Читать книгу История одного похищения - Татьяна Гончарова - Страница 3

Читатель рождается читателем, чтобы читать. Писатель – писать. А не вот это вот всё: ранние подъёмы, походы на работу. Когда запищал будильник, мой организм проснулся вместе с надеждой: сейчас отключу писк и посплю ещё часок-другой. Ага…

Вместе с «ага» вернулись воспоминания. Прогулка по тропам Неяженска, которые не принято указывать в путеводителях. Заброшки, таращащиеся с подозрением на заблудшую пешеходку. Странным образом живой магазинчик в подвале потрёпанного двухэтажного особняка, торгующий старыми книгами и хламом…

Вот любовь к книгам меня и подвела. С тихим, но радостным поскуливанием, скатилась по ступенькам к входу магазина. Старичок, похожий скорее на нечто из ассортимента своей лавки, чем на продавца, разрешил мне взять любой предмет за покупку двух книг.

Фолианты, как высокопарно нарёк еле держащиеся в обложках истрёпанные листы их хозяин, стоили неприлично дорого. Но мне очень, очень хотелось купить хоть что-нибудь! Выбрала французский перевод сказки «Крошка Цахес» и миниатюрное издание «Принц и нищий». На большее денег у меня не хватило.

Оставалось выбрать что-нибудь… Этим что-нибудь стало яйцо. Но старикан упёрся и заявил, что яйцо единственное, его нельзя выносить из магазина. Плёл что-то о заклятии драконов, охране и нёс прочую околесицу. Явно любитель фэнтези. Я хотела яйцо. Из принципа. Чтобы выйти с ним на улицу и шарахнуть об асфальт. Чтобы этот чокнутый дед увидел, как сомнётся папье-маше, и мою гордую спину. Уговоры ни к чему не привели и я, в страшном разочаровании, ткнула пальцем в первую попавшуюся статуэтку, и собралась покинуть чокнутого старика, когда в лавочку ввалились двое.

Смысла описывать их наружность нет – мужчины как мужчины. На первый взгляд. Опрятно, но безлико одетые, гладко выбритые, но глаза… Как сканеры. Вжик – и осмотрели весь зал, вжик – и стоят возле яйца, буравя его взглядом. Я передумала уходить и прикинулась ветошью, которая рассматривает абажур рядом с яйцом. Покупатели, а то, что это именно покупатели, сомнений не было, бесцеремонно яйцо хватали, крутили, нюхали. Продавец им пел ту же песню, что и мне: нельзя, заклятие… Но мужчины внимания на старика не обращали, а бодро обсуждали возможность перепродажи артефакта.

Как только я услышала это слово – артефакт, то сразу почему-то решила, что дед не чокнутый. Магического, конечно, ничего здесь нет, но в яйце, скорее всего, кто-то есть. Живой. Объяснить свою логическую цепочку я не могу. Это как озарение. Со мной такое бывает. Я как будто вижу. И всё. Только говорить об этом никому не могу, мама с детства внушила мне, что это дурная кровь отца во мне бродит. При чём здесь отец? Я его даже толком не помню…

Ну вот, отвлеклась. Это тоже мне свойственно – уходить в дебри и петлять в них. Тем временем мужчины пришли к выводу, что если яйцо вскрыть золотой краской… Они так и сказали: вскрыть. Живодёры какие-то… Короче, вскрыть и продать за большие и настоящие деньги где-то там. Где именно я не поняла, да и не хотела понимать – в голове загорелась красная лампочка: спасать. Тем более что и продавец уже не так рьяно отбрыкивался от продажи, услышав про много нулей.

Что делать? Обычно в любой непонятной ситуации, я ложусь спать. И вуаля – во сне приходит решение. Согласна, метод не очень. В школе, например, никак не помог. Кто же даст тебе на экзамене поспать? Вот и сейчас, времени на сон не было, и я решила сыграть на самой распространённой общественной боязни – закатилась в приступе булькающего кашля. Я захлёбывалась и задыхалась, хрюкала, хваталась за горло и протягивала в мольбе руки к посетителям, которые в панике отступили за старинный сервант. Кашель вышел настолько правдоподобным, что старик кинулся куда-то вглубь дома, видимо, за водой. А я засунула яйцо в рюкзак, ещё парочку раз хрюкнула и покинула место преступления.

Скажете, что воровать плохо и меня должна мучить совесть? Совесть? Нет, эта функция в моём организме отсутствует, когда нужно совершить подвиг. Я бодро зашагала в сторону своего нового дома. Кстати, я уже говорила, что имею счастье обладать трёхкомнатной квартирой, доставшейся мне в наследство от любимой бабушки? Нет? Странно, сейчас только об этом и говорю. Сама себе. Больше некому. Друзей нет, от мамы со скандалом съехала… Ладно, потом подробнее расскажу, а пока я шагала и предвкушала, как поставлю яйцо в большую хрустальную вазу и… Не знаю, что «и».

