Читать книгу Проклятый любовью - Татьяна Купор - Страница 2

Девочка с синими глазами

Это пройдет. Синяки никто не увидит. Только бы поскорее выпустили из комнаты! Он больше никогда не будет злить деда. Сделает все, что тот ему скажет. Лишь бы опять не оказаться в такой неприятной ситуации, как сегодня.

Эта страшная картина все еще стояла перед глазами. Вот его властно вытягивают из теплой постели, – на часах четыре утра, – грубо вталкивают на заднее сидение автомобиля и везут в офис. Там он подолгу наблюдает за работой деда и параллельно зазубривает все, что написано в «нужной» книжке. Не дай бог что-то сказать неправильно – дед сразу же оттаскает его за волосы и оставит без еды. На старика не действуют ни слезы, ни просьбы. Потом к обеду они возвращаются домой, и пытка продолжается. Дед, как всегда, все полностью контролирует и заставляет Романа заниматься до изнеможения, не прерываясь на отдых и детские развлечения.

Он с самого первого дня возненавидел эти уроки, которые длились по нескольку часов. Старик не разрешал не только сесть, но даже облокотиться на стол. Роман подолгу стоял, как истукан, вытянувшись по-военному, и боялся запнуться и что-то забыть.

Сегодня дед снова его ругал:

– Ты должен учиться лучше! Я не доверю бизнес тупице. Учись усердней!

Ему было наплевать, что у Романа затекла спина и болели глаза от усталости. Старик только со злостью толкнул его. Мальчик упал и ударился головой о деревянный пол. В глазах защипало от слез. Но он не успел даже всхлипнуть. Дед рывком поднял его и с силой оттолкнул к двери спальни. Колючий взгляд обжег внутренности.

– Бестолочь! Ты ни на что не способен! И почему эта идиотка не смогла родить еще одного наследника? От ее смерти и то толку больше, чем от жизни!

Грубые слова о матери сдавили сердце так сильно, что Роману стало нечем дышать, а свет моментально померк перед глазами.

– Убирайся отсюда! Весь день просидишь без еды. Может, поумнеешь!

И вот уже несколько часов подряд Роман сидел в своей комнате в тягостной тишине и мрачном одиночестве. Он ждал, когда наступит темнота, чтобы молочно-призрачный свет луны залил комнату и посеребрил прозрачные занавески. Роман любил немоту одиноких ночей. Темнота оберегала от всех забот и невзгод, которые сулил ему новый день. Опершись головою на обе руки, мальчик с тоской смотрел в окно и начинал мечтать.

Когда-нибудь он вырвется из этого ада и одиночества. Когда-нибудь докажет деду, что способен на большее!

Роман не помнил, сколько времени просидел у окна, борясь с ощущением тоски и чувством голода. Кажется, он даже задремал прямо на подоконнике. Скрежет ключа в замочной скважине разбудил его. Мальчик испуганно вскочил на ноги и принялся протирать заспанные глаза.

В дверном проеме застыл отец. Роман тут же бросился ему на шею с радостными возгласами. Тот поинтересовался:

– Что за синяки?

– Да так, пустяки.

Роман боялся признаться, что дед жестоко с ним обращается. Отец часто ездил в командировки и почти не бывал дома. Напряженная работа, связанная с развитием сети свадебных салонов, которыми владела семья Вершинских, отнимала у него слишком много времени и сил. Станислав Игоревич обычно спал по три-четыре часа в сутки и просто физически не успевал заниматься воспитанием сына. Так что вряд ли он смог бы остановить своего тестя и чем-то помочь. Роман это понимал, поэтому ни в чем не признавался.

– Пойдем. У меня есть кое-какие новости.

Дойдя с сыном до гостиной, отец вышел. Воспользовавшись моментом, Роман с жадностью накинулся на еду, словно голодал несколько лет. За дверью раздались приглушенные голоса, которые заставили его оторваться от трапезы. Через минуту дверь гостиной распахнулась, и в комнате снова появился Станислав Игоревич.

– Проходи, не стесняйся, – сказал отец смутно знакомой темноволосой девочке, которую держал под руку. На вид ей было лет двенадцать. Синие глаза, выглядывающие из-под низко надвинутого черного платка, как-то особенно выделялись во всем ее облике. Следом за ними вошла домработница Елена.

Роман встал из-за стола и приблизился к девочке. Сердце его странно дрогнуло, когда он взглянул в эти глаза.

– Рома, ты помнишь Маргариту, свою двоюродную сестру? – спросил Станислав Игоревич.

– Да. Как же давно мы не виделись!

Тетя Инна, мама Маргариты, не любила приезжать сюда.

– Почему ты так странно одета? Во все черное? – поинтересовался мальчик.

Домработница неожиданно всхлипнула. Роман недоуменно взглянул на нее, потом посмотрел на отца, который деликатно молчал.

– Я спросил что-то не то?

Маргарита расплакалась и, сорвав с головы платок, прижала его к лицу. Густые пряди темных волос в беспорядке рассыпались по плечам, делая ее еще красивей.

Станислав Игоревич осторожно отвел сына в противоположный угол комнаты и тихо сказал:

– Дядя Сергей и Виталик, брат Маргариты, несколько дней назад погибли в автокатастрофе.

– А тетя Инна?

– Она чудом осталась жива, но, к сожалению, получила очень много травм. Не может ни ходить, ни говорить. Она не в состоянии воспитывать Маргариту. Поэтому девочка будет жить у нас.

– А с ней все в порядке? Она же не пострадала, правда?

– Не пострадала. В день аварии Маргарита поссорилась с братом и не поехала с семьей, чем спасла себе жизнь.

