Читать книгу Животный пир - Татьяна Майстери - Страница 3

– Почему?! Почему вы не следите за своими учениками?! Да у меня дочь избили до полусмерти, я немедленно забираю её документы! – вокруг меня раздавались громкие голоса. Поморщившись, я попыталась открыть глаза. На мгновение меня ослепил свет, и я простонала от боли в голове и в теле.

– Элис! – воскликнул знакомый голос где-то совсем рядом. Это был отец… я медленно повернула голову, чтобы посмотреть на него.

Обычно бодрое, загорелое лицо папы сейчас было бледным и морщинистым. Под глазами были мешки, а волосы его стали на оттенок тусклее, будто поседели.

– Элис! – точно так же, как отец, воскликнула мама и подлетела ко мне. Я медленно повернула голову к ней. Лицо мамы было не лучше. Бледная, взволнованная, с растрёпанными волосами. Она обеспокоенно погладила мою щёку рукой, а я невольно шикнула от боли. Скула болела. Мама убрала руку, будто и вовсе боясь меня трогать.

– Дилан, смотри, что они с ней сделали! На ней же живого места нет! – из глаз мамы полились слёзы. Она закрыла лицо руками, рыдая, и отвернулась. Этого я и боялась – увидеть мамины слёзы…

У двери в палату я увидела высокого седовласого мужчину. Он виновато косился на всех нас, не решаясь подойти ближе. Кажется, это был директор школы.

Палата была простая, больничная. С белыми стенами, белым потолком, белой постелью. Даже пол напоминал шахматную доску, выложенный чёрной и белой плиткой.

Папа встал с моей кровати и подошёл к маме, успокаивая её. Нежно обняв маму за плечи, папа начал что-то шептать ей. Было видно, что отец и сам с трудом держался, чтобы не зарыдать.

– Да, Дилан, да. Мы уедем. Найдём место безопаснее этого. Элис доучится, и об этом инциденте уже никто не вспомнит. Мы уедем, – приговаривала мама, будто успокаивая нас всех.

– Нет…, – неожиданно для всех прохрипела я. Родители вздрогнули и синхронно посмотрели на меня, – мы…никуда не поедем…, – глаза родителей расширялись всё сильнее и сильнее. Теперь, зная всё положение дел, я не могла уехать. Это место меня привязало к себе, и пока я не найду, как разрезать верёвку, я никуда не поеду.

Возможно мои мысли были глупыми и детскими, ведь я не супергерой какой-нибудь, чтобы наводить порядок в незнакомой мне школе. Но стоило вспомнить страх КЛары, как она вжимала всем телом в подоконник и смотрела вокруг зверинными, дикими глазами…нет, я не могла уехать.

– Но Элис, они же тебя…, – мама не договорила, её глаза вновь застелили слёзы.

– Мы…никуда не поедем…, – повторила я. Глаза сами по себе закрылись, и я провалилась в сон.

Чёрная бездна была прекрасна. Здесь было темно, но легко, спокойно на душе и на сердце. Здесь не нужно было думать, здесь ничто не болело. Я знала, что это не смерть. Но я не понимала конкретно, что это. Просто чёрная бездна, поглощающая меня с головой, будто океан.

******

Открыв глаза уже в следующий раз, я очнулась дома. В своей кровати, в своей комнате. Тело уже не болело так сильно. На улице стояла тёмная ночь. Немного полежав, вслушиваясь в тишину дома, я поняла, что за всё время, проведённое в больнице, (хотя я не знаю, сколько я там пробыла) я достаточно належалась и выспалась. Мне хотелось встать. А ещё мне жутко хотелось пить, в горле пересохло. У меня даже почти получилось подняться на ноги, но боль в лодыжке резко заломила, и я вновь села в мягкую постель. Попытка номер два. На этот раз, помогая себе руками и держась за все выступающие и крепкие предметы, я встала с кровати. Опираясь на спинку, я подошла к окну. Шёл снегопад. Крупными белыми хлопьями сыпал снег. Обычно у нас редко бывает снег. И его, как правило, немного. Но сегодняшний день был исключением. Стоило мне поднять взгляд на окно напротив, как жалюзи резко закрылись.

