Читать книгу Кибердемоны 3. Динамический хаос - Татьяна и Дмитрий Зимины - Страница 3

– Вит, посмотри, что там с гнездом, – скомандовал Мирон, не отводя взгляда от ближайшего кочевника. Пацан просто утопал в лисьем малахае, тот всё время съезжал на нос. – Попробуй отключить кабель.

Виталик прокрался ему за спину, настороженно поглядывая на меч.

– Ты собираешься их убить? – спросил он.

Голос дрожал. Непонятно, от страха или перевозбуждения.

– Нет, если нам не будут мешать, – ответил Мирон, надеясь, что кочевники его понимают.

Пацан в малахае дёрнулся, и пришлось легонько пошевелить кончиком меча.

Перед глазами промелькнули мёртвые, похожие на личинок тела под монастырской стеной, к горлу подкатил горький комок.

Мирон был АБСОЛЮТНО УВЕРЕН, что не сможет никого убить. Лучше сдаться. Лучше пусть его продадут на органы.

– Готово! – крикнул Виталик.

Послышалось негромкое потрескивание – турбо-джет разворачивался в рабочее положение.

– Управлять умеешь? – спросил Мирон, не теряя зрительного контакта с мальчишкой в малахае. Того било крупной дрожью, из носу текли зеленоватые сопли, но поднять руку, чтобы утереться, он не смел.

Ты в полной жопе, пацан, – мысленно посочувствовал Мирон. – В лучшем случае, огребёшь пиздюлей от Кагана. В худшем – отправишься на органы вместо нас. Один хрен – жопа.

Турбо-джет за спиной дернулся, взревел, как раненый бизон, но потом затарахтел в ровном ритме. Мирон сделал шаг назад, перекинул ногу через седло позади Виталика, затем перехватил меч левой рукой.

– Как только спрыгнем с платформы, включай форсаж, – скомандовал он и крепко обхватил тощие бока парнишки свободной рукой.

Байк тряхнуло, затем сработали гироскопы и они полетели над травой.

– Вниз по течению, – крикнул Мирон, перекрывая рокот двигателя. – В верховьях ущелье сужается, там нас загонят, как баранов.

Виталик дал газу, турбо-джет сделал широкий круг и припустил по кромке воды – там, где песок слежался в плотную корку.

– Йу-ху!.. – в голосе Виталика был неподдельный восторг.

Последнее, что увидел Мирон на стойбище – это широко улыбающееся лицо Торгутай-Кирилтуха, глядящего в прицел его винтовки.

Он не будет стрелять, попытался успокоить себя Мирон. – Мёртвый пленник бесполезен. Кочевники постараются нас догнать.

Но выстрел всё же прозвучал. Байк дёрнулся, вильнул, чуть не сбросив Мирона, но не остановился.

– Что это было? – прокричал Виталик. Ветер унёс его слова назад, к стойбищу.

– Стреляют по колёсам, – крикнул в ответ Мирон. – Постарайся уйти с прямой линии.

– Держись, – предупредил Виталик и заложил крутой вираж.

Мирон почувствовал, как метёлки ковыля секут рукав куртки и колено. Мозги, казалось, перетекли в правую половину черепа и вот-вот полезут из уха. Он втянул сквозь зубы воздух, пытаясь удержаться, но турбо-джет уже выровнялся и заложил вираж в другую сторону.

Так они мчались секунд тридцать – сумасшедшее ралли между прибрежных затонов и камней.

Потом в свисте ветра Мирон различил более глубокий, густой звук и обернулся. Их нагонял спидер. За первым шло еще два…

Чёрт, – Мирон активировал меч, которых засунул было в карман куртки.

– Сейчас держи ровнее, – крикнул он Виталику, и отпустив его талию, развернулся назад.

Я не хочу никого убивать, – твердил он как мантру, как заклинание. – Я не хочу никого убивать…

Когда спидер поравнялся с байком – Мирон увидел перекошенное бородатое лицо, как в слоу-мо, проплывающее мимо, – он легонько махнул мечом и отрубил спидеру правый генератор.

