Читать книгу Гроза над морем - Татьяна Кононова - Страница 5

– Я, например. Ты не прав… – начал было Джонни и вдруг почувствовал, что Марко стоит у него за спиной, а к шее прижимается остро отточенное лезвие кривого ножа.

– Не хочешь по-хорошему, будет, как я скажу, – прошептал Марко ла Кайра спокойно и хладнокровно. Лезвие провело по коже, несколько капель крови сползло за воротник рубашки. – Янис – мальчишка. Двадцать семь витков – это не возраст капитана, а ведь именно тогда он им стал. Если бы не Джон Миллс, он бы не взлетел так высоко. Чем выше летаешь, тем больнее падать. Его папаша пропихнул на службу, а вы и рады?

– К капитану не было нареканий, – уже тверже сказал рулевой. – Он никогда не подставлял нас, не клал деньги с продаж себе в карман. Если до сих пор все было спокойно, с какой стати люди взбунтуются завтра?

– Узнаешь, – криво улыбнулся Марко. – Сейчас ты отходишь от штурвала и отдаешь его мне. Чайка крикнуть не успеет, как причина для завтрашнего протеста уже найдется.

Джонни попытался вывернуться из цепкой хватки кока, зацепил ботинком его сапог и хотел повалить на палубу, но тот опередил его, развернув спиной к грот-мачте и с размаху приложив затылком о дерево. Рулевой стиснул пальцы на его воротнике и дернул вперед:

– Драки на борту запрещены! Дуэли тем более!

– Можешь согласиться со мной, а можешь еще раз встретиться с карцером, – сощурился Марко ла Кайра. – Как ты думаешь, кому капитан поверит скорее: коку с безупречной репутацией или матросу, который там уже побывал трижды?

Парень закусил губу с досады. Да, примерным поведением он не отличался, но больше у команды не было к нему нареканий. Он мог опоздать на обед, проспать вахту, примчаться из порта на корабль последним, но никогда не отлынивал от работы и не спорил с приказами капитана и квартирмейстера. Пока он соображал, как избавиться от назойливого кока со странным предложением, тот уже ловко опередил его и взялся за штурвал.

Джонни подскочил с палубы, как ужаленный, кинулся на Марко сзади, попытался оттолкнуть его от штурвала, выкручивая руку, но тот легко отмахнулся, будто сила против него ничего не стоила. Незаметно выхватил из-под рукава нож, с которым Джонни был уже знаком, и небрежно приложил острием к шкотам штурвала.

– Одно движение, и “Исида” потеряет ветер и курс, – вкрадчиво предупредил Марко.

– Тебе-то с того какая радость?!

– Мне все равно, где сдохнуть: на пиратской шхуне от выстрела в затылок или на этом плавучем корыте от жажды и голода. Но, боюсь, капитан будет тобой недоволен, если шкоты порвутся в твое дежурство.

Джонни ничего не ответил. Кок держался за штурвал непринужденно, будто всю жизнь занимал место у руля, смотрел вперед и даже начал мурлыкать себе под нос. Рулевой осторожно двинулся к капитанской каюте, но, едва взялся за кольцо, чтобы постучать, как вдруг весь воздух выбило из груди, по спине потекло горячее и липкое. Он судорожно вдохнул и захлебнулся кровью, ноги заскользили по палубе, и последнее, что он почувствовал – как Марко подхватил его под мышки и поволок к борту.

Штурвал, лишившийся контроля, мгновенно раскрутился. Судно опасно качнулось и легло под ветер, едва не черпнув кормой волну. Парус захлопал, как мокрая простыня на ветру, бортовой прожектор мигнул и погас. Марко, удовлетворенно хмыкнув, стер башмаком тонкую кровавую дорожку и постучался в каюту Яниса.

Капитан вышел сразу же, словно стоял под дверью.

– Какого черта?

