Читать книгу Я тебя слышу - Татьяна Грац - Страница 3

– Однажды она развалится, точно тебе говорю!

Это рядом на сиденье в машине умничала Яна. После того как я распиналась ей полчаса про родителей, она говорит мне обидные слова про мою «окушку». Я подвожу ее до универа, мало того, до этого завозила в кафешку за утренним кофе, а она еще смеет отпускать комментарии о моей машине!

– Не обижай ее, малышка такого не потерпит, – предупреждаю я и сразу же начинаю гладить руль «окушки».

– В этом твоя проблема. Ты намертво приклеиваешься к дряхлым вещам. Сколько лет твоим джинсам? И эта гребаная майка. Сколько ты ее уже носишь? А?

– Ты права. Сколько лет я дружу с тобой? Может, мне пора обновить компанию? – решаюсь подыграть подруге.

Яна толкает меня в плечо и смеется. Ей не нужны мои проблемы, интересны только свои. Она слушает меня ради того, чтобы найти зацепку и переключиться на себя. Ведь жизнь Яны важнее. У нее полноценная, благополучная семья, сама она всегда одета с иголочки, родители ей купили квартиру. В доме имеются деньги, так что Яне работать не приходится. Она сдала на права, но почему-то до сих пор в универ подвожу ее я. Так и живем.

Еще Яна недавно победила в конкурсе «Мисс Университет». Что говорить, она красивая. С накрученными черными волосами и слегка подкачанными губами. Ее руки всегда нежные и приятные, такие гладкие. Мне кажется, это диагноз – держать рядом с собой человека в два раза лучше себя. Я та самая некрасивая подруга Яны. И ни капельки не жалею об этом. Меня устраивает мое место.

– Ты снова на диете? – Яна случайно заметила пустую бутылку йогурта меж сидений.

Сколько бы раз я ни объясняла, что не сижу на диетах, как об стенку горох! Честно! У меня нервы. А когда у меня нервы, я не могу есть. Совсем ничего. Это может продолжаться долгое время – неделю, месяц. Чтобы не сдохнуть с голодухи, пью хотя бы йогурты, ряженку или кефир. Проще говоря, могу переваривать только продукты из класса кисломолочных. Сейчас как раз такой период. Меня выворачивает от пирожка, который Яна держит в руке. Она так смачно его кусает. Фу.

На мою удачу, мы подъехали к универу. Я поспешила распрощаться с подругой, сама поехала дальше. Так как я с сентября перешла на индивидуальный учебный график, теперь в универ можно было ездить реже. Май закончился, мне осталось сдать один экзамен. Все рефераты и зачеты уже позади. Я почти на третьем курсе.

Припарковалась у работы и вылезла из машины. Мне потребовалось несколько попыток, чтобы закрыть водительскую дверцу «окушки». Она то и дело открывалась обратно. Знаю, она своим жестом говорит: «Беги! Беги из этого ресторанчика, от этих людей». Особенно от того, кто стоял на пороге и с наслаждением покуривал электронную сигарету. Или парил, выпускал пар изо рта. Мой парень. Да-да, у такого ничтожества, как я, обязательно должен был быть парень. Такой, как Глеб. Среднего роста, немного раскормленного телосложения, но не слишком, с водянистыми темными волосами и предрасположенностью к сахарному диабету. Но последнее пока не проявлялось, затаилось перед бурей.

Подойдя ближе, я остановилась. Глеб, как всегда, придвинул меня к себе замусоленной от гамбургеров рукой и поцеловал в ухо через волосы. Знаю, противно до жути, но он единственный, кто выносит мое тело. Глебу пофиг на мою худобу и пищевое расстройство.

– Привет. Ты сегодня опоздала, у нас осталось минут пять.

– Пошли, – кивнула я в сторону кафешки.

Глеб спрятал в карман сигарету и обвил мою талию, постепенно спустился рукой ниже, на бедро. Мы зашли в здание через вход для персонала, миновали коридор и закрылись в подсобке. Темнота в комнате была только на пользу: Глеб не заострял внимание на моих ребрах, а я могла полностью расслабиться и почувствовать себя уверенно. Когда Глеб приступил к моей шее и начал ее целовать, я спешно стянула с себя джинсы. Он подхватил меня и усадил на тумбочку. Обычное дело, даже в темноте мы отлично ориентировались в комнатке. Знали, что и где находится, действовали тихо, но свободно. До открытия ресторанчика быстрого питания еще 20 минут, сегодня наша смена, так что мы успеем все и даже немного больше.

