Читать книгу Радуга в ночи - Татьяна Кривойкина - Страница 4

Шел 1927 год. Страна Советов через тяжелейшие испытания набирала обороты. Люди трудились с энтузиазмом, веря в победу. Но в селах, в разных регионах страны, из-за природных катаклизмов урожайность хлеба не радовала. То засушливое лето, то льют непрерывные дожди. Государство оказывало помощь, тем регионам, где не хватало хлеба. В селах трудились частные хозяйства, трудились на себя. Продавали государству зерно диктуя свои цены. Богатые скупали зерно у простых крестьян. Завышали цены. Диктуя государству свои условия. Прятали зерно в ямах, практически сгноив зерно. Это был саботаж среди кулачества. Село страдало во все времена. И при царе «Столыпинская» реформа, и войны где забирали и хлеб, и скот, и фураж на содержание армии. Практически грабили крестьян. Белогвардейцы рассчитывались керенскими, обесцененными бумажками, туманно обещая все вернуть, грабили образовавшиеся во время Гражданской войны банды, делая набеги на села, и многие исторические события не способствовали пониманию среди сельских собственников. А также экспроприация у богачей части их скота и земли, где их имущество делилось между бедняками, нарезались участки земли между едоками неимущих крестьян. И каждый получал и корову, и быка, и лошадь, а также отобранных поросят и птицу. Объединившись в кооперативы, жить стало легче. НЭП сыграла немаловажную роль. Конечно, тот, кто трудился в поте лица, смог снова подняться, стать зажиточными. К общей коллективизации в России насчитывалось более миллиона зажиточных частных собственников.

Было очень нелегко, но Советские люди, хорошо помнили свое тяжелое прошлое, с энтузиазмом трудились каждый день.

По заданию В.И. Ленина в 1917 году был разработан план ГОЭРЛО-Государственный план по электрификации всей России. Электричество должно быть в самых отдаленных уголках России. И конечно во всех селах страны.

21 декабря 1920 года этот план был утвержден Советом Народных Комиссаров, который принял постановление «О плане электрификации России». 15 марта 1927 года началось в России строительство Днепрогэс на юге Украины. На берегу реки Днепр. Это была величайшая стройка государственного масштаба. Днепрогэс давала возможность обеспечить электричеством такие области, как Запорожскую, Херсонскую, Николаевскую, Криворожскую.

Это был огромный прорыв в развитии Советского Государства. А также было принято решение о строительстве машиностроительного комплекса на Украине в Советской России.

Если учесть, что после Гражданской войны Россия находилась в полной изоляции от других стран, своя промышленность еще не могла решать такую проблему.

Но Советские люди смогли самостоятельно справиться и с этой проблемой. Грамотное руководство и энтузиазм творили чудеса. Через время, Американские Компании, не смотря на изоляцию России, предложили торговлю турбинами и др. Это были первые шаги налаживания торговых отношений.

Строительство Днепрогэс, давало возможность многим людям получить работу. По ходу получали навыки в работе. Особо проявившихся направляли учиться в ВУЗы страны.

1927 год ознаменовался годом новых открытий, и их реализации, больших строек по всей стране

Великий Российский ученый-самоучка Эдуард Константинович Циолковский первопроходец в области космонавтики. Открыл немало законов в аэродинамике и других областях, трудился над созданием космической ракеты. Его открытия, взятые за основу, сыграли колоссальную роль в развитии ракетостроения.

Российская Земля во все времена рождала великие умы. Независимо, какой национальности они были. Все они жили в России. И всегда были преданны своей Родине. Э.К. Циолковский был в их числе. Великий российский ученый оставил потомкам уникальные труды.

Сколько же было талантливых людей! Еще вчера неграмотные люди становились выдающимися специалистами в разных областях. Стране нужны были грамотные, талантливые люди. Отстраивались города, развивалась тяжелая индустрия, машиностроение, легкая промышленность, прокладывались новые пути железной дороги.

В селах также бурлила жизнь. Каждый трудился на своем подворье, а не батрачил на богатых, как в Царской России. Трудились все от мала до стариков. Каждый ребенок отнятый от материнской груди, научившись самостоятельно есть со всеми, начинал трудиться. Кормили цыплят, собирали яйца и т.д. Дети подражали старшим. Конечно в селе были и богатые, и зажиточные и бедняки. Но от голода не пухли. Ни у всех получалось грамотно вести свое хозяйство. Веками их предки и они батрачили на других. Объединялись в кооперативы, работали сообща. Появились в селах первые коммуны.

Город развивался, а село жило своей жизнью. Богатые продолжали диктовать свои условия, запугивать, настраивать неграмотных, далеких от политики крестьян против Советской власти, саботировать сдачу зерна, и т.д. Не смотря на сопротивление, каждый день был насыщен новыми событиями.

В 1927 году произошло еще одно событие, в масштабе страны незаметное.

В семье зажиточных крестьян Григория и Ульяны родилась девочка. Имя дали ей Евдокия, ласково Дуня.

Отец бережно, с опаской взял на руки крошечную малютку, завернутую в чистую пеленку. Заглянул ей в маленькое, розовое личико. Здравствуй, дочка! Девочка открыла глаза и растянула беззубый ротик в улыбке. Ульяна, она мне улыбается. Жена смахнула со лба тяжелую прядь непокорных каштановых волос, устало улыбнулась. Глупый, дети еще не могут улыбаться. Большие зеленые глаза тепло смотрели на мужа. Он был невысокого роста, худощавый, но жилистый. Волосы были светлые, глаза голубые. Казалось в семье полная идиллия. Рождение дочери на время примирило этих двух благородных, гордых, трудолюбивых людей.

Отношения между супругами были сложными, не было понимания. Из рожденных детей, в живых остался только сын, Степан. Ему исполнилось семь лет. Степа был на редкость одаренным мальчиком. В первом классе он бегло читал газету, по математике ему равных не было. Григорий с гордостью поглядел на сына, глаза заволокла пелена. Сын мирно спал на печке, еще не подозревая о рождении сестры. Степу любили и дома, и в школе. Он был высокого роста для своих семи лет. Огромные серо- зеленые глаза смотрели на мир открыто. Такой маленький, а какое у сына доброе сердце!

Ульяна забрала у мужа ребенка, приложила к груди. Дуня ела жадно, причмокивая, поглядывая голубыми глазами на мать. А ведь действительно кажется, что она нас видит, удивленно воскликнула мать. Наша порода, откликнулся Григорий, как ест, так и работать будет. Ульяна посмотрев на мужа, впервые не возразила. Устало положив голову на подушку, забылась тяжелым сном.

Григорий еще немного постоял, глядя на уставшее, но красивое лицо жены, на детей. В комнате стояла тишина. Он тихонько вышел во двор. Стоя на высоком резном крыльце, всматривался в небо. Звезд не было. Небо заволокли дождевые тучи. Где-то громыхал гром. Григорий любил спать на сеновале. Пахнет сеном, воздух чистый. Спится после тяжелого труда хорошо, но только не сегодня. После пережитых волнений сон не шел. Мысли роем вились в его голове. Что ждет его детей? Какая им уготована доля? На душе было тревожно. Грудь сдавливало от предчувствия надвигающейся беды.

Григорий тихо лежал на сеновале. Незаметно мысли унесли его в далекое детство.

Как живой встал перед глазами его отец, Гаврил. Он был очень сильным. Одним плечом переворачивал тяжело груженную подводу. Статный, коренастый. Широкие плечи и ровная как струна спина выделяли его среди других людей. Отец был среднего роста, а казался выше. Порядок любил во всем. Всегда его дом и двор выглядели ухоженными. Если ставни, то самые красивые, добротные, резные, покрашенные. Гаврил любил повторять: «Хочу, чтобы вы, мои дети жили богато, но мой забор был чуть выше вашего».

Гаврил был богатым человеком. Лошади и коровы были хорошей породы. Он искал на рынках животных отменной породы. Когда узнавал, что в каком-то селе завезена особая порода, мог уезжать далеко, чтобы купить теленка, или жеребенка. Владел богатыми плодородными землями. Разделил хозяйство на пятерых детей, и все дети жили в достатке. Его уважали в селе. Григорий удивился: «Как отец мог в таком порядке содержать большое хозяйство? У меня намного меньше. Я тружусь с утра то позднего вечера. Не всегда все спорится».

Сын любил отца. Тосковал о нем. Вот и сейчас. Он вздохнув, тихо проговорил. Отец, как же мне тебя не хватает!

Мать он почти не помнил, она умерла, когда Григорию было три года. Всегда улыбающаяся полячка из зажиточного рода, любила и уважала мужа. Все в ее руках спорилось. Она родила мужу трех дочерей. Ксению, Марию, Матрену и четвертого сына его, Григория. Мать занемогла, и вскорости умерла.

Отец через время привел в дом новую жену и мать своим еще малым детям. Ганна, так звали девушку, долго засиделась в девках. С радостью дала согласие выйти замуж за богатого вдовца. Дети ее не пугали.

С первых дней она не взлюбила чужих детей. Особенно Матрену. Григорий любил свою сестру за ее не девичий боевой характер. Отлупит старших ребят, если ее обидят. Трудилась наравне со взрослыми. Отец никогда не позволял себе вольностей, не выражался. Да и выпивал только по большим праздникам. А здесь девочка, выражается, как хулиганка. Конечно Матрене доставалось от отца. Но ее это не смущало, рассердившись на мачеху, выражалась. Да в кого ты такая уродилась? Сетовал отец. Все дети как дети, а эта хулиганка и драчуха. Тебя боятся даже старшие мальчишки. Не унимался отец. И тихонько ухмылялся. Такая маленькая, и такая работящая, трудится как взрослая! Отец любил детей. Но спуску не давал. Несмотря, что был богат, все дети с раннего детства начинали помогать по хозяйству. Никто праздно не болтался. Пока я жив, учитесь всему, никто не знает, как сложится ваша жизнь, говорил работая Гаврил. Как будто в воду глядел. Поэтому у каждого ребенка были свои обязанности, кто по дому, кто на подворье, работы хватало всем.

Когда Матрене исполнилось семь лет, ее послали пасти коров. Малышке на пастбище идти далеко, она быстро смекнула – зачем идти, когда можно ехать верхом на корове. Каждый день подводила корову Зорьку к колодцу, и уже с него вскарабкивалась на спину покорного животного. Ловко орудуя кнутом, понукая, гнала стадо на пастбище. Своей выходкой веселила соседей. Маленькую девочку слушался даже бык, не раз получал от нее кнута. Это огромное, свирепое животное покорилось ей, крошечной босоногой девчонке. Дома Мотря не спускала мачехе ничего, высказывала ей все в лицо. Мотря видела неприязнь мачехи и платила ей тем же. Ганна жаловалась мужу. Старалась отправить девочку подальше с глаз. Целыми днями трудилась девочка подросток, а мачеха на обед заворачивала ей кусочек старого сала, однажды Матрена увидала в старом сале червяка. Такую еду есть было невозможно. Она не решалась пожаловаться отцу, показать, чем ее кормит мачеха. Терпела, только бунтовала. А Гаврил действительно не подозревал, что творится в доме. Дети не жаловались, а Ганна настраивала мужа против детей.

