Читать книгу Сквозь паутину: перезагрузка - Татьяна Евгеньевна Щукина - Страница 2

Вечерняя роса неприятно холодила ноги, обутые в лёгкие открытые босоножки без каблуков. Я шла по тропинке от железнодорожной станции к дачному поселку и, честно говоря, каждый шаг отдавался эхом в натруженных ногах. Вообще-то я люблю ходить пешком, и не по гладкому асфальту улиц, а по таким вот живым, дышащим тропинкам леса или луга. Но не сегодня. А «сегодня» – это пятница, конец рабочей недели, переполненная электричка, в которой буквально яблоку негде упасть, и ноющие от усталости ноги. Ныли не только ноги – настроение тоже тихонько подвывало. Сырость от постоянных дождей этого лета и вечерняя прохлада также вносили минорные нотки в общий упаднический настрой. «Осталось чуть-чуть, вон из-за того куста уже будет виден мостик через речушку, а там и до людского жилья рукой подать», – пытался распушить перья мой внутренний оптимист. Зря старался, как оказалось. Из-за вожделенного куста неожиданно высунулась рогатая морда типичной чёрно-белой коровы, преграждая путь к мостику. «Коро-о-овка, коро-о-овушка, хорошая девочка», – залепетала я, в то время как ноги наотрез отказались двигаться дальше. Приплыли! Конечно, в большинстве своём, коровы – довольно миролюбивые животные, но кто ж знает, что на уме у данной конкретно особи? Ух, какая большая! Так-так, скотинка на привязи, ага, ага, уже хорошо, а колышек, к которому привязана корова… аккурат на тропе воткнут! Вот хозяин «молодец»! Поленился от дорожки подальше отойти, а ты обходи, как хочешь! Ситуация осложнялась тем, что трава вокруг тропы выросла с человеческий рост (дожди же лили все лето), сырая холодная трава… Бр-р-р! Но что-то делать надо, а то корова стала проявлять повышенный интерес к моей персоне и двинулась от куста к месту нашей неминуемой встречи – тропе. Я попятилась назад. Рогатая остановилась в нескольких метрах от меня, пережёвывая сорванную траву. Вид у неё был весьма любопытствующий. Понять бы ещё – приветливый либо предостерегающий. Руку даю на отсечение, что мысли коровы, если они вообще могут быть в этой внушительной голове, были примерно моего формата (за исключением нелестных эпитетов матерного содержания в адрес хозяина): «Чего ожидать от данного существа?» Ну что ж, постоим ещё, присмотримся друг к другу.

Неизвестно, сколько бы продолжалось наше взаимное разглядывание, если бы не счастливый случай: из-за кустов послышались шаркающие шаги (кто-то шёл по мосту) и раздался слегка дребезжащий от почтенного возраста женский голос:

– Дочка, иди сюды, не бойся!

Я послушно двинулась на спасительный зов, но тут корова тоже ломанулась через кусты к мосту, попутно издавая мычание.

На тропе показалась типичная бабушка, правда уж очень какая-то неухоженная, растрёпанная, в растянутой вязаной кофте серо-синего цвета и тёмной юбке. Её взгляд зацепился за меня. «Просканировала!» – пронеслось на задворках мысли.

– А вы, девушка, что стоите? Проходите, нешто корову ни разу не видели?

И снова обратилась к корове:

– Дочка, Дочка…

Так это корова – Дочка! Я-то подумала, бабушка ко мне обращалась. Фу ты, неудобно как…

Корова подошла к хозяйке и несколько раз ткнулась ей носом в бок, бабка быстро достала из кармана кусок хлеба и сунула животному в рот.

– Да знаете, раньше так близко встречать не приходилось…– сконфуженно пролепетала я. И тут внутреннее раздражение подкатило к самому горлу и я выдала:

– Что же вы, уважаемая, корову на тропе привязываете? Ведь не обойти её никак! А вдруг дети мимо побегут, а она того, боднуть вздумает?

Бабка усмехнулась:

– Моя Дочка добрая, её тут все знають и любють.

