Читать книгу Болотница - Татьяна Мастрюкова - Страница 3

Со мной никогда не происходит ничего необычного. То есть абсолютно. У всех что-то случается, а у меня – нет. Ну разве что родители решили на лето забрать у меня смартфон под предлогом, что будто бы в той дыре, которую они сняли для нас на три месяца, интернет не ловится, а мне срочно надо отдохнуть от всяких там чатов и сетевых игр. Можно подумать, я от них устала. Да и не верится, что папа или мама, чья работа напрямую связана с интернетом, могли бы выбрать настолько глухое место для отдыха.

Одноклассники завели на каникулы чат, постоянно треплются, шлют прикольные картинки, а я, как изгой, должна торчать в медвежьем углу на самом краю земли. Лучшие подруги, как одна, разъехались кто на море, кто в лагерь, и у них, между прочим, никто телефоны не отбирал!

Хорошо, хоть книги есть. Книги я люблю – с их запахом, шелестом страниц, шершавым переплетом. Люблю забиться в какой-нибудь уголок с книжкой и не вылезать, пока не прочту от корки до корки и не прослушаю весь плей-лист в телефоне. Но ведь родичи и здесь постарались: мол, с собой можно взять только ограниченное количество литературы. А мама, будто в насмешку, предложила ходить в сельскую библиотеку, правда, добавила она, у нее нет твердой уверенности, что библиотека эта существует в реальности, ведь там и села-то нет. И это мама, которая меня и подсадила на книги!

Это отступление, чтобы была понятна вся ужасная «прелесть» глухомани, которой предстояло стать местом нашего отдыха.

В общем, ничего интересного и необычного со мной не происходит.

Так думала я, прислонившись лбом к стеклу и без всякого интереса следя за мелькающими за окном автомобиля то куском леса, то внезапным бескрайним полем. Мы ехали в снятую родителями на лето дачу где-то в двухстах километрах от нашего города, в никому не ведомой деревушке.

Как только заканчивались рождественские каникулы, на семейном совете тут же ставился вопрос о летнем отдыхе. Мой папа одержим мыслью о свежем воздухе и простой здоровой жизни, которую он по детской привычке видит исключительно в деревне. Мы с мамой, по его мнению, совершенно не понимаем, насколько город губит нас, а потому должны хотя бы летом бросить цивилизацию и оздоровиться. При этом сам он продолжает работать и настоящей деревенской жизнью наслаждается только по выходным. И каждый раз он ухитряется находить новое место отдыха, причем как можно дальше от предыдущего. Мама смеется, что он заметает следы, как поступают самые настоящие мафиози. Моя мамуля вообще слишком легко относится к папиным затеям и чрезмерно, на мой взгляд, потакает ему.

Обычно мы давали объявление на специализированных сайтах, но на этот раз дачу, а точнее, домик у самого леса, на краю деревни, папе присоветовал его коллега. У коллеги был сосед, а у соседа – дальний родственник, который давным-давно эту дачу сдает. Сам хозяин туда не ездит уже много лет, но нанимает работников, которые перед летним дачным сезоном приводят дом и участок в порядок перед заездом жильцов. Мама сначала была настроена скептически, но папа так воодушевился, что переубедить его было невозможно.

Перед отъездом я пыталась найти деревню Анцыбаловку на картах, забивала в поисковиках – ничего нет. А когда мы наконец-то добрались до нее, стало понятно, почему не нашла. Это была крошечная деревенька в десяток домов, большая часть из которых пустовала. Деревня без перекрестков, как выразился папа. Хозяин дома говорил, что в свое время городские купили эти дома под дачи, но отдыхать все же предпочитали в Турции или Египте. И я их прекрасно понимаю! Оставшиеся жители, старушки и старички, были такими тихими и незаметными, что мама сначала предположила, что папа отправил нас в заброшенную деревню в незаслуженную ссылку. Они даже немного повздорили в машине, правда, как мне показалось, в шутку. Но тут из какого-то дома вышел пожилой мужчина, и ему навстречу откуда-то выскочила крупная рыжая дворняга, так что перепалка сразу утихла.

