Читать книгу Красота как наказание - Татьяна Купор - Страница 5

Роман вернулся после обеда. Хорошо, что предупредил заранее, а то бы застал ее врасплох. Она как раз собиралась вновь прокрасться на второй этаж. Момент был подходящий: Елена поднялась наверх и провела там минут двадцать. Анна осторожно наблюдала за ней из-за лестницы и уже готовилась незаметно проскочить в одну из комнат, как вдруг в кармане зазвонил телефон.

– Буду через час, – сообщил Роман. – Ты не против, если вечером к нам заглянут мой друг с женой?

У него есть друзья? Замечательно! Может, они прольют свет на его тайны?

– Конечно, не против.

Анна вернулась в спальню и начала приводить себя в порядок. Темные круги под глазами были тщательно замазаны тональным кремом, бледные губы приобрели насыщенный коралловый цвет, ресницы с помощью туши заметно удлинились, а в волнистых темно-каштановых волосах заблестела красивая заколка. Осталось лишь определиться с платьем. Анна перебрала свои вещи, но все никак не могла решить, какое из них будет более подходящим: короткое розовое или элегантное черное? А может, не стоит заморачиваться, а просто надеть яркую блузку и темные брюки?

Однако, как ни пыталась она себя занять, чувство обиды не проходило. Почему Роман такой скрытный? О сестре говорить не хочет – понятно: больная тема. Но ведь и о своей жизни почти ничего не рассказывает! Каким было его детство, первая любовь, первое разочарование? Она знала, что в восемнадцать он уехал учиться в Москву, а через пять лет вернулся и открыл собственный бизнес, связанный с ритуальными услугами. Пожалуй, на этом все. Она вынуждена собирать по крупице информацию о муже!

Анна надела блузку и брюки и спустилась на кухню, чтобы проверить, все ли готово к приходу гостей. На обратном пути не удержалась и посмотрела на портрет. Сердце замерло, а в горле застрял ком. В глазах Маргариты читалась мольба. Разве таким было их выражение раньше? Или это просто игра теней? Анна всматривалась в картину, теребя пуговицу на блузке. В прошлый раз вид у сестры Романа был надменным, а сейчас – беспомощным. Картина живет своей жизнью?

Взгляд упал в угол портрета. Крик о помощи, сложенный в буквы, был на прежнем месте.

«Помогите».

Анна почувствовала, как застучало в висках. Надо немедленно рассказать обо всем Роману! Что за шутки?! Если это Лидия, пусть выгонит ее вон! Или?.. Или… это кто-то другой? Мысли путались, обжигали сознание, а тело слабело с каждой секундой. Она вцепилась в ближайшее кресло, шумно выдохнула, стараясь взять себя в руки. Но короткая пауза только навредила. В глазах потемнело, стало трудно дышать. Вдруг возникло ощущение, что картина вбирает в себя ее жизненную энергию. Задыхаясь, Анна шла почти на ощупь, все время на что-то натыкаясь.

Только она закрыла дверь спальни, со двора донесся звук мотора. Минут через пять Роман показался в комнате, и Анна сразу же бросилась ему на шею:

– Пожалуйста, убери этот портрет!

– Какой? – не понял он.

– Тот, который висит в гостиной! Убери его прямо сейчас, прошу тебя!

– Зачем? По-моему, он отлично вписывается в интерьер.

– Портрет испорчен, разве не видно? Часть лица Маргариты изуродована. Его нужно убрать! – настаивала Анна.

– Ты не понимаешь! – Глаза Романа странно заблестели, лицо исказила ярость. – Картина не испорчена, она завершена. Шрам на щеке – это… Это отражение той жизни, которую вела моя сестра.

Анна смотрела на мужа во все глаза. Как же быстро поменялось его настроение! Кончики пальцев нервно дергали воротник рубашки, в глазах читалась ярость, а губы были плотно сжаты. Почему он так взвился? Она просто попросила перевесить портрет… И это он еще не знает о нацарапанном слове… У Анны язык не повернулся все рассказать.

– Ладно, давай оставим этот разговор, – нехотя уступила она. Подошла к трюмо и поправила прическу. В воздухе повисло напряженное молчание. Судя по отражению в зеркале, муж еще не успокоился: теребил в руках брелок от ключей и нервно поглядывал на часы. Наконец со двора донесся звук сигнала, и Роман взял себя в руки. Задумчиво-печальное выражение лица стало непроницаемым, он снова надел привычную маску, скрывающую все эмоции.

– Пора встречать гостей, – оживилась Анна и шагнула к двери, но Роман удержал ее:

– Переоденься.