Прямо вот так: «Знають и любють»! Ну а я вот не знаю, и, признаться, чувств тёплых ко всяким коровам неизвестным не питаю. Не тратя больше слов и времени, бабушка развернулась и повела корову вдоль реки к расположенному чуть далее автомобильному мосту. Мне показалось, она что-то нашёптывала корове. А бабка-то с «чудинкой»! И когда она только колышек вытащить успела? Обрадовавшись, что мне не придётся всю дорогу плестись за этой странной парочкой и путь свободен, я быстро перешла речушку по довольно хлипкому навесному мостику, миновала небольшую деревеньку Иваньково домов этак в десять – пятнадцать, и, наконец, подошла к дачному поселку. В следующий раз обязательно пойду по автомобильной дороге! Пусть полчаса потеряю, зато ноги сухие и без непредвиденных встреч дойду.

До дачи родителей я добралась довольно быстро. Небольшой, но симпатичный домик, состоящий из кухни и двух комнат, приветливо белел из-за яблоньки и вишняка. Мама встретила меня на крылечке и сразу же повела на кухню кормить. Картошечка с грибами, оладушки с вареньем и горячий чай оказались как нельзя кстати. К нам присоединился папа и завязался обычный разговор про мою работу, про вишню, которую почти всю склевали сороки, про нескончаемые дожди этим летом и так далее. Не забыла я и рассказать про свою встречу с коровой.

– А, это Степаниды? Да у неё коровка смирная! Одна корова на всю деревню! – улыбнулся папа.

– А откуда взялась эта ваша Степанида? Что-то раньше я её не замечала?

– Как «откуда»? – удивилась мама. – Да она давно уж…– тут мама как-то странно замялась, растерянно посмотрев на папу, и отвернулась к серванту за конфетами. Папа тоже замешкался, но спустя секунду перевёл тему разговора в их с мамой любимое русло:

– Надо тебе, дочь, почаще на дачу наведываться. Места тут красивые, грибов столько! Завтра с утра пораньше отправимся с тобой на «тихую охоту». Да и помощь на грядках нам с матерью не помешает. Ты чай пей, с конфетами, вон, какая худющая стала. На работе, поди, снова без обеда?

– Да нет, обедала я…

– Ещё оладушек? Варенье малиновое, этого года! – подключилась мама.

На следующее утро папа повёл меня за грибами. Березовый лес начинался прямо за дачным посёлком. Крайняя к лесу дача, имевшая весьма запущенный вид в прошлый мой приезд, преобразилась: исчезли заросли сорняков, в заборе вместо дыр появились доски, сам забор был выкрашен в темно-коричневый цвет. Около дачного домика новый хозяин посадил какие-то саженцы, да и сам домик повеселел и посвежел.

– О, перекупили дачку? – поинтересовалась я у папы.

– Анатолий тут у нас хозяйничает. Сам он был лесником, но потом его сократили, он сюда перебрался. Неплохой мужик, крышу вон соседям помог перекрыть. А грибов мы с мамой уже набрали – ого-го! И насолили, и замариновали… – неожиданно перескочил папа на совершенно другую тему.

Лес! Я любила прогуляться на природе и подышать свежим воздухом в свободное время. Все проблемы, казавшиеся глобально-неразрешимыми в закупоренном офисе, на лесной тропинке словно выветривались и превращались в пустые да неважные. С каждым шагом я ощущала подъём душевных сил и приятную свежесть в голове… Жаль, что выбираться на природу нам, городским жителям, удаётся редко. Сегодняшний поход за грибами для меня был, в первую очередь, прогулкой на свежем воздухе, а во вторую – возможностью провести время вдвоём с папой. Грибами я не то чтобы увлекалась, я их попросту не знала. Мухомор, поганка, сыроежка, лисичка да подберёзовик – вот и все мои познания в этой области.

Папа срезал свой очередной подберёзовик, а я прошла чуть вперёд и увидела невысокого худощавого мужчину в кепке и камуфляжном костюме. Он стоял лицом к высокому раскидистому дубу, поглаживал корявый ствол руками и, задрав голову, едва слышно бормотал: «…ну да, ну да… Ну теперь что уж, ничего не поделаешь…Эх, эх… Да, брат, плохи твои дела…» Мужчина меня не заметил, поэтому я решила на всякий случай ретироваться назад, ближе к папе. Грибные успехи отца несколько отклонили его от тропы, но всё же он был недалеко.

– Смотри, какие красавицы! – показал папа три кряжистых белых гриба в корзине.

– Да, потрясающие! А у меня там на тропе только какой-то чудак с дубом разговаривает.

