Читать книгу Женат на Ундине - Татьяна Иваненко, Tina Jay Rayder - Страница 3

– Ной? – Ася настораживается, и я спешу скрыть свои ощущения.

Моя милая еще не знает, насколько можно пользоваться нашей связью. Она сейчас открыта мне как на ладони, и думает, что я тоже.

Но еще матушка учила нас с братом контролировать подобные узы. Брачные сильнее родственных, но поддаются.

– Все хорошо. – улыбаюсь ей. – Командуй, капелька, все ж это твой мир.

– Капелька? – удивляется Ася

– Прости… – я не называл ее так, может, не понравилось?

Хотя узы лишь удивленно застывают. А потом взбрызгиваются радостью, вторя ее сияющим глазам.

– Мне нравится. – льнет она тихонько. – Просто ты раньше не говорил…

– Теперь буду.

Как же не хочется ее выпускать из рук!

– Ну хватит вам уже! – ворчит песчанник. – Развели тут нежности потоп.

– Если бы ты не забрал ее… – поднимается внутри волна ярости

– Так, стоп!

Ася решительно обрывает начинающийся спор. Я чувствую, что она тоже недовольна джинном, но относится к нему достаточно снисходительно. Я же не могу вот так просто прощать. Хоть и все понимаю.

– Разбираем по полочкам. – строго смотрит она на Виста. – Мы слишком долго не виделись с Ноем. Соскучились. Это раз. Узы были заблокированы – это тоже роль сыграло. Это два. И три – она усмехается, – не завидуй, Азик, не завидуй!

О, перекошенное лицо Правителя Пустыни я не забуду никогда! Надо будет потом Ами с Сеем рассказать. Когда вернемся. Если вернемся…

Думы вновь омрачаются реальностью.

– Мы вернемся. – тихо говорит мне Ася. – Обязательно вернемся. В наш милый Дом. В наше Озеро.

Что ж, мне остается только обнять ее покрепче.

– Ну а пока, давайте придумаем, где спрятаться. – Ася задумывается. – Когда я пришла домой, то заглянула, пожалуй везде… кроме… – она хмурится, вспоминая. – Кроме балкона. Точно! Балкон.

То, что она назвала балконом вызвало у нас с песчанником по крайней мере глубокое изумление. Пространство на два шага, огороженное хрупким стеклом.

– Как ты тут живешь? – оглядывается осторожно Вист и выглядывает в окно, замирая. – Как удивительно.

– Что именно? – девушка роется в шкафу, ища подходящую одежду. Пока – только себе. Кстати, не забыть сказать этому… Андрею… куда я его отправлю, стоит ему ляпнуть что-то в сторону Аси. Кажется, тут, как сказала моя милая, десятый этаж?

Пока она занята, я сажусь на диван, рассматривая ее жилище. Светлые стены. Приятный оттенок. Мебель из темного и светлого дерева, тонкого. Кажется, это все же не совсем дерево. Но цвета – мягкие, приятные глазу.

На полу ковер. Не такой, какие бывают у песчанников. Он однотонный, с длинным ворсом, белый.

Я знаю, как можно украшать свой дом. У меня – все довольно просто. Хотя, при желании, можно и вычурности добавить. Но, как сказала однажды Ася – «пафос, это не мое». Брат же любит все, в чем есть намек на волну. И да, синий цвет тоже любит. Лишь Ами со своим безупречным вкусом добавляет цветов в его морские тона. Ася же – светлая. И квартирка ее – такая же. Светлая, хоть и небольшая, чистая. Аккуратная.

Моя милая подбирает себе одежду. На ее кухне мне слышится шум кипящей воды. А я вдруг смотрю на жену и мне становится горько.

Она еще сама не заметила, как изменилась. И нет, дело не в том, что ее волосы стали темными – узнаю фирменную краску песчанников, – а кожа смуглой – ореховое масло, да. На дне ее глаз мне чудится боль, страх, и яростное отчаяние. Нет, конечно же, я люблю ее, как бы она не выглядела, какой бы не стала.

Но мне горько оттого, что я допустил это. Допустил ситуацию, в которой моей капельке пришлось выживать. Я знаю такой взгляд. Он бывает у тех, кому пришлось сражаться за свою жизнь, за свою свободу. У тех, кому пришлось противостоять сильным переживаниям, противостоять самому себе.

Я знаю.

Потому что порой вижу такой взгляд у себя.

Но Ася. Почему она? И как мне ей объяснить свою ошибку? Как объяснить, почему я не пришел за ней, когда она нуждалась?

Я виноват. И никакие обстоятельства не смягчат этой вины.

Но она жива. Она со мной. И это главное. Она должна быть счастлива, не должна сражаться, не должна выживать. Она – моя жена. Пускай остается такой же светлой и чистой. Так долго, насколько это возможно.