Оставшийся генератор взвизгнул, пытаясь компенсировать нагрузку, но лёгкую машинку закрутило и бросило в глинистый, нависший над водой берег.

Оглянувшись, Мирон увидел густой клуб красной пыли, из которого в разные стороны летели кусочки фольги – детали разбитого спидера.

Вопреки ожиданиям, два других преследования не бросили. Что-то просвистело, оцарапав ухо Виталика – крупные шарики крови унеслись назад, одна разбилась о щеку Мирона.

– Держись! – заорал парнишка и на полной скорости врезался в воду.

Мирон задержал дыхание…

Река в этом месте разливалась широкой излучиной, похожей на чуть подернутое рябью зеркало. Турбо-джет понёсся по воде. Широкие колёса оставляли пенный след.

Молодец парнишка, – усмехнулся Мирон. – Не зря учился… Поверхностное натяжение воды на такой скорости – почти как асфальтированная трасса.

– Дави на газ, – крикнул он на всякий случай. Виталик не отреагировал.

Вылетев на другой берег, пришлось почти сразу сбавить скорость: скальник подступал к самой воде. Пляжа, как такового, не было, вдоль реки тянулась каменная осыпь.

Мирон оглянулся: спидеры остановились на том берегу.

В последний момент он заметил предательский блеск – в мозгу возник образ электронной пушки – и закричал:

– Сворачивай! Быстро сворачивай!

Но байк уже падал, как подкошенный. Они с Виталиком покатились по камням.

Мирон почувствовал острую боль в голени, в голове взорвался фейерверк…

Пролежал, наверное, секунд десять. Затем почувствовал тычок в плечо и поднялся на колени. Виталик стоял рядом, в такой же позе. По лицу его будто прошлись крупной наждачкой, от нанопорной кофты остались клочки. Крупные костистые руки были перемазаны в земле, под ногтями запеклась кровь.

От берега и прямой видимости кочевников их закрывал высокий выступ скалы.

– Ничего не сломал? – хрипло спросил Мирон, закашлялся и сплюнул каменную крошку.

– Ребро колет, – откликнулся парнишка. – С правой стороны. Дышать больно.

– Покашляй, – скомандовал Мирон. Виталик послушался.

– Розовой пены нет, значит, лёгкое не проткнуто.

– Я умею падать, – сказал Виталик. – Иначе давно уже болтался бы в каком-нибудь мешке для мусора.

– Красава, – выдавил Мирон и попытался подняться. – Тогда погнали.

Встав и наступив на левую ногу, он снова сел. Острый обломок больно впился в ягодицу.

– У тебя нога сломана, – сказал Виталик, глядя широко открытыми глазами на его правую голень. Штанина, вымазанная в красной глине, набухла кровью.

Записывает, – усмехнулся Мирон про себя. – Ну еще бы! Такое приключение… Фанаты будут кипятком писать.

– Не сломана, – поправил он. – Найди мне какую-нибудь палку.

Виталик поморщился и с трудом вытянул длинные ноги. Лицо его превратилось в кровавую маску, в одном ухе не хватало кусочка – кровь продолжала капать, впитываясь в нанопору на плече.

– А что толку? – всхлипнул он. – Нам всё равно кабзда.

– Спокуха, хрящ, – буркнул Мирон. – Всё под контролем.

– Ты ещё не понял? – пацан указал подбородком на тот берег. – Они нас поймают через час. Как только найдут брод. И даже если не поймают – без байка мы далеко не уйдём. Карты нет, да ещё твоя нога…

В глазах Виталика стояли слёзы. Парнишка всхлипывал, острые плечи так и ходили ходуном.

Я выгляжу не лучше, – напомнил себе Мирон. – И чувствую себя соответственно…

Ему хотелось согласиться. Очень хотелось сказать: да, блин, ты прав. Давай подадим сигнал, пусть нас заберут. Окажут первую помощь, дадут пожрать…

Но глядя на Виталика, он испытал знакомое чувство. Ответственность. Не за себя, а за другое живое существо. Как тогда, когда заботился о Платоне.