Глеб больно схватил меня за бедро, когда вошел. Он не мог контролировать свои руки, когда занимался со мной сексом. Запросто мог надавить на шею или оставить синяки на моем теле. Я откинула голову назад и отдалась ощущениям, происходящим со мной в этот самый момент.

Сидя на холодной тумбочке в комнатке без окон, со спертым воздухом, обхватив ногами потное тело парня, я забывала свою боль. Глеб тихо рычал, запыхавшись, но не отступал, стараясь получить желаемое. Я не желала ничего. Сидела, как кукла, почти неподвижно. Было любопытно, что чувствовал Глеб. Кажется ли ему, что он трахает манекен? Вот он подносит ко мне свои губы. Их нужно поцеловать. Я морщусь и делаю это, ощущая на языке примесь невыносимой сладости от сигареты и чего-то острого, типа кетчупа или специй к булке. Быстро заканчиваю поцелуй. Вряд ли кому-то понравится, чтобы девушку стошнило во время секса.

– Ты какая-то холодная сегодня, что ли, – сказал Глеб, застегивая свои штаны.

– Извини.

Вот что он почувствовал. Я холодная. Только и всего. Пусть так. Я не стану заикаться о том, что происходит в моей жизни. Бесполезно. Глеб получил свое, теперь мы свободны друг от друга на несколько дней. Пока ему снова не приспичит.

Было ли по-другому раньше? В начале отношений? Мне, 17-летней девчонке, думалось, что да. Было. Глеб держал себя в форме, занимался плаванием и следил за собой. Был опрятным парнем с чистыми руками и позитивными мечтами о будущем. Но все это было до того, как ему отказали в поступлении. Глеб хотел отучиться на переводчика и укатить за границу. Не свершилось. Бюджетные места закончились, а деньги на платное обучение взять неоткуда. Вот он и устроился в ресторанчик фастфуда, куда позже затащил и меня. Только денег от этого больше не стало. Глеб тратил свою зарплату на выпивку, посиделки с друзьями на выходных в баре, иногда ходил на различные квесты. Пытался поймать адреналин, убегая от мнимого убийцы в темноте.

– Как мама? – спросила я, одновременно подготавливая рабочее место к новому дню. У нее как раз таки сахарный диабет.

– Врач назначил новое лекарство.

– Оно лучше?

– Оно дороже. Хотел купить себе байк, летом погонять. Похоже, планы пошли по…

– Я могу помочь. Обращайся, если вдруг не хватит на лекарство.

Глеб кивнул. Он знает, что я серьезно об этом. У меня действительно лежит небольшой денежный запас на крайний случай. Как мне кажется, пожертвовать накопления на лекарство больной матери моего парня – это лучшее решение.

– Вечером зайду.

– Я у бабушки, так что сама принесу на неделе.

– У бабушки? Соскучилась, что ли? – «что ли» было основным словом-паразитом Глеба.

– Родители поругались.

– А-а-а.

«А-а-а»? И все? Вот это поддержка. Боюсь представить, как Глеб поддерживает свою маму. Она говорит ему, что ощущает постоянную слабость, хочет есть и не спит ночами. Тогда Глеб спрашивает: «Почему?» Женщина заикается про сахарный диабет. И он в ответ тоже протягивает свое «а-а-а»?

Моя работа. На самом деле ничего сложного, но сильно выматывает. Я стою на кассе и принимаю заказы. Умею делать «вредные» булки с котлеткой и сыром. Могу наливать газировку в бумажные стаканчики. И каждый раз следить за тем, чтобы программка по присвоению номеров заказчикам работала исправно. Также начальство не одобряет мои светлые локоны, когда они вываливаются из-под рабочей кепки. А я не одобряю фирменную футболку, которая в два раза больше меня.