– Что-то не так?

Она покрутилась на каблуках, бросила быстрый взгляд в зеркало: и наряд, и прическа в полном порядке. Что ему не нравится?

– Пожалуйста, надень это.

Анна проследила за его взглядом и только сейчас заметила небольшую коробку, лежащую на кровати.

– Ты решил сделать мне подарок?

– Не совсем.

Роман отбросил крышку в сторону и извлек из коробки ярко-красное платье, настолько короткое, что Анна недоуменно нахмурилась. Открытую одежду она не любила.

– Марго была в нем, когда приезжал Володя… – сказал Роман, прижав шелковую ткань к своей щеке.

– Ты хочешь, чтобы я надела ее платье?

Муж бесцеремонно приложил наряд к ее талии, провел ладонями по ее плечам, спине, ягодицам. Красиво очерченные губы изогнула довольная улыбка:

– У вас даже размер одинаковый, просто фантастика! Да, надень.

– Ты сумасшедший! – выпалила Анна, отступая на шаг и сжимая кулаки, пытаясь совладать с дрожью.

Блеск в его глазах заставлял сердце отчаянно колотиться. В серых омутах таились самые разные чувства: и печаль, и восхищение, было трудно определить, что на самом деле испытывает их обладатель… Но когда Анна отрицательно замотала головой, голос мужа стал тверже, настойчивей:

– Переодевайся!

И, не дожидаясь реакции, яростно сорвал с нее блузку. Анна инстинктивно сложила руки на груди, словно пытаясь защититься.

– Давай! – Резкий, ледяной тон заставил подчиниться. Как только шелковая ткань коснулась тела, с губ Анны сорвался испуганный крик. Перед глазами пронеслось видение:

Молодая женщина с водопадом темных волос и синими глазами крутится перед зеркалом, нервно покусывает палец и отчего-то ужасно смущается. Бледное лицо заливает краска стыда.

«Зачем я это делаю? Надо оставаться собой, – шепчет она и хмурится. – Нет… пусть все знают, какой распутной я стала!»

Она стягивает руками края глубокого выреза на груди, затем вздыхает и накидывает поверх ярко-красного платья пиджак. С помощью застегнутых пуговиц удается скрыть декольте.

Женщина с портрета. Маргарита. Анна поднесла ладони к щекам и почувствовала жар смущения. Но она сейчас не испытывала стыда! Что это? Чужие эмоции? Откуда взялось странное видение?

Горячие пальцы мужа помогли прийти в себя. Шероховатые ладони заботливо массировали ее плечи, вызывая приятные мурашки. Сердце все еще учащенно билось о грудную клетку.

– Что случилось? – В голосе Романа угадывалась тревога, и Анна в который раз удивилась резкой перемене его настроения.

– Проклятое платье! – выругалась она, и муж вздрогнул от этих слов.

– Не говори так!

– Оно ей не нравилось так же, как и мне! – закричала Анна и попыталась дотянуться до застежки на спине. Пальцы запутались в волосах.

– Откуда ты знаешь?

– Чувствую…

Наконец пальцы нащупали злополучную застежку, но Роман положил свою ладонь поверх ее руки, и Анна замерла. Закрыла глаза, ощутив, как чувственные губы мужа прикоснулись к коже. Через мгновение он развернул ее к себе, и, отступив на шаг, оглядел с головы до ног. Платье оказалось впору, и на лице Романа отразилось одобрение. Нежно дотронулся до ее плеча и сказал:

– Моя Маргарита… Ты вернулась…

Анна зажмурилась. Какой вульгарный наряд! Какой безумный Роман! Какой ужасный вечер! Слезы застилали глаза.

– Марго была в нем всего один раз, но я запомнил на всю жизнь, – жарко зашептал он, проводя ладонью по спине Анны. – Жалкая попытка бросить вызов обществу, а на самом деле – самой себе… Ты права, платье ей не нравилось, тот вечер закончился слезами. Но, несмотря ни на что, она была просто обворожительной! До сих пор помню, ее кожа пахла миндальным молоком… Маргарита сидела перед трюмо и наносила румяна на щеки, а я расчесывал ее длинные волосы. Картинка такая яркая, словно все произошло вчера… – Роман удрученно опустил голову, рука замерла. – Моя Маргарита… Как же так?!

«Ненормальный! – билась мысль в голове Анны. – Почему я раньше этого не разглядела?»

– Пойдем. – Из голоса Романа исчезли нотки грусти. Угнетенность сменилась уверенностью, пальцы обрели силу и сжали ее почти до боли. В серых глазах зажглись озорные искорки.