– Мейр Янис, рулевому после ужина сделалось дурно, – кок пристыженно склонил голову. – Я вышел… прогуляться и увидел, как он потерял штурвал и упал сам. Назначьте…

– Я сам, – коротко бросил Янис и, даже не оглянувшись в сторону Джонни, бросился к штурвалу, крепко сжал рукояти. Но было поздно: судно потеряло курс, сбилось и взяло сильнее на северо-восток. Кок ухмыльнулся в спину капитану и скрылся, не дослушав просьбу позвать к Джонни врача.

Янис простоял на вахте всю ночь. К пяти часам утра начало светать, небо тронуло золотом, и алая полоса рассвета тут же пропала в облаках. Море показалось неспокойным: волны яростно набрасывались на борт, хлестали в обшивку и россыпью брызг летели в лицо, когда нос зарывался слишком сильно. Ветер скрипел в канатах и хлопал парусами, трепал волосы и холодил взмокший от напряжения лоб. Янис успел только один раз глотнуть воды, которую заботливо принес юнга: баркентина рыскала в волнах, и он трижды проклял и кока с его дурным ужином, и рулевого с его внезапным недугом. Дэниэл все крутился поблизости: то бухтовал запасные канаты, то бегал за иглой и нитью, потом присел рядом с Джонни и осторожно потряс его за плечо, чтобы он позволил ему взять порванную парусину. Тот не пошевелился, Дэниэл его окликнул и вдруг отпрянул, отлетев на несколько шагов и пораженно рассматривая свои руки.

– Капитан! – растерянно обернулся к Янису, и тот краем глаза увидел, что на ладонях парнишки темнеет кровь. – Он мертв…

– Что? Как? – не выпуская штурвала, Янис нахмурился, вгляделся в лежащего рулевого и понял, что показалось ему странным в неестественной позе. Дэниэл, пересилив страх и отвращение, перевернул его ничком и поморщился, разглядев торчащую из спины рукоять ножа и глубокую кровавую рану. Маленький рубин в глубине червленой вязи сверкнул, словно еще одна, заблудившаяся капля крови.

– Проклятье, – прошипел Янис. – К штурвалу, живо!

И сам наклонился над убитым, выдернул нож из раны. Юнга послушно ухватился за скользкие рукоятки, но его сил не хватало, чтобы ровно удерживать курс. Без лишних указаний подоспел боцман, сильный крепкий парень чуть ли не вдвое выше юнги, и помог ему, взявшись с другой стороны. Вместе им удалось поставить тугой руль ровно. Янис брезгливо поморщился, разглядев знакомый клинок, когда-то обмененный на хорошее вино и оливковое масло у северян. Марко ла Кайра…

Он обернулся к боцману, чтобы отдать приказ взять кока под стражу, но неожиданно крик марсового, дежурившего на такелаже, разорвал шелестящую морскую тишину:

– Парус на горизонте! Черный флаг, капитан!

На загорелое, осунувшееся лицо капитана хлынула бледность.

– Быстро оба собираться, после поговорим, если живы останемся, – коротко бросил он. – Все наверх! Готовиться к бою!

Юнга почти кубарем скатился по лестнице в трюм. Встрепанный, взволнованный, заметался среди гамаков и разбросанных вещей.

– Что происходит? – Марта испуганно метнулась к нему. Тот быстро переодевался, путаясь в застежках и не попадая руками в рукава: сменил камзол с широкими рукавами и без пуговиц на облегающую кожаную куртку, затянул покрепче пояс с металлическими заклепками, сунул за него кинжал и револьвер, и все это в считанные секунды. Немного подумал, пошарил под тонким одеялом и спрятал во внутренний карман сложенную записку. Марте на мгновение даже показалось, что темно-каштановый вихрь летает по трюму. А Дэниэл тем временем остановился, опустил руку под свою сложенную меховую куртку, выудил маленький пистолет с длинным тонким дулом, передернул курок, щелкнул холостым в воздух, отчего девушка вздрогнула и втянула голову в плечи.

– Возьми, – юнга вложил холодную рукоять ей в ладонь и сомкнул ее пальцы. – И вот… Заряды. Никогда не добивай все до последнего. Пользоваться умеешь?

Марта кивнула, хотя представление о том, как стрелять, имела очень слабое. Взвести курок, прицелиться, нажать на спусковой крючок… И, наверное, все.