Так эта девочка с ясными синими глазами и темной копной волос стала жить в их доме. Роман наблюдал за ней украдкой, не решался подойти и завести разговор. Она казалась такой нереальной, фантастической. Только прикоснись – и она упорхнет, как птичка. Неразговорчивая и стеснительная, девочка редко выходила из комнаты. Впрочем, как и он.

Однажды дед отругал Маргариту из-за какого-то пустяка и уже замахнулся, чтобы ее ударить, но вовремя подоспевший Роман принял удар на себя.

– Защищаешь эту иждивенку? Проваливай, пока я окончательно не вышел из себя! – взвился старик.

Но Роман не отступил. Он чувствовал дрожь во всем теле, словно запертая в нем душа отчаянно билась о стенки плоти, с чем-то сражаясь там, внутри. Он думал, что после смерти матери разучился любить и сострадать, что сердце зачерствело и покрылось коркой льда.

А Маргарита излучала тот самый свет, которого ему так не хватало. И Роман хотел защитить ее от окружающего зла, ведь собственную мать уберечь не смог…

– Оставь ее в покое! – с неожиданной смелостью выпалил он. – Она моя сестра, и я буду защищать ее!

В тот день Роман получил хорошую оплеуху, зато понял, что дед не всесилен и рано или поздно он сможет дать ему отпор. Лучшей наградой для него были объятия Маргариты, такие доверчивые и нежные, словно он был скалой, ограждающей ее от жестокого мира. И эти слезы в ее глазах, искренние, чистые слезы… Они задели его за живое. За всю свою жизнь он видел доброту и искренность только от матери, но она оказалась слишком хрупкой для этого мира…

Маргарита… Девочка с синими глазами, оставившая след в его измученной душе, от которого будет непросто избавиться. Только если вырвать сердце из груди!

Шло время. Роман не понимал, что с ним происходит. Ему недавно исполнилось четырнадцать, и он чувствовал непреодолимую тягу к своей сестре. Все время искал Маргариту глазами, постоянно думал о ней, но все никак не решался заговорить. Было стыдно от того, что его постоянно унижает дед. Он отчаянно пытался подавить в себе страх перед ним, и постепенно это чувство заменило другое, более сильное и разрушительное. Ненависть.

Дед отнял у него мать, даже пальцем не пошевелил, чтобы спасти ее… Именно он виноват в том, что Роману все время снятся кошмары; что он слышит странный женский голос, который зовет его по имени; что он не может вести нормальную жизнь, как его сверстники. Ему хотелось, чтобы старик ушел и больше никогда не вернулся.

А между тем мягкое и ненавязчивое общение с сестрой плавно перерастало в крепкую дружбу. Они часто проводили дни в маленькой часовне, которая находилась на месте заброшенной деревни, но была еще в хорошем состоянии. Как только дед отлучался по делам, они тут же убегали туда из дома. Подолгу болтали, узнавая друг друга все лучше и лучше. Роман очень привязался к сестре, и это влечение было отнюдь не братским. Его интересовал не только внутренний мир Маргариты, но и ее губы, глаза и руки. Хотелось чаще к ней прикасаться, ощущать бесподобный аромат ее волос, чувствовать жар ее тела.

Он ревностно хранил в памяти те ночи, когда она, испуганно озираясь, приходила в его спальню. Говорила, что по дому ходят призраки и просила защитить ее. Тогда они часами болтали, глядя на звездное небо. А потом она, сраженная сном, засыпала на его плече. А он гладил ее по мягким волосам и мечтал, чтобы эта ночь никогда не заканчивалась.

С каждым годом странная привязанность к сестре становилась только крепче. Маргарита дарила ему покой и утешение, хотя сама часто грустила, не могла смириться со смертью родственников. Иногда она говорила о них, затрагивала тему бытия. И как-то Роман поделился с ней своими мыслями:

– Я не хочу попасть в рай.

– Почему? – удивленно спросила Маргарита.

– А что там делать? Скукотища. Я не могу похвастаться добрыми делами.

– Не говори так!

– Вот ад – другое дело. Только представь, сколько там грешников, сколько интересных историй можно услышать! Каждый получит свое наказание. Люди будут задыхаться и кричать от боли, но их никто не услышит…

Маргарита опустила глаза, но ничего не сказала.

Так проходили годы. Красота Маргариты расцвела, как прекрасный бутон. Черты лица стали тоньше и нежнее, а в синеве глаз засверкали искорки. Ей было уже шестнадцать, когда в их жизни появился Нестор, друг детства ее погибшего брата.

Роману сразу не понравился этот парень. Он казался ему чересчур задумчивым и серьезным. Нестор часто приходил к Марго, но общаться с ее двоюродным братом не стремился. Рядом с ним она часто смеялась, и ее смех нежными колокольчиками звенел в доме. Более того, новый друг отнимал у нее почти все свободное время, и это очень злило Романа.

В один из дней он не смог сдержать негодования. Столкнувшись в коридоре с Маргаритой, схватил ее за плечи и выпалил:

– Скажи, чем тебя зацепил этот Нестор?

– Тем, что он другой, – ответила она, даже не дрогнув под тяжестью его взгляда.

Он продолжал наблюдать за ними с неукротимой ревностью. Пытался разобраться, что же в Несторе есть такого, чего нет у него. Но так и не понял. А Маргарита неумолимо ускользала, казалось, еще чуть-чуть, и Роман потеряет ее навсегда. А может, она просто не догадывается о его чувствах? Если он во всем ей признается, возможно, многое изменится?..

Но не успел он додумать эту мысль, как в его голове сразу же вспыхнул образ матери, а в ушах загремели ее страшные слова: «Ты не должен ни в кого влюбляться. Живи для себя. Любовь – это наше проклятие. Проклятие семьи Вершинских».