Мирон понял, что просто не может сдаться. Не может допустить, чтобы этот нескладный дуралей закончил свою короткую жизнь… вот так.

– Скоро стемнеет, – тихо сказал он. – По факту, солнце уже зашло, так что скоро здесь будет, хоть глаз коли. Они побоятся форсировать реку в темноте. А к утру мы будем далеко, даже пешком.

– Ты представляешь, какой здесь ночью дубор? – Виталик искоса глянул на Мирона и вновь свернулся в подобие опалённого на свечке паука. – Через пару часов мы не сможем шевелиться, через пять – окочуримся. Утром собаки отыщут наши остывшие трупы.

– Значит, будем двигаться всё время, – упрямо сказал Мирон и поднялся, балансируя на одной ноге. – Пока будем идти – не замёрзнем.

– Ты слышал, что я сказал про собак? – спросил Виталик, но всё же поднялся. Голова его торчала над обломком скалы, взгляд прикипел к противоположному берегу.

– Ну что там? – спросил Мирон.

– Один остался, – парнишка имел в виду спидер. – Второго нет. Наверное, отправился за подмогой.

Несколько секунд Мирон покрутил в голове идею вернуться на тот берег и завладеть спидером… Не получится. Виталик не умеет плавать, а сам он, с больной ногой, ничего не успеет сделать.

Парнишка потянулся длиннющей рукой и вытащил из песка крепкий горбыль – нанесенного рекой плавника вокруг валялось в избытке.

Нога болела уже не дико, а просто очень сильно, и Мирон понял, что идти, опираясь на палку, не так уж и трудно.

Виталик копошился вокруг поверженного турбо-джета.

– Ну и как? – спросил Мирон.

– Дохлый номер, – вздохнул он. – Электроника выгорела.

– Идём, – Мирон оглядел обрывистый берег над головой. – Попробуем выбраться на плато.

– У меня другое предложение, – остановил его Виталик. Мирон вздохнул. Всё-таки хочет уговорить его сдаться… – Попробуем сплавиться по реке.

Кинув быстрый взгляд на чёрную в фиолетовых сумерках реку – по воде плыли коряги, кое-где закручивались медленные, обманчиво неспешные воронки, – Мирон посмотрел на парнишку с каким-то новым восхищением.

– Ты с ума сошел, – выдохнул он. – К тому же, ты не умеешь плавать.

– Поймаем бревно, – взгляд Виталика горел отчаянием обреченного. – Дальше течение сильное, сильнее, чем здесь. Я знаю, мы же оттуда пришли… И от нас этого не ожидают. Они думают, мы попробуем выбраться на плато. Они думают, что утром пустят за нами собак и поисковых дронов.

– Вода ледяная, – заметил Мирон. – Мы окочуримся от переохлаждения.

– Сорок минут, – сказал Виталик. – Может быть, даже час. Столько-то мы продержимся. Затем выберемся, и сразу греться.

– Чем? – почти что взвизгнул Мирон. В стремительно опускающейся тьме и так уже зуб на зуб не попадал. – Чем мы будем греться? Если разведём костёр – оповестим о своём присутствии всю степь…

– Батареи с байка, – сказал Виталик, указывая на развороченный турбо-джет. – Если чуток поколдовать, они будут выделять накопленную энергию в виде тепла.

– Серьёзно?

– Социология – это дополнительный факультет. Я технарь.

– То есть, ты всё-таки гений, – хмыкнул Мирон.

– Только если мой план сработает, – в темноте блеснули на удивление ровные зубы. Виталик улыбался.

Хорошо, – подумал Мирон. – Кризис миновал, значит, выбраться шанс всё-таки есть.

– Когда ты отсылал видео в последний раз? – спросил Мирон.

