Читать книгу Близкая даль. Мистический роман - Татьяна Катушонок - Страница 16

ЛУЧ СОЛНЦА, ПРОБИВШИСЬ сквозь ветви деревьев, скользнул по стеклу окна, проник в комнату и коснулся лица спящей Анастасии. Веки девушки дрогнули, она открыла глаза и взглянула на часы. Грузики часового механизма с шумом опустились вниз, устремив за собой железные цепи, дверь домика механической кукушки открылась, и птаха прокуковала пять раз. «Пора вставать», – вздохнула девушка, сбросила с себя одеяло, стащила со спинки стула платье, оделась и пошла умываться. Склонившись над тазом, она зачерпнула кружкой воду из ведра, налила на ладонь и плеснула себе в лицо – дрему словно рукой сняло. Настя взяла гребень, расчесала волосы, заплела их в косу, застелила постель и стала заниматься домашними делами. Сначала она разбудила отчима.

– Что – пора? – спросил Степан.

– Шестой час, умывайтесь, а я подою корову…

– Мать вернулась?

– Нет.

– Хорошо, встаю…

Мужчина дождался, когда входная дверь дома за девушкой закрылась, встал, надел галифе, умылся и собрался побриться. Подойдя к зеркалу, он глянул на свое отражение в нем и остолбенел – волосы на голове были седыми. В памяти мужчины ожили события прошедшего вечера: встреча со священником, древним витязем и сон, который он увидел, задремав на лавке у дома.

– Ну и дела… – растерялся Степан. – Что я скажу людям? Разве можно в такое поверить?

«Живи и помни!» – пронеслось в голове мужчины. Сердце Степана учащенно забилось, он разволновался и подумал, что надо постараться взять себя в руки и не поддаваться вражьим искушениям, как советовал ему отец Никодим.

Степан провел ладонью по белым, словно снег, волосам и стал бриться. «Нужно успокоиться и жить, будто ничего не произошло, – подумал мужчина, – все равно ничего не могу изменить…» Он смотрел на свое отражение в зеркале и не мог поверить, что это он. «Как старит человека седина, – отметил мужчина, – будто мне не сорок, а все шестьдесят…» Закончив утренний туалет, Степан вышел из дома, взял вилы и пошел чистить хлев. Он старался не показываться падчерице на глаза. «Еще перепугается…» – переживал мужчина. Очистив хлев, он взял охапку соломы и стал растрясать по полу.

– Завтрак готов… – услышал он голос Анастасии.

Степан открыл дверь хлева и посмотрел на падчерицу. Девушка увидела убеленного сединой отчима и опешила.

– Что с вами?.. – растерялась Настя.

Степан поставил у стены хлева вилы и ответил, что ничего особенного – просто поседел.

– Что – за одну ночь? – изумилась девушка.

– Да…

Настя смотрела на отчима и не верила собственным глазам. До сих пор она считала, что седина присуща только старости.

– Сколько в деревне таких, как я… – видя растерянность девушки, произнес Степан. – Дед Антось, баба Дуня, Митрофан – разве всех упомнишь…

– Так они же старые, – возразила Настя.

– И я не такой молодой… – ответил Степан.

– Но еще и не такой старый.

– Иногда волосы седеют независимо от возраста…

– Правда? – удивилась девушка.

– Например, вследствие пережитого горя или сильного потрясения…

– А вы что-то пережили? – поинтересовалась Настя.

– Считай, что да, иногда человек встречается с чудом, которое в его представлении может произойти только в сказке…

– Как это? – удивилась Настя.

– Оказывается, необычное случается не только во снах и сказках, но и в реальной жизни. Если это с тобой произойдет – прими это, как подарок судьбы. В детстве я верил в чудеса, а когда вырос и стал тому очевидцем – оказался не готов это принять, потому, видимо, и поседел…

– Что вы имеете в виду? – насторожилась девушка.

– Ничего… – отмахнулся мужчина.

Настя не дождалась объяснений и напомнила отчиму, что пора идти завтракать.

– Иду, – ответил мужчина и, закрыв хлев на щеколду, пошел домой.

Вскоре с ночной смены вернулась Пелагея. Женщина поздоровалась с домочадцами, сняла вязаную кофту, повесила сушиться у печки и стала рассказывать о ночных приключениях. Анастасия с удивлением смотрела на мать и ждала, когда же она наконец заметит, что Степан поседел.

– Поешь, потом расскажешь… – усадив жену за стол, произнес Степан.

Пелагея замолчала и внимательно посмотрела на мужа… Только сейчас она заметила, что Степан – седой.

– Что с тобой? – опешила женщина. – Вчера утром ты ушел на работу черноволосым…

– Мне пора на работу, вернусь – поговорим… – ответил Степан и, взяв приготовленную падчерицей перекуску, направился к двери.

«В двух словах объяснить я все не могу, а на более обстоятельный разговор нет времени», – подумал мужчина и вышел из дома.

Пелагея проводила мужа недоуменным взглядом и посмотрела на дочь.

– Мне известно не больше, чем тебе, – пояснила Настя. – Он сказал, что такое бывает…

– Да, но что надо было пережить, чтоб за ночь поседеть?