Но, по мне, так Анцыбаловка и была настоящей ссылкой. Понятно, что не только ребят моего возраста, но вообще детей и молодежи здесь не предвиделось. Да что там молодежи, даже ровесников родителей не было! До ближайшей цивилизованной деревни Зеленово с магазином и почтой нужно было топать четыре с чем-то километра через лес (папа обещал привезти нам в следующий раз велосипеды). Хлеб и свежую прессу туда завозили раз в неделю грузовиком, и там же неподалеку, на трассе, находилась автобусная остановка, от которой автобус ходил до ближайшей железнодорожной станции. Но библиотеки там, конечно, никакой не было, потому что Зеленово – не село.

Дом, в котором нам с мамой предстояло жить, оказался не так уж и плох, как я сначала решила. Он был, конечно, очень деревенским, деревянным, из толстых бревен, как рисуют на картинках. Высокая двускатная крыша, окна в резных наличниках. Папа назвал дом усовершенствованным пятистенком, не знаю почему. Три комнаты с кухней, чердак с маленьким пыльным окошком, заросший участок с яблонями, кустами малины и шиповника, небольшой сарай с инструментами. Маму удивил крепкий забор, хотя калитки (одна выходила на улицу, другая – в лес, начинающийся практически сразу за забором) запирались всего лишь на примитивный крючок, и их легко было вышибить одним ударом. Газовая плита, вода качается насосом, в ванной висит под самым потолком внушительный нагревательный бак. Холодильник небольшой, старый, еще советский. Он вечно начинал работать неожиданно: сначала сам вздрагивал всем корпусом, а потом рычанием и гулом заставлял вздрогнуть присутствующих.

С электричеством, по словам хозяина, как и во всех деревеньках, случались перебои, но в доме было полно свечей и даже керосинка. Меня это обрадовало, а маму почему-то не очень.

– Хоть туалет не на улице, – только и сказала она, поскольку привыкла во всем искать положительные стороны.

Участок был расположен немного на отшибе, чуть в стороне от остальных домов, у самого леса. А вообще лес был везде. Выглядел он каким-то запущенным, если можно так сказать про лес. Хозяин дома говорил, что где-то неподалеку от деревни скрывается лесное озеро, переходящее в болото, два в одном, так что при прогулке надо быть осторожнее, в лесу лучше без лишней надобности не гулять. Так и сказал: «при прогулке». Мама потом очень смеялась над этим.

Пока я устраивалась в своей комнате (кровать, тумбочка, стул, узкий допотопный шкаф, окно на улицу), родители отправились по имеющимся соседям знакомиться и вернулись довольно быстро. Либо соседей было слишком мало, либо они не захотели общаться. Папа сказал, что на маньяков они не похожи. Хотя он всего лишь пошутил, мне почему-то показалось это не совсем смешным.

Папа обещал приезжать на все выходные и по возможности на неделе, но мы знали по обширному прошлому опыту, что при всем желании он вряд ли сможет выбираться к нам часто.

Телевизора в доме не было! И книг тоже. Совсем. Только стопка пожелтевших старинных журналов «Юность» и какие-то совсем детские книжонки в количестве трех штук (их явно оставили прошлые дачники). Правда, был еще чердак, на который папа пообещал слазить как-нибудь вместе со мной. Во всех книжках и фильмах на чердаке находят что-то интересное.

– А почему не сейчас? Полезли сейчас! – начала было канючить я, но папа, как обычно, когда он не хотел что-то делать, придумал отмазку: мол, если сразу все узнать, то потом будет скучно.

Я захватила с собой две свои любимые подростковые фэнтезийные трилогии, но, поскольку знала их уже практически наизусть, решила взяться за чтение только в случае абсолютного книжного голода. Я все еще надеялась разжиться чем-нибудь новеньким.

Родители сжалились и вернули мне смартфон, но толку-то? В этой деревне оказались большие проблемы со связью. Может быть, как потом я сообразила, потому и вернули.