Пройдя мимо зеркала, я ужаснулась. Сначала, я думала, что вижу совсем не себя, а другую девушку. Под глазом был ещё жёлтый синяк, скула была красная, на носу пластырь, а на губе – кровоподтёк. И это было лишь лицо… задрав футболку, я ужаснулась во второй раз. Рёбра были сплошь покрыты синяками, на животе – огромный синяк и бинтовая повязка, сквозь которую было видно, что у меня текла кровь. Ноги я смотреть не стала. Мне было достаточно увиденного.

Мне вдруг показалось, что за мной кто-то наблюдает. Резко обернувшись, я мельком увидела силуэт в окне напротив, жалюзи которого вновь были открыты. Силуэт и не думал отходить. Неужели Джек наблюдает? Подойдя к своему окну, я закрыла жалюзи. Не хватало ещё, чтобы он меня тут голой видел!

Я решилась спуститься на кухню и попить. На лестнице, правда, я чуть два раза не упала. Угроза жизни была велика, я и так сейчас слишком хрупкая, чтобы падать. Сломать себе ещё пару конечностей в добавок не хватало! Опираясь на всё, что видела под рукой, я добралась до кухни. Мне внезапно так захотелось горячего, моего любимого чая с лимоном. И есть. Заглянув в холодильник, обнаружила сэндвичи, сделанные мамой. Наливая себе чай, я забыла, что родители спят, и загремела посудой.

– Проголодалась? – внезапно спросила мама у меня из-за спины. Вздрогнув, я чуть не уронила горячую кружку и не вылила её содержимое на себя.

– Мам, зачем так пугать? – шикнула я на неё, перенося всё-таки кружку на стол. Так безопаснее.

– Я хотела поговорить с тобой, – мама вздохнула и села напротив меня. Было видно, разговор будет нелёгким. По крайней мере, для неё, – Элис, мы можем уехать отсюда. Мистеру Шедвуду плевать на своих учеников, он отказался выяснять, кто это сделал, – мама вновь вдохнула, – если ты хочешь отомстить, то…мы можем написать в полицию на них. Ты только скажи, кто это сделал, и мы напишем! – затараторила мама, но я её перебила.

– Нет, – она вздрогнула и посмотрела на меня удивлённым взглядом. Почему, когда я говорила «нет» так твёрдо и решительно, у всех была одинаковая реакция? Удивление, небольшой страх, молчание, – никуда мы писать не будем. И уезжать никуда не будем.

– Но почему, Элис?! Тебе это нравится?! – мама повысила тон до крика и обвела меня рукой, указывая на побои.

– Тише, папа спит, – приструнила я родительницу, но она продолжала.

– Он не спит! Он не спит, Элис, потому что он переживает за тебя! МЫ переживаем за тебя! Если они тебя убьют, я просто…просто не выдержу…, – мама опять зарыдала. Не могу на это смотреть. Это невозможно. Моё сердце сжалось так сильно, будто его вот-вот раздавят, – они вновь побьют тебя…на этот раз насмерть…, – плачь мамы становился всё тише и тише, но плечи вздрагивали всё сильнее. Слёзы превращались в истерику, а я превращалась в какого-то монстра, доводящего маму до этого состояния.

– Мам…, – я встала из-за стола. Сэндвичи оставались нетронутыми, кусок просто не лез в горло. Подойдя к маме сзади и обнимая её за плечи, как обычно делал папа, я стояла и молчала, под раздирающие душу всхлипы…

– Они побьют тебя снова…, – повторяла и повторяла мама.

– Нет. Со мной всё будет хорошо, я тебе обещаю. Я могу за себя постоять, ты же знаешь, – глупо было говорить это сейчас, побитой, с болезным видом и уж точно не смелой. Но я успокаивала мать, как могла.

– Они тебя уже избили, Элис. Они сделают это снова, ты это понимаешь? – кажется, мама немного успокоилась, и я решилась её отпустить. Вновь села на своё место.

– Понимаю. Но в этот раз им это не удастся. Мам, ты не знаешь всего, что теперь знаю я.

– Что ты знаешь? – мамаа приободрилась. Но, боюсь, узнай она всё это, её настроение бы резко сменилось. Тогда они точно увезут меня обратно. А я должна остаться – разрезать верёвку.

– То, что знаю я, вы знать не должны. Прости мам, но это так. Я не могу сказать. Но теперь я в безопасности, – вспоминая, как Джек уносил меня с «поля боя», я думала, что теперь я – Волк.

– Но, Элис, любая информация важна! У нас никогда не было секретов друг от друга…, – начала мама, но я вновь пресекла её.

