Читать книгу Там, где есть я… Со страхом можно договориться - Татьяна Евгеньевна Фармаковская - Страница 8

Работа над книгой заставила углубиться в воспоминания и вытащить на свет все свои приключения, мысли и чувства, которые случились со мной после диагноза.

И вот ведь что подумалось мне про бесстрашие и авантюризм по жизни и так пугающий всех диагноз.

Куда я только не лезла со своим любопытным носом, никогда не боялась возвращаться поздно ночью, не просила мужа меня встретить, даже если на часах сильно за полночь. Уже зная диагноз, оказывалась в довольно злачных местах, знакомилась со странными людьми и не боялась тусоваться с ними. За это время со мной много раз могло произойти все что угодно, а я не боялась опасности. Но как только услышала диагноз, испугалась настолько глубоко, что сгусток ужаса сковал меня на какое-то время, мешая даже дышать. Почему так произошло?

Почему мы так боимся услышать этот диагноз и впадаем в отчаяние и уныние? Многим требуется время, чтобы выйти из этого, а некоторые так и живут в состоянии вечного страха, беспокойства за себя и носят свою онкологию как корону, постоянно третируя родных и друзей.

Почему? Этот вопрос я задаю всем подписчикам своей страницы в Instagram, где я пишу о страсти к жизни, несмотря на онкологию, и об извилистом пути к себе.

Ответы поражают.

Лена: Страх неизвестности, страх боли.

Марина: Пока мы не болеем, мы ничего не знаем о раке, кроме того, что косит всех. И люди боятся думать о плохом. Поэтому услышать такой диагноз – значит «априори не выживу». Отсутствие информации о возможностях медицины вышибает из колеи просто в секунды. Это панический страх.

Вера: Меня диагноз не пугал – пример мамы, и я знала, что с этим живут. Но была полная потеря веры в себя. Я помню состояние, что меня загнали в угол, и я смотрела на мир через щелочку в своем домике. Но не было ощущения, что я останусь в этом домике навсегда. Возможно, тогда этот домик был мне очень нужен. Сейчас я уже ушла очень далеко от него и опять гуляю по миру без страха. Но память иногда возвращает.

Ольга: У меня не было страха. Была обреченность. Надо пройти кучу врачей и сделать операцию. Я не думала о прошлом, не думала о будущем. Я жила здесь и сейчас. Мне было все равно, что ждет впереди. А не все равно стало уже после операции.

Даша: А у меня всю сознательную жизнь было ощущение, что рак – это быстро и смертельно. У меня мамы не стало в ее 45 лет за 4 месяца. А когда мне поставили диагноз, то почему-то сомнений в том, что я сделаю все, чтобы вылечиться, не было. Единственный страх был, что мне не хватит денег на лечение. Вот это был страх.

Света: У меня был дикий страх за детей. Как они без меня останутся? Доче на тот момент было всего 8 месяцев. А еще я помню страх из детства: вдруг умрет мама, хотя предпосылок не было. Но это был мой страшный детский страх. И тем самым еще волнительнее за дочку.

Оля: Страх неизвестности, страх боли, Страх, что не хватит денег на операцию, страх, что отрежут грудь, выпадут волосы, и я буду некрасивая. Все это на меня обрушилось в один день, это была пятница, и что-то предпринимать было не вовремя. Зато за выходные мои друзья и коллеги решили много вопросов, и, как ни странно, страх ушел. Я даже сама не ожидала, что поддержка большого количества людей может быстро вернуть меня и мои мозги на место.

Елена: Страх смерти. Осознание, что это конец, что жизнь прожита впустую. Осознание упущенных возможностей, несделанных поступков, несказанных слов.

Наташа: Думаю, что у меня был бы страх, что потрачу все деньги на лечение, влезу в долги, которые потом нужно будет отдавать моим родным, если я не выживу. Вообще, стать обузой для моих родных для меня было бы самым ужасным.

Катя: Я испугалась, что не успею и не смогу сделать все, что всегда хотела и не сделала из другого страха. Так что новый страх перебил старые страхи и заставил меня делать то, что я давно хотела. Так что все круто.

Маша: Самое первое, о чем подумала, услышав диагноз, – как я скажу об этом маме. А уж потом, что буду некрасивая и никому не буду нужна больше. А в итоге именно после лечения я встретила своего мужа и знаю, что этот человек любит меня не за внешность, а за то, что у меня внутри.

Нина: Страх за детей, их трое и все маленькие. За мужа, как он их будет растить, страх за бабушку – это ее добьет. Страх не успеть покаяться. Он есть до сих пор.

Анжелина: Дикий страх за детей. Старшему 6 лет, и он очень привязан ко мне, а младшему годик, и он из-за болезни совсем меня не видит. Очень жалко маму, не дай бог пережить то, что переживает сейчас она. Боюсь чего-нибудь не успеть сделать для детей, жалею, стараюсь жить по полной и дарить деткам как можно больше счастливых моментов. Всегда их баловала, а сейчас тем более.

Лариса: Страх за дочку. Она у меня нежная очень, ей еще и 3 не было. Приехала после операции, а у нее тик, ходит за мной, никуда не отпуская, и до сих пор эта ее привязанность ко мне очень беспокоит, как она без меня будет. Страха, что болею, не было, как нет и сейчас, хотя вопрос с метастазами в голове снова под вопросом. Молю всегда Бога дать мне время вырастить ее.

Алла: Страх за родителей, за сына. Он остался без папы в 3,5 года, а тут еще я. За друзей, а уж потом почему-то за себя. Я понимала, что надо бороться, искать врачей и бороться, потому что просто хочется жить, и чтобы все мои родные и близкие были счастливы. Пришлось пройти много чего, и все вместе мы это сделали. Одна я не справилась бы. Произошел естественный отбор, и тем, кто остался рядом, я очень благодарна и люблю их. И еще у меня появились новые друзья, и я ими тоже очень дорожу.