«Эх, утро вечера мудренее!» – решила я, стараясь не думать, что это самое утро будет противно ранним, потому как необходимость на что-то жить вынуждает писателя-читателя устраиваться на работу. Яйцо пристроила на столе, себя на диване и в три секунды уснула.

И вот утро… Точнее – и вот орёт будильник. Ну и что, что пи-пи-пи. Ничем не лучше ежеутреннего крика моей матери: вставай, пора работать, приличные дети, а ты в дворники, стакан воды, под забором… А у меня работа такая, что не надо вставать ни свет ни заря. Пишу в своём ритме, но в жёсткие сроки. И получаю за это, между прочим, больше тружеников метлы на свежем воздухе. Меньше, конечно, чем мать в своей бухгалтерии, но… Кто на что учился. Или не учился.

Открыла ноутбук, пошарила глазами по объявлениям: тухловато. Взяла парочку заявок на промопосты, прототип лендинга и рерайт статьи на какую-то мутную тему. Негусто. Проверила почту. О, хоть тут что-то про деньги – пришло время роялти. Сколько там накапало за мои рассказы? Два косаря? Смеётесь вы, что ли? Как я буду в эти несчастные две тысячи запихивать квартплату за сто почти квадратов, питание хотя бы одноразовое и вообще…

– Гори огнём это писательство – в дворники пойду, – заорала я на всю комнату. И стукнула по столу, на вроде точки. Но ничего такого всерьёз не имела, а оно, как полыхнёт. Прямо из-под руки. Скатерть старинная, льняная. Синим пламенем. А я остолбенела, как дура, и смотрю на пламя, скатерть, на вазу хрустальную посреди огня и яйцо в ней. Стою и думаю: бабуля меня убьёт, бабуля меня убьёт, бабуля… Очнулась, побежала на кухню за водой – и кто только придумал такие длинные коридоры? Возвращаюсь, падаю на стул и пью воду.

«Какая же вкусная вода у бабушки из крана течёт», – думаю я и не смотрю на птичку. «Нигде такой вкусной воды не пила», – продолжаю думать и пить маленькими глоточками, и всё ещё на птичку стараюсь не смотреть. Но даже сквозь преломления в стакане вижу: сидит лысая, страшная и пар из ноздрей пускает. Я, конечно, в школе не по всем предметам хорошо училась, но что-то не припомню, чтобы у птиц такие большие ноздри были. И пар. Или это дым? Вода между тем закончилась и прятаться за стакан смысла больше не было.

– Привет, – это я так просто ляпнула, не в тишине же сидеть. – А кто костёр погасил? Или потушил? Всегда путаю. Я Алиса, а ты?

– Саймон, – от неожиданности стакан я, конечно же, уронила. Мама всегда говорит, что такую растяпу ещё поискать. Но кто бы ни уронил?

– Ой, – глубокомысленно изрекла, потому что догадалась, – ты же попугай. А лысый из-за огня? Сгорели пёрышки?

– Нет, – птица сделала обиженные глаза. Вот бы никогда не подумала, что у пернатых такая богатая мимика. – Не попугай я. Дракон. Дракон Саймон. Я сейчас обсохну и буду пушистым.

– Чтобы мне всю жизнь на кефире сидеть, – видимо, я ещё не проснулась, и мне снится сон. Сейчас я себя ущипну и проснусь. – Ай!

– Странная вы, Алиса, девушка. Одеты странно, волосы лохматые… И зачем вы себя ущипнули? – дракон так участливо посмотрел на меня, что захотелось поднять стакан и запустить в этого лысого Семёна. – Хотя… Возможно. Маловероятно, но, судя по всему…

– Ты, Сёма, сейчас с кем разговариваешь? – ещё не расставшись с мыслью, что это сон, решила вести себя слегка нагловато. В обычной жизни я себе такого не позволяю, сказываются годы материнского террора, вследствие которого предпочитаю ипостась серой, мягкой и беззубой мыши. Ой, опять отвлеклась. – С кем, говорю, ты такими многоточиями общаешься, Семён?

– Семён? О, интересная вариация имени. Се-мён. Сай-мон. Мне нравится. А мы с вами уже на ты? Тогда расскажи, куда это меня занесло вылупиться? Всегда с этим сложности. Видишь ли, Алиса, драконы рождаются с памятью всех предков, но сразу в настоящем разобраться не могут. Нам нужен проводник. Как мне кажется, могу, конечно, ошибаться, мой проводник – это ты. И это прекрасно! Женщины лучше мужчин справляются с выращиванием драконов. Нас ждут великие дела. А кто в этом замке живёт ещё? А скоро ли подадут обед? Где моя спальня? А…

В священном ужасе и восторге смотрела я на это чудо природы или чего-то там, не знаю чего. Так быстро и в разных направлениях в моём окружении говорить умела только я. Дракон всё открывал и закрывал пасть, а я смотрела на него и думала: блин, и рассказать-то никому нельзя.