Читать книгу Проект «Сколково. Хронотуризм». Хроношахид - Татьяна Михайлова - Страница 8

Юсуп держался только первые полчаса. Затем внутренняя поверхность его ног – там, где они касались жесткого седла и терлись о него, – начала гореть. Тонкие спортивные брюки – не лучшая одежда для верховой езды по пересеченной местности. Юсуп всегда подозревал что-то подобное, а сейчас смог убедиться в этом на собственном опыте.

Какое-то время он крепился и молчал, затем сдался, затребовал у унбаши «запасные штаны – кожаные, войлочные, какие найдутся». Недовольный Муса, скрипя зубами, все же выдал ему стеганые, на три размера меньше, чем нужно. Зато в талии они были широки, запросто влезал целый кулак. Из-за этого короткие, до щиколоток, штаны висели мешком, однако Юсуп был счастлив: жжение исчезло. «Ну и круто я, наверное, выгляжу сейчас, – подумал он, – в адидасовской куртке и стеганых „бриджах"».

Несмотря на неудобства, происходящее не вызывало у Юсупа никакого «когнитивного диссонанса». Он вошел в этот мир, словно нож в сливочное масло: легко, без напряжения. Как нож и масло рутинно сосуществуют во вселенной завтрака, так Юсуп оказался своим во времени амира Тамерлана.

Он даже слегка испугался, что не испытывает никакого беспокойства, словно всю жизнь так и сражался на кулаках с великанами-памирцами, а потом скакал в неведомое на конях со спутниками, готовыми убить любого за пару овец. Посмотрев на ситуацию как бы со стороны, успокоился; видимо, есть у человеческого мозга прекрасное качество – быстро адаптироваться к переменам. Откуда у него оно, отдельный вопрос, главное, что существует.

Конечно, его пребывание в тысяча триста девяносто пятом году временно. Через сутки, вернее, уже через двадцать два часа, хочется ему того или нет, но капсула в желудке рассосется и его вытолкнет из чужого времени, словно пробку из шампанского. Или словно накачанный водородом шарик из глубины моря… Но на этот небольшой срок он избавлен от мыслей по поводу предстоящего теракта. Сейчас его главная задача – отщипнуть кусочек от богатств Тамерлана, вернуться в свое время с добычей и только потом продолжить свою миссию под названием «Ельцин»…

– Да-да-да! – раздались крики.

Так, во всяком случае, послышалось Юсупу. Кричали ускакавшие далеко вперед монголы. Парень слегка пришпорил коня, чтобы догнать спутников и понять, по какому поводу шум.

Холмы расступились внезапно. Только что местность вокруг была скрыта за линейкой больших, средних и даже совсем крохотных курганов-возвышенностей, поросших травой и низким кустарником, как вдруг в гряде обозначился проем, сквозь который, как нитка сквозь игольное ушко, и проскочил отряд разведчиков. А за холмами их ждала живописная долина. Лес, луг, возделанное поле и даже небольшая речушка. А на высоком берегу – несколько десятков домиков, окруженных земляным валом. Какой-то населенный пункт.

«Небольшое село?» – подумал Юсуп и сам засомневался: кто знает, как они выглядели в прошлые века? Что для него крохотный поселок, для местных может оказаться мегаполисом.

Тем временем всадники гарцевали вокруг унбаши и перекрикивались на своем языке. Юсуп подъехал к арабу:

– О чем они говорят?

Араб пожал плечами:

– Я не очень хорошо понимаю их язык, особенно когда они говорят быстро и все сразу. Кажется, обсуждают, как лучше напасть на село.

Юсуп поразился:

– Напасть? А зачем? Разве они не разведчики?

– Так ведь война, – пояснил араб. – Войско в походе на вражеской территории. А село небольшое – вряд ли его жители сумеют защититься от целого кошуна… Легкая добыча. Пополним запасы продовольствия, наберем рабов… Правда, я слышал, что местных покупают только в Египте – как воинов и охранников. В качестве слуг они слишком непослушны.

– Но я читал… знаю, что в своих «положениях» амир запретил воинам врываться в жилища мирных людей и вообще как-либо обижать их.

Араб грустно усмехнулся:

– Да, такой закон есть. Но исполняется не всегда. Тем более на войне.

Юсуп поразился. Во все времена одно и то же… Внезапно он подумал: они находятся на территории, где много-много столетий спустя будут жить чеченцы. А вдруг и сейчас какие-то его отдаленные прапредки обитают в этом селении и даже не подозревают, какая напасть мчится на них с горы?.. Эту резню надо остановить, решил он и, пришпорив коня, поскакал к своим спутникам.

Он опоздал – совещание закончилось. Судя по напряженным лицам монголов, они приготовились атаковать.