А вот, когда родился у них с Гаврилой сын Яков, Ганна ощутила себя полноправной хозяйкой. Мотрю ела поедом. Когда отца не было дома, она кричала на детей, приказывая, как будто они ее слуги. При отце улыбалась своей ядовитой улыбкой, угождая Гавриле. Дети ее ненавидели, но отцу никто не жаловался. Не хотели расстраивать отца. А Ганна потихоньку нашептывала мужу, наговаривала, конечно больше на Мотрю.

Яков подрастал, но не торопился помогать отцу по хозяйству, его тянуло к знаниям.

Старшая сестра, Ксения с мачехой не спорила, она ненавидела ее, но не огрызалась, делала все что та велела. Поэтому ее оставили помогать по дому. Она одна из детей училась грамоте, Закону Божьему, и обучала других детей. Гаврил не был скупым, но зря на ветер деньги не выбрасывал. Учись Ксения хорошо. Будешь обучать грамоте младших сестер и братьев. Ксения все исполняла в точности.

Однажды дети сидели за столом, повторяя за сестрой. Как в тишине нарушаемой монотонными звуками раздался вопль. Мотря заорав вовсю глотку, подскочила, громко выругалась. За что получила от отца затрещину. Она никогда не плакала. Стиснув зубы от боли закричала, конечно твой любимый сын мне в зад иголку всадил. Ты его никогда не наказываешь. Всегда виновата Мотря! Почему он не ходит за скотиной, а всегда с тобой? Поговори у меня! Повысил голос отец. Яйца курицу учат! Терпение у отца лопнуло, да еще постоянные жалобы жены. Мотрю отправили ночью стеречь лошадей. Девочку, подростка, одну ночью, где пасли лошадей только ребята. Днем пасла коров, в ночь уходила стеречь лошадей. Это было на руку мачехе. В доме воцарилась на время тишина. Григорий, вспомнив этот эпизод, удивился. А ведь отец его действительно никогда не наказывал! Он вспомнил, как их сосед обзывал его рябым. У Григория была, как у его матери тонкая, белая кожа. Когда весной они целыми днями трудились в поле, лицо сгорало, появлялись веснушки, которые исчезали в наступлением холодов. А тот заприметил и стал дразнить Григория. Ну что рябой? Передай отцу рябой, и все в таком духе. Как-то раззадорившись, от безнаказанности увлекся, и Григорий не выдержал, обозвал мужика дураком. Тот примчался к Гавриле, Твой сын меня оскорбил, назвал меня дураком. Гаврил позвал сына. Это правда? Григорий опустил голову. Да папа, это правда. Как ты мог, оскорбить взрослого человека? Недоумевал отец, зная, что Гриша не хулиган, спокойный паренек, да и в драках не замечен. А тут! Он папа меня постоянно обзывает рябым, вот я и не сдержался. Мой сын правду говорит Никодим? Так было? Тот почесал затылок. Да бес попутал, сам не знаю, что это на меня нашло. Значит ты признаешь, что был не прав, и Гриша тебя обозвал по делу. Не трогай впредь моего сына, а то дело уже будешь иметь со мной. Тот задохнулся от унижения, ушел оскорбленный. Григория больше не трогал. Отец меня не наказал. Даже не ругал, а заступился. Я ведь тоже был не прав, оскорбил пожилого человека. Даже если тот виноват. Отец, никогда не обидел меня. С гордостью за отца, подумал сын.

Лежа на сеновале, Григорий вспомнил сестренку Марию. Как же она была похожа на мать. Утонченная, всегда опрятная, молчаливая, нежная улыбка на ее лице могла растопить самое суровое сердце. Ее огромные зеленые глаза излучали столько любви и тепла. Даже мачеха оттаивала, глядя на девочку-подростка. Днем Мария трудилась со всеми, а вечерами садилась за станок ткать полотно. Отец дочке из города привез ткацкий станок. Нитки пряли из льна. Красили в нужные цвета. Такое добротное, красивое полотно получалось только у Марии. Ее полотно покупали и свои сельские, и приезжали покупатели из города. Она еще совсем девочка, сама зарабатывала деньги. Гаврил дочкины деньги пустил в оборот, увеличить ее приданное.

Работы хватало всем. Только один Яков трудиться не хотел. Он мечтал уехать в город учиться. Гаврил сердился на сына лентяя, наказал его не кормить. Кто не работает, тот не ест. Даже Ганна не заступалась за сына, боясь попасть под горячую руку мужа.

Григорий любил своего младшего брата. Понимал, особенный он. На нас не похож. Ему действительно необходимо учиться. И к сестрам относился нежно. Но стараясь быть похожим на отца, подражал ему во всем. Поэтому особо любовь свою к сестрам не проявлял. Он видел, как трудно было без матери его сестрам. Гордился их выдержкой.

Девочки не только были трудолюбивыми, умели и плясать, и петь. Водили хороводы с сельской молодежью. Первой начала водить хороводы Ксения, за ней Мария. Между ними разница в возрасте была лишь год. Гордая Ксения плыла как пава. Рядом с ней стала Мария, утонченная, зеленоглазая красавица. На одном из праздников, когда девушки водили хороводы, Мария встретилась взглядом с высоким, худощавым парнем. Его звали Николай. Он приезжал по праздникам из города домой к родителям. Учился в городе в художественной школе. Высокое чувство между ними вспыхнуло с такой силой, что девушка пошатнулась, сбившись с такта. Смутившись, быстро справилась с нахлынувшим волнением. Это заметила сестра Ксения, строго поглядев на сестру. Но отцу не пожаловалась. Вскоре позволили выходить и Матрене. Веди себя прилично. Не позорь сестер, наставлял дочку отец. Да не вздумай кого отлупить. Не выставляйся, ты еще мала, учись как нужно себя вести у сестер, не унимался отец, изрядно волнуясь. Шутка ли три дочки вышли в люди! Пели девочки хорошо. Голоса хорошие у всех троих. Но когда заводила песню Мария, казалось, что все вокруг замирало.

Гавриле соседи советовали отправить Марию учиться в город. У нас в селе все девки голосистые, говорили ему, но такого голоса нет ни у кого. Гаврил сердился. Что молодой девушке делать в городе одной, а если кто обидит? Ей и дома хорошо. Женщина должна уметь вести хозяйство, быть хорошей женой, да детишек рожать. С такой логикой не поспоришь, больше эту тему не поднимал никто. Да и сама Мария не думала покидать родительский дом.

Гаврил частенько стал задумываться, шутка ли, нужно троих дочерей выдать замуж! Не просто замуж, а найти им достойных мужей. Ведь жизнь прожить, не поле перейти. Это на всю жизнь! Глаз да глаз за ними нужен! Трудно девочкам без родной матери. Живут, не жалуются. Ганна ему не помощница, а ведь у его девочек свои девичьи секреты. И вопросы. Они взрослеют, наливаются. Вон какие красавицы и умницы. Разве он может дать им дельный совет. А Ганна как будто не понимает. Он вздохнул, глядя на детей.

Дочки радуют глаз, вот только Мотря… Да ладно, подрастет, глупа еще. Григорий труженик, все у меня перенимает, а Яков… Гаврил махнул рукой. Гаврил недоумевал, откуда в его семье мог появиться такой сын, как Яков? Все его предки тянулись к Земле, а этот нос воротит. Ни уговоры. Ни наказания не действуют. Вот и сейчас, я наказал его не кормить, а с него как с гуся вода, думал отец.

Но Якова наказ отца совсем не смущал. Он любил читать сидя на высокой, раскидистой груше, которая росла во дворе их дома. И следил, когда все уходили из дома, спускался, воровал еду, и снова забирался на дерево. Отец беспокоился, прав ли он, заморит сына голодом? Но на удивление Яков на голодающего не был похож. Где же он берет еду? Отцу было невдомек, что у себя дома в их отсутствие Яков ест вволю. Это знала только Ганна. Оставляла сыну еду на плите. Но уж она то точно не раскроет мужу свой маленький секрет. Все привыкли к выходкам Якова, и на него никто не обращал внимания. Он рос безобидным ребенком. Дети так не любили мачеху, что не торопились сближаться со сводным братом. Обижать не обижали, но и особых родственных чувств не проявляли.

Шло время. Дети подрастали. Ксения и Мария были уже на выданье. Одной было семнадцать лет, другой шестнадцать. Пора выбирать им достойных мужей, частенько, глядя на дочерей, думал Григорий.

Хороших детей родила мне моя Марийка, взгрустнул Гаврил. Свою первую жену он любил. Ганна хорошая женщина, но чего-то в ней нет. Глядя как суетится жена у плиты, ловко орудуя ухватом, думал Гаврил. К ней он относился хорошо и только.

Он любил порядок. Сам был аккуратный, каждая вещь знала свое место. Ганна зная, что Гаврил не терпит беспорядка, дом держала в идеальной чистоте, тем более ей помогала по дому Ксения. Только Мотря не похожа на девочку, как мальчишка. Нет с ней сладу, поглядывая на дочку, продолжал размышлять Гаврил.

А Мотря в очередной раз собиралась в степь, к лошадям.

Ничего не предвещало беды.

Ей уже было четырнадцать лет. Однажды под утро, умаявшись за день от труда, ее сморил глубокий сон. Девочка, боясь, что уснет, завязывала широкую юбку снизу на узлы, чтобы юбка ненароком не поднялась во сне, не опозориться. О плохом она не думала, мала еще была. Слышала от взрослых девушек разговоры. Так и в эту звездную ночь, сделала то же самое. Недобрым взглядом следил за ней Петр, восемнадцатилетний, нагловатый парень. Его в селе не любил никто. Девушки на него не заглядывались. Воспользовавшись, моментом что Мотря погрузилась в глубокий сон надругался над спящей девочкой. Разрезав острым ножом юбку. Он решил, раз ее отец, такой богатый, не нанимает стеречь лошадей парней, а отправляет дочку одну в степь, значит он о ней не тревожится. Мотря никому не рассказала, только сняла с себя белье и испорченную юбку, спрятала в укромное место. Увидев на другую ночь девушку, нагло ухмыльнулся, глядя ей в лицо. Мерзкая улыбка не сходила с его лица, значит он не ошибся, можно будет повторить. Он плохо знал Мотрю, он ее вообще не знал. Она ждала молча, не поднимая глаз. Боясь выдать себя, ее глаза пылали ненавистью. Никто за нее не заступится. Я сама за себя постою, думала девушка. А на другую ночь, дождавшись, когда уже того сморит сон. Тихонько привязала его ноги к хвосту лошади, разрезав веревки, которыми спутывали ноги лошадей. Со всей силы хлестнула животное по крупу. От неожиданности и боли лошадь взвилась на дыбы, а затем понесла, унося с собой бедолагу. Лошадь носилась по степи, пока не выбилась из сил. Петру ребята не торопились помочь. Так он всех достал своими выходками. Они видели наглые взгляды, которые парубок бросал на Мотрю, ребята ее уважали и недоумевали. Почему Петр позволяет себе такое? А Мотря, всегда такая бедовая не поднимает головы. Они дремали возле костра, когда раздался вопль перепуганного Петра. Увидав как лошадь таскает его по степи, сразу догадались, что это дело рук Мотри. А Мотря делала вид, что спит. Мотря зря такое не сделает подумал каждый, претворяясь спящим. Бегать по степи за взбесившимся животным желания не было. Значит сильно обидел девчонку, поделом, будет знать, как ее обижать.

