Читать книгу Мишуткины истории - Татьяна Мауро - Страница 2

Однажды зимушкой, разбуженный у́хающим совёнком Мишутка увидел мир совсем другим, в непривычном ему свете. Ведь засыпает косолапый ранней осенью, когда ещё нет снежной пелены в лесах и на полянах, а морозы не так сильны, и до вьюжной поры далеко.

Не вовремя проснувшийся от зимней спячки медвежонок, высунув нос из тёплой берлоги, сонным голосом спросил:

– А кто это тут так громко ухает? Кто помешал мне сладко досыпать?

– Вот и я удивляюсь, – залепетал, сидящий на сосне, над входом в берлогу, озадаченный пернатый. – Тебе б ещё спать да спать, шерстяной!

– Угу, попробуй тут усни, когда над ухом: «У-у-у-х, ууу-ууу-ххх».

– Дело моё такое – обучение всему. Чтобы, когда вырасту, занять видное положение самой мудрой лесной птицы.

– А откуда бы тебе знать: что да как? – удивился медвежонок. – О многом зараз не познать.

– Верно подметил, – оживился птенец. – Для того мама с папой дали мне книгу особую. Называется Лесной. В ней сведения обо всём на свете. А самые азы о том, что в году есть сезоны. Всего их четыре. И каждый длится по три месяца. Первый снежный – это зима. Послезимье отступает, приходит тёплая пора. Листья, травка соками наливаются, жизнь повсеместно пробуждается и это весна. Затем начинается лето. В тёплые месяцы кругом растительность цветёт и благоухает, жители лесные под солнцем гуляют, дары природные зреют-поспевают. Лето в свою очередь уступает место осени – моменту, когда солнышко уже не столь горячо. Зелень увядает, соки в деревьях приостанавливаются, многие птички улетают на юг, зверьки начинают запасаться провизией, чтобы в тёплых норках скоротать зимнюю стужу. И вновь в права вступает Зима – время холодов и морозных дней, везде белым-бело от снега и лесное царство погружается в сон.

– И об этом ты ухаешь так гулко? – заинтересовался мишка.

– Не спеши, торопыга. Про сезоны года все знают. Этим не удивишь, – важничал крылатый. – Все четыре: зима, весна, лето, осень состоят из месяцев. По количеству их двенадцать, со своими особенностями и различиями, образуют год. Поди сюда, я тебе покажу.

Совёнок взял крыльями толстую книгу и было наклонился к тянущемуся вверх медвежонку, как неожиданно рванул озорной ветерок и увлёк за собой начальные странички умной книги.

– Ай-ай! Аа-а-а-ай! – заверещала птаха. – Что же делать? Без этих страниц, где про месяцы рассказано, дальше книгу не понять, без подсказок не разобрать. Как мне теперь учиться?

– Погоди, – успокаивал друга медвежоночек, усаживаясь на пенёк, – я обязательно что-то придумаю, чтобы тебе помочь разузнать названия этих самых месяцев… Вот только как..? – буркнул еле слышно себе под нос и вернулся в берлогу к маме.

Забравшись в берлогу, наш косолапый друг никак не мог уснуть. Роем кружили мысли о таинственных месяцах. Думал: как выручить совёнка?

Следующим утром, Мишутка решил отправиться в путешествие по лесу – раздобыть необходимые сведения. Он тихонько попрощался со спящей мамой-медведицей и ловко вынырнул наружу из тёплой берлоги. Ярко светило солнышко, но мороз довольно щипался, так что медведю ничего не оставалось, как начать свой путь поскорее.

Долго шёл мишка по белому и блестящему, как сахар, хрупкому и хрустящему, как вафли, снегу и уже стал беспокоиться о том, что ещё никто ему не повстречался. «Отчего так тихо кругом? Куда все подевались?» – размышлял косолапый. Вдруг, послышалось некое хрупанье. Под высокой ёлкой, виднелась груда пустых шишек и скорлупок из-под орехов. Наверху, на ветке, лузгая одну за другой шишки, сидела голубовато-серого цвета белочка «хрум-хрум-хрум, хрям-хрям-хрям».

– Белочка, ты ли? Не признал! Помню шёрстка твоя рыженькая, короткая, а сейчас сизая и длинная.

– Цр-цр-цр, цр-р-р, – скороговоркой выдала белка. – Зима на дворе и я одёжку сменила, утеплилась. В том ли удивленье? Вот ты здесь, топтыга, так рано! Ну и ну, твоё время дремать, да лапу сосать!

– Да-да, так получилось, с совёнком неудача приключилась. Понимаешь, ему названия месяцев года узнать нужно. Без них не выучиться и не стать мудрым.