– Дар и гар! – бросил клич Муса и, взяв в руки короткий лук, поскакал со склона вниз.

Следом горным обвалом обрушились остальные. Юсупу ничего не оставалось, как двинуться следом.

По мере приближения к селению Юсупу все лучше становилась видна идиллическая картинка. Несколько десятков раскиданных по берегу реки турлучных домишек с плоскими, чуть наклонными односкатными крышами. Плетни вокруг, вымощенная речной галькой дорога, которая разделяла поселок на две почти равные части, в заболоченной грязи купаются буйволы, за селом пасется стадо овец.

Серьезных укреплений Юсуп не заметил – лишь неглубокий ров да невысокий земляной вал вокруг села, с четвертой стороны его защищала река. Из оборонительных сооружений – хлипкая хибара типа «караулки» у въезда в село, там, где ров и вал рассекала дорога, плавно переходившая потом в центральную улицу. Да подобие ворот между двумя столбиками на въезде – хочешь объезжай вокруг, хочешь перескакивай на лошади. Все монголы так и поступили. С громким гиканьем они по одному перепрыгивали изображавшее шлагбаум бревно и неслись по главной улице.

Нападение в селе проморгали. «Караулка» оказалась пуста. Из ближайшего дома навстречу всадникам выскочил парень с чем-то вроде дубинки и тут же, получив в грудь две стрелы – от Мусы и еще одного монгола, – рухнул на землю.

Юсуп был неопытным наездником и не мог с ходу брать даже такие несложные препятствия, как бревно на въезде. Он придержал лошадь и объехал ворота. Араб держался рядом. До импровизированной площади в центре села они добрались без проблем. Монголы разбрелись по дворам, выискивая местных жителей. Судя по их разочарованным возгласам, практически все дома оказались пустыми – наверное, селяне работали в поле или на пастбище. Хотя кое-кто из женщин, видимо, оставался в своих жилищах: слух Юсупа резанул пронзительный визг. И сразу смолк.

Оказавшись на утоптанном пятачке «центральной» (размерами она была примерно десять на десять метров) площади села, Юсуп спрыгнул с коня. Менее чем часовая прогулка верхом вызвала в нем стойкую аллергию к лошадям. Любая возможность пройтись по твердой земле приводила его в восторг. Он махнул рукой арабу: «слезай и ты». Тот качнул головой, соглашаясь, проехал чуть вперед и внезапно… рухнул с седла.

Юсуп, однако, успел увидеть, как в незащищенную доспехом грудь его спутника ударило то ли пулей, то ли камнем. Непонятный предмет отскочил к самым ногам парня, и он машинально нагнулся, чтобы поднять его. Булыжник размером с кулак, с одной стороны искусственно заостренный. «Бли-ин, если такой в голову попадет, пробьет на фиг! – подумал Юсуп. – Нет, шутки закончились». Он пригнулся и, прикрываясь лошадью, бросился на помощь к лежащему на земле арабу, одновременно пытаясь вытащить «Стечкин» из импровизированной ножной кобуры. Наконец это ему удалось – он зажал его в руке и как раз в этот момент добрался до тела Ахмад-ибн-Мохаммеда. Араб лежал навзничь и стонал так жалобно, что, реши он просить милостыню таким голоском, разбогател бы за сутки. К счастью, камень попал ему не в грудь, а в плечо, да еще к тому же неострой частью, так что рана оказалась не смертельной. По всей видимости, был выбит сустав, но и только.

Удостоверившись, что араб жив, Юсуп выпрямился и сразу же увидел того, кто его ранил. Среднего роста, кряжистый, заросший густым волосом, он стоял буквально в десяти шагах, выйдя из-за купы деревьев, и, держа что-то в поднятой над головой руке, вращал кистью. «Праща», – догадался Юсуп, и в этот момент камнеметатель распрямил руку, выпуливая очередной смертоносный снаряд.

– Йо! – только и успел выдохнуть парень, стремительно приседая и слегка отклоняя корпус вправо.

Реакция не подвела – камень просвистел в нескольких сантиметрах над левым ухом. Не пригнись Юсуп, снаряд вонзился бы ему в грудь, в области сердца.

Рефлекторно, даже не думая, он вытянул руку с пистолетом, снимая его с предохранителя, и почти нажал на спусковой крючок, когда пращник закричал неожиданно пронзительно:

– Орц довла!

Юсуп не сразу сообразил, что слышит старинное чеченское предупреждение о приближении врага, которое на русском звучало примерно как «Тревога! Враг окружает!».

– Ты чеченец? – вскричал Юсуп, опуская пистолет и бросаясь к мужчине.