Утром, отмщенная Мотря вернулась домой. Коров к этому времени уже увел Яков. Его это устраивало, можно читать, никто не мешает. Первое время, он выводил стадо, а Зорька, доходя до колодца останавливалась, как вкопанная. Не помогало ничего, он мальчишка ревел как белуга, а над ним потешалась соседская детвора. Пока кто-то из взрослых посоветовал Якову взобраться на корову, как это делала Мотря. Так он и сделал, хотя было страшновато. Каждое утро, выдрессированная Мотрей корова шла к направлению колодца, ожидая седока.

Все шло своим чередом, как обычно мать подоила коров. Яков погнал стадо на пастбище. Все домочадцы были заняты кто в доме, кто на подворье. Нервы Мотри были на пределе. Она знала, эта ее выходка ей даром не пройдет. И ждала.

Очень скоро в ворота постучали. Это был отец, насильника Петра. Погляди Гаврил, что твоя Мотря сотворила с моим сыном. Не поздоровавшись, закричал, угрожая. А его сын стоял молча, опустив голову. Гаврил увидев побитого, ободранного парня. Удивился! Драться дралась, но никто никогда не жаловался. А здесь такое! Что же совершил Петр, если Мотря его так отделала?

Услыхав шум, на крыльцо вышла Матрена, взглянув на еще недавно самоуверенного наглеца, получила удовлетворение. Спесь его, как рукой сдуло. Гаврил увидел стоящую на крыльце довольную от увиденного дочь, рассердился.

Говори! Зачем ты это сделала? Мотря мигом полезла в свой тайник, достала спрятанную порезанную юбку и белье, показала отцу. Белье было залито девичьей кровью. Вот, что он сделал, когда я спала!

Нависла зловещая тишина. Оба отца побледнели, думая каждый о своем. Нужно срочно выдавать дочь замуж, но она еще несовершеннолетняя! Другой понимал, что сын опозорил себя, семью. Не каждый отец даст согласие выдать свою дочь за такого парня. Придется девку искать на стороне. Очнувшись от столбняка, разозленный отец огрел кнутом своего уже и так побитого сына, и погнал домой. Прости сосед, не разобрался. Жди сватов!

А у ворот уже толпились зеваки. В селе, ничего не скроешь, в сердцах подумал Гаврил. Чего столпились? У вас, что работы дома нет? Повернулся, ушел к лошадям в загон. Лошади его успокаивали. Любил чистить их. У него были и ездовые лошади, и рабочие тяжеловесы, и даже скакуны. Покупал жеребятами, вон какие красавцы выросли! Народ еще потоптался у дома, смакую увиденное и услышанное. Гаврил никогда не интересовался чужими делами. Его удивляло, столько у каждого в хозяйстве дел, как можно жить чужой жизнью?

Сваты пришли. Но Мотря наотрез отказалась выходить замуж за насильника. Завидев сватов, схватила с печи ухват. И пошла угрожающе на сватов. Передайте Петру, что замуж за него пойдет только рябая, да кривая. А еще раз придете, так отметелю, все ребра переломаю.

Конечно на шум повыскакивали из дворов любопытные, в селе чтобы не случилось, событие. А здесь такое!!! Ни уговоры, ни угрозы не действовали. Но в дозор Гаврил больше дочку не пустил. Как Ганна не намекала мужу, что лучше если Мотря будет подальше от дома. Цыц! Прикрикнул на жену Гаврил. Будет так, как я сказал! Ганна испугалась. Впервые муж был груб с ней. Закусив губу, начала усердно чистить казан. Казан уже блестел, а она все остервенело продолжала его чистить. Внутри все бушевало. Проклятая девчонка, не хватало, чтобы из-за нее, у них с мужем испортились отношения. Ганна чувствовала, что муж ее не любит. Поэтому лишний раз на рожон не лезла. Не обижает, и ладно, успокаивала себя обиженная женщина.

Село гудело. Это было событие из ряда вон. У кого дочки были на выданье, родители запретили выходить из дома. Не обсасывал эту историю только глухой, и немой. Гаврил будто уменьшился в росте. Всегда ровный, с высоко поднятой головой. Было чем гордиться. Он, Гаврил хороший хозяин, у него лучше чем у других и дом, и подворье. Дети работящие. Здоровые, красивые, приданное хорошее. А Здесь такая беда. Гаврил махнул рукой. Его мучила совесть. Как он мог поддаться уговорам глупой бабы, отправить свое дитя ночью в степь. Будто разум помутился. Что скажет мне моя Марийка, когда мы с ней встретимся на небесах? Принял наконец решение.

Вот тебе дочка мой сказ. Из дома ни ногой. Сиди, приводи в порядок свое приданное.

Мотря не сопротивлялась. То, что с ней случилось заставило девочку подростка сразу повзрослеть. Она понимала, что опозорила семью. Разве моя вина, когда отец и мачеха отправляли меня из дома, подальше от них? Лишь бы им было спокойно. Впервые на глаза девушки навернулись слезы. Ну нет, я им не покажу как мне плохо. Пусть считают меня плохой. Решила для себя спрятать подальше свою боль, вести себя так, как будто ничего не произошло. Так и сделала. Только притихла, замкнулась в себе.

Григорий с Мотрей, став старше, сблизились. Они поверяли друг другу свои маленькие секреты. От сестры брат узнал о проделках мачехи. Григорий удивлялся силе воли своей сестры. Откуда у нее такой нрав? Усмехнулся. Конечно в отца пошла. У отца сильный характер.

Долго в девках Матрена не засиделась. Ее давно заприметил Иван из соседней деревни. Он восхищался характером девочки. Ему нравился ее боевой дух. Матрене он нравился, но она и себе не признавалась в этом. Иван приезжал к бабушке и дедушке помогать им по хозяйству. Решил жениться на девушке, как только та подрастет. Конечно слухи дошли и до их села. На удивление, селяне не осуждали девушку, винили во всем Петра. Судить Гаврила, не решался никто, что дочку подростка отправил одну ночью в степь. Правда такого в селе не было никогда. Матрена была еще в сущности ребенок. Со взрослыми девками такое случалось, но не с детьми. Петр на улицу боялся показать носа, знал, что сельские ребята переломают ему кости. Такие герои всегда еще и трусы. Напакостить они мастера. А как ответ держать, прячутся за спины родителей.

Иван не мог спустить обидчику такое, тот посягнул на его девушку. Подкараулил, поздним вечером, избил его как следует. Пригрозив, чтоб духу твоего в селе не было. Встречу, убью! Больше Петра в селе не видел никто. Говорят, подался в город. Так Иван наказал обидчика. Никто не уйдет от наказания, если попытается обидеть его Матрену.

Иван, получив благословение родителей, долго не собираясь, прислал сватов. Гаврил с радостью благословил молодых. Свадьба была скромная. В тот же день молодые уехали к себе домой в другую деревню. Ганна не скрывала радости, наконец эта несносная девчонка уедет с глаз, опозорила семью. Ей в голову не приходило, вина полностью за случившееся лежала на ее совести. Но совесть женщины спала.

Без сожаления покидала девушка отчий дом. Без родной матери детство ее закончилось рано. Слезы полились с ее глаз. Никогда, и никому не показывала Матрена своих слез, а здесь прорвало. Иван, ее муж, нежно обняв девушку, поцеловал в мокрые от слез глаза. Не плачь родная, все твои беды уже позади. Я тебя люблю, тебя полюбят мои родители, они у меня хорошие. Мотря, как ребенок прижалась к крепкому плечу мужа и затихла, только тихонечко всхлипывала.

Вскоре у Матрены родилась дочка. Малышка прожив восемь месяцев умерла.

Сколько же досталось моей сестре? Подумал, ворочаясь Григорий. Перед его глазами вставали образы его сестер. Он не подозревал, что любит их, скупой любовью брата.

Его мысли унесли его к старшей сестре Ксении. Он так и не узнал ее. Всегда сдержанная. Никогда не показала, что у нее на душе. Он жил рядом с ней и не замечал ее. Статная, гордая девушка, всегда опрятно одета. В доме отца, все девочки во время работы носили широкие фартуки, защищающие одежду от грязи. Она следила за порядком в доме, всегда и во всем слушалась отца. Немногословная. Григорий вспомнил, что никогда не слышал смеха сестры. Она и улыбалась редко. Только когда с Марией о чем-то шепталась. Две сестры одна за другой вышли замуж за селян из зажиточных семей. Ксения и здесь не перечила отцу, на лице не дрогнул ни один мускул, когда пришли сваты. Отец дал добро, дочка молча согласилась.

А вот Мария удивила. Всегда такая тихая, покладистая. Вдруг заявила, что замуж пойдет только за Николая. Оказывается, они давно переглядывались. Редко обменивались словами при встрече. Щеки девушки горели, как маки, при встрече вспыхивали, она скромно опускала глаза, проходя мимо.

Николай, парень интеллигентный, восхищенно смотрел на девушку. Но здоровьем слаб, у него были больные легкие. В селе скрыть нельзя практически ничего. А здесь больной решил жениться. Да на ком! На дочке Гаврилы!

Отец объяснял Марии, что болезнь опасная. Николай тебя, дочка заразит. Это ведь чахотка, она заразная и неизлечимая. От нее умирают. Он заразился в городе. Подумай о своих детях. Какие только Гаврил не приводил доводы, не действовало ничего. Папа, как ты не понимаешь. Я люблю его, краснея сказала девушка. Если суждено умереть, мы умрем вместе.

С тяжелым сердцем отец отдал за Николая свою любимую дочь. Он и себе не признавался в этом. Мария сильно напоминала свою мать, его Марийку. Что же я делаю? Зачем послушал глупую девчонку? Ругал себя Гаврил. Отдал свое любимое дитя на верную гибель.

После бурных событий происшедших в доме, Гаврил постарел. Сын всегда был рядом. Все делали с отцом вместе. Отец учил сына, как вести хозяйство, как вести учет. Григорий стал замечать, что отец подолгу смотрит куда-то вдаль. В такие минуты трудился за двоих, боясь потревожить отца.

Беда не заставила себя ждать. Мария заболела, у нее открылся очаг. Она родила девочку, очень слабенькую. Родители Николая забрали ребенка подальше от смертельно больной матери.