– Ладно, Светлейший с нами, пойдем, – юноша развернул девушку к выходу и слегка подтолкнул в спину.

Когда все собрались на палубе и выстроились в неровный ряд, времени прошло уже достаточно, и черные паруса можно было разглядеть уже невооруженным взглядом. Команда в полном составе ждала распоряжений капитана. Янис мерил шагами палубу и теребил край широкого рукава: ждал, пока стихнут последние перешептывания и разговоры.

– Приказываю опустить орудия и привести их в боевую готовность. Открывать огонь только по приказу. Каюты и трюм запереть, люки задраить, проверить сохранность пороховых бочек, занять боевые позиции. Кливер, фор-марсель, грот-марсель поднять. Рулевому держать лево руля. Личное оружие иметь при себе. И, да, – голос его вдруг показался глухим и тихим, – судно – наш дом. Берегите его так, как берегли бы свои дома. Главное не выжить самому, а знать, что ты умираешь не напрасно. Защищаться до последней капли крови!

Он вскинул вверх руку с револьвером. Большинство матросов повторили этот жест, послышались поддерживающие бодрые возгласы. Марта краем глаза увидела, как Дэниэл с абсолютно серьезным лицом тоже поднял руку, словно готовясь не к смерти, а к очередному заданию. Один только кок не повторил за ними, но взглянул в сторону капитана необычно пристально.

– По местам! – гаркнул Янис. Команду как ветром сдуло, и вот уже заскрипели канаты, где-то сбоку гулко ухнул вверх большой тяжелый кливер. Янис стоял у борта и вглядывался в приближающиеся паруса: несмотря на то, что баркентина шла легко и скоро, пиратский корабль настигал ее.

– Капитан, – сзади тихонько подошел юнга, смущенно теребя застежку на куртке. – Можно здесь, с вами?

– О чем ты?

– Можно с вами отражать абордаж?

Янис пристально взглянул на парнишку. В его хмуром взгляде сквозила решимость, но…

– Нет, – коротко отрезал Миллс. – Новички погибают первыми.

– Прошу, пожалуйста! Я уже не новичок! – вспыхнул Дэниэл. Вместо ответа Янис выхватил револьвер и без предупреждения выстрелил в воздух. Дэн вздрогнул, втянул голову в плечи.

– Еще вопросы есть?

Юнга разочарованно вздохнул, застегнул куртку и поспешил уйти к люку. В глубине души шевельнулась обида: он уже почти офицер, осталось отслужить только две луны до осени, а капитан до сих пор считает его мальчишкой, за которым нужно приглядывать и которому нельзя доверить ничего важнее обыкновенной вахты и мелких поручений. Устраивает ему проверки, запугивает… да чем он хуже Эллиота, который старше всего на два витка!

– Скорость сближения два с половиной узла, стакселя поднять!

– Мачта может не выдержать, – закричал Эллиот с высоты. – Брам-стеньга уже скрипит!

– Поднимайте! Ветер слабый, у нас мало хода!

Квартирмейстер Райан, прихрамывая, подошел к Янису.

– Мы не военный корабль, у нас ядер от силы на два-три залпа. Подойдут еще на пять кабельтовых, и мы взлетим на воздух.

Капитан подкрутил линзу в подзорной трубе, приблизил обзор. Было видно, как на палубе суетятся матросы в черном, разворачивая и открывая пушки, разматывая абордажные крюки на канатах.

– Подпустим поближе и будем стрелять с одного бока, а кончатся ядра – придется врукопашную, – Янис вернул Райану трубу, развернулся к палубе, прикрыл рот ладонью, чтобы шум ветра не заглушил слова. – Скорость?

Хронометрист перевернул тяжелые песочные часы.

– Время!

Двое матросов снизу швырнули в море канат. Как только песок просыпался до конца, выбрали его наверх и замерили шагами.

– Семь с половиной узлов, капитан!

Янис прикинул расстояние на глаз. Еще четверть часа, и корабли столкнутся борт в борт, если корсары не захотят маневренного боя и не решат уйти по курсу. Абордажного боя “Исиде” не выдержать… Но и пять-шесть залпов из пиратских пушек разнесут ее в щепки.