– Ну, тоже, наверное, грибник, – улыбнулся папа и тут же пошутил: – А с хорошим дубом почему бы и не поговорить?

Вместе мы вышли на опушку. Навстречу нам шёл тот самый мужичок, которого я заподозрила в помешательстве. Шёл он широким, слегка пружинящим шагом. Поравнявшись с нами, мужчина поздоровался с отцом:

– Здорово, Александр!

– Здорово, Анатолий! Все грибы собрал?

Я тут же отметила, что ни корзинки, ни пакета у странного мужчины не было. Даже рюкзака, на худой конец!

– Да нет, на развод оставил. Ты сегодня с подмогой? – кивнул Анатолий в мою сторону.

– Ага. Боюсь, один не дотащу. Дочь с собой прихватил!

– Ну, удачи! – и Анатолий зашагал дальше. Небольшая веточка дуба с парой листиков и маленьким желудёнком залихватски торчали у него из-за уха.

– Так вот кем оказался твой чудак! Хозяин крайней дачи! Я тебе как раз про него рассказывал, – подмигнул мне папа.

– Что-то я у него грибов не заметила…

– Да ты их и в лесу, извини, не больно-то замечаешь. Смотри, какой беленький чуть не раздавила! – папа поспешно наклонился и укоризненно продемонстрировал мне слегка помятый гриб.

Домой мы возвращались с полной корзиной и двумя пакетами грибов. Мой вклад в общий сбор был весьма скромен, но некоторыми найденными мной экземплярами я искренне гордилась. Ноги приятно гудели, денёк выдался просто отменным: ближе к обеду облака разошлись, уступив место солнцу; подул лёгкий ветерок и заметно потеплело.

Вечером, после прополки грядок, мы с мамой чистили грибы на лавочке, а папа отдыхал после ремонта теплицы. Мама все расспрашивала меня про работу, а рассказывать было нечего. Работала я менеджером в небольшой конторе, вела заказы клиентов типографского характера – брошюры, рекламные буклеты да листовки, визитки и прочая мелочь. Не пыльная работа, но часто приходилось общаться с недовольными клиентами, полными чувством собственного превосходства над окружающим миром. То цветопередача их не устраивала, то в последний момент всё решат переделать, а иной раз просто: «Верните нам деньги!» Платили не очень, но я жила с родителями, мне хватало. Хотелось, конечно, чего-то большего – интересной работы в престижной компании, большого коллектива, карьерного роста. Да и просто найти применение знаниям, полученным за пять лет обучения в институте! Однако уходить в никуда не хотелось, а моё «большее» пока на горизонте не маячило. Мама доказывала мне, что так нельзя, надо искать дело по душе, которое приносило бы удовольствие и пользу обществу. Я с ней была согласна, однако что могло приносить мне радость и пользу обществу, пока решено не было. Личная жизнь в двадцать четыре года тоже как-то не баловала – обладая миловидной внешностью, стройной фигурой и стремлением всегда и везде хорошо выглядеть, я не могла похвастаться вереницей поклонников. Да чего уж там! Ни одного молодого человека с серьёзными намерениями в радиусе моего обаяния! Друзья и приятели среди парней у меня были, был даже знакомый, оказывающий мне определённые знаки внимания, но меня к нему не влекло.

Прозвенел телефон в боковом кармане. Оторвавшись от разговора с мамой и очередного подберёзовика, я прочитала сообщение от подруги. Она интересовалась, идём ли мы с ней завтра на концерт. Начинающая группа перепевала рок-хиты в нашем любимом кафе. Совсем забыла про обещание!

– Мам, вы с папой не обидитесь, если я сейчас на последней электричке домой уеду? – заторопилась я дочистить гриб.

– А что такое, родная?

– Да вот, Эля в кафе зовёт завтра…

– В кафе – это хорошо! Может, познакомишься там с кем. А почему не хочешь завтра с утра поехать? Побыла-то всего один денечек!

– Ну мам… Отдохнуть хочется, выспаться, в планах ещё по магазинам в первой половине дня пройтись…А на следующие выходные я снова приеду!

– Ага, как же, скорее у нас с папой отпуск закончится… Ладно, пойдём, покормлю тебя и будешь собираться. Эле привет передавай. Она ещё встречается с тем мальчиком, который…

– Нет, мам, давно уже нет.