– Не знаю, – пожала плечами девушка, – говорил, что в жизни бывают чудеса и что надо быть к ним готовыми…

– И все же интересно, что произошло? – не могла успокоиться хозяйка.

– Это известно только ему, он вообще вернулся с работы какой-то странный…

– Правда? – встревожилась Пелагея.

– Я ждала его до самой ночи, беспокоилась – не случилось ли что. Он вернулся, сел на лавку и заснул.

– Что же здесь удивительного? Устал… – ответила хозяйка.

– Так-то оно так, только кричал он во сне что-то…

– Кричал? Может, случилось что… – забеспокоилась Пелагея.

– Не знаю, вернется с работы – расскажет…

Пелагея взяла ломоть хлеба, подвинула тарелку и стала завтракать. Она благодарила судьбу за прекрасную дочь.

– Вкусно… – похвалила она дочку. – Уроки выучила?

– Да.

– Часок отдохну – и пойду на поле.

– Ты же только что с ночной смены…

– Что поделать – в Заречье остался не вывезенным лен, нужно спасать…

Настя поцеловала мать и стала собираться в школу. Она понимала, что пора стоит горячая, и каждая пара рук на счету. «Как она выдерживает такую нагрузку? – удивлялась девушка. – Двужильная, что ли?» Настя посмотрела на худощавые, исколотые льном руки матери, и сердце ее сжалось от боли. «Ей даже отдохнуть некогда, вот что значит быть коммунистом…»

Входная дверь дома хлопнула, и в комнату со школьной сумкой в руке вбежала Коржакова.

– Привет! Готова? Пошли… – отдышавшись, произнесла девушка.

– Тише, разбудишь… – кивнув на заснувшую за столом мать, ответила Настя.

Тамара глянула на Пелагею и хихикнула.

– Чего смеешься?

– Твоя мать – как гусенок, наевшийся винных ягод, запрокидывает голову с закрытыми глазами, а потом клюет носом в тарелку…

– Ничего смешного, просто устала…

– Я все понимаю, только все равно смешно, – хихикнула Тамара.

– Помоги уложить ее на кровать…

Девушки взяли женщину под руки, довели до кровати и положили поверху покрывала.

– Пошли… – шепнула подруге Анастасия.

Девушки вышли на крыльцо и остановились – дорога от дома до проселочной дороги была размыта дождем.

– Придется добираться до школы вплавь, – заметила Коржакова.

Анастасия спустилась с крыльца и, стараясь держаться ближе к изгородям, стала пробираться к большаку. Пройдя несколько метров, девушка ухватилась рукой за столб соседского забора и оглянулась назад – Тамара стояла на крыльце дома и смотрела на подругу.

– А может, ну ее, школу… – крикнула Коржакова.

– Брось, Томка, грязь – не повод, чтоб пропускать занятия. Гольдман за это по голове не погладит…

– Не стращай! – огрызнулась Тамара. – Не то, чтобы я его боялась, просто он вредный, обязательно отыграется, а я по окончании школы хочу уехать в город.

– Так тебя из колхоза и отпустили… – ухмыльнулась Анастасия.

Тамара с обидой глянула на подругу и, раздосадованная тем, что не смогла убедить ее остаться дома, последовала за одноклассницей.

– Ну и вредина же ты… – пробираясь вдоль изгородей, недовольно бурчала Коржакова. – Чего мальчишки за тобой бегают?

Девушки добрались до усадьбы Пантюшиных и у калитки встретились с хозяином. Старик поздоровался с соседками и пошел вместе с ними.

– Чудно… – заметил мужчина. – По грязи прошли, а сапоги не замарали. На крыльях летели, что ли?

Настя победоносно посмотрела на Тамару и с гордостью произнесла:

– Вот видишь, и сапоги чистые, и занятия в школе не пропустим.

Коржакова насупилась и в отместку ущипнула подругу.

– Это чтоб ты не выпендривалась, – с вызовом заявила девушка.

– Ну, знаешь, это уже чересчур… – обиделась Настя и, попрощавшись с соседом, пошла в школу.

Старый охотник с укором посмотрел на Тамару и покачал головой.

– Дружба, дочка, одно из самых прекрасных чувств, которыми жизнь наделила человека, научись ценить ее, извинись перед подругой и впредь не огорчай ее.

Тамара понимала, что хватила лишку.

– Не переживайте, я мигом догоню ее и помирюсь, – заверила старика девушка.

– Вот и хорошо, не давай возможности злу одержать над собой верх. Помни: того, кто себя принижает во благо других, жизнь возвышает…

– Как это? – удивилась Тамара.

– Так… Не поступай с людьми грубо и бесчестно, помни, что ты вправе постоять за себя и за тех, кто нуждается в твоей защите и опеке…

Старый охотник попрощался с девушкой и поспешил в правление колхоза. Тамара стояла посреди дороги и смотрела старику вслед, размышляя над его словами.

– Чего стоишь? Пошли… – услышала она голос Григория Писаренко.

Девушка повернула голову и увидела одноклассника. Парень стоял на обочине дороги и, потирая ногу о ногу, обмывал в луже сапоги.

– Отвяжись! – огрызнулась Тамара.

Парень вышел из лужи, вытер о траву сапоги и побежал в школу. Тамара последовала за ним.