Читать книгу Экскурсия на тот свет - Татьяна Луганцева - Страница 3

– Вроде лето, а народ все идет… – пожаловалась медсестра, распахивая окна и раскрывая жалюзи. Солнечные лучи сразу же осветили в воздухе пылинки.

– Какое лето, Света? О чем ты? – обратилась к ней врач-психиатр Ольга Наумовна, полная женщина средних лет. – Конец августа! Все! Обострение пошло! Сейчас до декабря не вздохнем. Хоть количество лечебных дней уменьшай.

– Ну, это мы не в праве по лечебному плану, – возразил ей Мэтью Валентинович.

Выглядел он блестяще: дорогой костюм, начищенные до блеска ботинки, темно-синий галстук под цвет глаз… Еще бы, председатель комиссии!

– Ну что, начнем прием? – Сегодня Туманов был возбужден больше обычного.

– У вас, похоже, была жаркая ночь? – отметила острым женским взглядом Ольга Наумовна.

– Да… была, – улыбнулся Туманов, но думал он совсем не об этом, а о том, что скоро должен увидеть Анжелику. Это его очень радовало, и возбуждало, и веселило, и пугало.

– Начнем с женщин, мужчины пусть подождут, – предложил третий член комиссии Сергей Семенович, лысоватый мужчина с полными губами и теплыми глазами-вишенками.

– Чего так? Сегодня не Восьмое марта! – возразила Ольга Наумовна.

Она знала, что женщин выслушивать намного муторнее и сложнее. У них всегда больше жалоб, больше эмоций, больше шелухи, которую надо вычленить.

Они расселись за двумя сдвинутыми столами, на которых, кроме письменных приборов, стояла минеральная вода в бутылках и пластиковые стаканы. Перед столами находился одинокий стул, предназначенный для пациентов. Окна были за спинами врачей, поэтому солнце било прямо в лицо входящим.

– Так, вот списочек… Начнем с буквы «А». Анжелика Александровна Молотова, тридцать шесть лет! – провозгласил Туманов.

– Мэтью Валентинович, – обратилась к нему медсестра Светлана, – там бабулька какая-то, у нее давление все время скачет, она то на стул ляжет, то плачет, может, с нее начнем?

– Ну, хорошо, давайте с бабульки, – согласился Туманов.

Медсестра выглянула в коридор и пригласила первую пациентку:

– Проходите, бабуш… – Внезапно она замолчала на полуслове и обернулась к комиссии с полными от ужаса глазами. – Господи, на стуле так лежала, что я решила… Проходите, проходите, женщина.

В кабинет, сгорбившись, вошла женщина средних лет в весьма странном одеянии. Колготки цвета детского поноса, спущенные гармошкой, длинная ситцевая юбка в мелкий цветочек и трикотажная вытянутая кофта на пуговицах, причем все пуговицы были разными, а одна болталась на ниточке. Со светлых, не «первой свежести» волос на плечи упала косынка. Со спины ее запросто можно было принять за старушку. Мэтью Валентинович аж вспыхнул, когда узнал в этой весьма странной особе Анжелику.

– Присаживайтесь, женщина, – предложила ей медсестра.

– Ой, как у вас тут… Прямо как на допросе в тридцатые годы, – прищурила глаза Анжелика. – А вы на Берию похожи, – посмотрела она на Туманова.

– А вы знаете, как было в тридцатые годы? – удивленно спросил Сергей Семенович.

– Мне бабушка рассказывала, – ответила Анжелика, зябко кутаясь в кофту.

– Вам холодно?

– Да мне, милок, всегда холодно. Живу я не очень удачно, в цокольном этаже. Всегда такая промозглость и сырость. И знаете… – обернулась она по сторонам, – плесень по стенам пошла и к моей кровати подбирается.

– Вы представьтесь, пожалуйста, – вступила в диалог с Анжеликой Ольга Наумовна.

– Серафима Никитична Старостина бабушку мою звали, – с готовностью ответила Анжелика.

– Я не про бабушку спрашиваю, я про вас.

– А! Меня…

– Так вы же ложитесь к нам в больницу?

– Я… Бабушка не может. Она умерла недавно! – И Анжелика вдруг в голос зарыдала, утирая слезы концами платка.

– Не волнуйтесь, не волнуйтесь… – успокаивала ее Ольга Наумовна.

– Не могу я… Как бабушка умерла, меня вот так вот всю и трясет.