Глеб сегодня по большей части на кассе, а я – на кухне. Вот только что была приемка. Пришлось таскать коробки с замороженными котлетами. Волосы под кепкой уже мокрые. Только девять утра. После я готовила картошку фри для посетителей, наливала им кофе и желала хорошего дня. Потом приходил мужик и гневно просил зарядку для телефона. Глеб добродушно послал его в магазин напротив, где продаются аксессуары для телефонов, ведь у нас имеются только розетки для зарядки. А еще в зале появилась компания подростков. Они такие странные. Девчонки в папиных рубашках (огромные клетчатые рубашки оверсайз), все с черными стрелками на глазах и в клепаных джинсах. В кроссовках на платформе. У мальчиков уложены волосы в стильные прически. Это как если бы они только что из салона выходили. Все в костюмах – черно-белые шорты и бело-черные майки. С надписями «выключить черный» и «выключить белый». Но меня удивлял не их внешний вид, а их свобода. Они так свободно общались, могли себе позволить зайти с утра в кафешку. Они не думали ни о чем глобальном, просто сидели и ждали свою картошку.

Или я. Почти одинакового возраста с ними, но совсем другая. Мне нужно все: заработать карманные деньги, подготовиться к экзамену, выслушать Глеба, подвезти подругу, сдержать эмоции. Контролировать себя и свою жизнь. Мне не приходит в голову шататься по кафешкам, зато отлично могу себя представить в продуктовом с тяжелыми пакетами, набитыми едой и бытовой химией. Мне нужно постоянно думать о чем-то или о ком-то, задвигать свое «я» на второй план. И обязательно молчать. Молчать обо всем, что происходит внутри.

– Чувствую запах бунтарства, – реально принюхавшись, сказал только что подошедший на рабочее место Даня.

– О чем ты? – я очнулась от мыслей.

– Мясо горит, – наклонившись к моему уху, шепнул он.

– Зараза!

Очередной раз выругавшись на котлетку, я сняла ее со сковороды и положила на ее место новую. Теперь главное – не засмотреться на Даню. Даня мне нравится, но он занят. У него есть девушка, по-моему Лариса. Даня работает здесь давно. Поговаривают, будто его сестра купила франшизу, чтобы открыть эту кафешку.

Даня легкий по характеру, плечистый и с большим торсом. Фирменная кепка очень ему идет, особенно когда надета задом наперед. Даня чаще работает на доставке, поэтому я его так редко вижу. Но когда вижу, теряюсь. Порой его вежливость воспринимаю как симпатию. Знаю, это мой мозг, он так устроен. Все из-за недостатка комплиментов и внимания. Именно поэтому я испортила вторую котлетку, пока улыбалась Дане.

– Котлеты сегодня не твоя тема. Что-то случилось?

– Поссорились м…

Я тормознула. Какой смысл рассказывать Дане о моих родителях? Что он сделает, чтобы их помирить? Ничего. К тому же ему вряд ли нужна эта информация. Пробую перефразировать:

– Поссорились мы с котлетами. А у тебя что? Разве ты не на доставке?

– Сегодня придет новенькая, буду ее обучать.

Я кивнула. Еще одна девочка в мою смену. Я была единственная. Пришлось фальшиво улыбнуться, якобы скрыть откуда-то взявшуюся ревность. Даня проведет целый день с новенькой. Будет хвататься за ее руки, чтобы вместе перевернуть мясо вовремя. Или станет показывать, как работает фритюрница. Проведет ее по всем закромам ресторанчика, отобедает с ней за компанию. Представив это, мне сразу же захотелось стать новенькой.

Дверь кафешки распахнулась, сигнализируя о новом посетителе. Я по привычке обернулась, хотя касса сегодня не моя. Пришла в ужас, завидев свою маму. Она уверенно шла в мою сторону, а я не представляла возможным от нее спрятаться. Мне не хватало только прилюдного скандала. Я тут же пожалела, что не отвечала на ее звонки. Мама подошла вплотную к кассе и немного перегнулась через столешницу.

– Маш, – позвала она и указала рукой на выход.

Я попросила Даню подменить меня и сняла фартук. Вышла через заднюю дверь во двор и стала ждать, когда здесь появится мама.

– Убежала, никому не сказав, напугала бабушку. Разве так можно? – едва мама оказалась на месте, сразу же стала затрагивать больную тему.

– Мам, ну правда надоело!

– Мы с отцом больше не будем срываться. Мы обо всем договорились. А ты, вместо того чтобы убегать, могла бы помочь.