– Нет. Я не могу, – встав из-за стола, я направилась в свою комнату. Мне было плохо от того, что я делаю больно своему родному, дорогому мне человеку. Но по-другому я не могла.

На удивление, я быстро заснула, стоило моей голове коснуться подушки.

******

На следующий день я проснулась рано. Посмотрев в телефоне дату, ахнула. Я пролежала в больнице десять дней! Сегодня выходной. Отлично, есть ещё день подумать обо всём. Но не хотелось пересекаться с родителями. Не хотелось выходить из своей комнаты. Переодевшись в чистую футболку с известной рок-группой и джинсовые шорты, я валялась на своей кровати, зависая в социальных сетях. Когда голод всё же проснулся во мне, я решилась выйти из своего «убежища».

На кухне о чём-то тихо переговаривались мама с папой. Заметив меня, они замолчали.

– Элис, будешь завтракать? – спросила меня мама, как ни в чём не бывало, вставая из-за стола.

– Да, я проголодалась. Сиди, я сама, – заглянув в холодильник, я обнаружила всё те же вчерашние сэндвичи. Уже не такие свежие, но всё же, их оставили специально для меня.

Завтракали мы в абсолютной тишине, не считая бренчания ложек и вилок об тарелки. Это было непривычно и даже неловко, обычно мы с родителями разговаривали, обсуждали планы на день, шутили, смеялись. В нашей семье всегда была приятная гармония. Сегодня же в воздухе витало напряжение. Но молчание никто развеять не спешил. Я видела, мама обижалась на меня, но я этому даже была рада. Ей нельзя знать о Волках, Акулах, Лисах и других бандах. Ей нельзя знать о драках, безнаказанности и издевательствах над слабыми учениками в нашей школе. Папе тоже. А больше мне сказать было нечего, все мысли заполняло только это.

Вечером за ужином раздалась трель дверного звонка. Кажется, у нас гости.

– Пойду, открою, – сказала мама с каким-то облегчением (возможно, мне показалось) и вскочила из-за стола.

– Я с тобой, – папа тоже вышел с кухни вслед за мамой, и я осталась одна. Они будто хотели сбежать от меня, чтобы не сидеть и молчать, чтобы не чувствовать напряжение, нарастающее в воздухе. Я тоже этого хотела, но стойко терпела.

– Элис, это тебя! – крикнула мама из прихожей. Нехотя встав из-за стола, я поплелась в коридор. Поплелась – потому что ходить мне было всё ещё трудно – ноги болели, и я продолжала хвататься руками за стены.

– Там парень какой-то, – хмуро сказал отец, когда мы встретились с ним в коридоре. Он никогда не любил моих парней. Тем более ему незнакомых.

– Привет…, – протянула я, теряя дар речи.

Кого-кого, а Джека на своём пороге я видеть никак не ожидала. Он был одет в чёрное пальто, чёрные джинсы и чёрные ботинки. Как будто траур какой-то. На нём не было шапки, а потому я смогла рассмотреть его тёмные короткие волосы. На шее парня была большая татуировка волка.

– Привет, – парень взглядом указал на родителей, показывая, что при них он разговаривать не будет.

– Мам, пап, оставьте нас наедине, пожалуйста, – попросила я и уставилась на Джека. Мама мне задорно подмигнула, а папа ещё сильнее нахмурился.

– Строгий у тебя отец. Не любит, когда к тебе приходят парни, да? – лукаво спросил Джек, когда родители всё-таки закрыли дверь и «ушли». Я была уверена, что они подслушивают. Холод прошёлся по рукам, и я обняла себя, пытаясь согреться.

– Да, не любит…ты только из-за этого пришёл? – немного резко спросила я.

– Нет, я пришёл не за этим, – парень вновь стал серьёзен, – собирайся, тебя ждут.

– Кто? – я напряглась всем телом. Уж не Лисы ли поджидают меня где-нибудь за углом?

– Кобры. Ты теперь с ними, – от такого заявления я, мягко говоря, недоумевала.

– Почему это?! – спросила я и получила незамедлительно ответ.

– Потому что ты понравилась Джин.

– У меня что, даже нет права выбора?

– Нет.