– Орудийные расчеты к бою!

– Есть расчеты к бою! – крикнули из трюма, отзываясь эхом. Расстояние между кораблями составляло около шести кабельтовых. Янис медлил, комкал один рукав камзола, другой рукой стискивая рукоять револьвера до белизны в пальцах.

– Заряжай!

– Заряжено! – десять или пятнадцать откликов.

– Левый борт пли!

Баркентину тряхнуло, она накренилась, но быстро выровняла курс. Шхуна с черным флагом подошла еще ближе и открыла огонь из всех расчетов. Несколько ядер достигли цели, разорванные и обожженные ванты полетели на палубу. Янис закашлялся от порохового дыма. Прицелился, подняв руку под углом вверх. Выстрелил, сбросив метким попаданием марсового с мачты пиратской шхуны. На орудийной палубе канониры заряжали вторую партию ядер. Расстояние сокращалось, пираты дали следующий залп. Из-за люка высунулся один из матросов:

– Недолет!

– Берите выше, черт возьми. Заряжай!

– Заряжено!

– Добрать шкоты! Право на борт! – перекрывая шум пальбы, закричал так, что вены на шее потемнели и на висках выступили капельки испарины. На резком маневре баркентина нырнула носом вперед, сверху раздался натужный скрип донельзя нагруженной мачты. – Все расчеты пли!

Грохот прокатился по палубе, гул долго не стихал. Людей на пиратском судне уже можно было видеть и без подзорной трубы. Человек в треуголке с капитанского мостика махнул рукой. Янис и Райан пригнулись под защиту борта, но несколько ядер снова достигли шхуны. С пламенем и раскаленными осколками полетели щепки, взрывной волной капитана и квартирмейстера отшвырнуло в сторону.

Поднимаясь, Янис увидел спрятавшуюся за грот-мачтой Марту. Ударил следующий залп, капитан одним прыжком оказался рядом с девушкой, столкнул ее на палубу и сам упал рядом. Одной рукой обняв ее, а другой – пригнув ее голову и прикрывая от обломков металла и дерева, он почувствовал частое дыхание Марты и бешеный стук сердца. Она испуганно прижалась к нему, словно прячась в его крепких и сильных руках.

– Какого черта ты здесь делаешь? Живо в трюм!

– Но я…

– Не возражать мне, когда я приказываю!

– Но люки задраили…

– Бездна, точно… В каюту. Бегом. Вот ключ, – капитан снял с шеи черный витой шнурок, на котором болтался крохотный ключ с узорчатой головкой, и вложил ей в ладонь. Они встали. Марта опустила глаза и послушно кивнула, хотела было идти, но Янис вдруг протянул руку и остановил ее.

– На столе путевая книга. В ней лентой заложена страница с маршрутом и отметками главных портов, где мы что-либо продавали, покупали или подписывали договоры. Копии моих важных бумаг лежат под книгой. Если мы не сможем отрезать пиратам путь к каюте, сожги страницы с маршрутом и списком портов, или выброси в море. По случаю. Поняла?

– Да, капитан, – тихо отозвалась она.

Янис, наверно, хотел еще что-то сказать, но с подплывающего судна раздались один за другим десяток глухих щелчков, и несколько пуль оцарапали бизань-мачту. Марта бегом бросилась в каюту, хотя это удалось нелегко: от непривычно большой скорости корабль водило из стороны в сторону так, что люди на палубе с трудом стояли на ногах, прилипая к бортам и перилам намагниченными булавками.

Еще быстрее по ветру пойти баркентина не могла. Парусное вооружение пиратского судна было лучше и больше, чем у нее. Рулевой лавировал, выворачивая штурвал то на один борт, то на другой, но безуспешно. С размаху чужое судно врезалось в "Исиду", процарапало верхний слой обшивки с противным скрежетом.