Тот дернул головой, не ответив, вытащил из-за пазухи еще один каменный снаряд и, зажав его в руке, бросился на парня.

«Дурак, – обругал себя Юсуп, с опаской глядя на импровизированный кастет в руках приближающегося человека, – ну откуда в четырнадцатом веке взяться чеченцам? Нужно иначе спрашивать».

– Стой! Не бей! Стой, говорю… Кто ты? Ты свой? – он уже иначе повторил свой вопрос, не используя слово «чеченец» и при этом выговаривая короткие фразы максимально отчетливо. Одновременно он сунул пистолет в карман куртки и, демонстрируя пустые ладони, вытянул их вперед.

В глазах набегавшего мужчины отразилось некое понимание, он замедлил шаг, наконец совсем остановился, недоуменно посмотрел на Юсупа:

– Да. Я свой. А ты кто?

И внезапно будто что-то толкнуло его сзади. Всем телом он дернулся вперед, ноги его подогнулись, он опустился на колени прямо на землю и, застыв на мгновение, рухнул ничком – в пыль у ног Юсупа. Из его спины торчала стрела с красным оперением. Потрясенный, Юсуп несколько секунд смотрел на вошедшее наполовину древко, не сразу осознав, что произошло, затем поднял взгляд и увидел Мусу. Спешившийся унбаши вышел из-за угла ближайшего дома и довольно улыбнулся Юсупу, крикнув что-то поощрительное. В руках он держал лук.

Кровь вскипела в венах парня. Эти люди жгли и убивали его предков – пускай далеких, но все равно чеченцев. Не помня себя от ярости, он выхватил из кармана «Стечкин» и, не целясь, выпустил три пули прямо в широкую грудь Мусы. Металлический нагрудник не спас жизнь унбаши, с пяти метров пули из «Стечкина» прошили кожаные и бронзовые накладки, как лист бумаги. Муса даже не понял, что с ним произошло. Он опустил голову на грудь и мешком рухнул на ближайший плетень.

Грохот выстрелов перекрыл даже клич монголов. На необычный шум бросилось сразу несколько всадников. Один из них потрясал только что отрубленной женской головой. Юсуп и так еще не остыл от убийства предка, совершенного на его глазах, а увидев кровавый трофей, вовсе взбеленился. Словно в тире, и совершенно не целясь, он повел стволом вдоль наезжавших строем монголов, беспрерывно нажимая на спусковой крючок. После первого выстрела его руку подбросило вверх, он перехватил ее для удобства второй и продолжил стрельбу. Мощной отдачей раз за разом его буквально отбрасывало назад, и тогда для устойчивости он оперся спиной на один из массивных угловых столбов дома.

Прежде чем монголы сообразили, что странная шумная штука в руках «Ширлиса-ибн-Исы» валит почище арбалета, пятеро из них лишились своих жизней. Ни кожаные, ни металлические панцири не спасали от несущегося с бешеной скоростью кусочка свинца. Пара человек слетела с коней, еще двое поникли головами прямо в седлах, один рухнул вместе с бьющейся в агонии лошадью – пуля попала ей в шею, и кровь хлестала фонтаном.

Юсуп остановился, только услышав сухие щелчки пистолета, в котором закончились патроны. Выщелкнул магазин – тот оказался пуст. Оказалось, что в горячке боя он расстрелял полную обойму – все двадцать патронов.

Пересчитав монголов, которым уже не вернуться в родной Самарканд, и все еще дрожа от боевого азарта, он криво усмехнулся. Неплохой результат – шесть мертвых и умирающих на двадцать патронов, и это при том, что никакой боевой практики у Юсупа до сих пор не имелось. Так, стрелял «резинками» из травмата по бутылкам на пустыре, и все. Но не зря говорят, что из сероглазых получаются лучшие снайперы, – первый бой Юсупа стал тому подтверждением… Случись такое на войне, командир, пожалуй, и похвалил бы героического солдата. «А разве это не моя война? – вдруг пришло в голову Юсупа. – С того момента, когда убили человека, который говорил на чеченском языке, это и моя война тоже…» Его губы вдруг свело судорогой, лицо перекосило. Запоздалая реакция на убийство, понял он, пытаясь ладонью вернуть челюсть на место. Получалось, однако, плохо: руки тоже отказывались повиноваться.

Из ступора его вывел свист возле самого уха. Юсуп дернул головой и увидел еще дрожащую от напряжения стрелу – она вонзилась в стену дома буквально в пяти сантиметрах от плеча. Стреляли, видимо, издалека, опасаясь страшного оружия, и только это обстоятельство спасло Юсупа.

