Читать книгу Мороженое для горячей штучки - Татьяна Луганцева - Страница 2

Серафима была пунктуальным человеком, никогда никуда не опаздывала, никого не заставляла ждать, вот и на работу она всегда приходила в числе первых. Кстати, несмотря на то, что Серафиме было уже за тридцать, она являлась самой молодой в коллективе своей городской библиотеки номер восемь. Коллектив был маленьким и с каждым годом все меньше и меньше. Само здание библиотеки представляло историческую ценность, то есть не какую-то ценность. Этот дом до Октябрьской революции 1917 года принадлежал русскому дворянину Муравьеву-Апостолу, который после переворота эмигрировал во Францию. Поместьем в красивом старинном парке с фонтанами и аллеями вовсю попользовались большевики. Чего только в этом здании не располагалось – и отдел по работе с населением, и культмассовый отдел, и Дом культуры работников культуры. Какое-то время там находилась управа района, потом ютились разные фирмы-однодневки. Когда здание стало постепенно приходить в упадок, там разместили дом ветеранов, а затем отдали библиотеке. Просто главе управы хотелось получить грант на развитие культуры и просвещения в их районе от правительства Москвы. Вот ведь, библиотеке отдали такой особняк! Вот ведь как любим мы культуру! Это по документам! А на деле библиотека получила почти развалившееся помещение, требовавшее капитального ремонта, и в принципе весь этот грант, выданный правительством, следовало бы пустить на ремонт уникального здания. Библиотеке денег не дали ни копейки. О самоокупаемости не могло быть и речи. Низкий оклад сотрудникам и полное молчание об аварийном состоянии дома. Директора библиотеки Аллу Давыдовну Соломину уже предупредили. При малейшей жалобе на несносные условия грозились выгнать их, закрыть библиотеку. Поэтому на общем собрании сотрудников библиотеки Алла Давыдовна сразу всех об этом и предупредила. Она вообще тогда толкнула речь нравоучительным и грустным тоном:

– Дорогие мои коллеги. Мы попали в очень щекотливую ситуацию. Да, все мы видим, что фасад здания обваливается, стены разъедает грибок, по фундаменту пошли трещины. Внутри тоже плесень, некоторые стали страдать аллергией, чихают все время, то есть страдает не только здание, но и люди, которые находятся в нем. В помещениях сыро и холодно!

– Мы-то потерпим! Книги жалко! Открываешь страницы, а они словно плачут, – подала голос сотрудница научного отдела Зинаида Сергеевна Удальцова.

– А я болеть не хочу, – не согласилась с ней Серафима, – не хочу плесневеть! И так сидим, солнце не видим…

– Я к тому, что жаловаться на все это я не могу, – сказала директриса. – Если признают помещение непригодным, то нас всех выгонят из этого особняка и ведь другого помещения нам не дадут, это точно. Книги отправят на склад или в другую библиотеку, а нас уволят. Идите, господа, в службу занятости, трудоустраивайтесь сами как умеете, что умеете. А что мы умеем? Да ни фига мы больше не умеем! Всю жизнь в библиотеке! Да и место здесь особенное! Такой особняк! Это же история! Архитектура! Колонны, лепнина и тот чудный, пусть и заброшенный парк, но он же великолепен! Нам дает глоток чистого воздуха в этом сумасшедшем мегаполисе! Словно оазис в пустыне!

– Да, у меня посетители некоторые в хорошую погоду выходят из читального зала и сидят на скамейках под сенью вековых лип и дубов. Говорят, что им там лучше думается и лучше ложится на душу то, что они читают…

– Колдунов, – добавила Серафима за женщиной, работающей в читальном зале.

– Чего колдунов? – не поняли Симу.

– Дубов-колдунов, – пояснила она, – у нас таких много…

– Я смотрю, Сима, ты у нас в хорошем настроении? Это похвально! Ты из нас самая молодая, вот мы тебе и поручим одно ответственное дело, – обрадовалась директриса.

Ольга Васильевна, та, что работала в читальном зале, показала Серафиме язык, что означало, что она, Сима, молодая и ретивая – сама нарвалась.

– Какое дело? – спросила Серафима, несколько поумерив пыл.

– Вот только не говори, что загружена дома и на работе! Детей у тебя нет, на работе мы все дружно ковыряем в носу или гоняем мух! Особо-то не рвется никто в библиотеку! Поэтому мы свободны для прогресса.