– Так как вас зовут? – спросил Мэтью Валентинович, и Анжелика посмотрела на него с недовольством, словно он и правда был членом тройки НКВД.

– Анжелика Александровна Молотова.

– А возраст у вас какой?

– Чё? Годов сколько? Так тридцать седьмой пошел, – ответила Анжелика.

– Вас воспитывала бабушка? – спросил Сергей Семенович и сам был не рад своему вопросу, потому что напоминание о бабушке вызвало новую бурю эмоций и слез.

– Хорошо-хорошо, скажите, что вас беспокоит? Почему вы обратились к нам?

Мэтью Валентинович старался не показывать своего волнения, хотя в действительности пребывал просто в шоковом состоянии от той разительной перемены, что произошла с Анжеликой со вчерашнего дня. Из красивейшей женщины с полным магнетизма взглядом она превратилась в какую-то жалкую тетку, старую деву, не уверенную в себе. Жесты, выражение глаз – все было другое.

– Мою бабушку очень беспокоило, что я нервная, – ответила Анжелика, глядя только на Ольгу Наумовну. – Она еще говорила, что мужика мне надо.

Ольга Наумовна заулыбалась:

– Ну с этим мы вряд ли вам поможем, мужчин мы тут не раздаем.

Анжелика снова ударилась в слезы.

– Ну что вы так расстраиваетесь! Вы еще молодая, полная сил женщина. Подлечите нервы и встретите свою судьбу! Может, даже среди наших пациентов, – успокоила ее Ольга Наумовна. – У нас были такие случаи.

Анжелика шумно высморкалась в платок, тот же самый, которым еще недавно утирала слезы.

– Какие у вас еще есть страхи? – продолжила Ольга Наумовна.

– Я боюсь крыс, когда они бегают по мне.

– Это весьма объективная причина.

– Боялась вот остаться без бабушки, но все равно осталась, – шмыгнула носом Анжелика.

– Такова жизнь, – вздохнул Мэтью Валентинович. – А есть ли у вас родственники, друзья?

– Нет у меня никого. Был один друг… Он когда-то хотел жениться на мне, но передумал. – И Анжелика снова громко высморкалась. – А бабушка сказала, что он сам петушок и любит петушков. Я не совсем четко понимаю, что это значит, но он сказал, что не женится на мне. А вот навещать в больнице обещал.

– Что-то еще? – активизировался Сергей Семенович.

– Боюсь, когда людей много и вот так вот смотрят на меня…

– Вы довольны своей внешностью?

– Бабушка говорила, что я хорошая, но я не знаю, что она имела в виду, может быть, характер, а не внешность. А зеркало говорит мне, что я некрасивая.

– Вы разговариваете с зеркалами? – зацепилась Ольга Наумовна, но в этот момент зазвучала пожарная сигнализация.

Никто не обратил внимания, как перед этим Мэтью Валентинович почесал ручкой за ухом, и медсестра Света тут же ее врубила.

– Только не это! – поморщилась Ольга Наумовна. – С какой радости сегодня? Мэтью Валентинович, почему не предупредили?

– Бегом-бегом все на улицу, и без разговоров. Огонь предупреждать не будет, – и Туманов первым направился к выходу.

Анжелика попала в людской водоворот, который вынес ее в огромный внутренний двор больницы. Но народ все пребывал и пребывал, и в конце концов двор заполнился до отказа. Лежащих под капельницами выносили санитары. Один из медицинских работников пробежал мимо Анжелики и сунул ей в руки записку. Она не успела заметить, кто это был. Выждав какое-то время, женщина развернула сложенный вчетверо лист бумаги и прочла:

«Вы что делаете?! Исправляйтесь! По всем показателям идете на вялотекущую шизофрению. А это не наш профиль. Ваш лечащий врач».

Когда дали отбой учебной пожарной тревоге и все вернулись на свои места, Анжелика попыталась максимально сконцентрироваться.

Ольга Наумовна была явно раздражена, остальные врачи сохраняли спокойствие.

– Вот пожара тоже боюсь, – добавила Анжелика, словно вспоминая свои страхи.

– Мы закончили на том, что зеркало вам говорит, что вы не очень красивая, – проявила высоты памяти Ольга Наумовна, заглянув в свои записи.

– Нет, что вы! С предметами я не разговариваю, просто я вижу, что я не очень… – смутилась Анжелика.

– Не бывает ли у вас голосов в голове, которые нашептывали бы вам покончить жизнь самоубийством? – спросил Сергей Семенович.