Мама обнаружила, что Сеть ловится только в одном месте: под старой яблоней, да и то, если вытянуть руки вверх. Я тут же нашла способ получше: по корявым, но удобным веткам залезла почти на самую верхушку дерева и на развилке ветвей устроила себе интернет-кафе. Еще и яблоки можно было рвать, только руку протяни. Правда, Сеть постоянно пропадала, но я все равно была в лучшем положении, чем родители. Мама смеялась, но я видела, что она немного нервничает. Как и я, она была городской жительницей и бодрилась, только чтобы не расстроить папу, который ужасно хотел устроить нам отдых на свежем воздухе. Папа деревню любил, в детстве он долго жил в далеком лесничестве на воле и просторе, и у него остались о тех временах только положительные, почти сказочные воспоминания. Он так радовался, когда нашел этот дом, что у нас с мамой не хватило духу признаться, что мы его радости не разделяем.

Впрочем, мама у меня оптимистка и во всем старается найти позитив. В сараюшке отыскался какой-то кусок брезента, и папа приладил его с моей помощью на интернет-яблоне, чтобы можно было сидеть здесь даже во время дождя. «Филиал Apple», – обозвала мое гнездо мама.

Пока я сидела на яблоне и безуспешно ловила среди веток Сеть, мама решила обойти участок. На дальнем конце среди густых зарослей полыни пышно и беспорядочно разрослись кусты малины, все усыпанные спелыми ягодами. Туда мама и поспешила в первую очередь, с удовольствием шурша высокой травой.

– Смотри, Вичка, какая жирная трава! Если будем с тобой сажать чего-нибудь, и поливать лишний раз не понадобится, – крикнула она мне. – Давай посадим арбузы!

Я фыркнула, раздраженно вертя телефон в поисках связи: «Ананасы еще скажи!»

Тут мама вскрикнула и принялась прыгать на одной ноге, изо всех сил растирая другую. Папа поспешил ей на помощь, но она буквально оттолкнула его от себя с предостерегающим криком: «Осторожно! Тут какое-то колесо зловещее!» Я хотя и сочувствовала маме, но все-таки не сдержалась и расхохоталась, так смешно она про колесо сказала.

На самом деле это оказалась скрытая в траве огромная деревянная крышка, вся поросшая мхом, ракушками, будто ее из-под воды достали, и похожая на старый камень. Видно было, что ее давно не трогали с места.

Заинтересовавшись, папа сбегал в сарай за ломом и постучал им по деревяшке.

– Удивительно крепкая. По виду не скажешь.

– Надо убрать ее с дороги. Так мы все ноги обломаем, к малине не пройти. Кто ее вообще здесь бросил и зачем? – Мама с неодобрением потерла ушибленную ногу. – Слушай, давай попробуй ее поддеть и перекатить к забору подальше.

Папа послушно начал орудовать ломом, мама подбадривала. Судя по всему, деревяшка сдвинулась, потому что родители разом заинтересованно склонились к ней. Я тут же начала слезать с яблони.

– Тут, похоже, колодец! – обрадовался папа. – Смотри, глубокий какой.

Мама встала на четвереньки и заглянула через щель в открывшуюся колодезную глубину, но тут же отпрянула, зажав рукой нос и рот.

– Стой, Вичка, не подходи! – остановил меня папа, тоже морщась.

– Ну и вонища!

– Может, там труп? – предположила я.

Мне жутко хотелось тоже посмотреть в колодец, но папа уже задвинул крышку обратно и притаптывал вокруг траву, чтобы больше никто не спотыкался.

– А не удивлюсь!

Мама никак не могла отдышаться и брезгливо нюхала свои руки:

– Не могу избавиться от этого гнусного запаха. Мне кажется, я им пропиталась.

– Вроде нет. А что там внутри было, ты видела?

– Водоросли какие-то, тина. Не видно ничего толком. Ясно, что вода есть, потому что сыро, но где-то очень далеко и тухлая.

– Мам, а что, если это был смертельный газ, как в древнеегипетских гробницах?

Мама прекратила обнюхивать руки и посмотрела на меня странно:

– А тебе не приходит в голову, что мы с папой его уже вдохнули?

Увидев выражение моего лица, она расхохоталась, обняла меня и чмокнула в макушку:

– Ладно, проехали. Иди лучше малину ешь, только смотри под ноги!