– Ной? – моя милая стоит передо мной, смущаясь. – Как тебе?

Я выныриваю из своих мыслей и обращаю внимание на ее одежду. Несомненно, она прекрасна для меня в чем бы ни была. Но сейчас…

Моя маленькая ундина. Светло-зеленое платье разлетается у ног брызгами, нежно облегает хрупкие плечи, обнимает спину. Оно простое. Как и моя Ася. Но, как и она сама – глубокое, имеющее еще и скрытую красоту. Ту, что не разглядеть за внешней, пусть и привлекательной, оболочкой.

– Заберем его домой? – предлагаю я ей. – Очаровательна.

– Я или платье? – смеется жена.

– Ты. – отвечаю ей. – В платье. В любой другой одежде. Неважно.

Она вновь смущается.

Прелестно.

– У нас есть время, так что давайте немного…

– Ася!

Она, точно тростинка, подламывается, оседая в мои руки. Я старательно глушу страх, остатками сил проверяя ее организм. Истощение физическое и моральное, переход между мирами, и… что-то еще?

– Вист! – рык вырывается сквозь зубы сам собой. – Рассказывай!

– Да что вам надо?! – недовольно отзывается он с балкона и возвращается в комнату. – О. Прошу прощения. Возможно, в ее состоянии есть моя вина.

– Объясняй.

Он смотрит на Асю в моих руках, вздыхает устало, и садится прямо на пол, опираясь спиной о стену напротив.

– Если коротко, твоя сумасшедшая сбежала от меня в пустыню. Провела там пять дней. Без еды и воды. Затем ее сморило солнце и она, по всей видимости, провалилась в Преддверии. Затем каким-то чудом оттуда выбралась. Но на тот момент мы уже стояли у свадебной книги. В общем, она выскочила в окно.

– С какой высоты? – холодеет у меня внутри.

– Торжественная зала. – коротко отвечает Вист.

Уничтожить его на месте мне мешает лишь жена на руках.

– Ты же помнишь, что я был не в себе? – уточняет песчанник с опаской.

– Это не отменяет твоего отвратительного характера. Что потом?

– Мои целители ее на ноги поставили, но, сам понимаешь, что она толком не отлежалась. Мне же на тот момент было важно лишь ее пребывание в сознании. Сама же «свадьба» – выплюнул он с отвращением к самому себе – больше походила на фарс. Она разорвала два платья, прежде чем я притащил ее песком к себе.

– Песком?!

Кажется, мне не помешает даже милая. Я его в пыль разотру. По песчинкам развею.

– Слушай! – вскакивает Вист. – Я помню основные моменты. Но тогда ничего не мог поделать! Я бы никогда не позарился на чужую женщину, будь она в браке, или же нет! У меня своя есть! Это все проклятое подчинение! Найду того, кто это сделал, и сам тебе отдам. Его растерзай. Я виноват, да, но уж извини, не сознательно! – ярится песчанник.

– Радуйся, что я пощадил твой народ. – негромко шиплю ему в ответ. – Я знаю, что без тебя Великая Пустыня сгинет в песках. Но люди не виноваты в ошибках своего правителя.

– И на том спасибо. – огрызается он в ответ.

Но даже так, я понимаю – Азулле переживает за оставленную страну. Я тоже. Но у меня не все столь критично. Да и брат, если что, сможет некоторые проблемы уладить.

Я продолжаю держать Асю на руках. Пускай выспится. Хоть немножко. Она говорила, что у нас есть немного времени. А потом… Что ж, прости моя капелька, но тебе придется проснуться.

– Давай помогу. – вздыхает Вист, подходя к нам.

На его ладонях золотится песок. Вот что всегда было удивительно – так это способности песчанников в целительстве. Не всех, конечно, но золотой песок Правителя Пустыни – может очень многое. И никто не знает, насколько.

Золотые искры песчанного огня робко касаются ее пальцев, и, осторожно струятся по коже.

– Я, конечно, тот еще разумный.

– Сомневаюсь. – вырывается у меня.

– Не понял? – выгибает он бровь.

– Сомневаюсь, что ты разумный. – усмехаюсь я.

– Да ладно тебе, Ной. Дружили же когда-то. – зеркалит он усмешку.

– Это было давно. Очень давно. – отзываюсь я.

А воспоминания воскрешают счастливые картинки детства. И нас – маленьких стихийников. Таких разных и таких дружных. Когда все началось? Точнее, кончилось… О, задолго до того, как Сингх попытался подкатить к Ами. Да и не любил он ее. Просто хотел покрасоваться. Четверо мальчишек. Четверо друзей противоположных стихий. Все ведь было хорошо. А потом, как-то вдруг… закончилось.

– Ты тоже вспомнил? – кривится в горькой улыбке джинн.

– Много воды утекло.

