный в нашем городе адвокат. Редко какой громкий судебный процесс обходится без него. И если в местных новостях показывают что-то на тему «из зала суда», будьте уверены, на экране обязательно появится Глеб Ванин. Даже если он не участвует в суде в качестве защитника, телевизионщики все равно его покажут – попросят, например, прокомментировать процесс.

Чаще Ванина в криминальных новостях мелькает только начальник областной милиции.

Несмотря на свою популярность, Ванин не имеет собственного офиса а числится в конторе у Борзюка.

Я долго не могла понять, почему, будучи самым востребованным в городе юристом, он продолжает работать под чужой вывеской? Ведь ему, кроме всего прочего, приходится и деньгами делиться с владельцем приютившей его адвокатской конторы. Потом, правда, Мариша мне объяснила, что содержание собственной конторы с приличной обстановкой, бухгалтером и секретарем обошлось бы Ванину гораздо дороже. А совсем без офиса работать тоже нельзя – несолидно. Так что, отдавая Борзюку часть заработка, Ванин избавляет себя от множества организационных проблем. Что ни говори, а человек, у которого честолюбие уступает здравому смыслу, заслуженно считается лучшим в своем деле.

Как-то так получилось, что я, довольно часто бывая у Мариши на работе, ни разу не встретилась с Глебом Ваниным вживую. Для меня он – солидный господин из телевизора. А в телевизоре он слишком важный. Так что предстоящий разговор с модным адвокатом, хоть и был вполне возможен технически, пугал меня невероятно.

К счастью, Мариша была совсем другого мнения.

– Как же я сама не догадалась расспросить обо всем Глеба Геннадьевича? – сокрушалась она после Лешиного гордого ухода. – Не пришлось бы перед этим балбесом лебезить.

– А вдруг он с нами разговаривать не захочет?

– Да ты что! – искренне удивилась Мариша. – Он чудный дядька, тебе понравится.

Появился «чудный дядька» только к вечеру. Мы к этому времени успели отрепетировать предстоящий ответственный разговор практически по ролям. Решили, что начнет его Мариша, к которой Ванин как будто бы неплохо относится. А я в нужный момент вступлю с душераздирающей историей о своем общении с бездушными «ментами».

Глеб Ванин в жизни, не по телевизору, и в самом деле оказался очень приятным человеком. Я вообще первое время не могла поверить, что это и есть тот самый модный адвокат. Со своими очочками, седой бородкой и носом-картошкой Ванин был похож скорее на доктора Айболита, чем на грозу прокуроров и нерадивых следователей. К тому же, в отличие от телевизионного Глеба Ванина, этот Айболит добродушно улыбался, развалясь в кресле и отхлебывая кофе.

Мариша сделала скорбное лицо и начала:

– Глеб Геннадьевич, у нас к вам дело важное.

– Какое дело, Мариночка? – Ванин изобразил внимание, и от этого его сходство с добрым доктором только усилилось.

– Нам про убийство Владимира Коненко надо узнать поподробнее.

– Поподробнее – это не ко мне, – продолжая улыбаться, сообщил знаменитый адвокат. – Такую информацию я разглашать не имею права.

– Глеб Геннадьевич, – Мариша подпустила в голос слезы, – нам очень надо. У нас подруга пропала.

– А при чем здесь убийство Коненко?

– Так она вместе с ним пропала.

– Как это «вместе»? Коненко как раз никуда не пропал. Его, если помните, убили.

– Ну да, его убили. А она в это время пропала… Можно, я все по порядку расскажу?

– Расскажите, – разрешил, улыбнувшись, Айболит.

Надо отдать должное Марише – за эти пару дней она поднаторела в рассказывании историй. Вернее, одной истории. Уже не перескакивала с пятого на десятое, убрала лишние восклицания, из-за которых понять ее порой было невозможно. Рассказ ее теперь лился как река на равнине. Без лишних всплесков и перекатов. Спокойно, размеренно и величаво. Чувствовалось, что Мариша времени даром не теряла и оттачивала мастерство рассказчика на родственниках и знакомых.

Ванин выслушал нас, помолчал пару минут, видимо решая, стоит ли делиться информацией с такими дурехами как мы, потом сжалился.

– Честно говоря, девочки, я очень сомневаюсь, что ваша подружка была где-то рядом в момент убийства Коненко. Но, если вы этого так боитесь… Расскажу, но, – Ванин предостерегающе поднял указательный палец, – в общих чертах.

Мы дружно закивали головами.

– Значит так. Коненко Владимир Анатольевич, 32 года, директор издательского дома «Люкс» был убит в среду вечером. Где-то примерно с половины десятого до одиннадцати часов. Убит четырьмя выстрелами. Предположительно из пистолета Макарова. Все выстрелы были произведены в область груди и шеи. Скорее всего, с близкого расстояния. В общем, расстреляли его практически в упор. Тело было найдено той же ночью в автомобиле, принадлежавшем Коненко, на водительском сиденье. Автомобиль был припаркован на набережной, там, на третьем ярусе, где стоянка разрешена, недалеко от кафе «Акварель». После убийства положения тела не меняли. Ну, проще говоря, убили его там же, где и нашли, а не привезли откуда-то уже мертвого.

Ванин отхлебнул остывший кофе и посмотрел на наши печальные физиономии.

– Все сходится, – обреченно прошептала Мариша. – И время, и место.

– И тем не менее, – строго произнес Айболит и опять поднял вверх палец, – никаких признаков, указывающих на присутствие вашей подружки нет. Кровь в салоне только Коненко, следов борьбы, забытых в панике вещей и так далее – ничего этого нет, уверяю вас. Вряд ли ваша подруга оказалась второй жертвой. Или вы подозреваете, что она может быть убийцей?

Ну вот опять! Они все сговорились, что ли?

Мы энергично замотали головами.

– А вы уверены, что их свидание состоялось, а не отменилось, скажем, в последний момент?

– Мы знаем, что они договаривались.

– Попробуйте выяснить все-таки поточнее, встречались они в среду или нет.

– А как это можно выяснить? – осторожно поинтересовалась я.

– Ну попробуйте в кафе сходить. В то, где они договорились встретиться. Расспросите официанток. Вдруг они вашу Ларису запомнили. У вас фотография ее есть? Вот, покажите фотографию. Только вот – хотите добрый совет? – про Коненко сами не спрашивайте. Про него уже милиция спрашивала, так что ваш интерес к убитому может показаться подозрительным. Спрашивайте только про подругу. Выдумайте какую-нибудь правдоподобную историю. Если она с Коненко все-таки встречалась, официантки об этом сами вспомнят.