Выстрелы стали раздаваться чаще и гораздо ближе. За борт баркентины зацепились тяжелые железные крючья, с криками, сопровождаемые лязгом оружия и щелчками выстрелов из-за спины, пираты пошли на абордаж. Матросы с "Исиды", державшие оборону у бортов, пытались сбросить их в море, рубили канаты переброшенных лестниц, но пираты были быстрее и ловчее, их оказалось намного больше членов экипажа торгового судна. Некоторые уже успели перебраться, и теперь, расшвыривая в стороны защитников, пробирались к трюму.

Вот и дверь капитанской каюты. Дрожащими пальцами Марта не с первого раза попала ключом в замочную скважину. Сзади уже вовсю раздавался грохот выстрелов, крики раненых и атакующих. Марта юркнула в каюту, заперла дверь, подбежала к столу. Несколько книг, и все одинаковые. Крупным, размашистым почерком капитана были исписаны несколько желтоватых листов, спрятанных под обложкой. Последние три города – Фиара, Ридхель и Эйденхилль – были вычеркнуты. Рядом с остальными в ряд были выписаны дни, цифры, чьи-то фамилии.

Шум битвы, казалось, приблизился совсем вплотную. Кто-то ударил в дверь тяжелым, затем еще раз, и еще. Марта торопливо сгребла со стола все, что уместилось в руки, открыла окно и выбросила ворох бумаги в воду, а потом вырвала страницу со списком городов и доходов и поднесла ее к пламени свечи. Дверь затрещала под силой ударов. Понимая, что не успеет сжечь бумагу, девушка скомкала обгоревший листок и спрятала за пазуху. На мгновение тишина оглушила, а затем в каюту капитана ворвались трое, и, оглянувшись в поисках хоть чего-нибудь, что могло сойти за оружие, Марта схватила со стола подсвечник и отступила в темноту.

…Выстрел почти в упор свалил молодого марсового на груду бухтованных канатов. Просоленные и твердые, они с размаху впечатались в ребра с левой стороны, и Эллиот почувствовал, что не хватает воздуха, а в груди пронзает острая боль. Почти сразу же кто-то оказался рядом, подхватив под руки, оттащил от канатов и уложил навзничь. Проморгавшись и с трудом дыша от боли, Эллиот увидел доктора. Без лишних слов тот сорвал с него жилет, вылил несколько капель из фляги на рану, накрыл чистым отрезом ткани и сильно зажал, останавливая кровь.

– Пуля не вышла. Извлечем после, – тихо сказал он. – Дыши, Эл, слышишь меня? Выдохни эту боль, избавься от нее!

Марсовый послушно сцепил зубы, но ни вдохнуть, ни выдохнуть не получалось. Во рту появился железный привкус крови, вместо слов с губ сорвались только рваные хрипы. Доктор встал на колени рядом, приник ухом к его груди, нахмурился…

– Дыши, Эл, давай же. Пуля сдвинется, если ты это сделаешь!

Рану страшно жгло от соли и спирта. Сломанное ребро болело, ныло и не давало вздохнуть. Неожиданно яркий свет накрыли длинные тени, и Эллиот закрыл глаза, но стоило на миг расслабиться, как он закашлялся, задохнулся, кровь вырвалась вместе с последним воздухом, потянулась из уголка рта к подбородку тонкой густой дорожкой. Оглушительный выстрел раздался совсем рядом, и Уолтер отпустил его, встал, закрывая собой, лицом к разбойнику.

– Он умирает. Нельзя добивать раненого, – глухо, но твердо проговорил он.

– Ты или святой, или дурак, – усмехнулся молодой моряк, с силой пнув сапогом безвольную руку Эллиота. – В море закон простой. Ты жив, пока стоишь на ногах. Все!

Следующий выстрел в упор стал последним. Резкий удар прожег насквозь, и небо померкло.

Уолтер обернулся одновременно с выстрелом и увидел, как молодой марсовый выгнулся от боли, взглянул вверх невидящими глазами и замер с кровавой дорожкой у рта. Горячее дуло револьвера ткнулось в грудь доктору:

– Пойдешь с ним или со мной?