После этого я завела Джека домой, чтобы не стоял на морозе, пока ждёт меня, и оставила сидеть в гостиной на диване. От парня я ничего не добьюсь, мне нужны ответы. Наскоро переодевшись в рваные чёрные джинсы и жёлтую толстовку с принтом «Fuck», я причесала волосы (как могла) и даже решила накраситься. С таким видом «трупа» я идти не хотела. Полностью мою бледность и "боевые раны" исправить не вышло, а потому мне пришлось надеть солнечные очки. Не хотелось сверкать синяком под глазом.

– Мам, я пойду, погуляю? – маму я нашла на кухне, папы там не было. Не сложно догадаться, что он сейчас вёл «увлекательную» беседу с Джеком. После неё мне точно будет стыдно…

– С этим парнем? Кто он тебе? Вы встречаетесь? – из мамы тут же повалились вопросы, отвечать на которые времени не было.

– Ма-ам, – простонала я, уже решив идти без разрешения.

– Элис, если ты осталась из-за него, то…есть много других парней! Ты найдёшь такого в любом другом городе, детка! – маму было не остановить.

– М-а-ам! – громче повторила я, а она продолжала.

– Подожди…или это он тебя так…, – тон матери стал подозрительным, – где он был, когда это произошло?! Это он тебя избил, да?! Элис, только скажи, и я…, – трудно было признавать, но мама была ещё той паникёршей. И истеричкой. Она любила раздувать их мухи огромного слона и переворачивать всё с ног на голову. Это жутко бесило. Иногда мне казалось, что ей даже нравится волноваться, злиться и переживать по любому поводу.

– Мам, ну ты с ума сошла?! Он мне просто друг! Я ушла, – напоследок бросила я и вышла из кухни. Меня всю трясло от злости. Как можно было подумать, что меня избил Джек? Я в городе всего два дня!

– Я готова, пошли, – рыкнула я Джеку, не обращая внимания на сидящего напротив парня отца, и вытащила Волка из этого дурдома.

– Что это с тобой? – спросил Джек, когда мы вышли на улицу.

– Мама решила, что это ты меня избил, – зачем-то сказала я и осеклась.

– Как она пришла к такому выводу? Я что, похож на маньяка-убийцу? – хохотнул парень и посмотрел на меня, будто пытаясь найти во мне ответ.

– Просто моя мама умеет от яблока прийти к баклажану, – немного странно объяснила я, и Джек вновь рассмеялся, –  о чём с тобой говорил мой отец?

– Да так… Сказал, что если я ещё раз допущу такое, он меня сам убьёт, – не трудно было догадаться, что «такое» Джек допустил.

– Прости, он не в серьёз.

– А по его тону не скажешь, – Джек усмехнулся.

Всю оставшуюся дорогу мы шли молча. Кажется, мы прошли уже весь город. На окраине были развалившиеся дома, тёмные дворы, тусклые, мигающие фонари. Мы подошли к двухэтажному зданию без окон, с широкими входными дверьми. На здании висел баннер с названием «Сherry snake».

– Где мы? – спросила я у Джека, останавливаясь перед входом. На крыльце стояли и курили какие-то парни и девушки в зелёных куртках, а из открытых дверей раздавалась громкая музыка.

– Это бар Кобр. Пойдём, Джин нас ждёт, – Джек попытался затащить меня внутрь, но я вырвалась, задавая ещё один интересующий меня вопрос.

– А разве тебе туда можно? Ты ведь Волк.

– Можно, у нас с Кобрами нет тёрок, – и Джек всё же потащил меня внутрь, схватив за локоть. Упираться было бесполезно.

Внутри всё было вполне симпатично. Возле барной стойки стояли металлические барные стулья (их я сразу приметила – неплохое оружие для самообороны). За барной стойкой были полки со стеклянными бутылками алкоголя и бармен: высокий мускулистый парень, наголо бритый, со множеством татуировок на теле. Выглядел он грозно. У стен стояли мягкие, вишнёвого цвета диванчики со столами, там тоже сидели подростки в зелёных куртках. Они же танцевали на танцплощадке. Мы с Джеком обошли всех, и вышли на какую-то тёмную лестницу, ведущую наверх.

Поднявшись на второй этаж, мы попали в тёмный длинный коридор, который тускло освещала лишь грязная, пошарпанная лампа, висящая в середине пути. В конце коридора была единственная деревянная дверь. Подойдя к ней, я увидела табличку «The Head of the Cobras of Blackridge Gin Dispensers». Кабинет Джин.

Я аккуратно постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, вошла.