– Только что. Мы были в прямом эфире, с тех пор, как сбежали из стойбища.

– То есть, вся наша погоня уже есть в Плюсе?

– Да.

– Тебе не в технари нужно было идти, – Мирон сплюнул. На языке всё время ощущался привкус песка. – А в репортёры. Горячие новости каждый день… Если выживешь – подумай об этом.

– Если выживу, – кивнул Виталик. – А пока что нужно заработать как можно больше.

– Мертвецам деньги не нужны.

– По договору мои деньги получит детский дом. Ну тот, где я вырос.

Вода оказалась намного, намного холодней, чем Мирон себе представлял. Ноги свело почти сразу. В животе образовался ледяной колючий ёж, и когда желудок одолевали спазмы, иглы протыкали прямо насквозь.

И тем не менее, Мирон чувствовал извращенное, почти весёлое удовлетворение: если он утонет в этой грёбаной реке, ни Платону, ни Амели, ни тем более Призракам его больше не достать.

Перед тем, как войти в реку, Виталик взбежал по осыпи почти до самого плато, оставляя крупные, хорошо различимые следы.

Умно, – подумал Мирон. – Если кочевники и не поверят, всё равно потратят какое-то время на отработку этой версии.

Потом они минут десять ждали, выбирая более-менее крупное бревно – чтобы Виталику было за что уцепиться.

– Ты охрененно смелый мужик, – сказал Мирон, когда они подошли к кромке воды. – Не умея плавать, ночью, в такую холодрыгу… Твой план – полное безумие.

– Просто я везучий. И ты везучий, Мирон Орловский. Наше помноженное везение должно сработать.

– Я не говорил тебе свою фамилию, – зуб на зуб не попадал, и стоять в ледяной воде становилось всё сложнее. – Только имя.

– Я тебя узнал, – сказал Виталик, провожая взглядом тёмную массу – плавучий островок из собранных водоворотом веток и прочего мусора. – Месяц назад твоё лицо мелькало по всему Плюсу. С пометкой "разыскивается за вознаграждение".

Мирон остановился. Ног он уже не чувствовал, а теперь онемело и всё тело. Перед глазами поплыли цветные пятна, во рту сделалось кисло и муторно.

– То есть, сейчас обо мне знают все, кто смотрит твой канал? – тихо спросил он.

Неожиданно накатило дикое желание уронить парнишку в воду и навалиться коленями ему на грудь…

– Я не идиот, – буркнул Виталик, будто угадав, какие мысли одолевают Мирона. – Как только я понял, кто ты такой, я не отослал ни одного кадра, по которому тебя можно узнать. Первые не в счёт: там твоя морда больше похожа на шашлык.

– То есть, ты всё-таки можешь редачить видео?

– Это не редактура, – усмехнулся Виталик. – Скорее, естественный физический дефект. Я плохо вижу левым глазом: когда смотрел на тебя, всё время прикрывал правый… Так что подписчики видят лишь размытый силуэт.

– Но ты не сказал, что узнал меня.

– Да как-то не до того было, – пожал плечами Виталик. – Вон подходящая коряга. Ныряем?

Мирон кивнул, и они с размаху плюхнулись в воду.

Оказалось, что стоять по колено в ледяной воде, и бултыхаться в ней же с головой – две большие разницы.

Дыхание спёрло. В уши будто забили по здоровенному гвоздю. Но тело он перестал чувствовать почти сразу…

Коряга была сучковатая – что давало возможность хорошенько зацепиться. Но стоило чуть изменить положение, как её начинало крутить в воде, так что, пока нашли равновесие, их обоих окунуло несколько раз с головой.

Батареи, предусмотрительно засунутые в закрытые на замки карманы, тянули ко дну. Башмаки – тоже, но почему-то там, на берегу, ни ему, ни Виталику не пришло в голову разуться.

Итак, задача: скорость реки – примерно четыре метра в секунду, – думал Мирон, леденеющими руками хватаясь за сучки на коряге. – Вопрос: через сколько километров мы окочуримся?