Родные при коротких встречах с Марией, поражались. Молодая женщина вся светилась от счастья, печалилась только от того, что редко видит свою дочурку.

Мария действительно была на удивление счастливой. Казалось, что она не осознает своего положения. Николай, нежно обнимал жену, шептал ей- милая моя, дорогая Мария, прости меня. Я так люблю тебя, что ненароком стал причиной твоей болезни. Что ты милый, я счастлива, это главное. У нас дочка. Я за свою короткую жизнь видела, как без любви живут люди. Это большой грех. Без любви, дети рождаются для страдания. Вот мой отец так любил маму, поэтому я родилась для любви. Не вини себя. Я счастлива, что познала великое чувство любви.

Муж и жена постепенно угасали. Понимая это, радовались каждому мгновению. Когда болезнь на время забывала о них, давая передышку, Николай писал портрет своей любимой жены. Они могли по долгу смотреть друг на друга. Как будто стараясь навсегда запомнить любимый образ. Первым умер Николай. Они лежали прижавшись друг к другу. Мария была в забытье. Мужа похоронили без нее. Она уже не вставала с постели. Долго смотрела в пространство, отказавшись от еды. Ее держала на этом свете только ее дочурка. А Марийка, так назвали девочку родители, в честь матери Марии, ушла следом за своим отцом. Только матери решили не говорить. Зная, что это известие ее убьет.

Но как-то заглянула к Марии соседка, передать привет от отца. Не зная, что от Марии скрывают смерть дочери. Запричитала-бедная Мария, как ты живешь? И мужа похоронила и дочку.

Какую дочку? Прервала ее Мария. Моя дочь жива! Ты тетка Дарья ошибаешься. Та решила, что девка от горя умом тронулась. Продолжала. Ну как же, похоронили, уж сорок деньков прошло. Ты врешь! Убирайся…

Кровь хлынула изо рта, Мария закашлялась. Отдышавшись, попросила показать ее девочку. Я умираю. Покажите мне ее только из дали. Но мать Николая отвела глаза в сторону, ничего не сказав. Так это правда еле дыша, тихо прошептала умирающая женщина? Глаза ее затуманились, она закрыла глаза, и затихла.

Похоронили Марию рядом с мужем и дочкой. Остался на стене висеть ее портрет, написанный с любовью мужем. От картины исходило сияние. Во взгляде молодой женщины было столько тепла и света, что глядя на портрет, каждый удивлялся. Как можно так написать? Как живая! Кажется, что Мария сейчас улыбнется с портрета. Никому не пришло в голову убрать портрет с глаз. Висит по сей день.

Как же они любили друг друга! Как можно так любить? Вздохнув, подумал Григорий. А я живу без любви. Хорошо, что Ксения и Мотря живы. У Ксении все хорошо. Муж добрый, работящий. А Матрену жизнь продолжает бить. Родила вторую девочку, и та прожив восемь месяцев умерла. Как будто рок висит над моей бедной сестрой. Муж погиб на войне. Уходя на фронт, просил Мотрю уберечь дочку. Не мог наглядеться на малышку, как будто знал, что не вернется. Оторвать взгляд не мог от колыбели. С фронта пришло одно единственное письмо. Не ждите меня, идет наступление на Крым. Под Севашом, такая мясорубка, в живых вряд ли кто останется- писал Иван. Береги Мотря дочку.

Не уберегла…

Сколько жизней унесла Гражданская война! Не пожалела ни малого, ни старого. Живые картины проносились перед глазами молодого мужчины. Он вспомнил трагическую смерть своего отца.

Григорию в 1915году шел пятнадцатый год, когда отец как обычно поддал плечом тяжело груженную подводу. Неожиданно вскрикнул, осел на землю. Сын всегда был рядом с отцом, поддержал его. Папа, что с тобой? На шум выскочила Ганна. Якова дома не было, пас коров. Гаврил от пронзившей его боли не мог выговорить не слова. Жена и сын с трудом завели его в дом. Григорий со всех ног помчался за доктором. От страха за отца, он начал заикаться. Ворвавшись к доктору, не мог выговорить не слова. Еле выдавил, отцу плохо, скорей, ну скорей же, подгонял доктора Григорий. Чуть ли не за шкирку приволок возмущенного доктора к отцу. Гаврил был уважаемым человеком на селе. Поэтому доктор сильно не упирался. Отец угасал на глазах. Диагноз был не утешительный. Отец! Его наставник, его друг умирал. Григорий не мог в это поверить. Всегда здоровый, никогда не отдыхал. И другим спуску не давал, лежал на кровати такой беспомощный. Григорий выбежал из избы, убежал на сеновал, и дал волю слезам. Он не плакал с детства, а здесь слезы текли по худощавым щекам, еще не знающим бритвы подростка. Так нельзя. Ты не можешь расслабляться – уговаривал себя Григорий. Ты нужен отцу! Утерев слезы, глубоко вздохнув он вернулся в избу.

А отец давал наставления. Он давно уже разделил наследство, сыновьям больше и земли, и скота. Дочкам отдал поменьше. Якову, чтобы сын женившись, остался дома, пристроил под одну крышу с домом большую комнату с кухней и сенями. С отдельным входом. А сыну Григорию назначил опекуна, сын был несовершеннолетний. Жена не могла распоряжаться имуществом. Жену он также не обидел. Опекуном для Григория был назначен друг Гаврила, сосед Кондрат.

Отец как – будто предвидел свою быструю кончину. Не забыл ничего. Перед смертью наказал сыну долго не унывать, вести хозяйство так как он учил. Якову спуску не давать. Землю его будешь обрабатывать сам. Ему и мачехе будешь отдавать, то что им причитается. Пусть Яков учится. Подрастет, отпустишь его лодыря в город. Может выйдет из него какой толк. Иди сынок, мне нужно поговорить со своей женой. О чем они говорили Григорий не слышал. К вечеру отец умер. Похоронили его рядом с родителями, и его первой любимой женой Марийкой.

Эти воспоминания окончательно вернули Григория в настоящее.

Лицо пылало. Нахлынувшие воспоминания не принесли ему облегчения. Только разбередили старые раны. Григорий четко осознал, что прожив свою жизнь без отца, наделал много ошибок. Всматриваясь в небо, как будто ища там ответы, как жить дальше.

После смерти отца, Кондрат честно помогал Григорию вести хозяйство. Григорий везде принимал участие. Кондрат был приятно удивлен хозяйской хватке подростка. Почему бы не поженить детей? Частенько задумывался он. У меня дочка на выданье. Чем не жена Григорию? Трудолюбивая, красавица. Не беда, что немного старше. Это даже лучше. Я рядом, помогу советом всегда. Частенько намекал он, что без жены трудно справляться самому с хозяйством. Но Григорий еще на девушек не заглядывался.

Кондрат хотел поскорее выдать свою красавицу дочку замуж, уж больно часто на нее стали заглядываться непотребные элементы. Вон давеча, прибежала дочка домой встревоженная, раскрасневшаяся. К ней на улице пристает Прохор нахальный парубок, из мелких хозяйственников, работает в кооперативе. Решил, что начальство. Забыл кто он! В сердцах сплюнул Кондрат. Все равно будешь моей, прищурив свои злые глаза, зловеще прошептал Прохор. Так, и передай отцу. Тревожно стало Кондрату, нужно ускорить процесс сватовства.

У Кондрата, семья большая, на выданье старшие две дочки. Девушки – двойняшки совершенно не были похожи друг на друга. Ульяна темноволосая, большеглазая, ладная, невысокого роста девушка красавица. Настя наоборот красотой особо не блистала, светловолосая, сероглазая, коренастая. Девушки скромные, не привычные бездельничать, ничем себя не запятнали, а здесь, такая наглость, парень совсем совесть забыл.

Ульяна очень боялась Прохора, что-то звериное было в этом парне. Может это и подстегнуло ее не раздумывая выйти замуж за Григория. Тем более отец плохого не пожелает дочке. Она и себе в этом не призналась. Она так любила родителей, всегда делала все, что скажут. Когда отец предложил Ульяне выйти замуж за Григория, согласилась не раздумывая. Отец знает лучше, за кого идти замуж. Хотя ей глянулся совсем другой парень. Но отцу она этого не сказала. Прохор узнав, что Ульянка выходит замуж, возненавидел их семью. Ничего, будет и на моей улице праздник, процедил он сквозь зубы. В газетах пишут, что в селах нужны колхозы. Тогда я с вами поквитаюсь.

Настя сама выбрала себе парня в мужья. Отец не возражал. Хорошая, зажиточная семья. Принял сватов, благословил молодых. Настя покинула отчий дом. Жена Кондрата, тихо плакала, провожая навсегда из родительского дома дочку. Жену звали Иришка, тихая, немногословная, покладистая женщина. Родила в браке с Кондратом шестерых детей, двойняшек Ульяну и Настю, Лукерью, Тихона, Степана. Сыну Григория, Степе было два года, когда родилась у Кондрата дочка. Назвали ее Мотя. Семья отличалась от других селян необычайной добротой. Всегда придут на помощь. Кондрат в трудные годы, весной всегда давал немного зерна беднякам. Не требуя возврата. Сможешь, вернешь, успокаивал он вконец обедневшего односельчанина. Иди, спасай свое семейство. Дети все, кроме Насти, были добрыми, отзывчивыми, как их родители. Доброта, отзывчивость была их семейной чертой. Кондрат с женой удивлялись, в кого Настя у нас такая? Скупая, никому не подаст хлеба. Зато родителей уважает. И то хорошо, да работящая-отозвалась жена. Она любила свою скупую дочку, также, как и других детей. Это же мое дитя- думала мать.

В хлопотах пробежал год. Григорий заслал сватов к Ульяне, решился. Пошел на уговоры дядьки Кондрата. Как тот решил вопрос с тем, что Григорий еще не совершеннолетний, никто не знал? Получив благословение родителей, обвенчались в местной церкви. Ульяна отправилась жить в дом мужа. Только мать не одобряла этот брак. Она видела, что Григорий молод, а дочка добрая, всегда придет на помощь, но гордая. Приучили мы ее к нежности, потакали ей. Чтоб не сломалась! Отец у Гришки мужик был волевой, требовательный, сын пошел в отца. Так думала горем убитая мать. Наша Ульяна чужого не возьмет. Да и вообще идти замуж не испытывая никаких чувств, это неправильно. Сердце матери противилось, но против воли мужа не пойдешь.

Ульяна была вся в отца, и внешностью, и характером. Необычайная доброта и гордость в одном человеке, и очень ранимая. Мать понимала, счастья дочери этот брак не принесет.

Кондрат так сильно любил свою дочку, он был уверен в ней. Дома покладистая, ласковая, нежно относилась к своим сестрам и братьям. Уля справится, сумеет полюбить хорошего парня, пусть он и молод. Тем более Гриша не замечен в дурных поступках. Все у них сладится, подытожил отец.