Слово «прогресс» на Серафиму производило весьма пугающее впечатление, оно было ей абсолютно чуждо, ассоциировалось с космическим аппаратом «Прогресс» и еще с чем-то совершенно далеким ей. Как-то ее мирная деятельность со старыми книгами, с любовью к классикам не вязалась со словами «прогресс», «новация» и… «нанотехнологии». Их директор, маленькая женщина весьма скромных форм с абсолютно седыми волосами, уложенными в пышную прическу, словно это могло добавить роста их хозяйке, внимательно посмотрела на собравшихся дам преклонного возраста и «молодуху» на четвертом десятке, Серафиму, и произнесла каким-то замогильным тоном:

– У нас сейчас очень продвинутый президент, выступающий за модернизацию и инновации. А у нас тут – болото, как мне сказали в департаменте культуры. Вы же знаете… я ходила туда. И вот если кто увидит наши бумажные каталоги, картотеки, скандала не оберешься, лишат единственной премии в две тысячи! Нас же, заведующих библиотеками, собрали и объявили, чтобы мы не позорились, чтобы все перешли на Интернет во Всемирную паутину…

– Куда?! Какая паутина?! – округлила глаза пожилая гардеробщица библиотеки Мила Львовна. – Неправда! Девочки хорошо убираются, и никакой паутины у нас нет! Можно даже проверить все углы!

– О-хо-хо-хо-хо! – покачала головой Алла Давыдовна. – Я про Всемирную паутину!

– Всемирную? – спросила Мила Львовна. – А что случилось? Нашествие пауков? Что-то произошло? Я чего-то пропустила? Это заместо тараканов?! Вот ведь напасть! – забеспокоилась пожилая женщина, и ее можно было понять, нашествие пауков, вероятно, реально причиняет неудобства.

И вот тогда руководитель библиотеки взялась за голову.

– За что мне это? Что делать? А ты, Серафима, тоже не знаешь, что такое Интернет? Ты же молодая… еще!

– Слышала… – туманно ответила Сима, уже чувствующая неладное и потея ладонями.

– Ты хоть слышала! Уже хорошо! Согласна? – с радостью выдохнула директриса.

– Вы не темните… – протянула Сима.

– Всю нашу бумажную картотеку пора компьютеризировать. Не смотрите на меня так! Я сама не знаю, как все это будет выглядеть, но нам обещали установить компьютеры, и специальный человек должен обучить весь коллектив. Так мне было сказано на собрании таких вот дур, как я… живущих до сих пор поэзией Гумилева и Блока…

– Компьютеры? – зашуршали голоса в зале. – За что? – Именно так они могли расценить эту напасть, не иначе.

– Тихо! Только не говорите, что вы никогда не сможете обучиться! Это не моя прихоть, нас обязали, и ничто не берется в расчет. Я пыталась донести, что средний возраст моих сотрудниц шестьдесят пять лет и как-то поздновато, может быть, вникать им в эти тонкости технического прогресса. Но условия для всех одинаковые, а на мой «мышиный писк», что молодежь к нам не идет работать… Извините, волнуюсь, никто не отреагировал должным образом. Прощайтесь с коллективом, набирайте новых, а нет новых… Если молодежь не идет к вам, то закрывайтесь совсем или объединяйтесь с библиотекой нового поколения. Я вообще испугалась, что нас ждет в будущем. Вроде как и книг не будет, все будет в электронном носителе.

– Кто носить будет? Кто-то читать людям будет? – переспросила старая гардеробщица, облизывая сухие губы, а директор тяжко вздохнула.

– А куда денут настоящие, реальные книги? – изумилась Серафима. – Сожгут, как при инквизиции?!

– Я не знаю, об этом не говорили. Я, если честно, душой с вами и далеко не все поняла, что там говорили, но ясно одно. Если мы хотим остаться в нашем дружном коллективе и в нашем красивейшем особняке, должны освоить компьютер. И последняя надежда на это – наша самая молодая сотрудница Серафима Игоревна!

Все взоры обратились в сторону Симы, и у той даже сердце заболело от свалившейся на нее ответственности. Как-то не тянулась она к компьютерам… никогда, если честно.

– Я постараюсь, конечно, ради вас всех, но ничего обещать не могу, – сглотнула она.

– Мы верим в тебя! – сказала Зинаида Сергеевна.

Еще недавно в ее зале научной литературы было хоть какое-то оживление. Люди собирали материал для своих научных работ, для защиты диссертаций. Но с появлением все в той же Всемирной паутине Википедии, дающей ответ на любой вопрос, людей в отделе Зинаиды Сергеевны заметно поубавилось, а вот темперамент у нее остался.