Я смотрю, как трепещут ресницы моей жены. И чувствую – ей становится лучше.

– И много песков. – тихо отзывается песчанник.

– Сингх справится? – мне не нужно уточнять, что я имею в виду.

– Не долго. Пустыня не подчиняется ему полностью. – бросает Вист.

И отходит от Аси, поясняя:

– Все. Ей больше не нужно. В конце концов, она – твоя жена. С водой ее связь больше, нежели со всем остальным.

Я молчу. Но он и сам догадывается.

– Водяной? – пристальный взгляд золотистых глаз я встречаю твердо. – Где твоя стихия?

– Этот мир почти мертв. – вздыхаю я. – Не так, как наш, но все же.

– Отвечай. – не мигает он, точно пустынная лента – змея.

– Ее нет.

Коротко и ясно.

– И? – неверяще щурится Вист. – Как это нет? Такого не может быть!

– Может. – пожимаю плечами. Ася тихонько возится, устраиваясь поудобнее.

– Но ты управляешь водой.

– С трудом. Азулле, я не чувствую свою стихию внутри. Ты и сам можешь представить как это.

Судя по отведенным глазам, да, представить может.

Мы – стихийники. Повелевающие стихией. Это не земные байки о магии, нет. Стихия – наша сущность, наше все. Она наполняет нас, становится частью тела, жизни. Потерять стихию равносильно смерти. Медленной и мучительной. И то, что я могу крохами сил подчинять себе земную воду, ничего не значит.

– Она знает?

– Нет. И не узнает. Ты понял? – смотрю в глаза песчаннику, не отрываясь. – Ты понял?

– Да. – отвечает он после недолгого молчания. – Но мне это все не нравится. Мы давно уже не друзья, но это не значит, что я тебя ненавижу.

– Только попробуй что-то ляпнуть. – отзываюсь я, любуясь спящим личиком Аси. – И возненавижу я. А ты знаешь, чем заканчивается моя ненависть.

Он молчит.

Вокруг воцаряется тишина. Она позволяет немного отдохнуть, подумать. Но, так или иначе, я внимательно слежу за временем. Я не могу подвести Асю. Она хочет что-то провернуть, не дело удерживать ее. Хотелось бы просто оставить все течению времени, но, боюсь, мне этого не простят. Кстати, о прощениях.

– Азулле.

– Что? – поднимает он голову от книг в Асином шкафу.

Вот уж тоже любитель почитать.

– Ты сможешь изобразить своим песком портрет своей женщины?

– Вириэль? – хмурится он. – Да, но зачем?

– Ася хочет ее найти. – я успел уловить несколько сумбурных мыслей капельки. – Будет проще, если у нас будет ее портрет.

– Ага… – джинн что-то внимательно рассматривает на полках шкафа.

Он берет белый лист бумаги и странную палочку. Ах да, «ручку». Единение дает мне понимание некоторых земных вещей.

– Эта вещь может оставлять след. Ею пишут. Можно и рисовать.

– Да, – рассеянно отзывается он, – я уже понял.

Он что-то сосредоточенно черкает на листке.

– Ты решил нарисовать? – удивляюсь я, вспоминая какие «картины» выходили из-под пальцев Виста. – Ты уверен, что мы поймем твой… рисунок?

– Эль научила меня рисовать. – тихо отзывается он, вместо того, чтобы съязвить. – Когда-то. До того, как я все испортил. Она ведь была у меня художницей. Знаешь, когда твоя Ася начала рисовать на главной стене моего дворца, мне казалось, что вернулось прошлое. Эль делала так же. И ее картины тоже не смывались. Когда-то…

Я молчу. Вообще, все было бы гораздо проще, если бы он просто соткал из своего песка воспоминание ее внешности. Как делаю это я с водой. Но да, не думаю, что среди людей можно вот так просто показывать свою иномирность.

Песчанник хмурится, выводя свои какие-то линии. Наверняка его воспоминания еще довольно свежи. Слухи о побеги его девушки дошли даже до Водного края. Мне хватило всего шести недель, чтобы едва не задохнуться без своей пары. Каково же приходится ему?

Да, я все еще зол на Виста. Но не могу ему не сочувствовать.

– Я закончил. – он встает и показывает свой рисунок.

Девушка как девушка. Моя Ася красивее. По крайней мере, для меня – точно. И даже с портрета чувствуется задор Вириэль. Ее бойкий характер. И что-то знакомое проскальзывает. У меня появляется смутное ощущение узнавания. Я теряюсь в догадках ровно до того момента, как слышу удивленный голос моей капельки.

– Элька? – она сонно трет глаза, но не сводит взгляда с портрета. – Как знала! – вздыхает Ася и садится у меня на руках. – Поздравляю, Азулле Вист, Правитель Великой Пустыни – ты балбес!