– А что, такое бывает? – испугалась Анжелика. – Нет… Я жить хочу вот научиться без бабушки, – и она снова залилась слезами.

– Анжелика Александровна, у меня к вам последний вопрос, – произнесла Ольга Наумовна. – Почему, кто бы вам из нас ни задал вопрос, вы отвечаете, все время глядя на меня?

Анжелика просто залилась краской.

– Мне как-то с женщиной проще… Я стесняюсь мужчин.

– Все понятно, ожидайте решения в коридоре, – улыбнулась Ольга Наумовна.

Анжелика вышла.

– Ну, что думаете, господа? – обратилась Ольга Наумовна к коллегам.

– Я сначала подумал, что вялотекущая шизофрения, – ответил Сергей Семенович.

– Я тоже, – согласился Тумано. – Но потом не стало никаких оснований так думать. Она вполне адекватно оценивает свою внешность, хочет измениться. Она чувствует, что с ней что-то не так… Воспитывалась бабушкой, это видно и по разговору, и по тому, как она одета. И как она потеряна после смерти бабушки. У девушки пропали жизненные ориентиры!

– У девушки! – передразнил его Сергей Семенович. – Тридцать седьмой годок пошел…

– Она инфантильна и ощущает себя ребенком, – не согласился Мэтью Валентинович.

– Социофобия и боязнь мужчин как чего-то ей недоступного, – вставила слово Ольга Наумовна.

– Я ставлю диагноз тревожно-депрессивный синдром в хронической стадии, – заявил Мэтью Валентинович и добавил: – Забираю в свое отделение.

– С диагнозом согласна, под вопросом все же обследование на скрытую форму шизофрении и беру к себе. Вы же видите, она предпочитает женщин. Она перед вами, Мэтью Валентинович, никогда не раскроется!

– Раскроется! Я и не таких брал! Наоборот, только с помощью меня она избавится хотя бы от одного своего страха – страха мужчин.

– Что-то я раньше за вами такой страсти не наблюдала! Вот если красотка какая в депрессии, вы всегда готовы помочь, но чтобы на такую позариться – странно, – ответила ему Ольга Наумовна.

– Вы хотите сказать, что я кобель? Не стесняйтесь, мы знаем друг друга много лет, – сказал Туманов.

– Грубовато, но в точку, – согласилась она.

– Чтобы вы не ссорились, я могу эту малахольную взять себе, – заявил Сергей Семенович.

– Вам-то она зачем?! – в один голос воскликнули Туманов и Ольга Наумовна.

– Депрессии – мой профиль!

– А я знаю, чего она вам приглянулась! – завелась Ольга Наумовна. – Дружок к ней будет ходить определенной ориентации. Бедная, не знает, какой, бабушка плохо объяснила. Зато вы у нас, Сергей Семенович, знаете в этом толк.

– Давайте не будем переходить на личности, друзья! – попытался их примирить Мэтью Валентинович.

– А я и не в обиде, – пожал плечом Сергей Семенович. – Я своих предпочтений не скрываю.

– Да я же не против, – вступила Ольга Наумовна. – Просто курицам-то что делать, если одни петушки начнут других петушков топтать? Откуда тогда яйцам-то взяться? – И она поправила прическу и грудь именно в такой последовательности.

– Искусственное осеменение, дорогая Ольга Наумовна, искусственное осеменение… – ответил Сергей Семенович. – Коров вон давно не бык осеменяет, а специальный аппарат.

В этот момент в коридоре возникли какой-то шум и гам. Дверь распахнулась, и в кабинет ворвалась раскрасневшаяся Жанночка в коротком халатике. За собой она тащила сопротивляющуюся всеми силами Анжелику.

– Мэтью, ты с ума сошел?!

Все притихли, хотя врачи знали о сексуальных отношениях главврача и молоденькой медсестры и всё понимали. Рядом с такой и мертвый зашевелился бы.

– Ой… – опомнилась Жанночка. – Извините. Мэтью Валентинович, как же так? Депутат Соколова сидит в общей очереди?! Я ее сразу узнала. Вы что?! Она же нам отделение сексотерапии открыть обещала!

У Ольги Наумовны и Сергея Семеновича открылись рты, а Анжелика наконец-таки освободилась от Жанны и виновато развела руками:

– Еще я боюсь неадекватных людей, набрасывающихся на меня, и слова «секс». Уж лучше в подвал, к крысам!