Читать книгу «Чертовски хочется жить!». Судьба офицера советской армии в воспоминаниях - Татьяна Груздева - Страница 6

Вот и все… Я дочитала последние строки воспоминаний отца. Как жаль! Так и кажется, что ещё что-то новое можно узнать о нем, о своих дедушке и бабушке, о том времени – первой половине 20 века. Я не спешила закрывать тетрадь и будто чего-то ждала. Отец писал кратко, тезисами. Мне сейчас этого мало, хочется подробнее!

Вот удивительно: почти обо всем, что я сейчас читала, отец мне когда-то рассказывал, но я почти ничего не запомнила. Почему? Сейчас это кажется странным. А тогда в рассказах отца я не видела ничего особенного: годы войны и даже довоенное время ушли не так уж далеко, об этом часто говорили в школе; судьбы, схожие с судьбой отца, были у родителей почти всех моих друзей и одноклассников. Да и вообще: взрослая жизнь казалась мне, девочке, мало интересной. Все там уже случилось, все сбылось! То ли дело мечты о будущем моего поколения? Вот это волнует, это занимает все мысли.

Жалко, что мы с отцом не успели поговорить как два взрослых человека. Он сам не раз повторял: вот когда вырастешь, я тебе всю свою жизнь расскажу. Сейчас многого не поймешь… Да, он был прав. Даже если бы тетрадь эта не потерялась в квартире тёти и я ее прочитала вскоре после ухода отца, в 60-х годах 20 века, такого впечатления, как сейчас, не получила бы.

Разве возможно было оценить тогда важность документального подтверждения даты рождения отца – 3 июля? Какая разница: 3-е или 8-е? Мама сомневалась в этом. Дни рождения родителей каким-то особенным образом не отмечались, их даты не были «на слуху». А когда отца не стало, мама задумалась: не восьмерка ли была в его паспорте? Страничка потертая, цифра 3 там стояла или нечетко выведенная цифра 8, было трудно разобрать, да и зачем?

Это стало важным, когда через 5 лет после смерти отца, ровно 3-его июля, я родила сына. Совпадение? Мистика? Как хочешь, думай. Сразу после родов я вспомнила слова отца, которые он сказал в последний месяц своей жизни, на больничной койке госпиталя: «Знаю, что скоро умру. Но не совсем! Ты не плачь: у тебя скоро родится сын, назови его Сережей. Это будто бы я еще одну жизнь проживу».

Конечно, я назвала сына именем отца. И сказала ему, когда подрос, что его дедушка родился тоже 3 июля. Хотя червячок неуверенности оставался. Найденная через много лет тетрадь все сомнения развеяла: дед и внук родились в один день! Астрологические близнецы. Наверное, еще и поэтому я с особым вниманием читала воспоминания отца, вглядываясь в подробности его жизни. Есть ли у них с новым Сережей сходство характеров, натуры? Вроде бы нет. Разные люди, разные судьбы… Но! Сына моего в возрасте 30-ти лет неудержимо потянуло в Санкт-Петербург, на родину деда. Он живет там уже больше 20 лет, стал истинным питерцем…

Сережа-младший часто бывает в Кронштадте, ходит по тем улицам, которые видели его исхудавшего голодного деда в самый трудный период жизни. Когда я приезжаю к сыну в гости, обязательно прошу его отвезти и меня в Кронштадт, ставлю в морском соборе свечу за упокой души отца. И думаю при этом, что теперь я ответственна за то, чтобы воспоминания были продолжены – хотя бы моей рукой. Он бы и сам закончил историю своей судьбы, но в июне 1964 года смертельное эхо войны настигло его…

К сожалению, я помню себя только лет с трех – четырех, поэтому не смогла «подхватить» нить его повествования достаточно близко к тому месту, где она прервалась. Но то, что происходило в 50-х годах, могу описать уже достаточно подробно. Старалась сохранить стиль отца, его манеру передавать основную канву событий. Но все-таки стиль у меня свой собственный…

И, конечно, той занимательности, того «нерва», который есть в записках отца, мне не создать. Во-первых, само время было тогда драматичным, что можно сравнить с накалом чувств человека, пережившего ВОВ и блокаду Ленинграда? Во-вторых, я пишу от имени ребенка, сначала совсем маленького. Если и происходили тогда в жизни страны заметные события, я их не понимала и не запомнила.

Для меня существовала только жизнь семьи, то есть, малюсенький круг реальности, я углубляюсь во внутренние переживания, в житейские «мелочи». Но и небольшие штрихи могут многое сказать и об отце моем, и о времени, да и обо мне самой. Когда я начала осознавать окружающее, отец был его частью. И чтобы писать и о нем тоже, мне придется достаточно полно передавать панораму собственных воспоминаний.

Главы моих мемуаров имеют названия населенных пунктов, в которых находились военные гарнизоны, где служил отец. Их не очень много: Архангельск, Грязная губа и Луастари Мурманской области, Лахта – снова рядом с Архангельском. А во время войны, как вы помните, были Кронштадт, Ленинград, остров Новая Земля. После увольнения в запас – Калуга. Вот и все вехи жизненного пути отца, география тех мест, в путешествие по которым я вас приглашаю.