Читать книгу Путь пешки 5. Купол - Татьяна Лемеш - Страница 4

И они куда-то ушли. Я все смотрела в темнеющее над головой небо … Что за сумасшедший день! Только утром я была у нас в лесу – с Сашкой, Лешкой и Домкой… И вот я здесь… Увижу ли я их когда-нибудь? Скоро меня отдадут в лапы тому борову, Ставру – и я буду «следовать своему природному предназначению»… Причем моего согласия никто и не спросит… Я так распалила себя этими мыслями, что слезы градом потекли по лицу. Полноценно рыдать лежа на спине не получалось – невозможно ни в руки уткнуться ни просто в стол – или на чем я там лежу… Да и слезы с соплями все норовят в нос залиться… Вернувшийся вскоре Алан застал меня в стадии полного расстройства. Он стоял и удивленно смотрел на меня:

– Что с тобой? Что происходит?

Он быстро ощупывал меня в разных местах – все пытался понять – почему же я  так себя веду.

– У тебя поднялась температура… По-видимому – перегорает молоко. Потерпи немного, скоро его не станет – и температура спадет…

Я разрыдалась в голос:

– Да причем здесь температура! Я хочу кормить своего ребенка! Я хочу видеть его радостный взгляд у своей груди! Я хочу ощущать его тепло и радоваться тому, что я даю ему такую прекрасную пищу! Я хочу к Сашке, хочу его теплых объятий, хочу к нам в лес под голубым небом и пылающими багрянцем и золотом листьями! Я хочу нежиться в прозрачной воде горной реки! Я хочу к нам на печку – где мы с Сашкой занимались любовью!

И, вконец измотав себе душу – я опять в голос разрыдалась. Алан в растерянности смотрел на меня:

– Но я не знаю… Что лично я могу сделать? Неужели все это правда, а не плод твоей бурной фантазии? И откуда она у тебя так развита? И ты плачешь не от боли, а от… недостижимости твоих желаний?

Казалось – он искренне пытается понять меня и чем-то помочь. Почти постоянно он замолкал и все шевелил волосами.

– Давай начнем с начала – что я могу сделать для тебя? Начнем с твоего физического состояния, с этим мне разобраться проще – сейчас ты страдаешь от переполняющего тебя молока. Так что у нас есть два принципиально разных варианта действий – или ты прекращаешь лактацию и я попытаюсь помочь тебе перетерпеть это по мере моих сил – или мы можем поддержать ее хоть на каком-то уровне, если ты действительно веришь, что вернешься к своему ребенку…

Я хрипло ответила:

– Вариант два. Я обязательно вернусь к Сашке и к моему ребенку… Если же нет – то лучше убей меня сразу. Или дождешься, пока я во сне перегрызу горло вашему Ставру – и тогда вы все равно  меня прикончите …за порчу ценного экземпляра.

Алан был явно шокирован.

– Ты переворачиваешь все мои представления о жизни… Я никогда не видел таких бурных эмоций у людей, а тем более – у женщин…

– А почему – тем более? Женщины что – к людям не относятся?

– Ну, знаешь ли… В нашем обществе есть …культ мужчины, а женщина рассматривается лишь как приложение к нему, необходимое для продолжения рода… Я рос среди этого – и потому ты так поражаешь меня – как вольно и на равных ты разговариваешь со мной и с Ефимом, как ты бурно переживаешь, да еще и твой смех… Сегодня я впервые слышал хохот, да еще и из уст женщины – он поразил меня… Так что я теперь даже и не знаю – во что мне и верить…

Я умоляюще посмотрела на Алана, сознательно вложив в этот взгляд всю нежность и любовь, всю тоску и надежду, на которые я была способна. И проникновенно сказала:

– Я прошу тебя, Алан, помоги мне… Помоги мне вернуться…

Он вздрогнул и даже вроде бы испугался. Отошел от меня, отвернулся и какое-то время стоял в раздумьях:

– Ладно. Начнем с малого и понятного. Итак – ты хочешь сохранить лактацию, так? Тогда мы сделаем вот что…

И он принялся ладонями мять и растирать мне грудь круговыми движениями. Молоко не замедлило появиться. Тогда он принялся аккуратно и бережно сцеживать его – и оно струйкой полилось на стол. Алан поморщился:

– Какое расточительство! Ну, хотя бы так… – и он приник губами к моему соску.

Я вздрогнула, но сказала себе – что это он просто пытается сохранить мне лактацию. Немного повисев на одной груди и все не переставая растирать ее руками – он перешел к другой, иногда поглядывая на меня. Потом встал и с улыбкой вытер рот:

– Спасибо, что накормила. Не думаю, что ребенок выпил бы больше… Наконец и я его попробовал… Вкус, конечно – специфический… Но приятный.