Но не сладилось. Что мог дать красавице жене неопытный паренек? Красотой, статью не взял. Худощавый, роста невысокого, даже хрупкий. Вырос без матери, рано потерял отца. Трудиться умел. Хорошо вел хозяйство, а в отношении женщин был не искушен. А Ульяна красавица.

Подул прохладный ветер. На небе занималась заря. Очнувшись от тяжелых мыслей, Григорий вспомнил, что вчера, поздним вечером у него родилась дочка. Нежностью наполнилось сердце отца. Сколько нужно времени и сил чтобы вырастить девочку!

Господи! Громко воскликнул он. Защити моих детей! Не забирай их у меня. Пошли им добрую долю, уже почти шепотом проговорил Григорий. Мысли о детях вернули ему силы. Нужно жить, духом не падать. Детям нужен отец. Им нужен его Григория совет!

Не входя в дом, он принялся за работу. Нужно успеть управиться на своем подворье, и спешить в кооператив, там работы много. Зима придет, не спросит. Крестьянина кормит его труд. Надеяться не на кого. Самое лучшее лекарство от хандры, труд. Это Григорий знал с детства. Труд из головы выветривает всякую дурь. В селе люди ложатся с заходом солнца, встают с петухами. Успеть за день нужно много. Поточив косу, отправился косить траву. Трава была сочная, высокая. Пусть животные едят еще свежую траву. Григорий успел за лето накосить сена на зиму скотине, стога стоят высокие, хватит на всю зиму, подумал он. Нужно подоить коров, молоко провеять. Напоить жену и сына парным молоком. Из молока делали творог, сыр, сметану, Григорий с головой ушел в работу. Работал слаженно, спокойно, без суеты. Когда в колхозах, из мелких хозяйственников организовали первые кооперативы, Григорий, несмотря что был зажиточный, тоже вступил в кооператив, отдав землю, скот. Оставил себе корову, лошадь, свиноматку, пару курочек и петуха, двух уток и селезня. Ему хватало приусадебного участка. Много времени проводил он на работе. Его избрали председателем кооператива. Но прошло время, опоросилась свинья, принесла поросят, курица села на яйца, высидела весной цыплят, его корова принесла теленка, и так каждый год. Казалось, что, кто-то свыше помогает этому молодому, хрупкому, трудолюбивому мужчине. Вон какое у него опять хозяйство, с гордостью и грустью подумал он. Хорошо, что сестры тоже в кооперативе трудятся. А Яков вступил в коммуну. Мысли Григория прервала хлопнувшая дверь. На пороге появилась жена. Да, подумал он. Время над ней не властно. Все такая же красавица, как будто не вчера рожала. Неугомонная, даже не отдохнула после родов, тепло посмотрел на жену. Улыбнувшись мужу, Уля начала обычный трудовой день. Она всегда, когда доила коров тихо напевала. Коровам нравилось. Они тыкались своими мокрыми носами в руки Ульяны. Мычали, как бы приветствуя хозяйку. От нее пахло грудным молоком. Подбросила животным свежескошенной травы, муж постарался. Когда он успел, неужели совсем не ложился? Озабоченно Уля поглядела на мужа. Скоро осень. Хорошо, что поля убрали, и выкопали картошку. Добрая уродилась, должно хватить на всю зиму. А вот с хлебом похуже, который год урожаи зерна не балуют. Хорошо, что многие крестьяне объединились в кооперативы. Мы уже привыкли. Поначалу было тяжело, все непонятное, но со временем все стало на свои места, Гриша главный над ними. Так, рассуждала, работая молодая женщина.

И Григорий и Ульяна были работящими, все у них спорилось. Выросли оба в богатых семьях. А вот жилки стать богаче в них не было. Главное, чтобы хватало всего.

Они молча трудились, думая каждый о своем. Григорий вспомнил, как впервые ввел жену в дом. Оба чувствовали себя неловко. Два хороших, но чужих человека. Она ждала внимания, он ведь мужчина! А он робел как мальчишка. В сущности, так и было. Ему пятнадцать, ей шестнадцать годков. Конечно Ульяна не увидела в нем взрослого. С первых дней по всем вопросам обращалась к отцу, не понимая, что задевает самолюбие мужа. Она оправдывалась перед мужем, если отец опекун, а ты не можешь еще принимать серьезных решений самостоятельно, почему я не могу обратиться за советом к отцу?

Дочку замуж выдали, а вот напутствие дать ей забыли. Отец так любил свою дочь, что не заметил, как давая советы дочери, своими руками разрушил ее семью. Не хватило мудрости, гибкости осторожно направлять молодых, которые только вступали в самостоятельную жизнь.

Григория поведение жены и тестя сильно раздражало. Он ругал жену. Ты уже замужняя женщина. Сколько будешь бегать к родителям? Советуйся со мной, я твой муж. Я в доме хозяин! Какой ты еще хозяин! Всем твоим добром ведает мой отец, отзывалась жена. Отец старше и умнее тебя. Так повторялось часто. Ульяна не понимая, что обижает мужа, продолжала советоваться с родителями, даже по мелочам. Без родительского благословения, не могла принять самостоятельно решение. Отец давал дочке советы с удовольствием, ему и в голову не приходило, что его зять сам может принять решение. Уж очень ему хотелось, чтобы у детей все спорилось.

Кондрат не подозревал о причине раздора в семье дочки. Конечно винил Григория. Зять не считал нужным посвящать в свои семейные дела никого, тем более отца своей жены. Ульяна не хотела признаться себе, что в доме родителей ей лучше, здесь все родное, ее здесь любят, вовремя дадут дельный совет. А в доме мужа все ей чуждо. Гордость, обида на мужа не давала ей почувствовать себя полноправной хозяйкой.

Усердно работая, искоса поглядывая на мужа, Ульяна неожиданно для себя рассердилась. Что ему нужно? Я работящая, хорошая хозяйка, вкусно готовлю, еще красивая. Меня признали первой красавицей на селе. Многие мечтали взять меня в жены. А я за него пошла. Ульяна вспомнила как несколько лет назад родила мальчика, а через полтора года девочку. Дети отнимали много времени, бегать к родителям было некогда. В доме наступило перемирие. Это короткое время, они с мужем жили дружно. Григорий любил своих детей, а на нее смотрел с благодарностью. Пусть не любит, я ведь тоже его не люблю. Но шло время. В городах и селах свирепствовала эпидемия «испанки», унося жизни, особенно детей. Заболели и их дети. Смерть унесла обоих детей.

Казалось горе должно сплотить семью. Но нет. Они отдалялись друг от друга все дальше.

Григорий уже сам вел свои дела, а Уля под любым предлогом уходила к родителям. Она не могла заполнить пустоту, образовавшуюся после смерти детей. В родительском доме ей становилось легче. Она повзрослела. Поняла, что в их не сложившихся отношениях виновата она. Нет у меня мудрости. Во всем всегда виню мужа. Не сумела в доме мужа почувствовать себя хозяйкой. Разделила его и свое. Какая же я глупая, вздохнула молодая женщина.

А Григорий после смерти отца, не помнил, когда последний раз смеялся. Друзей у него не было, хотя уважали в селе. В доме отца никто время попусту не тратил. Сестра Мотря далеко, только ей мог он открыть душу. Остается самогонка.

Ему казалось, как будто бы он спит, а над ним нависла тяжелая черная туча, она опускалась все ниже, давила его. Дышать нечем, а проснуться не можешь.

Он, совсем мальчишка, не сумел стать настоящим мужем, мужчиной для своей жены. Думал так оскорбленный муж. Меня не уважает, просто терпит, думал Григорий. От горечи стал частенько выпивать. Когда выпью, выскажу ей все, что накопилось. На утро протрезвев, ухожу не свет не заря, чтобы не встречаться с женой взглядом. Разве это жизнь?

Так они и жили. Работали за троих, а семьи не было. Но вот Ульяна понесла, и в скорости родила мальчика. Его крестили, и нарекли Степаном. Малыш выжил. Ему уже было семь лет. А вчера поздним вечером Ульяна разрешилась девочкой. Будет ли она жить? Помоги Господи! Не забирай у меня моих детей. Молился, работая Григорий. Оглянувшись, удивился, сколько переделал дел! Как будто не было бессонной ночи. Уже и Ульяна управилась. Тоже о чем-то думала. Наверно меня винила в своих бедах?

Ульяна управившись, с хозяйством, поспешила в дом, готовить завтрак. Помыв руки, одев чистый фартук хлопотала у печи. Все спорилось в ее руках. Вскоре в комнате вкусно запахло едой. Сырники с цельного молока и сметаной, конечно с медом. Услышав аромат еды, проснулся сын. Быстро слез с печи. Увидел колыбель, в которой мирно спал ребенок. Его удивлению не было конца. Степа давно мечтал о брате. Мама откуда у нас взялся этом мальчик? Он наш? Ты его не отдашь? Он будет со мной играть? Затараторил сын. Подпрыгивая от счастья вокруг колыбели.

Это не брат, а сестра. Она наша и очень маленькая. Тебе сынок придется подождать, заулыбалась мать подавая завтрак. Беги умойся и быстро к столу, пока горячее. В скорости вернулся хорошо поработав отец семейства. Посмотрел на малышку на сердце потеплело. Отец всей душой потянулся к новорожденной дочке, удивляясь, я так должен любить единственного сына. Ан нет!

Ульяна видя, как на мужа подействовало рождение дочки, даже приревновала. Меня так не любит! С надеждой подумала, может у нас все еще сладится? Но от родителей не откажусь, упрямо мотнула головой. Они стареют, Мотя еще мала, сейчас им очень нужна моя помощь.

Дуня прервала мысли матери, заворочалась, заплакала. Мать бережно взяла ее на руки, приложив к груди. Может ты действительно послана Богом примирить нас? А Дуня ела с завидным аппетитом, звучно пуская пузыри, поглядывая на мать, будто понимая, что та говорит. Тогда никто не подозревал, какие испытания выпадут на долю малышке, которая своим родителям дала надежду, что с ее рождением отношения между ними наладятся. Наевшись, Дуня заснула.

С рождением девочки, в доме стало как будто светлее. Впервые за несколько лет муж и жена улыбались. Стали бережней относиться друг к другу. Как хотелось остановить время.

Закончив сытный, вкусный завтрак, отец и сын пошли трудиться. Ульяна замесила тесто на хлеб. Собрала белье для стирки. У нее помощников не было. Пока подходило тесто, она все белье перестирала, на речку не пошла, еще слаба. Муж жалея жену, принес достаточное количество чистой воды из колодца. Да, надо бы полежать немного, подумала Ульяна. Григорий всегда после родов просил ее отдохнуть. Но я неугомонная и слушать не желала. Кто вам обед приготовит, постирает? Ульяне нравилось, что муж заботится о ней. Но только после родов, вздохнула женщина.

Григорий и Ульяна частенько попадали на язык здешним сплетницам. Сельские кумушки судачили: оба труженики, из хороших семей. Как могло случиться, что живут как чужие? Живут одиннадцать лет, а всего один ребенок!