Зато в отделе художественной литературы, где работала Сима, давно уже царили тишина, покой и безлюдье. Такое ощущение, что люди вообще перестали интересоваться литературой. Сначала это Симу удручало, затем она к этому привыкла, она же все равно ничего не могла изменить в сознании человечества. Серафима воспринимала свою работу словно в ожидании будущего. Что в будущем люди переродятся, опомнятся или еще что-то с ними произойдет, и они придут за книгами и будут очень трепетно относиться к ним. Соответственно вернутся почет и уважение к работникам библиотеки, как к последним из могикан, сохранившим доброе вечное…

– Сима, проснись! О чем задумалась? – проговорила Алла Давыдовна.

– Да так… Ни о чем. В астрал ушла что-то, – встряхнулась Серафима, возвращаясь на грешную землю.

– А вот не надо отключаться! Я тебя назначаю главной по информационному возрождению нашей библиотеки. Это ты слышала? Уж постарайся, Сима. Потом и другим объяснишь. Ну, если не сможешь, так бог с ним. Главное, что хоть кто-то будет разбираться у нас в коллективе в компьютерах. – Алла Давыдовна замолчала, и все посмотрели на Серафиму.

А уже на следующий день, придя на работу, Серафима узнала, что их директор Алла Давыдовна слегла в больницу с обострением гипертонии. Наверное, на нее повлияло то, что в ее хозяйстве грядут перемены, которых она совсем не понимает, хоть первоначально она и держалась молодцом. Но общая растерянность на собрании выбила почву из-под ее ног. Это было способно подкосить кого угодно. Она позвонила Симе из больницы и велела взять пока бразды правления в библиотеке в свои руки, а также срочно осваивать компьютер.

– И там эти придут… как их? Прости господи, компьютерщики… Ты уж там… – сорвался голос Аллы Давыдовны.

– Я постараюсь справиться с ордой компьютерщиков, – пообещала Серафима, – вы, главное, не волнуйтесь и поправляйтесь!

– Да какое там «не волнуйтесь»! – тяжело вздохнула директор библиотеки.

Так Серафима осталась за главную, сотрудники ее поддержали и беспрекословно выполняли все ее распоряжения, совсем потерявшись в этой жизни.

А дальше, с появлением двух компьютерщиков, начался настоящий ад. Выглядели они именно так, как и представляла себе Сима в самых страшных снах. Молодые, годившиеся ей фактически в сыновья, жующие жвачку и разговаривающие на непонятном языке. Глаза у них тоже были весьма странными, то есть взгляд, они словно смотрели сквозь нее и хихикали. В каждом из залов они разместили по компьютеру, опутав помещения проводами, на что уборщица высказалась, что наконец-таки поняла, что означает выражение «Всемирная паутина».

Серафима бегала за ними по пятам и задавала такие вопросы, от которых круглые глаза ребят становились квадратными.

– Они связаны между собой? – спрашивала Сима, нервно отбивая дробь ногами.

– Кто? Пришельцы? – уточняли парни.

– Ну, вот они… Компьютеры, – поясняла Серафима, краснея.

Парень по имени Влад засмеялся в голос.

– Это компьютеры, они вообще все связаны между собой! Прикиньте? По всему миру связь!

– Ага, вы не поверите! – вторил ему парень Юра. – Проводами! Скоро спотыкаться будем.

– Вы зря смеетесь. Ящик обязательно должен стоять рядом с компьютером под определенным углом? – спрашивала Серафима.

– Какой ящик? – подозрительно поинтересовался Влад, следуя взглядом за пальцем Симы, указывающим на процессор.

– Ящик?! Это вы называете ящиком? А компьютер, по-вашему, где? – спросил Влад, даже слегка расстроившийся от такого неуважения.

– Ну, вот главный, где показывает все, – ткнула Серафима в монитор дрожащим пальцем.

Оба парня на какое-то время потеряли дар речи.

– Да, это самый тяжелый случай, что я знаю, – протянул один из них, переглядываясь с напарником.

– Я обучусь, – тряхнула головой Сима, но парни продолжали смотреть на нее с большим сомнением, ответственная по техническому оснащению библиотеки произвела на них удручающее впечатление, то есть не оправдывала она надежд директрисы.

– Ты что, никогда не видела компьютеры? – наконец-таки решился один из них на непростой вопрос.

– Никогда. Нет, видела, но не работала, я даже включить их не знаю как, – честно призналась Серафима, – но мне и ни к чему было…

– Как же вы живете? – ахнули ребята.

– А вы ходите в библиотеку? – вопросом на вопрос ответила она.

– Куда?! – переспросил Юра. – А зачем нам туда?

– Вот! То же самое я могу сказать по поводу компьютера. Зачем он мне? Мне хватает и библиотеки. В моей жизни компьютеру не было места.