– Ну-у-у, на счёт мудрости, это мы ещё посмотрим. Совы по природе толко́вы. А вот знающим учёным стать… Эххх, – циркнула пушистая. – Так вот, Мишутка, ты заметил, на мне сейчас иная шубка, потому как январь месяц – самый первый по-настоящему холодный в начале года. Лютует стужа, трещат морозы, скрипучий снег лежит корочкой, сверкает тысячами ледяных кристалликов. Сейчас не встретить ни барсука, ни ежа, ни стрижа, ни глухаря. Спят до тепла, – белка ловко спрыгнула на снежную наледь и вытащила из толщи наполовину обледеневший кусочек берёзовой коры. Острыми коготками нацарапала двенадцать цифр и под единичкой вывела слово «январь». – Вот держи. Пусть этот свиток бересты будет тебе в помощь. Что узнаешь, записывай сюда. А мне пора обратно для моих бельчат шишки шелушить.

По своим следам вернулся Миша в берлогу. Тихонечко лёг на бочок возле медведицы и начал обдумывать, где бы остальные одиннадцать названий для Совика разведать? Подремал с пару дней и вновь пустился в путь. Морозец пощипывает, снег всё ещё пышными сугробами лежит, а воздух чуть теплее, корка льда стала мягче, с деревьев подкапывают сосульки, небо бархатное синее-синее. Дни малость длиннее, ночи короче.

По взбитым снеговы́м горкам, брёл Мишутка в лесную глубинку. А там, на опушке следов паутинка. Это зайчики-проказники наследили спозаранку. Почти шёпотом играются, радуются шаловливые запаху весны. Вдруг как набегут, как встанут кругом мишки.

– Чего петляете, беляки? – поинтересовался Мишутка.

– Следочки путаем, чтобы рысиха с её детёнышами-рысятами не смогли нас выследить. Коготки у них острые и длинные, лапки тяжелые… Вот следы здесь поменьше, там побольше, – вполголоса отвечали зайцы. – Не то, чтоб мы боялись. Просто им, пятнистым, густошёрстным, всё побегать, да порезвиться. Мы же в шубках белоснежных, пушистых. Негоже пачкать такую красоту. А чего ты, Мишаня, один бродишь? Тебе б ещё в берлоге сопеть да сны глядеть.

– Да вот, косые, совёнку помогаю, ве́сти про месяцы собираю. Известно ли что вам?

– Мы, длинноухие, многое слыхали: о чём сороки тараторят, да лисы-плутовки речи вещают. Так приметы слагаются.

– Не томите, заиньки, скорей говорите.

– Тр-тр-тр, бррр-бр-бр, – забарабанили лапами зайчишки. – Чувствуешь холодок кусается? Запоминай: лето будет тёплым. Видишь голубой иней на веточках? Это уже про твою честь. Год предвещает быть урожайным на мёд. Зима с весной встречаются и месяц февралём называется.

– Правду русаки толкуют, – подтвердила семья рысей, пришедшая на заячье перешёптывание, – вон сколько полёвок по лужайке бегает, а значит оттепель не за горами.

Струхнули зайцы перед незваными гостями, спрятались за мишкой, топчутся на месте.

– Да не бойтесь вы, пугливые. Мы по-соседски, по-доброму подошли. Услышали ваш разговор. Как тут промолчать? Семейство Совика уважаем, помощь оказать – достойным считаем.

– Спасибо вам зайки, и вам, лесные кошки, моя благодарность. Возьму на заметку. В свой свиточек запишу, – с этими словами под цифрой два наш герой сделал запись: «февраль».

Смеркалось, и косолапый отправился назад к родному логову.

Тем же путём, по отпечаткам на снегу, пришёл Мишутка домой. Мама-медведица по-прежнему сладко спала. Хотя она знала, что её детёныш отлучается днями, незаметно сопровождала в его походах, гордилась каким самостоятельным растёт. Она возвращалась в берлогу чуточку раньше, и принимала вид что спит, пока маленький устраивался рядышком с ней.

Вот и сейчас, мало́й прилёг около мамы и начал посапывать, но сон к нему не шёл. В голове пчёлкой витала мысль: «Ещё целых десять месяцев! Десять месяцев, десять месяцев…» Сам того не заметил, как окунулся в полудрёму. И снова послышался звук: не то хруст, не то щёлканье.

– Совёнок, это ты? – спросил Миша.

Тишина и только клёканье.

– Совик? Это я, Мишутка. Ты чего притих?

Не дождавшись ответа, косолапый высунулся наружу. Над входом, рядом с еловыми, свисали массивные ветви сосновые, а между ними быстро-быстро вверх-вниз кто-то то ли лазал, то ли бегал.