А здесь такое событие! Соседи при встрече, поздравляли Григория с рождением дочери. Весть быстро разлетелась по всему селу. В семье Григория и Ульяны родилась дочка! Трезвонило сарафанное радио. Сестра Настя жила на другом конце села, село было большое. Услыхала о рождении племянницы, мигом собралась, и бегом к сестре. Радость то какая, не обняв сестру, с порога запричитала Настя, подходя к ребенку. Да она вылитая отец, констатировала она. Крестной возьмешь? Конечно, а кого же?

Знаешь Уля, я уже, как и ты, живу с мужем много лет, а в живых остался только сыночек Петя. Не дает нам Господь больше детей. Какое счастье, что родилась у вас с Гришей дочка. Может не умрет, будет жить? Тем более стали делать прививки, от болезней. Ты Уля, смири свою гордыню, продолжала сестра, любуясь девочкой. Береги семью. Совсем испортится мужик. Люди говорят, видели твоего Гришку у вдовушки. Я сама не видела, не знаю, но люди говорят. Брешут, наверное. Побегу, работы много. Я тоже поставила тесто подходить, буду печь хлеб.

Настя ушла. Даже подарок не принесла-подумала сестра. Мы сестры, и такие разные. Я ее Пете, когда крестили, надарила подарков, да и при встрече угощаю леденцами. А она такая зажиточная, и такая жадная. Степе леденец не принесла. Ну Настя! С уходом сестры, настроение упало. Я ведь давно слышала, что Гришка мне не верен, но как-то не верилось. Такого я от него не ожидала. Что ему нужно? Я родила четырех детей, осталась стройной. У меня белая, чистая кожа, я еще красивая. Вижу, как смотрят на меня мужики в деревне. Слезы навернулись на глаза. Ей захотелось схватить ребенка и бежать подальше из этого дома, в родительский дом. Опомнившись, оглянулась, поняла, нужно остаться. Вон тесто подходит! Уговаривая себя, занялась хлебом.

К обеду вернулись усталые, голодные муж и сын.

Подавая наваристый суп из петуха, с картошкой и овощами, не удержалась. Это правда? Люди брешут, что ты ходишь к вдовушке. К ней       бегают деревенские мужики, тебя там видели.

Григорий от неожиданности обжог себе горячим супом рот, кинул ложку. Да ты когда-нибудь угомонишься! Если хожу, здесь нет моей вины, ты меня сама толкнула на это. Не будешь уходить из дома. Я же тебя не спрашиваю, куда бегаешь ты? Я у родителей, а ты…. Я этого не вижу, и тебе допрос не учиняю. Уля прикусила язык. Не могла она понять, не доходило до ее сознания, что замужняя женщина должна всегда находиться дома при муже и детях. Считаться с мнением мужа, ведя осторожно свою политику так, чтобы муж не заметил. Обида давила ее. Идиллия безоблачного, такого короткого счастья растворилась, как дым. Все вернулось на свои места. Но на этот раз Ульяна не пошла к родителям за советом, осталась дома.

Шло время. Дети росли здоровыми, если болели не долго и не тяжело. Дуня вступала в самостоятельную жизнь. Помогала маме по дому. Кормила цыплят, и утят, собирала яйца. Дети успевали и поработать, и пошалить. Степа обожал свою сестренку. Несмотря на то, что Степе было десять, а Дуне три года, заводилой всех проказ всегда была младшая сестра. Смешная, светловолосая, с изумрудно зелеными глазами девчушка, могла пролезть в любую дырку в заборе, лазала по деревьям. Выражение лица у нее всегда было хитроватым. Прищурив глаза она поведя головой быстро придумывала новые смешные развлечения. В селе и девочек и мальчиков стригли под ноль, оставляя только короткий чубчик. Казалось, все дети похожи друг на друга. Выделялись только глаза. Детей заедали вши, а вши разносчики различных болезней. Поэтому всем натирали головы керосином. Через время смывали. Кто постарше, косы длинные, расчесывали керосином волосы, заплетая косы. После мытья, волосы становились шелковистыми. Так спасались от вшей в те времена. У Дуни стрижка была, как у Степы.

Когда мама уходила к родителям, дети были предоставлены сами себе. Они видели дымок из трубы, ждали, когда мать уйдет. Уносили казан с кашей в огород, ели в высокой кукурузе, или уносили кашу к речке, там ее съедали. Естественно, казан забрасывали в огород. В этих шалостях всегда зачинщицей была Дуня. На улице вкуснее, подбивая Степу на очередные подвиги. Она еще мала, а казан тяжелый. Ульяна собирала посуду, сердилась. Да что за дети, почему не есть дома? Жаловалась мужу, это твоя любимица подбивает Степу делать глупости. А отец только молча улыбался, глядя на детей. Да и Степе самому все это нравилось. Степа и Дуня больше тянулись к отцу, чем к матери. Ульяна ревновала. Чем ты их намазал? Я, их не наказываю, кормлю, а они бегают к тебе. Они такие же, как ты, Уля. Ты ведь тоже бегаешь не ко мне со своими проблемами, а к родителям, подтрунивал над женой муж.

Село, в котором жила семья, было большое. После Гражданской войны, когда отобрали у богатых их «лишний» скот и землю, поделили среди неимущих, бедняков в селе стало меньше, в основном мелкие хозяйственники, кто-то своим трудом сумел за время НЭП подняться до середняков. Они трудились в кооперативах, созданных под руководством партии. Эта категория людей была уже подготовлена для коллективного хозяйства. В селе были и частные собственники, богатые люди. В их понятии было, коллективное, это ничье. Поэтому за свое добро, они готовы были бороться, но не отдать неизвестно кому, нажитое непосильным трудом, еще их отцами и дедами.

Но отдать пришлось. В 1928-1929гг.в деревнях началась сплошная коллективизация. Вместо общины, кооперативов и коммуны, создавались колхозы, где земля, скот и др. становились общими. Каждый колхозник мог оставить себе в личное пользование, корову, птицу, поросенка, приусадебный участок, сад. А те, кто отказывался, отбирали практически все. Предлагали сначала сдавать добровольно. Но уговоры не действовали, только некоторые хозяева добровольно отвели свой скот и были приняты в колхоз. «Кулаков» в колхозы не принимали. Были и перегибы, человек отдает свое добро и становится практически бедняком. Но это были перегибы местной власти, скроенной из бывших бедняков.

Коллективизация пришла в село Григория и Ульяны. Григорий любил читать газеты. Он был в курсе всех событий в стране.

Приехали в село представители с города, созвали народ. Поднялся человек из города, представился. Я послан к вам в село партией, создать в вашем селе коллективное хозяйство, сокращенно колхоз. Он долго рассказывал о необходимости создания в стране колхозов, о выгоде. В конце предложил сдавать скот добровольно, не доводить до насилия.

В небольшую комнату набилось много людей. Курили махорку, дышать было нечем. С места начали выкрикивать-что тут думать? Давайте голосовать. Другие сидели молча, угрюмо смотрели на вошедших в азарт бывших бедняков. Поднялся Кондрат. Уважаемый, зажиточный хозяин. Я так понимаю, что должен отвести в какой-то колхоз свою скотину, отдать остатки своей земли. У меня и так уже забрали кусок, и вам все мало. Отдай все! А как моя семья? Вы стремились, чтобы не было в селах бедняков. А нас вы куда толкаете? На верную гибель? Не отдам я вам свое добро, можете меня расстреливать. Я слышал в других селах стреляют в безоружных. Вскочил Прохор. Глаза его пылали ненавистью. Что Кондрат, побудешь и в нашей шкуре. Задрал нос. Мы для тебя не люди. Ты лодырь! Поэтому и был всегда бедным, повысил голос Кондрат. А я и мои предки трудились в поте лица, никогда ни у кого не клянчили. Они готовы были сцепиться друг в друга. Хорошо, что сидели друг от друга далеко. Осмелели другие. Поднялся такой гвалт. Как представитель из города не успокаивал людей, никто не слушал. Народ прорвало, как застарелый нарыв. Сходка вылилась в классовую вражду. Разошлись далеко за полночь. Все-таки, удалось проголосовать. Большинством голосов люди были за колхоз. Было принято решение строить загоны для скота, а также указаны сроки, когда начинать проводить среди непокорных раскулачивание. Здесь же выбрали активистов, для раскулачивания непокорных селян. Конечно, выбрали и Прохора. Люди расходились по домам, каждый со своими мыслями. Вряд ли этой ночью кто уснет. А на рассвете, по всему селу, разнесся запах жареного мяса. Народ резал скот. Женщины рыдали, в каждой семье, корова, как член семьи. Она кормилица. Корова дает молоко, от голоду семья не умрет. Мужья цыкали на жен, но слезы текли рекой. Они и сами готовы пустить слезу. Как отдать? Нам же никто это не подарил! Все что имеем, добыто горбом. Что делать? Куда бежать? Одни готовы были умереть, другие настроены с оружием в руках отстаивать свою собственность.

Село бурлило. Осмелевшие крестьяне, чувствуя поддержку власти, открыто выражали классовую ненависть, вспоминая старые обиды. У многих было желание прямо сейчас идти отбирать чужое добро. Так им хотелось отомстить богатеям за унижения.

Григорий тоже не спал. Он думал о детях. Что ждет его детей? Если не отдаст добровольно, все равно отнимут. Отправят в Сибирь. Сам он ничего не боялся, но дети. А вдруг расстреляют? Что будет с его семьей? Разве о такой доле мечтал он для своих детей. Уля тоже не спала. Она на сходку не ходила. Муж рассказал ей, какие события разворачиваются в их селе, и не только. Коллективизация идет по всей стране, во всех селах. Бежать некуда. Он предупредил ее, если не отдадим добровольно добро, могут расстрелять, или с детьми отправят в Сибирь, или на Урал. К удивлению Григория, жена не причитала, не голосила, собралась. Впервые за много лет они сами принимали решение. Тем более, что ее отец имеет свою позицию, и открыто высказал ее перед всем народом. Она мать, должна думать о детях, а добро наживем Гриша-сказала она. У нас уже забирали, а мы за несколько лет вон как поднялись, поднимемся и на этот раз. Отводи скотину.

Решение приняли, без скандалов, без споров. Они поглядели на мирно спящих детей, и не сговариваясь вышли из комнаты. В морозном воздухе уловили запах жареного мяса. Со всех труб валил дым. А почему бы и нам не забить бычка и поросят? Воскликнул Григорий. Скоро Рождество. Они быстро, вдвоем, разделали туши. Делали солонину тушили, варили, жарили всю ночь и утро. Кое-что попрятали. Переживем какое-то время, а там будет видно. Главное пережить зиму и весну.

Многие заболели, от переедания, ходили зеленые, не успевали скидывать штаны. Были и весельчаки, за всю жизнь наелся мяса, теперь и расстрел не страшен, нужно перед смерть не опозориться, а то решат, что уделался от страха, подтрунивали они над собой.