Вокруг рыжеволосой красотки Эли всегда толпилась куча ребят. Она не была красавицей в полном смысле этого слова, но в ней прочно сидела какая-то врожденная утончённость, элегантность, сочетавшаяся со свойственным ей обаянием. И вот как-то раз пригласила нас с Элькой в гости на этакий «квартирник» знакомая по институту. Мы пришли слегка с опозданием (долго искали нужный нам дом), вечеринка шла в полном разгаре. Там мне понравился один парень, о чем я по секрету поделилась с лучшей подругой, пока вдвоём дышали свежим воздухом на балконе.

– Да, ничего такой, приятный, но, по-моему, у него есть девушка. Сейчас узнаем! – и, поправив причёску, Эля энергично зашагала обратно в комнату. Я пошла следом, но ненадолго заскочила в ванную припудрить носик. Вернувшись в комнату я увидела, как Эля весело и мило болтала с тем самым парнем, узнать о занятости которого она вызвалась.

– Ты представляешь, я только хотела узнать о нём побольше, про девушку, там, про увлечения, а он мне говорит, мол, ты мне сразу понравилась, и на свидание позвал, – быстро тараторила впоследствии подруга. – Но ты не переживай, если тебе неприятно, то я с ним больше общаться не буду. Просто ты меня тоже пойми: у тебя шансов вообще не было – ты не в его вкусе, я узнавала.

Я ответила, что всё в порядке, я не возражаю, что не так уж он мне и понравился. А что тут скажешь?

Через пару месяцев они расстались.

– Не моё! – категорично заявила Эля. И ведь не поспоришь! «Изначально было не твоё!» – хотелось сказать мне, но дружбу с Элей я ценила больше. Беззаботные институтские годы прочно нас сплотили, а подобная ситуация была не новой. От Эли словно исходил магнетизм, который так и привлекал к ней людей. Однако прочные и долгие отношения подруге не удавалось построить точно так же, как и мне.

Тем временем я собирала немногочисленные пожитки в сумку. Много вещей я с собой специально на дачу не тащила, но вот шёлковый шарф никак не хотел находиться.

– Мам, ты мой шарф не видела? Да куда ж он мог запропаститься!

– Нет, а ты разве с ним приехала?

– Да, с ним. На сумке был повязан, ну, тот самый, коричневый!

– Тут где-нибудь валяется, найдётся, не волнуйся. Я домой его привезу.

До электрички оставалось пятьдесят минут. Если идти пешком даже по автомобильной дороге, то у меня в запасе ещё оставалось время, а уж если по вчерашней тропе пройтись, так вообще полчаса. Мысли снова крутились вокруг шарфа. Он был приятного шоколадного цвета с вкраплениями бежево-сливочного. Но особую ценность ему придавали не цвет и даже не натуральный материал (шёлк), а то, что моя очень хорошая знакомая, с которой мы раньше ходили на занятия по йоге, привезла мне сей шарфик в качестве сувенира из поездки по Индии. «Я купила его у древнего индийского храма Кайласанатха или, как его ещё называют, храма Кайласа. Представляешь, какая там бешеная энергетика?! Он просто обязательно принесёт тебе удачу!» – говорила моя чудачка-йогиня. И вот где я могла оставить обещанную удачу?!

Папа спал, я попросила маму его не будить для прощания. Поцеловав мамочку, я закрыла дверь калитки и двинулась на станцию.

У вас бывали минуты прозрения? Вот долго ищешь что-то или о чём-то думаешь, вспоминаешь, и только отвлечешься мыслью – хлоп! Ответ приходит сам собой, как будто всплывая из-под спуда остальной информации. Так и меня озарило. Внезапно! Я вспомнила, где оставила свой шарф! Бедненький, висит теперь, совершенно одинокий, забытый и покинутый хозяйкой… на поваленном дереве в лесу! Я ждала папу, солнышко припекало. Присев на вывернутую с корнем берёзу, я сняла с головы повязку (тот самый шарф) и наслаждалась отдыхом. Подошёл папа. Я быстро схватила пакет с грибами и мы двинулись к выходу из леса. Шарф же остался на месте привала.

Жалко шарфик. Надо вернуть! Это совсем недалеко, только нужно поторопиться, и я всё успею. Я развернулась и резво пошагала в сторону березняка. Тем временем солнце опускалось всё ниже. Быстрее, успеть до темноты, во что бы то ни стало!