…Капитан Янис Миллс сразу понял, что здесь от его действий и работы команды зависит очень немногое. Силы были слишком неравны. Торговая шхуна осталась совсем без артиллерии, пираты продолжали огонь из мушкетов и ружей, оттесняя защитников корабля на нижнюю палубу и постепенно окружая. Вопреки обычному ходу битвы, капитан сражался рядом с остальными. Стрелял, сбивая противников с борта, кашлял от порохового дыма, вместе с пятью матросами защищал путь к задней части корабля.

"Исида" не была уже новой шхуной, но нападений еще не переживала. Теперь матросам приходилось отстреливаться из личного оружия или драться на шпагах и ножах. Все понимали, что в долгой схватке с хорошо вооруженными и подготовленными пиратами им не выстоять. На носу корабля уже падал верхний парус, шкоты которого были неосторожно подрублены. Кого-то придавило тяжелыми снастями, кто-то свалился в море…

На борт "Исиды" взбиралось все больше и больше захватчиков. Двери, ведущие в трюм, уже сломали, и пираты, посланные за добычей, выносили оттуда в тканевых мешках деньги и драгоценности. Когда по лестнице поднимался последний, Янис бросился ему наперерез, ударом ноги выбил из его рук небольшие мешочки. Со звоном раскатились по палубе монеты и камни. Пока парень пытался кое-как их собрать, капитан обхватил его за пояс сзади, подтащил к борту и сбросил вниз. Глухой вскрик, короткий всплеск… Медлить было нельзя: сзади уже были новые противники.

Янис умел драться и в юности даже любил, но единственное, чего не мог стерпеть – драки не по правилам. Когда нет времени обращать внимания на правила, то нет времени даже помнить о том, что ты – человек и поступать должен по-человечески. Четверо окружили капитана. Сквозь гул и грохот сражения он слышал, как рвутся паруса, разрезаемые ножами, как трещат надсадно галсы и ванты, только один раз обернулся в сторону своей каюты и увидел, как высокий пират в коричневой треуголке выбивает дверь, а двое других почтительно пропускают его вперед. Бездна и все ее темные! Марта!

Одной доли секунды, пока капитан отвлекся, оказалось достаточно, чтобы метким выстрелом почти в упор попасть ему в руку, сжимающую эфес шпаги. Янис крепко ругнулся, от резкой и неожиданной боли пальцы разжались, оружие выпало на доски палубы и ускользнуло из поля зрения. Янис выхватил из-за пояса нож левой рукой, но он всю жизнь управлялся правой и левой не владел совсем.

Биться врукопашную одному против четверых не представлялось возможным. Когда на него навалились и сзади, и спереди, он неловко полоснул ножом по чужой руке, ударил кого-то локтем в грудь, но не устоял на ногах и завалился набок. Тут же его вздернули наверх – он на мгновение задохнулся от крепко стиснутого воротника, – и разгоряченное лезвие скользнуло по шее. В глаза хлынула темнота, мир покачнулся и ухнул куда-то вниз.

– Живым! – послышался чей-то хриплый голос сквозь невообразимый шум. – Живым взять!

Из раненой ладони кровь шла необычно обильно, заливая рукав и край камзола: вероятно, пуля тронула вену. За воротник тоже сползала тонкая кровавая дорожка от резкого движения клинка. Янис цеплялся за обрывки сознания, но сопротивляться не мог. "Исида" покачивалась на волнах, разбитая напрочь.

Мачты были испещрены следами и царапинами от пуль и неосторожных взмахов холодного оружия, на палубе можно было поскользнуться из-за луж крови. Вокруг все еще шел бой: матросы защищались отважно и отчаянно, но их было в разы меньше. Каждому приходилось драться против двоих, троих или и того большего числа людей: на баркентинах всегда ходили маленькие экипажи. За бортом оказались многие: и из пиратов, и из членов команды "Исиды". Яниса мутило от крепкого запаха крови и порохового дыма: он никогда его не переносил, от него першило в горле и слезились глаза. Капитан чувствовал, что теряет кровь, а вместе с ней и силы. Перед затуманенным взглядом то и дело расплывались темные круги. Его почти втащили на борт пиратского судна: он уже не мог идти.