Я рассмеялась:

– Да на здоровье! А почему – наконец? Тебя мама не кормила?

– Мама? – опять шевеление волосами – Женщина, которая меня родила? Нет, не кормила… Кормят молоком только первородных… А остальных отправляют в инкубатор.

– Но почему?

– Потому, что как можно раньше остановив лактацию – женщина быстрее восстанавливается и опять готова к оплодотворению, может – на этот раз удачному…

– Ну у вас и нравы… А как же… Ну – материнская любовь, привязанность?

Нахмуренный Алан долго шевелил волосами.

– Такого нет. Задача женщины – родить здорового ребенка. Если не получилось – пробовать еще и еще… А если плод удачен – то она кормит его шесть лунных циклов, а потом передает в специальный питомник – и опять в строй.

Я искренне возмутилась:

– Ужас! И на сколько же хватает таких женщин?

– Когда женщина уже не может зачать и выносить ребенка, или когда ее процент соответствия по разным причинам падает ниже семидесяти – ее ждет эфтаназия.

– Это как?

– Быстрая и гуманная смерть от наркоза. Средний возраст таких потерь – тридцать пять лет.

Я замерла, шокированная услышанным:

– Да что же вы за изверги такие?! Можно хоть в благодарность за кучу рожденных детей устроить бедным женщинам спокойную старость?

– У нас нет такой возможности, и мы очень ограничены в ресурсах. Выживает сильнейший. Справедливости ради нужно заметить, что участь мужчин не намного отличается – они ведь тоже со временем «выгорают»…

– Да, но ведь они при жизни чувствуют себя значительно лучше женщин!

– Да, ты права…

– А как у остальных? Ну – у не первородных?

Алан замялся:

– У остальных… рассматривается вопрос о рациональности их существования. Такой вопрос поднимается раз в году, весной. Если я, например – приношу пользу убежищу и без меня пока не обойтись – то живу и дальше. Ну а если нет –  тоже самое. Быстро и гуманно. Я, например – пока многим полезен. Благодаря ретрансляции я добываю знания, которые в настоящий момент утеряны людьми. За это мне даже разрешили оставить волосы.

– В смысле – разрешили?

– Носить на теле волосы, бороду и усы – имеют право только первородные. Это же касается паховой и подмышечной растительности.

– Ну, блин… А волосы-то чем им не угодили?!

– Ты знаешь… Насчет волос я натыкался на очень интересную информацию – причем, в разных местах и в разные эпохи… Например, был такой …властитель в позапрошлой эпохе – Нерон – он покорил многие народы и набрал из них армию – так вот он приказал всех их побрить налысо. И сказал при этом «Мне нужно, чтобы они сражались, а не думали»… Волосы – это как продолжение нервных окончаний мозга – ну, по крайней мере – я наталкивался и на такую трактовку. Источник психической силы для людей любого пола, связь с космосом и знаниями человечества – последнее я постоянно испытываю на себе, так что уверен в этом.

– В смысле – испытываешь?

– Как бы тебе объяснить… – Алан надолго задумался. – Двести пятьдесят лет назад, говоришь? Так вот – я нашел понятный тебе аналог – в то время уже была искусственная информационная сеть, так?

– Да, была.

– И в том числе беспроводная?

– Да.

– Так вот – представь себе, что где-то в пустоте, невидимая глазу, также, как и волны сети – существует… ну некая матрица, информационное пространство, из которого каждый может почерпнуть нужные себе данные. И …загрузить свои. Причем даже не озвученные мысли, а просто прилетевшие в голову. Хотя такие мысли слабы – и их очень трудно поймать… А вот мысли общеизвестные, подпитанные и произнесенные многими людьми, а тем более эгрегором – лежат на поверхности. Причем их давность значения не имеет. Ты мне не веришь? – спросил он, увидев, как я удивленно хлопаю глазами. – Или не понимаешь, о чем я?

– Да нет, почему же – понимаю… Просто ты такие странные вещи говоришь… Даже не знаю – верить или нет… Так ты  все  это ловишь волосами? А почему же в моем мире, в наше время – большая часть мужчин коротко стрижется и бреет лицо?

Алан закрыл глаза:

– Не все. И даже не большая часть. Да и то, о чем ты говоришь – началось совсем недавно. У многих народов и в отдельных религиях даже в твое время бритье лица – это …нонсенс.

– Ну вот в европейских цивилизованных странах большинство стрижется и бреется…

– Да, ты права – вещал он все так же с закрытыми глазами. – Причем их ведь никто не заставляет… Поразительно. Думаю – ты сама можешь сделать вывод, насколько в твоем мире сильна …промывка мозгов…

– Да причем тут это! Ну вот Сашка, например – побрился, потому что ему показалось, что он так старше выглядит…

– Возможно – и старше. А он уже в таком возрасте, что для него это так критично?

