Читать книгу Угодный богу - Татьяна Евгеньевна Шаляпина - Страница 9

В эту ночь полноликая луна щедро освещала покосившуюся хижину, одну из сотен малых крестьянских построек среди полей, примыкавших к пустыне. Крестьянин в белой повязке на бедрах, немного прихрамывая, вошел в дверь. Внутри его встречала темнота.

– Дочка, – протяжно и тихо позвал он, желая в косом лунном луче, падающем из дверного проема, разглядеть кого-то. – Доченька, проснись, Нефру!

Где-то в углу послышалось движение.

– О, отец! – воскликнул молодой женский голос. – Я думала, ты придешь на рассвете. Сейчас я зажгу огонь.

Загромыхала глиняная посуда, зашелестела солома, – она принялась раздувать тлеющие в посудине угли.

Солома весело вспыхнула, и красный огонь осветил хижину. Юная девушка бойко подбрасывала к соломе сухие ветки и траву. Длинные волосы, заплетенные в косички, падали на грудь, чуть обозначенную под грубой тканью калазириса. Даже при плохом освещении бросалась в глаза ее необыкновенная, тонкая красота.

Сделав пламя побольше, она присела рядом с отцом, случайно задев его правую ступню.

Крестьянин застонал.

– Что случилось, отец? – забеспокоилась девушка и стала бережно ощупывать отцовские ноги. – О, да у тебя здесь кровь! Ты сбил ноги!

Она бросилась искать ткань для перевязки и кувшин с водой, чтобы промыть рану:

– Потерпи.

– Мне не больно, дочка.

– О, отец, – укоряла она его. – Зачем нужно было так далеко идти? Праздник! У тебя же нет обуви, а завтра ты опять пойдешь работать на весь день, не разгибая спины. Нужно где-то взять пальмовых листьев и сплести тебе обувку.

– Ничего, дочка. Теперь-то уж мы не будем ни в чем нуждаться, – с нескрываемой радостью произнес крестьянин. – Посмотри, что я раздобыл сегодня!

– Ты нашел золото? И мы сможем купить быка, чтоб обрабатывать землю и перевозить тяжести?

– Нет, дочка, но это получше, чем деньги. Вот, смотри, – и крестьянин достал маленький белый лоскутик какой-то очень дорогой ткани, переливающейся при отблесках пламени.

– Что это? – удивилась Нефру.

– О, моя девочка! Это очень ценная вещь, – отвечал отец. – Кусочек ленты с носилок самого фараона. Мне удалось отвоевать это для тебя.

– Зачем, отец? – не поняла девушка. – Какая польза от крохотного клочка, даже если он такой красивый?

– А польза в том, что теперь в нашем доме поселится счастье и благополучие, – ответил крестьянин. – Лента упала прямо мне в руки, лента Амона. И это произошло в день коронации.

– Если так хорош лоскутик, каково же богатство самого фараона? – произнесла Нефру, крепко перевязывая пораненную ногу.

– Да, он неслыханно богат, – сдерживая стон, ответил крестьянин.

– А ты видел фараона? – быстро спросила девушка.

– Видел! – воскликнул он и тут же пожалел о сказанном.

– Какой же он? Расскажи!

– Зачем тебе?

– Отец, я хочу знать, ради кого ты ходил в такую несусветную даль!

– Глупая девочка! Блеск фараона способен ослепить любого, кто на него взглянет.

– И ты решил сберечь свое зрение? – хохотала та.

– Да знаешь ли ты, что там происходило? – Рассердился крестьянин. – Я не мог протолкаться, люди ликовали, бросались из стороны в сторону. В этой сутолоке мне поранили ногу…

– Ах, вот оно что? – Нефру хотела сказать, что никакой фараон с его лентами и богатством не стоит человеческих страданий, но встретилась взглядом с отцом и ничего не произнесла, а только улыбнулась.

– Ничего, – успокоил ее крестьянин. – Все заживет, не впервые. Другим пересчитали зубы на ступенях храма, но и они не жалуются.

Он еще долго рассуждал о пользе своего похода и ничтожности раны, которая не идет ни в какое сравнение с теми благами, которые начнут сыпаться на их хижину, одну из тысяч и тысяч в Египте, и превратят ее в настоящий дворец, окруженный тучными полями – в самое ближайшее время.

Нефру молча принесла ему лепешку и миску с водой и, когда он принялся за еду, присела перед ним на корточки, подперев кулачками подбородок. Узкая одежда плотно облегала ее стройную фигурку с острыми коленками и узкой талией. Она смотрела на отца влажными лиловыми глазами, казавшимися совсем черными в свете огня, и думала о чем-то известном только таким вот молоденьким девушкам.

– Отец, покажи мне нашего повелителя, – неожиданно попросила она с детской непосредственность.

– Зачем? – кусок застрял в горле крестьянина.

– Не знаю, – задумчиво отозвалась Нефру. – Обещай, что покажешь его. – Она положила свою голову отцу на колени.

– Ну хорошо, девочка моя, – сдался тот. – Хоть это и будет нелегко, да и нескоро… может, через месяц, а может, через год, на праздник Сед или день Амона… Я проведу тебя к храму, хорошо?

Нефру не отвечала.

Он взглянул на нее и увидел, что веки ее смежены, ресницы опущены. Она спала у его ног, как двенадцать лет назад, когда ее, малышку, мать оставила на волю богов в тени больших пальм Западного оазиса.