Григорий одним из первых зажиточных крестьян отвел своих коров, бычков, лошадей, поросят, птицу в колхоз. Отдал зерно, припрятав часть. Его большинством голосов селяне приняли в колхоз. Через время вступил в партию большевиков. Все знали, Григорий добропорядочный, грамотный, умеет вести учет. Тем более был председателем в кооперативе, ему доверяли. Такие люди в колхозе очень нужны. Так Григорий стал колхозником. Ульяна, как и муж, вступила в колхоз, ее направили на свиноферму, если дощатый, холодный барак можно было назвать фермой.

Не все добровольно отдавали нажитое. В село, из города прислали вооруженных солдат, тоже из бывших бедняков, они ненавидели кулаков. Кулак, враг для Страны Советов. Их нужно уничтожать. Да вот беда, в списки кулаков попали те, кто получив от Советской власти скот и землю, сумели за годы НЭП подняться до середняка. Личная неприязнь, зависть, желание отомстить обидчикам, уничтожить их, толкнуло сельских активистов подать ложные списки. Наступил день, когда продотряды, во главе с местными начали свое черное дело, начиная с края села. Что же тут началось? Местные ломали ворота, врывались в дома, лезли в амбары, хлев, выволакивая живность. Перепуганные животные, как будто чуя беду, упирались, брыкались.

Хозяева сопротивлялись, вцепившись в корову, тянули к себе. Таких зверски били, ногами, прикладом ружья. Крик, вопли разнеслись по всему селу. Жены вставали на место избитых мужей. Прохор не церемонился ни с кем, ему без разницы мужик перед ним или баба. Ему это нравилось. Наконец он выльет на них все свое негодование, скопившееся за годы. Выгребали практически все. Кричали перепуганные дети. Подростки поднимались на защиту родителей. Но представители от власти делали свое дело. Местные просто грабили. Забирали те вещи, которых в списках на раскулачивание не было, забирали себе, оставляя людей, зимой практически без обуви и теплой одежды. В колхоз раскулаченных не принимали. Так очередь дошла и до Кондрата. Он их ждал, стоя у ворот. В руках держал вилы. Что кулацкая морда, ждешь? Сейчас мы тебя пощиплем. Но Кондрат направил на него вилы. Тебя уж я с удовольствием посажу на вилы, тварь грязная. Помылся бы. От тебя за версту разит. Бандит с большой дороги. Тот взревел. Стреляйте в него, что смотрите? Солдаты взвили курки, нацелившись в грудь пожилого человека, вставшего на защиту своей семьи, своего добра. Без коровы, семья погибнет, это знал в селе каждый. Неожиданно появилась Ульяна, закрыв отца собой. Она никогда много не говорила, не скандалила. Смотрела своими огромными глазами. Она хрупкая, еще красивая женщина, густые каштановые волосы уложены во круг головы короной, стояла перед солдатами, готовыми стрелять. Почему-то ей было не страшно. Глаза от гнева потемнели, она молча смотрела на солдат. Перевела взгляд в сторону Прохора, не моргая, испепеляя его взглядом, своих огромных, зеленых глаз. Она была на сносях. Тот попятился, уйди Ульянка, а то зашибу, но она молчала. Только смотрела. Солдаты воспользовались моментом, ворвались во двор. Отобрав вилы у Кондрата. Сын бедняка, которому Кондрат не раз помогал зерном, со всей дури ударил его ногой в живот, Кондрат охнув, сложился пополам. Заплакала перепуганная Мотя. У Иришки от страха отнялись ноги, она вся сжалась, не проронив не слова. А активисты с солдатами уводили скот, тянули поросят, птицу. Озверевшего Прохора петух клюнул в глаз, он заорал, свернув петуху шею. Выгребли все. Тянули даже сухие ягоды, грибы, лечебные травы, выгребали сундуки. Так расправился с семьей Кондрата Прохор, за то, что тот не отдал за него свою дочь Ульяну. Раскулачивали зверски, но в Сибирь в их селе, отправили только тех, кто встал с оружием против власти. Коллективно решили, пусть остаются, узнают, как живется беднякам. Пусть смотрят, как мы живем, это лучше, чем Сибирь. После пережитых событий, Ульяна сбросила ребенка. На этот раз муж не отстранился от жены. Был с ней нежен. Благодаря вниманию, женщина быстро восстановила свои силы. План по изъятию, у так называемых «кулаков» зерна выполнили.

Информация о перегибах в селах, дошла до Сталина. Коллективизацию было приказано на время прекратить. Коллективизация 1928-1929гг. была провалена.

Постепенно страсти улеглись. Жизнь входила в ритм. Дети помогали отцу и матери всем чем могли. И одеждой, и едой. Кондрат после тех страшных событий занемог, он лежал на печи, изредка сползая с нее. Ульяна каждый день ходила к родителям. Хлопотала по хозяйству. Принесла тихонько поросенка, варила ему еду. Порося держали в доме. Носила молоко, пекла хлеб, пироги. Родители с Мотей не голодали, а вот унижение. Он достойный человек, никого не обидел, помогал тем, кто просил о помощи. А они все забыли. Налетело воронье. Как могло такое случиться? О Боге забыли. Ходят в наших вещах, едят нашу еду. Голодранцы! В сердцах восклицал сразу постаревший Кондрат. Иришка держалась, своего горя мужу не показывала. Только тихонько плакала уткнувшись в подушку. Сердце материнское щемило, что будет с Мотей? Они стареют, а Мотя еще ребенок.

Прошли тревожные дни зимы, в свои права вступала весна. Работы весной много. Ульяна поделилась с родными посевной картошкой. Дружно, все дети пришли сажать картошку, а Прохор наблюдал. Не сдох еще? Живучие эти богатеи! Ну ничего, скоро заплачете!

В трудах летело время. Ульяна любила родителей, не забывала о них никогда, ее дети тоже требовали внимания. Дети подрастали. Григорий давно вел свои дела самостоятельно, за советом к Тестю не обращался. Красотой не блистал, но и не урод. Он так и остался худощавым. Но был сильный, и нравился женщинам. Господь не обделил его умом. Жену не бил, жалел. Когда напивался, упрекал, но рукам волю не давал. Уля возмущенно сверлила мужа огромными, зелеными глазами. Часто вспоминала парубка, с которым познакомилась, водя хороводы с девушками. Они друг другу нравились. Но послушалась отца. Никогда дочь вслух не обронила, что зря послушалась. Мои сестры Настя и Лукерья живут с мужьями хорошо, да и Тихон не жалуется, почему у меня не сложилось? Часто думала Уля. Муж стал выпивать, изменяет.

Если бы дочка рассказала родителям причину ссор с мужем, ей бы и отец, и мать дали дельный совет. Но она не осознавала, что причина ссор в том, что она, будучи взрослой женщиной, постоянно ходит за советом к своим стареющим родителям. А дома не постаралась стать полноправной хозяйкой. И конечно не постаралась увидеть в муже хорошее. Муж, не получив уважения, признания нашел себе другие развлечения. Там, где его ценят, где он чувствует себя настоящим мужчиной. А Ульяна, как ребенок, искала защиты в родительском доме, имея уже своих детей. Дети, когда родители ссорились, находили себе развлечения, чтобы не скучать. Степа учился на отлично. В школу пошел с шести лет. Его не нужно было заставлять учиться. Его переводили через класс. Это был мальчик гений. Гордость школы. А Дуня еще была мала. Но самостоятельная. Привыкла к самостоятельности. Когда Степа был в школе, трудилась по дому, мела полы в избе, помогала маме. Не унывала, лазила в чужой сад с деревенскими детишками, воровать яблоки, груши. Никто не ругался. В каждом дворе были и яблоки, и груши, но чужие вкуснее, лучше. Маму Дуня любила, хотя и была любимицей отца. Не отходила от матери не на шаг. Старалась делать все, что скажет мама.

Однажды Григорий уехал по делам в город. Мать напекла пирогов, хотела отнести своим родителям. Дуня почему-то решила, что мама ее бросает. Они со Степой останутся одни в пустом доме, закатила истерику. Слышно было далеко. Соседи знали, что Григория нет дома. Мама не уходи. Я буду послушной. Все что скажешь я буду делать, не оставляй меня. Ульяна пыталась объяснить дочке, что идет в гости, скоро вернется. Пойдем со мной. Но та ее не слушала. Мать в сердцах оттолкнула девочку, та, потеряв равновесие, упала, разбив себе губу. Рана была глубокой, кровь хлынула, заливая лицо и платье. От вида крови Дуня заголосила еще громче. Женщина растерялась. Что скажет муж? Детей в их доме не били, только объясняли. Если не слушались, наказывали, не пускали гулять, в целях воспитания. Ульяна побежала запрягать лошадь, ехать в больницу. К счастью в селе открыли и школу, и больницу. Приложив к ране чистую тряпку, усадила дочку в телегу, стегнула лошадь. Как вдруг у ворот появилась встревоженная Матрена. Здравствуй Ульяна. Что у вас стряслось. Дуня, ты чего голосишь на все село? Увидев рваную рану, быстро сменила Улю, садись с дочкой. Как ты кстати Мотря. Каким ветром ты здесь? А Гриши нет, он уехал в город. Будет же мне. Не уберегла дочку, причитала, взволнованная женщина. А Мотря гнала лошадь к направлению больницы.

Дуня испугалась, в больнице все белое. Добрая женщина в белом халате, промыла, обработала рану. Скоро подойдет доктор, а я пока сделаю укол девочке. Дуне уже делали уколы, она знала-это больно. Дала такого стрекача, что никто не успел опомниться. Она бежала не глядя куда, споткнулась, упала. Кровь снова пошла из губы. Но страх перед уколом был сильнее. На дороге стоял большей камень, с расщелиной. Перепуганная девочка протиснулась в нее и затихла. Она слышала, как ее звали, но не откликалась. На ноги подняли всех, исчезла Дуня. А Дуня от страха забылась глубоким сном. Нашла ее собака. Прибилась к больнице, охраняла ночью территорию. Ее подкармливали. Так и прижилась. Собака залилась громким лаем. Дуню, спящую с трудом вытащили из узкой расщелины. Губу разнесло, лицо опухло. Рану конечно зашили. Но на всю жизнь над губой остался небольшой шрам.

Мотря, попросила Ульяна, забери на время Дуню к себе, а то приедет Гриша, убьет меня. Ты же знаешь, она папина любимица. Конечно заберу, у меня в селе есть кой какие дела. Управлюсь, заеду заберу. Пусть пока поспит. Дуня так ослабла от пережитого, мирно спала на лежанке.

Дуня ехала в другое село гостить у тети и дядьки Ивана. Второго мужа Мотри, так же как первого, звали Иван. Своих детей у них не было.