Проходя крайнюю дачу, я заметила странную процессию, шествующую в нужном мне направлении, только гораздо ближе к лесу. Впереди прытко шёл мужичок. Весь его вид выражал крайнее нетерпение, он уходил дальше остальных вперёд, затем разворачивался и поджидал отстающих. За ним шла высокая статная женщина с ровной, как у березки, осанкой и высоко поднятой головой. Женщина была в длинной юбке и шла так плавно, словно скользила над землёй, что даже подол её одеяния не колыхался. Платок у женщины на голове был повязан очень низко, закрывая большую часть лица и щёки. Иногда она дотрагивалась до растущих вдоль дорожки растений и что-то срывала. Позади всех, переваливаясь из стороны в сторону, как зажиревшая старая гусыня, шла бабка. Контраст между этими тремя персонажами был очень силён – суета и резвость мужчины диссонировали с плавными размеренными движениями молодой женщины; её грациозность и стать вступали в противоречие с неуклюжестью и тяжёлой поступью ковылявшей сзади старухи, ворчание которой долетали до меня обрывками. Интересная компания!

Я попыталась прикинуть, как мне их можно опередить, не попадаясь на глаза, но получалось, что никак. При этом дышать в затылок бабке тоже не хотелось. Ладно, у леса возьму чуть в сторону и обойду их, электричка ждать не будет. Тем временем колонна спустилась в овражек. Я торопилась, как могла. Спускаясь вслед за ними по тропе, я услышала голоса. Скрипучий старушечий: «Платок-то не сымай, мало ли…» Звучный и красивый голос ей ответил: «Ой, ма, да отстаньте вы, итак света белого не вижу! Устала я!» Мужской же голос причитал: «Девоньки, милые, прибавь ходу, ну!» Этот голос я уже слышала сегодня. Наш всё тот же знакомый Анатолий! С удивлением для себя я поняла, что и старушечий голос где-то уже слышала. «Дочка!» Ну конечно же! Бабка Степанида! Её дребезжание ни с чем не спутать! Как странно!

Голос Степаниды продолжал увещевать, дребезжа и срываясь: «Надень, кому говорят! Вона, давеча неудельную прислал чёрт! Ничто её не берёт, все каналы закупорены! А сколько таких шастает в округе, недалече до беды!»

Перескочив пару досок, переброшенных через ручей, я поднялась на пригорок и заметила, как троица скрылась в лесу. Женщина была без платка и, поверьте, такой роскошной золотистой гриве волос, затейливо сплетённых в объёмную косу, позавидовали бы многие! У леса наши пути разошлись. Я на время позабыла про всё, кроме шарфа и электрички. А вот и он, родимый! Висит там же, где я его и оставила. Теперь можно выдвигаться на станцию.

Уже почти выйдя из леса, я снова наткнулась на своих вынужденных попутчиков. Они стояли на опушке леса лицом друг к другу, образуя круг и подняв правую руку вверх. Ой, мамочка моя! Сектанты! Или сатанисты! Надо удирать, пока не заметили! Вдруг они из буйных? Будешь потом фигурировать в криминальных сводках!

Эх, любопытство! Никого оно до добра не доводит! Я засмотрелась на женщину. Её красота была настолько поразительна, не описать словами! Такие правильные, точёные черты лица! Они приковывали взгляд, завораживали. Понятнее стала теперь настойчивость Степаниды относительно платка. Только зачем же скрывать подобную восхитительную внешность?

А дальше всё стало настолько невероятным, будто в каком-то фантастическом фильме! Воздух между рук у этой троицы стал уплотняться, как бы сгущаться. Затем из этого уплотнения образовался вихрь, который вращался одновременно в нескольких направлениях. Задул сильный пронизывающий ветер и зелёный массив леса всколыхнулся, зашумел. Между ладонями Степаниды, Анатолия и неизвестной красавицы протянулись клейкие серебристые нити. Они стали расходиться, растягивая эти нити. Образовалось нечто, отдалённо напоминающее паутину. Дальше я услышала оглушительный треск позади меня. С тяжёлым стоном падало дерево. Я рванула вперёд, спасаясь от удара ветвей. Потом замелькали кадры: встревоженные лица троицы, повернутые в мою сторону, какая-то липкая серебристая мгла, зелёный пушистый мох прямо у лица, удар и… всё!