– Прости.

Я облокотилась спиной о стену и посмотрела вниз. Почувствовала себя виноватой. Вдруг мама права, и я, едва заметив проблему, сбежала из дома, как трусиха? Может, не нужно было так спешить с выводами? И все наладится?

– На выходных мы едем в лес за грибами, – сказала мама.

– Как раньше? – удивилась я.

– Как раньше. Возьмем с собой еду и плед, наберем грибов, потом сядем на полянке и поговорим. Как тебе идея?

– Отлично!

– Тогда до вечера? – с надеждой посмотрела на меня мама.

– Я поживу до конца недели у бабушки. Помогу по дому и все такое. Ну, ты понимаешь.

Мама улыбнулась и обняла меня. А я ее в ответ. Мое настроение улучшилось.

Котлеты в этот день больше не пригорали к сковороде, меня даже почти не тошнило от их запаха. Я радостно смотрела на посетителей, протягивая им пакеты и подносы через столешницу. Даня носился с новенькой, которая заявилась к двенадцати. Глеб продолжал доматывать меня своей несбывшейся мечтой о байке. Работы под вечер навалилось столько, что нам не хватало рук готовить заказы. Оно и понятно, школьники теперь на каникулах. Я бегала по кухоньке, стремясь выполнять сразу по три заказа. Мой живот урчал до боли, я забыла его напоить йогуртом. Но не до этого. Все требовали побольше картошки фри и куриных наггетсов.

К концу смены я выдохлась. Громко рухнула на стул, сняла кепку и стала ей махать перед лицом.

– У тебя волосы дыбом, как у Рика Санчеса1, – пошутил Даня, собираясь домой.

– Еще бы, такая движуха! Спасибо тебе, что не бросил в трудную минуту. Кстати, как новенькая?

– Лиза – отличница, окончила школу с золотой медалью. Целеустремленная. Думаю, проблем не будет.

Я подняла большой палец вверх. На этом и распрощались. После подвезла Глеба до дома, выдержала еще один гадкий поцелуй и еще одну обидную шутку про мою машину. Но была крайне терпелива после новости о поездке в лес. Надежда теплилась во мне, заставляла верить в то, что все еще можно спасти. Родители любят друг друга, даже замышляют совместный отдых.

Именно об этом я рассказала бабушке по приходе домой. Пила с ней чай в кухне и приятно закрывала глаза от наслаждения. Я дома. Сидела в кресле, где раньше за обедом дремал с газетой дедушка. Телевизор работал еле слышно. Ровно в девять вечера его заглушили клавиши фортепиано. Тогда бабушка выключила черный ящик и стала слушать мелодию, доносившуюся сверху. Сегодня это был Бетховен с его «Лунной сонатой».

Музыка заставляла думать о чем-то прошлом, глубоком. Передо мной сразу же всплыли картинки. Когда я во втором классе подло пошутила над девочкой – прилепила в ее волосы жвачку. Не из-за вражды какой-то, на спор. Весь класс смеялся над бедняжкой. А мне до сих пор стыдно. Или как папа втайне от мамы покупал мне после школы чипсы. Я радовалась этому секрету и ела их. Мама тогда удивлялась, отчего это у ребенка разыгрался гастрит. Еще Белик. Наш кот, который ловил моль. И мух. Это были его обязанности. До тех пор, пока он не подавился костью, которая застряла у него в горле. Можно подумать, что в этом виновата соседка, угостившая его рыбой. Но нет. Просто несчастный случай.

Перед тем как уйти к себе в комнату, я снова вспомнила о Дане. А было бы круто, если бы… Потом закусила нижнюю губу и отрицательно помотала головой. Даня ни за что и никогда не станет моим. Исключено. Для успокоения душевных тяжб отправила сообщение Глебу с вопросом о самочувствии его матери. Получив в ответ «норм», выключила свет и забралась под одеяло. Светящийся экран телефона еще мелькал какое-то время в темноте, когда я залипала в соцсетях. Не помню, во сколько уснула. Знаю только, что тот, кто наверху, этажом выше, не спал. Постоянно слышались посторонние звуки, но уже не клавиши фортепиано. Режим ночной тишины заступил на свой главный пост.