В этот момент раздался стук в дверь. На пороге появилась Елена:

– Там…

– Уже пришли? – понял он. – Сейчас спустимся.

Как только за женщиной закрылась дверь, Анна решительно заявила:

– Я не появлюсь на людях в таком платье! Ни за что! Встречай своих друзей, я спущусь позже.

– Ты очень упряма, – улыбнулся Роман и поправил ей спущенную бретельку, – но мне это нравится. Прекращай истерику, пора выходить к гостям. Они уже, наверное, заскучали.

От него исходила необъяснимая сила, заставляющая подчиняться. Анна поняла, что лучше не спорить, поэтому молча последовала за ним.

Погода тем временем совсем испортилась. Темное небо разрывали молнии, а крупные капли дождя разбивались о стекло. Приехать сюда в такое ненастье, по мнению Анны, было неразумно. По дороге она обратила внимание, что в комнатах горит свет. Видимо, Роман скрывает от друзей свои странности…

Из гостиной донеслись оживленные голоса. Через мгновение она увидела высокого мужчину с рыжей копной волос, одетого в невзрачный костюм, и молодую светловолосую женщину в нарядном платье до колен. Они сидели на диване и что-то бурно обсуждали. На столике рядом с ними стояла початая бутылка шампанского и несколько блюд.

– Дружище, как же ты изменился! – Мужчина поднялся и пожал руку хозяину дома. Анна сразу же почувствовала на себе изумленные взгляды и еле сдержалась, чтобы не закрыть руками глубокое декольте.

– Здорово, Володя! Какими судьбами в наших краях?

– Дела, дела, – закатил тот глаза. – Слушай, когда мы виделись в последний раз? Года два назад?

– Раньше, дорогой. Марго была еще жива, – отозвалась блондинка. Имя прозвучало с едва уловимым презрением.

– Знакомьтесь: моя жена Анна, – объявил Роман. Похоже, он не чувствовал никакого дискомфорта, словно такое открытое платье было верхом целомудрия, в то время как она сгорала от стыда.

– Очень приятно, – произнес друг Романа и пригладил волосы. – Меня зовут Владимир, а мою жену – Ирина.

В поведении мужчины угадывалась нервозность, он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Ирина, наоборот, держалась уверенно и даже высокомерно, на всех глядела с легким прищуром. На ее длинном румяном лице временами мелькала легкая гримаса брезгливости. Анна готова была убить Романа: выставил ее полной идиоткой перед своими друзьями! Она удрученно опустилась в мягкое кресло, затем, немного помешкав, сняла заколку и тряхнула головой, чтобы волосы разметались по плечам. К счастью, они почти полностью скрыли безобразный вырез на груди.

– Ты очень похудел, стал каким-то болезненно-бледным, – заметил Владимир, опустившись на диван рядом с женой.

– Было тяжело смириться со смертью Марго, – признался Роман, взглянув на портрет сестры.

– Сочувствую. Мы узнали об этом совсем недавно. Но, я вижу, ты смог пережить это горе, даже женился.

«Они и вправду думают, что он смирился с ее кончиной?» – недоумевала Анна, с трудом скрывая злость. Хотелось встать и уйти. Неприязненный взгляд Ирины иголками впивался в кожу, причиняя боль, и все же она продолжала сидеть с напряженной спиной, чувствуя себя героиней неудачной пьесы. А Роман не отходил от портрета Маргариты и все вглядывался в ее черты, словно хотел воскресить.

Интересно, заметил он нацарапанное слово или нет?

– Вам нравятся такие откровенные платья? – вдруг обратилась к ней Ирина с неприятной улыбкой на губах.

Анна промолчала, не желая поддерживать разговор. Собеседница непринужденно сменила тему:

– Новость о женитьбе нас прямо огорошила!

– И что же вас удивило? Разве мужчина в самом расцвете сил не может жениться?

– Может. Но не такой, как Роман.

Анна подняла брови.

– Вы просто не представляете, что было на похоронах, – вполголоса произнесла Ирина, наполняя свой бокал шампанским. – Подружки такое рассказали, что мне самой до сих пор не верится…

– И что же произошло?

Ирина бросила внимательный взгляд на Романа и нахмурилась. Губы слегка дрогнули, казалось, женщина сомневалась, стоит ли рассказывать такие подробности. Видимо, желание посплетничать пересилило, и она прошептала:

– Он прыгнул за ней.

– Как это?

Ирина закатила глаза:

– Что непонятного? Прыгнул в могилу!