– О, Элис, проходи! Привет, Джек, – девушка сидела в кожаном чёрном кресле, сложив ноги в чёрных кроссовках на деревянный стол, на котором светила зелёная настольная лампа. На её голове были неизменные чёрные дреды. Джин встретила нас весело, даже радостно. Я ожидала какого-то высокомерия, серьёзности. Наверное, сказалось общение с Лиззи.

– Привет. Значит, я теперь с вами? – незамедлительно начала я, устраиваясь удобнее на чёрном кожаном диване, стоящем у стены, напротив стола Джин. Джек предпочёл постоять в стороне.

– Да! Теперь ты с нами! – кажется, девушка была этому искренне рада. Убрав ноги со стола, она встала с кресла и подошла к деревянному тёмному шкафу в углу. Открыв его дверцу, она скрылась за ней и стала что-то там искать.

– Но почему? – кажется, я уже спрашивала это у Джека.

– Хм, дай-ка подумать, – девушка сделала вид, что задумалась, – ты дерзкая, сильная, смелая, – где-то я уже это слышала. Ах, да! От Клары вчера! – ну настоящая Кобра! – Джин звонко рассмеялась и, наконец, выскользнула из-за дверцы шкафа.

– Вот, это теперь твоя! – Джин протянула мне зелёную куртку с рисунком чёрной змеи на плече.

– Спасибо, – поблагодарила я, мы с Джеком тепло попрощались с девушкой, и вышли из её «кабинета».

– Теперь тебе нечего боятся, за тобой стоят другие змеи, – сказал Джек, когда мы спускались по лестнице.

– В смысле? – не поняла я.

– У нас в бандах главное правило – братство. Если кого-то из банды будут калечить другие стаи, то за него обязательно заступятся его братья.

– Ого…, – протянула я, а сама про себя подумала, что это мудрое правило. Иначе, как мама сказала, в другой раз Лисы меня бы убили.

– И это всё? Никаких договоров, подписей там, уставов…этого нет? – от моих слов Джек звонко захохотал.

– Нет, Элис, вот твой договор, – парень указал мне на куртку. Вся эта затея с бандами вновь мне показалась детской и бессмысленной.

Мы снова вышли в бар. Здесь уже сильнее пахло перегаром, смешанным с потом и дымом, люди уже не танцевали, а скорее дрыгались под музыку. Пары обжимались в углу. Выйдя на крыльцо, мы уже лицезрели не только курящих подростков, но и выпивших, в кустах делающих «свои дела». Мне был не очень приятен данный вид, я хотела поскорее скрыться отсюда.

– Джек, а тебе к «своим» не пора? Ты с ними проводишь времени меньше, чем остальные, – заметила я.

– Они у меня не буйные. Скорее даже мирные. Драки не устраивают, сильно не напиваются, других не трогают.

– Да, мне сказали, вы самые справедливые, – зачем-то решила сказать я Джеку и прикусила язык.

– Кто сказал? – насторожился Джек.

– Знакомая одна. Ты её вряд ли знаешь, – оборвала разговор я, не желая сообщать имя своего источника. В конце концов, я могу Клару подставить.

Джек расспрашивать не стал, за что я была ему благодарна.

Было уже поздно, а до дома идти нам предстояло долго. Я волновалась за родителей. Точнее, за то, что они волновались за меня. Наверняка, они сейчас сидели где-нибудь в гостиной. На заднем плане, чтобы развеять тишину, говорили голоса из телевизора, а папа с мамой ждали моего возвращения, боясь звонка из больницы и механического голоса: «Вашу дочь доставили в отделение с серьёзными травмами». Позвонить я им тоже не могла, забыла телефон дома. Оставалось лишь ускорить шаг и спешить домой. Джек каждый раз подстраивал шаг под меня, и в конце мы чуть ли не бежали.

Когда идти осталось десять метров, мы с парнем попрощались на середине дороги, между моим домом и его.

– Пока, Элис. Выздоравливай, – сдержанно попрощался Джек, а я усмехнулась. Выздоравливай… Я не ангиной заболела. Меня избили.

– Пока, Джек. До завтра, – сказала я и развернулась в направлении к дому. Больше мне сказать парню было нечего. Завтра мы увидимся в школе и будем вести себя как чужие друг другу люди. Хотя так оно и было. Так к чему эти дружеские объятия, благодарности, поцелуи и т. д., как в слезливых книгах и фильмах?

Дома на пороге меня ждали родители. А я то надеялась остаться незамеченной…