– Вит, ты здесь? – позвал он. Собственный голос показался далёким эхом.

– Здесь, – донеслось другое эхо.

– Сколько еще продержишься?

– Не знаю. Минут пять…

Продержались почти час. Учитывая скорость течения и общее время… Километров пятнадцать – семнадцать, прикинул Мирон. Возможно, этого хватит. Если какому-то хитрожопому кочевнику не придёт в голову искать их вниз по течению…

Отпустив корягу, они какое-то время барахтались в поисках берега – луны и звёзд не было, небо было похоже на опрокинутый котёл с сажей, – а потом неожиданно выплыли на мелководье.

– Я же говорю, мы везучие, – голос Виталика осип, и то и дело давал петуха. – Еще чуть-чуть, и начинаются пороги. Слышишь грохот? – Там бы нас размолотило, как пластиковые стаканчики.

– Что-то ты раньше о порогах не говорил, – Мирон понял, что и его голос скачет, как на качелях.

– Я не предполагал, что мы доплывём. До них километров двадцать.

Значит, скорость течения была еще выше, чем я думал, – решил Мирон. – Но это к лучшему.

Они нашли относительно тихое место между двух валунов на берегу и достали батареи.

– Сейчас, – присев на корточки, Виталик пытался что-то делать, но его пальцы то и дело сводило судорогой. – Сейчас-сейчас…

– Не торопись, – Мирон попытался расслабиться. Но вместо того, чтобы расслабить мышцы живота, расслабил сфинктер… Горячая струя мочи, текущая внутри штанины – это было лучшее его переживание за всю ночь.

– Чёрт, ничего не выходит, – взвизгнул Виталик и поднялся. Опрокинул лицо к пустому небу… – У меня пальцы не гнутся.

– Давай, – Мирон протянул руки. – Давай сюда свои пальцы.

Пацан неуверенно поднял ладони, Мирон подхватил их своими, сжал, поднёс ко рту, и широко открыв рот, стал дышать.

– Чувствуешь? – спросил он через пару минут.

– Мурашки побежали.

– Тогда разомни и попробуй ещё раз.

Батареи давали ровное, очень мощное тепло. В радиусе тридцати сантиметров от центра песок спекался в стеклянную массу.

Еще полчаса назад верхом блаженства было просто тупо стоять рядом с батареей, чувствуя, как волны тёплого воздуха поднимаются, омывая тело, – усмехнулся Мирон. – Сейчас я не отказался бы от яичницы. Через час захочется принять горячую ванну…

– Как твоё ребро? – спросил он Виталика.

Пока бултыхались в реке, с лица парнишки смыло корочку крови и грязи – остались лишь тёмно-лиловые борозды там, где он проехал мордой по камням.

– Сойдёт, – откликнулся пацан. – А твоя нога?

– Норм.

Мирон думал, не пора ли подавать сигнал СОС. Ладно: они отплыли достаточно от стойбища, и дай-то бог, запутали преследователей, не подохли и даже согрелись. Но скоро рассвет. Точнее, небо над восточным горизонтом уже напоминает брюхо снулой рыбины… Что дальше? Пешком далеко не уйти, а сарафанное радио в степи работает безотказно.

К вечеру они опять будут валяться в юрте. Только на этот раз – оглушенные и связанные.

– Ну что, пора идти? – неуверенно спросил Виталик и шмыгнул носом.

Неудержимое соплетечение напало на них обоих, как только отогрелись носы.

– Пора, – рассеянно ответил Мирон. Лицо уже начало пощипывать от жара, и он сделал шаг назад.

– Батареи придётся бросить, – вздохнул Виталик. – Реакция, к сожалению, необратимая, так что…

– Закидаем песком, – предложил Мирон.

– Через полчаса здесь будет лужа из стекла.

– Ну и хрен с ним. Главное, чтобы их не нашли. Слишком быстро.