У Анны мороз прошел по коже. Живое воображение тут же нарисовало мрачную картинку. Роман действительно был сильно привязан к сестре… Взяв со стола бокал с шампанским, она сделала пару глотков. Мелкие пузырьки укололи губы.

– До сих пор помню тот вечер в ее компании, как она эффектно спустилась по лестнице в смелом платье и ореоле чувственных духов… – сказал Владимир. – Как смеялась и просила налить еще вина…

– Ты совсем не знал ее, – поморщился Роман.

– Я, конечно, понимаю, что о мертвых плохо не говорят… – влезла в разговор Ирина. – Но то, как вела себя тогда Маргарита, сложно забыть.

– Ира! – одернул ее муж. Его уши запылали. А вот Роман оставался спокойным, только глаза выдавали истинные чувства: под навесом бровей они яростно сверкнули.

– Ну это же правда! До сих пор не могу забыть, как она приставала к тебе!

Ирина смотрела не на Владимира, а на Романа – долго, выразительно, в упор.

Маргарита приставала к собственному брату? Не может быть…

Анна посмотрела на мужа: его взгляд потяжелел, а пальцы рванули воротник рубашки с такой силой, что верхняя пуговица отлетела. Напряжение стремительно нарастало.

– Не будем об этом! – Голос Романа стал похожим на рык. Воздух в гостиной сгустился от эмоций. Лишь Маргарита с портрета смотрела на присутствующих с легкой улыбкой. Анне стало не по себе.

– Это просто невыносимо! Почему там, где появляешься ты, всегда разгорается скандал? – обратился к жене Владимир. – Неужели так сложно держать свое мнение при себе?

– Извини, я наговорила лишнего… – Она опустила глаза, но потом снова посмотрела на Романа. – Наверно, я действительно тогда все неправильно поняла. Маргарите просто нужна была поддержка, вот она и не отходила от тебя. И это правильно, ты же ее брат…

Возможно, Ирина хотела сгладить ситуацию, но было уже поздно. Роман вцепился в пряжку ремня, пальцы его побелели. Казалось, он вот-вот сорвет его с себя и отхлещет наглую гостью. На лице проступила звериная жестокость. Еще чуть-чуть – и разорвет на куски, даже не поморщившись.

– Кстати, убийцу Маргариты так и не нашли? – внезапно поинтересовалась Ирина.

Опасный вопрос. Что же он ответит?

В голосе Романа зазвенели стальные нотки:

– Не было никакого убийства, она покончила с собой! А теперь убирайтесь!

– Ты соображаешь, что говоришь? – возмутился Владимир. – Там же ливень!..

Но слова не подействовали. Роман грубо выставил незадачливых гостей на улицу, с остервенением швырнул плащи им под ноги и с грохотом закрыл дверь. Возмущенные крики и причитания заглушили звуки грозы. Маргарита смотрела с полотна вызывающе. Роман яростно ударил кулаком в стену и зарычал от боли, а затем решительно направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Даже не взглянул, ни слова не сказал. Жгучая злость, исходящая от него, пропитала воздух.

«Он очень оберегал сестру. Никому не позволял обижать ее, любому мог дать отпор», – вспомнились слова домработницы. Что же двигало им сейчас: желание защитить Маргариту или избавиться от друзей, задающих неудобные вопросы?

– Куда ты? – крикнула Анна ему в спину.

– Хочу побыть в одиночестве.

За окном гремел гром. Свинцовые тучи плыли по небу, подгоняя друг друга, ветер гудел не переставая. Слезы подступили к глазам, и Анне захотелось домой. Все шло совсем не так, как она представляла. Дом ужасен, все вокруг унылое и пугающее! Муж безразличен к ней и, похоже, сошел с ума. Постоянно происходят странные вещи. Или она тоже рехнулась?

– Ты специально все подстроил, да? – воскликнула она, бессильно опустившись на подлокотник дивана.

– Что именно? – Роман замер, дойдя до середины лестницы.

– Выставил меня на посмешище. Я должна была догадаться. Только зачем? Чего ты хочешь добиться?

Он закрыл глаза и ответил не сразу.

– Я хочу вернуть Марго.

– Серьезно?

Роман кивнул.

– Да ты не в своем уме! – выпалила Анна и запустила в него заколкой, которую давно сжимала в руках. Тот успел увернуться. – Не надо так со мной обращаться! Я не Марго и никогда ей не буду, слышишь! Никогда!

В ушах зазвенело от собственного крика. Тяжелые шаги замерли наверху, и наступила долгая, угнетающая тишина. В первый раз в жизни Анна чувствовала себя такой разбитой и никчемной.