– Да нет – ему тридцать пять лет.

– А он хочет выглядеть на двадцать?

– Не знаю – все, наверное, хотят выглядеть моложе.

– Это тоже надуманный стереотип. Почему все должны хотеть выглядеть безусыми юнцами? Или твой Сашка хочет быть беззаботным мальчишкой?

– Да нет… – мне вспомнились Сашкины речи, когда Олег завел нас в лес: «… Жене ведь мужчина нужен, а не пацан. Ребенок у нее и так будет…» – Нет, он считает себя сложившимся самостоятельным мужчиной… Да и ведет себя соответственно.

– Так почему тогда он должен одевать маску юнца? Потому что окружающие не поймут? Или ему самому не нравится? Или его борода не нравится тебе?

– Да нет – пока мы были в том мире, где всего-то десяток человек и всем наплевать – есть ли у тебя борода или нет – то он и не брился… Правда – и нечем было. Да как-то и незачем. А потом, в нашем – побрился… А мне он, кстати, с бородой тоже нравится, сейчас-то он опять зарос – он так усами щекотится, когда целуется… Да и вообще, выглядит как-то мужественней. Похоже – дело все же в окружающих…

– Ну вот видишь – а …общественное мнение это и есть не что иное, как навязанная и кем-то старательно выстроенная система ценностей. Причем за одно-два поколения она так плотно входит в сознание человека, что воспринимается им как плод его собственных умозаключений и рассуждений. Просто нужно найти в себе смелость взглянуть поглубже…

– Да, наверное – ты прав… – я осеклась, вдруг вспомнив, что с этим человеком я только сегодня познакомилась – а тут уже так разоткровенничалась. Он тепло улыбнулся, видно – понял причину моего удивления:

– Да, Таня – я тоже …удивлен. Ты – первый человек в моей жизни, с которым я могу так легко и обширно поговорить… Да еще и женщина! Уму непостижимо! Как ты себя чувствуешь? Я вижу – жар у тебя уже стал спадать…

– Алан, отпусти меня, а?

– Но я же уже сегодня объяснял вам – я не могу этого сделать – так будет только хуже. Все равно из купола тебе не выбраться. А если тебя поймают и передадут на осмотр кому-нибудь другому, так как я докажу свою непригодность – то тебя сразу же отправят к Ставру.

– А если ты докажешь свою непригодность – то тебя… – осторожно начала я.

Он криво ухмыльнулся:

– Да. Быстро и гуманно. Так что я не могу тебя отпустить. Тебе это не поможет…

– Ну а если я… захочу в туалет?

Алан с готовностью раздвинул мои ноги вместе с браслетами.

– Все, можешь опорожняться. Под тобой – канализационное отверстие.

– Я пока не хочу, да и как-то мне неловко при тебе такое делать… Ну а если у меня от лежания в одной позе затекли мышцы? – это была правда – постоянно вытянутые над головой руки ужасно затекли и начали неметь.

– Тогда сделаем вот так. – Алан перевел наручники вниз и теперь мои кисти находились на уровне бедер. – И вдобавок я разомну твои мышцы – и он стал быстро и умело растирать и разминать мне руки, а потом и ноги. Было очень приятно и стало значительно легче.

– Ну а спина? У вас что – вот так вот по две недели держат бедных женщин? А если какие-то пролежни образуются?

– Да нет, конечно. Обычно женщины проводят так… сутки, максимум двое… А насчет пролежней не беспокойся – в мои обязанности входит протирать тело… объекта для удаления отходов организма. Ты же знаешь, что кожа – это самый большой выделительный орган, поэтому крайне важно вовремя смывать то, что она выбрасывает из себя? Ну а если у тебя устала спина… – с тихим жужжанием мои браслеты поднялись в воздух и я вместе с ними. Алан придерживал меня под поясницу. Потом браслеты перевернулись и я оказалась лицом вниз. Алан развернул мою голову набок и даже мягко приподнял грудь – и я с жужжанием опустилась в положение лежа на живот.

– Ну что – так лучше? – и он принялся старательно растирать мне спину и ягодицы.

Я лежала, упираясь щекой в поверхность стола – и меня разбирала тоска и обида от беспомощности. Слезы опять не замедлили появиться. Заглянув мне в лицо, Алан обеспокоился:

– Что такое? Что-нибудь еще? Вроде бы все твои физиологические потребности мы учли…

Я сквозь слезы произнесла:

– Физиологические – да… Но я… не чувствую себя человеком…

Он какое-то время стоял молча, а потом тихо сказал:

– Я подумаю над этим. Давай дождемся ночи.

На животе мне стало намного уютнее – я стала ценить эту позу после беременности именно потому, что долгое время у меня не было возможности так лечь. Так что теперь, да еще и после массажа – я задремала.