Иван любил девочку, когда Мотря за проказы, наказывала, заступался. Да разве можно бить ребенка? Она еще мала, возмущался муж. Если ей дать волю, она и хату разберет, шумела Мотря. Дуня понимала, что сделала шкоду, никогда не жаловалась маме и домой не торопилась. Ей у тети было весело. Иван ее баловал, приносил леденцы. Она стремглав бежала на улицу, к поджидающим ее детям, угощать их конфетами.

Но Дуня не только озорничала, она помогала своей тетке Матрене. Мела в избе полы, бегала в курятник собирать яйца, и дядьки успевала помочь, носила дрова. Дров на зиму нужно много, зимы холодные. Да и топят каждый день печь, все нужно готовить на печи. Мотря была довольна. Гришина дочка, вся в нашу породу!

Дуня любила с тетей ходить в лес, собирали ягоды, грибы, лечебные травы. Пели песни. Дуня горланила в лесу во весь голос. Мотря всегда прорубала тропинки в лесу, чтобы не зарастали. Никто ее об этом не просил. Любила лес, сердцем чувствовала его. Подсаживала молодые деревца. Вязала вязанки. Как ежик, несла огромную вязанку на спине домой. Зарабатывать умела. Варила самогонку, продавала, а также дрова и все, что росло в огороде. Приходят соседи, просят, Мотря дай чеснока, яиц. Говорила: «Купите, раз ленивые. Огород есть, а посадить лень. Лентяи!» Те не обижались, покупали. Жадной Мотря не была, но не любила ленивых и хитрых. Всегда была хлебосольной, если видела, что нужно помочь, помогала. Мотрю все уважали, в сплетнях не замешана, если нужно выскажет, но не скандалит. Дурная баба, чего с ней говорить, говорила Мотря, орет ничего не понимает, и уходила махнув рукой. Обескураживая любительниц поскандалить. А вот люди у Мотри были всегда, все с ней хотели иметь дело. Работала Мотря на бойне. Забивала скот. Откуда у нее такая сила? Удивлялся Иван. Он был очень высокий, как богатырь, и очень добрый, работал на маслобойне. Трудились они в кооперативе.

Мужья Мотины и первый Иван и второй любили и уважали жену. Такая маленькая, если что не по ней может отлупить мужа. Их это только забавляло, не сердились.

Мотря жила в избе родителей первого мужа. Родители сразу приняли настрадавшуюся девушку, жалели ее. Никогда не обмолвились о случившемся. Когда их сын, Иван погиб на фронте, отец не пережил горя. И сын, и единственная внучка покинули этот свет. Он слег и вскорости скончался. Остались в доме женщины, одинокая мать и Мотря. Жили дружно. Невестка полюбила свекровь, которая заменила ей мать. Старая женщина больше отдыхала, выходила погреться на солнышке, а Мотря управлялась по хозяйству.

Через время, свекровь сама настояла, выходи Мотя замуж. Сватается к тебе хороший мужик, не упусти его. Моего сына уже не вернешь, а ты молодая, здоровая женщина. Тебе детишек нужно рожать, да и управляться одной по хозяйству нелегко. Будет и у меня сын, а тебе муж. Посмотри, сколько вдов осталось после войны. Любая готова выйти замуж, только кто позовет-сказала мудрая женщина. И Мотря решилась выйти замуж за Ивана. Крошечная, еще молодая женщина, особой красотой не блистала, но привлекала к себе мужчин. Что-то исходило от нее такое, что притягивало к ней противоположный пол. Боевая, деловая женщина, на пустые разговоры время не тратила. С порога спрашивала: «По делу или как? Если по делу, тогда заходи.» Любительницы мыть чужие кости, Мотрю боялись, обходили стороной.

Иван был спокойный, добряк-великан. В жене души не чаял, мать уважал, сразу стал называть ее мама, чем растрогал старую женщину. Но вот водилась за ним слабость. Выпьет с мужиками, и ложится на перекресток, где ходят груженные телеги. Седоки частенько дремали. Село стояло на пути к другим селам и деревням. В сторону города проходила мощенная дорога. Вот в таком месте, на дороге, раскинув руки и ноги спал ее муж. Мотря об этом не знала. Пока ей не рассказал сосед.

Мотря побежала на дорогу, увидала спящего мужа прямо на перекрестке. Будила, просила, не действует. Увидав куст, сломала хлыст, и с размаху хлестнула мужа. Тот вскочил, как ошпаренный. Погнала его домой. Сбежались бабы, мужики поглядеть на это представление. Хохотали держась за животы. Жизнь в селах нелегкая, но переживая трудности, народ умел веселиться. Крошечная, босоногая женщина гонит здорового мужика, а тот только подпрыгивает, уворачивается от ударов, и орет. Мотря, ты что сдурела! Больно ведь! Так отучила жена мужа спать на дороге.

Но случилось через время еще одно происшествие. Иван работал на маслобойне, трудился честно, увидал, что мужики через забор передают с маслобойни флягу с маслом, воруют. Хотел доложить начальству. Они пригрозили его убить. Поздно вечером, собравшись, пошли к дому Ивана. Сосед увидел, предупредил Мотрю, что те не успокоятся пока не убьют твоего мужика. Мотря наказала мужу не выходить, меня они не тронут, взяла вилы и пошла им навстречу. Мужиков, матерых было пять человек. Куда идете молодцы? Крикнула Мотря, наставив на них вилы. Пятеро идете бить одного. Трусы! Уйди Мотря от греха, вперед вышел Матвей, вороватый мужик, мы тебе зла не сделаем. Дай нам Ивана. Подходите, одного я точно возьму на вилы. Кто первый? В селе все знали о силе этой маленькой женщины. На вилы как-то не хочется. Тем более нрав у Мотри такой, слова с делом не расходятся. Мужики потоптались и повернули обратно. Но не успокоились. Увидав, что Иван не доложил начальству, они решили отомстить Матрене. Поздним вечером, ждали ее на дороге, когда та возвращалась с бойни домой. Били сильно. Накинув тряпку на голову, чтобы не узнала, но она успела увидать двоих. Это были те же мужики, что шли убивать ее мужа. Били зверски, пока женщина не лишилась сознания. Кто-то пнул беззащитное тело ногой. По делом. Не будешь лезть в наши дела, как заноза. Смачно выругался, сплюнув.

Иван не дождавшись Мотрю, почуяв неладное, пошел ей на встречу. В свете луны, увидел лежащее на дороге, растерзанное тело жены. Внутри все похолодело. Убили! Но Мотря была жива. Отлежавшись, залечила ссадины и синяки, быстро поднялась. Все время, пока Мотря лежала, Дуня и свекровь ухаживали за ней.

Мотря никогда и никому не спускала, а здесь кто-то посягнул на ее жизнь. Время спустя Матвею, который бил ее ногами и теряющую сознание, пнул ногой, спалила хату, никто из домочадцев не сгорел, все живы, здоровы. Огонь не переметнулся на другие постройки, не было ветра. Мотря выбрала именно такую ночь. Она по очереди отомстила каждому. Догадывались все, что это дело рук Матрены. Но не пойман не вор. Приходили к ней домой, просили прощения, ты Мотря не держи на нас зла. Пьяные были, она соглашалась с ними, кивала головой. Но каждый ее обидчик получил по заслугам. Рано оставшись без матери. Защиты ей ждать было не от кого. Мотря привыкла за себя постоять сама. После случившегося, больше ни Ивана ни ее никто не смел тронуть. Ее зауважали еще больше. В селе с ней считались.

А Дуня гостила у тети, о доме не вспоминала, ей было хорошо, но когда увидала на пороге отца. Так обрадовалась, что расплакалась.

Мотря, ты что, ребенка обижала? Твою дочку обидишь, как же! Егоза. Проныра. Правда и мне помогает. Мала еще, а хватка наша, семейная. Дуня успокоилась, заулыбалась, ласкаясь к отцу. Откуда у тебя дочка шрам на губе? Но Дуня ничего отцу не сказала. Маленькая, а ябедничать не любила

Где? Как не в чем не бывало, удивилась сестра. А, это, упала. Не моргнув глазом, ответила невозмутимая Мотря. Разве за ней усмотришь, носится как угорелая, на месте не сидит.

Дуня уже не слушала взрослых. Папа ей привез конфет, она со всех ног помчалась к детям, угощать босоногую команду. Весело выкрикивая, угощайтесь, мне батька привез гостинцы. Дуня была заводилой, детям с ней было весело, интересно. Она любила придумывать разные истории. Когда она приезжала в гости к тете и дяде, дети ее уже ждали за воротами. Собиралась целая ватага, где Дуня была вожаком.

Время шло к вечеру, нужно возвращаться домой. Брат и сестра так редко встречались, что не могли наговориться, делясь своими секретами, а накопилось их у каждого достаточно. Пришло время расставаться. Дуня и хотела остаться, и соскучилась за мамой, за Степой. Они с братом были закадычными друзьями. Делились своими секретами. Никто без друг друга не съел ничего вкусненького. Степа и на этот раз припас для сестры гостинцы.

Встреча брата с сестрой была бурной. Степа увел сестру, показать новые секретные места для их игр. Их счастью не было конца.

Но однажды холодным, осенним вечером, детей срочно отправили к дедушке с бабушкой ночевать. Детей сонных быстро собрали, и отец поспешно отвез их к родителям жены. Дуня уснула в телеге. А Степа встревожился. Он видел, как громко охнула мама, отец привез в дом чужую, серьезную женщину. Та, почему-то командовала, сделайте то, подайте это. Ему, мальчику это совсем не понравилось. Лицо отца было озабоченным. Степа дрожащим голосом спросил у отца, когда садился в телегу:» Папа, мама не умрет?» Не волнуйся сын, у мамы скоро родится малыш. Поэтому ей так больно. Но Степе было тревожно. Он знал, что мамы иногда умирают. С ним в школе учатся ребята, у которых мамы умерли. Степа молчал всю дорогу. Приехав к бабушке и дедушке, помчался на печь, к деду. Дуню положили на лежанку вместе с Мотей. Взрослые тихо о чем-то говорили, сквозь дрему слышал мальчик.

Село спало. Только в доме Григория не спали. Роды у Ульяны были тяжелые, ребенок лежал неправильно. После пережитых событий Ульяна сбросила ребенка. Через время снова понесла. И вот ребенок не хочет появляться на свет Божий. Только благодаря опыту акушерки, родилась здоровая девочка. Уля впервые после родов не встала, как обычно. Была слаба. Детей забрала Ксения, глядя на слабую Ульяну, пусть полежит, окрепнет. У меня своих трое, твоим детям будет не скучно. Уля с благодарностью посмотрела на свояченицу. Спасибо, прошептала она. Уля не поднималась неделю, пыталась встать, но ноги не держали, кружилась голова. Конечно ей это не нравилось. Только спустя семь дней Ульяна поднялась. Исхудавшая. На осунувшемся, бледном лице, глаза казались еще больше. Хорошо, что есть у меня молоко, подумала она. Да и Галочка, так назвали родители свою дочку, спокойная, лежит в колыбели, не спит, смотрит своими темно голубыми глазками и молчит.