«Скорее в укрытие», – решил он и огляделся. Плетеный забор из лозы в полчеловеческого роста – это не защита. Турлучный дом с навесом – та же самая плетенка, только обмазанная глиной. А что за ним? Он перескочил поваленный телом унбаши забор, пригнувшись, зигзагами побежал дальше. Во рту пересохло, вот-вот в спину вонзится смертельное жало с красным оперением. Нет, успел, завернул за угол.

На глаза попалась яма, прикрытая крышкой опять-таки из плетенки. В нескольких метрах от стены, дальше – расчищенная площадка и забор. Крышка оказалась слегка сдвинута, яма манила черным провалом. Одним нырком он упал возле нее, заглянул внутрь, свесив голову. По всей видимости, это был древний аналог «холодильника» – на крюках висело мясо, в деревянных кадках лежали сыры. Юсуп попытался на глаз оценить глубину ямы – примерно по пояс. Если начнут искать, долго не просидишь, но просто перевести дыхание, перезарядить пистолет – вполне подходяще. А если вжаться в стену ямы, сверху могут и не увидеть. Юсуп облизнул губы, отогнал трусливые мысли. Нет, здесь не укрыться, это западня, пристрелят как дикого зверя в яме-ловушке.

Он снова метнулся к дому. Ни о каких замках и даже дверях и речи не шло. Толкнув плечом войлочный полог, ввалился внутрь, ожидая ударов спереди и выстрелов сзади. К счастью, дом оказался пуст. Несколько войлоков свалены прямо на глинобитном полу в углу, дощатые нары идут вдоль всей стены, да высокий деревянный ставень прислонен к опорному столбу, и все. Ну, и каменная плита посреди жилища – судя по спускающемуся сверху крюку, на котором болтается котел, и вытяжной трубе, уходящей в крышу, – очаг. Прямо на нем и еще на настенных полках расставлена кухонная утварь: деревянные чашки, ложки, пара глиняных кувшинов сероватого оттенка, и «вершина коллекции» – медный кувшин, весь покрытый вмятинами и зеленоватой патиной.

«Небогато жили предки», – оглядевшись, усмехнулся Юсуп. Спрятаться внутри дома оказалось негде. Оставалось превратить в крепость именно его. Ну что ж, можно попробовать. Главное, что он уже внутри и за обмазанными глиной стенами дома его не видно. Будь у противника автоматы, Юсупа расстреляли бы одной очередью, но лук совсем иное оружие, с ним цель нужно видеть. Единственным уязвимым местом оставалось окно – во всяком случае, Юсуп решил, что узкое прямоугольное отверстие в стене, идущее почти до самого пола и больше похожее на бойницу, оно и есть. Он подтащил стоящий рядом тяжелый ставень и прислонил его к проему таким образом, чтобы оставить лишь тонкую щель, через которую можно будет следить за улицей.

Сам же бухнулся на пол возле окна, но так, чтобы одновременно следить за входом, торопливо вытащил из кармана коробку с патронами, выщелкнул из рукояти пустую обойму, сноровисто стал снаряжать ее. Из восьмидесяти штук, захваченных в «оружейке», оставалось шестьдесят: двадцать в магазине, еще сорок – в трех коробках, одна из которых наполовину пуста. Мало, мало! Патронов может и не хватить – не то что на все время, но даже на этот бой. А ведь ему осталось в прошлом еще почти двадцать часов. И нужно не просто продержаться, но заявить о себе, добраться-таки до Тамерлана. Или отказаться от дальнейших планов и затихариться где-нибудь… Нет! Рано опускать руки. Юсуп тряхнул головой, борясь с собственным малодушием… Эх, покупая в Сколково патроны, он никак не рассчитывал на подобные сражения. Придется экономить. Вернее, быть более расчетливым при стрельбе.

С другой стороны, Юсупу больше было просто нечего противопоставить своим недавним спутникам. Стрелять из лука или из пращи он не умел, фехтование тем более не его конек, а рукопашный бой против сабли – все равно что комариное жало против ножа мясника.

Нет, зря не прикупил он в Сколково снайперскую винтовку! А ведь висела одна такая в оружейке. Причем по цене, сопоставимой с понтогонским «Стечкиным». И Юсуп даже думал предпочесть именно ее. Представлял, как залезает на крышу, словно какой-нибудь Леон-киллер, выцеливает проклятого Ельцина на открытом месте да и грохает всем на радость. И никаких «поясов шахида» – и сам Юсуп остается жив, и миссию выполняет. Но потом он представил себя на улицах еще советского Грозного с СВД через плечо – это ж до первого перекрестка с милиционером. Не подражать же и дальше Леону – не тащить же ее в футляре из-под контрабаса. Все равно никто не поверит, что он контрабасист.