– Да компьютер – это жизнь! – воскликнул Юрий.

– Библиотека – это жизнь тоже! – ответила Серафима, готовая отстоять свою точку зрения.

– А кто-нибудь у вас есть из тех, кому можно объяснить техническую составляющую, или хотя бы кто-то, кто понимает, что компьютер не экран, а вот этот ящичек, – почесал затылок Влад.

– Я это уже поняла, видите, как я быстро учусь? А вот насчет людей… Расстрою вас, тут все сотрудники старшей возрастной категории. Могу вон позвать Милу Львовну восьмидесяти лет, которая приняла Всемирную сеть за нашествие пауков-гигантов и собралась ехать на дачу спасать урожай, вынимать тыкву из паутины.

Парни переглянулись.

– Нет! Восьмидесятилетнюю нам не надо, – протянул Влад, явно испугавшись такой возрастной категории.

– То есть вы хотите сказать, что вы здесь самая молодая?! – с неприкрытым ужасом спросил Юрий.

– Представьте себе! – даже рассмеялась Сима. – Я самая молодая, и не факт, что самая адекватная из всех. Но на меня возложена важная миссия обучения всему этому, – снова со страхом в глазах осмотрела распакованную технику Серафима, – но вот я все больше сомневаться начала, что осилю хоть что-то…

– Мы это… – начал Юра, но был грубо прерван толчком локтя друга в бок.

– Да ладно, братан. Помочь надо, видишь, совсем все запущено, что мы, не люди, что ли?

И вот дальше для Серафимы началась самая жуть. Ребята нажимали какие-то кнопки, щелкали клавишами со страшной скоростью. Сима от ужаса и возмущения забывала даже дышать. При этом они или ничего не говорили, или говорили такое, что… лучше бы они молчали…

– Вы что делаете? – икала она периодически.

– Показываем, – снова и снова показывали они, а она снова и снова ничего не понимала, не успевала.

– Да что непонятного? – удивлялись ребята, которых обуял профессиональный интерес обучить необучаемую.

– Знаете, в чем ошибка? – после двух часов мучений поняла Серафима.

– Хотелось бы узнать, – вытер пот со лба Юрий.

– Вы мне что-то хотите показать, что и как делать, и вот это все мелькает, а я даже не знаю, как включить его, – призналась Сима, – и меня это реально гнетет, то есть подсознательно не дает расслабиться.

– Так мы же показывали!

– Я не запомнила. Записывать надо! – с отчаянием выкрикнула она.

– Записывать? – не понял Влад, похоже, что эти ребята и писать не умели, а только щелкали клавишами.

– Вот я возьму блокнот и все по порядку запишу, в каком ряду, какую нажать кнопку. И, главное, в какой последовательности и через сколько секунд. А если надо будет, я и зарисую кнопки! – «обрадовала» их Серафима.

И ребята сдались.

– А дальше тебе ничего не надо. Ну, мягко сказать, не способная ты к компьютерам. Вам в библиотеке поставили лишь одну программу, и именно ее ты и должна изучить, потому что работать только в ней, – пояснил Влад заранее.

– Правда, чтобы хоть как-то ориентироваться во всем этом, лучше быть уверенным пользователем, – добавил Юра.

– А это как? – Подняла к ним свое вспотевшее лицо Серафима.

– Вы извините, конечно, но у нас есть свои дела, работа, и нам не платят, чтобы мы обучали с нуля людей, которым устанавливаем компьютеры. Нам платят только за установку. Да и объяснять мы не особо умеем, – сказал Юрий, который был более жестким, чем Влад, в своих суждениях, или он уже просто хотел унести ноги отсюда.

– Я все понимаю. Я могу заплатить в разумных пределах, – испугалась Сима, что ее бросят.

– Вы лучше на компьютерные курсы идите, там профессионально научат, – посоветовал ей Влад, – а уж потом с любыми программами справляться будете.

– Вот не было печали! Господи, за что мне это? Я все понимаю и приношу свои извинения. Дело в том, что нас тоже заставляют, я же не по доброй воле! Я бы ни в жизнь! Это не мое, это через силу! – стало стыдно Серафиме.

– Могу только посочувствовать, – пожал плечами Влад, – но вы не сможете остаться вне технического прогресса… Это как сейчас в школе и «физики», и «лирики» вынуждены сдавать ЕГЭ, а там и русский, и математика в обязательной программе… а остальное добирай по уму. Но два диаметрально противоположных предмета обязан сдать каждый…

– Аминь! – ответила Серафима. – Я буду стараться, ребята! Простите меня, если сможете!