Оставив уютное и тёплое гнёздышко в камнях, он вылез наружу. Пахнуло холодным, напоенным запахом горькой полыни, ветром.

В лицо уставился зрачок ствола.

– Зря я сделал тебе подарок, – сказал Мирон. Подняв руки, выбрался из-за камней и встал лицом к Торгутай-Кирилтуху.

– Я знал, что ты слишком умный, чтобы бежать в степь, – кочевник ощерился. А потом легонько так, будто шутя, съездил Мирону дулом винтовки по зубам.

– Ёбаный насос, – Мирон сплюнул кровь в песок.

– Ничего личного, – беззлобно пояснил кочевник. – Просто чтобы расставить приоритеты: вы – мои пленники. Попробуете свои фокусы – уебу на хер.

В этот момент над их головами промчалась довольно крупная тень.

Дрон, – сообразил Мирон. – Почему Торгутай-Кирилтух не выстрелил? Не успел?

Кочевник бросил в небо равнодушный взгляд и кивнул двум парням, стоящим за спиной.

– Свяжите его, – приказал он. Приспешники бросились выполнять.

Когда руки заломили Виталику, тот сквозь зубы зашипел.

– Полегче, – попросил Мирон. – У парнишки ребро сломано.

– Пошёл, – Мирона толкнули в спину, и он, чтобы не упасть, сделал шаг. Нога почти не болела – только в пятку отдавало так, будто вместо кости под кожей была острая спица.

Торгутай-Кирилтух вразвалочку шел рядом. На лице – спокойное удовлетворение от хорошо проделанной работы.

– Что с нами будет? – спросил Мирон. Со связанными руками идти было неудобно. – Продадите на органы?

– Продадим – однозначно, – спокойно ответил кочевник. – А что там с тобой сделают – не моя забота.

– Зря я тебе винтовку подарил, – повторил Мирон.

– Это еще как сказать, – пожал плечами Торгутай-Кирилтух.

За спиной шепотом ругался Виталик. А может, не ругался. Может, добавлял комменты к очередной серии фильма…

Мирон сильно удивился, когда их провели мимо электробайков. Он-то думал, их сейчас свяжут, как баранов, погрузят на багажники и повезут обратно, к Кагану – в стойбище… Но ничего такого не произошло.

Торгутай-Кирилтух неспешно вёл их по просыпающейся степи. Он негромко насвистывал сквозь зубы, винтовка беспечно покачивалась на груди.

Полчаса они шагали, не перемолвившись ни одним словом. Мирон то и дело бросал взгляды на Виталика – тот старался идти медленнее, сокращая шаги своих длинных, как ходули, ног.

Меня бережет, – подумал Мирон. – Помнит о больной ноге…

Наконец они выбрались на пригорок. Пока поднимались, Мирон весь вспотел – солнце висело уже довольно высоко, и даже успело напечь макушку.

Кочевник дал знак остановится. Мирон, ничего не понимая, оглядел окрестности. Холм был невысоким, но всё же давал охват: степь простирается во все стороны, до самого горизонта. Пустая и безмолвная.

И вдруг воздух перед его лицом задрожал, поплыл, будто от нестерпимого жара, а затем прямо перед глазами проявился силуэт.

Конвертоплан, – удивился Мирон. – Мать его за ногу.

В кабине открылась дверь, пахнуло нагретым пластиком и еще какими-то полимерами. Показалось бородатое лицо. Кожа щек – неестественно белая, на носу – круглые очки без оправы. Только стёкла, ни дужек, ничего.

Мирон поймал себя на мысли, что пытается разгадать, как они держатся.

– Здравствуйте, господин Орловский, – сказало лицо. В темноте кабины больше ничего видно не было. – Наконец-то мы с вами встретились.

Торгутай-Кирилтух подошел сзади и полоснул ножом по рукам. Верёвки соскочили.

– Всё-таки не зря ты мне ружьё подарил, – сказал он. Дружески толкнул Мирона в плечо, развернулся и вразвалочку зашагал вниз с холма.