Читать книгу Мир Гаора. 5 книга. Ургайя - Татьяна Николаевна Зубачева - Страница 4

572 год

Зима

4 декада

5 день

Новый год есть Новый год. Весёлая суматошная круговерть праздничной декады: угощаешь и поздравляешь ты, угощают и поздравляют тебя, нарядные дома и улицы, заполненные нарядными и весёлыми людьми… Все мы люди, все хотим праздника, веселья, отдыха… Как год встретишь, так его и проживёшь. И в каких бы чинах и званиях ты ни был, где бы ни работал, в праздник хочется видеть только нарядную, открытую всем сторону жизни, а не её изнанку.

В общем и целом, лейтенант Политического Управления Нурган Ремниш был доволен прошедшим праздником, хотя его ведомство работает круглогодично и круглосуточно, но в праздничную декаду по особому графику и распорядку, что тоже традиционно. Всё намеченное на эти четыре полностью праздничных дня – и личное, и служебное – удалось осуществить и даже без особого напряжения сил. Что значит правильно проведённая подготовительная стадия. Сама операция длится считанные периоды, иногда даже доли или мгновения, а подготовка занимает декады, сезоны, а то и годы. И чем длительнее и продуманнее подготовка, тем скорее и успешнее операция. Теперь главное – не спешить. Всё должно быть естественно, любая спешка вызовет подозрения. Не потому что кто-то хочет навредить или помешать, а потому, что все всегда всех подозревают и любое отклонение… ладно, это входит в условия работы, как говорит в таких случаях Норн: «За это тебе и платят», – и весьма неплохо, и ещё куча всяких благ, льгот и привилегий, и… ладно, об этом тоже не будем. А сегодня пятый день – середина праздничной декады и по графику – рабочий.

Нурган ещё раз просмотрел только что написанный план на сегодня, вырвал лист из бювара и сжёг в пепельнице, она же чаша для возжиганий. Так что кощунствует он или благочестиво молится… на усмотрение зрителя. Бювар новый, подаренный Норном. Норн каждый год ему такой дарит, большой, в обложке из натуральной кожи с эмблемой фирмы – тремя сплетёнными в пирамиду кольцами – в правом верхнем углу, с числом страниц по количеству дней и твёрдым пластиковым листом-подложкой, чтобы написанное не проступало на следующих листах. Брат знает его вкусы и запросы. В отличие от Нирганайна. Хотя в этом году брат-Наследник себя превзошёл: разорился на письменный настольный прибор, дорогую подделку под старину из камня, хрусталя и бронзы, сплошные щиты, мечи и прочие… аллегории.

Нурган убедился, что ничего из написанного не проступило на следующем листе, вложил подложку, захлопнул бювар и встал из-за по-музейному чистого письменного стола. Ящики он не проверял и не запирал. Их содержимое было им давным-давно определено и регулярно обновлялось, чтобы не вызвать ничьих подозрений.

А теперь вперёд. К трудам на благо Отечества и Рода. Да, Род выше всего, и как настоящий ургор, он спасает Род, и плевать, что это вопреки воле и планам его отдельных членов.

Привычно проверившись и стряхнув возможные «хвосты», Нурган столь же привычно въехал в подземный гараж для среднего персонала Дома-на-Холме, он же Тихая Контора, она же… Существовало ещё немалое количество сочных и абсолютно непечатных названий, и за их употребление свой мог схлопотать выговор, а чужой обвинение в клевете или дискредитации. Но если придумаешь своё новенькое и достаточно сочное и хлёсткое, парни из отдела анекдотов могут и поделиться премией. Нурган знал нескольких вполне серьёзных и в немалых чинах, назовём их коллегами, которые подрабатывали этим и даже неплохо. Но вот Венн Арм в таком никогда замечен не был. Хотя… Венн ни в чём не замечен, ни в чём серьёзном. Именно поэтому Нурган всегда относился к его словам предельно серьёзно, поступкам внимательно, а поручениям добросовестно. Халтуры Венн не терпел и не прощал. Хотя – Нурган невольно усмехнулся, захлопывая дверцу и привычно поворачивая ключ в замке, – хотя Венн вообще никому ничего не прощает, ни действительных обид, ни вымышленных. В сложной запутанной иерархии Тихой Конторы Венн часто оказывался непосредственным начальником Нургана. Во всяком случае, именно от него Нурган получал задания и ему отчитывался. Что Венн – мастер многоходовок с распылением, Нурган слышал ещё в училище, когда некоторые разработки Венна им ставили в пример. Неудачные разработки и проваленные операции тоже, разумеется, разбирались и на лекциях, и на семинарах, и на оперативках, но там ни разу имя Венна не прозвучало. Опять же, разумеется, бывали провалы и у Венна, но виноватыми в них почему-то оказывались другие. Надо уметь!

– Ну, и как головка? – весело приветствовал Нурган своего соседа по общему кабинету. – Бо-бо?

– Пошёл к аггелу! – прохрипел бледный с налитыми кровью глазами Моррон.

Обычно он ругался красочно и цветисто, но сегодня у него даже на это сил не было. Нурган ответил добродушным умеренно-цветистым – а то с похмелья не поймёт и не оценит – загибом и сел за стол. Здесь тоже как всегда: расхожая мелочёвка, чтоб не обременительно и не казаться бездельником. Сейчас сделаем вид, что работаем, через полпериода наступит время личных дел и операций.

Моррон выпил залпом стакан бледно-синюшного противного даже на взгляд «бальзама-трезвиловки» – очередного изобретения медицинского отделения, помогает, но гадость невообразимая, бросишь пить, лишь бы «трезвиловки» не пробовать – страшно скривился, выругался и зашуршал бумагами.

Полпериода пролетели быстро. Нурган дописал очередную справку-обоснование, вложил её в папку для докладов начальству и с удовольствием услышал мелодичное звяканье личного таймера. Моррон вздохнул с демонстративной завистью, не поднимая головы. Нурган покровительственно похлопал его по плечу и вышел.

Коридоры, лестницы, лифты. Никто из встречных никогда ни о чём не спросит, но заметит и запомнит, и расслабляться нельзя, ибо каждый может оказаться доносчиком, некстати вспомнив, где и когда тебя видел, и на каждый шаг надо иметь обоснование.

Но вот и нужный зал. Рутинная нудная работа – сортировка прессовиков. Кого на ликвидацию, кого обратно в камеру, кого по заявкам для индивидуального использования. Каждый год одно и то же. Старшего, понятно, обратно, там ресурс ещё очень даже не выработан. А остальные… по обстоятельствам, понятиям и соображениям.

Нурган приветливо кивнул сидящим за столом и скромно присел на свободный угловой стул.

– И чего прискакал? – недовольно, но не начальственно спросил Эльгор.

– У тебя топтуна лишнего не будет? – ответил так же негромко Нурган и чуть смущённо пояснил: – Перегуляли мои.

– Вздрючь.

– Слишком большие премии выписываешь.

– Лишними бывают только неприятности.

– Тебе для общей наружки или нацелено?

– Целевика своего надо иметь.

– Помню, послал своего так на Новый год в Арботанг…

– Целевиками не делятся.

– Мои тоже в лёжку. Вся группа.

Нурган терпеливо переждал этот вихрь советов и замечаний, озабоченно вздохнул и ушёл. Главное он увидел: среди разбросанных на столе бумаг его заявка с шифром «к исполнению». На поочерёдно подходивших к столу комиссии прессовиков, которых, не прерывая разговора, небрежным шевелением пальцев отправляли к одной из трёх дверей, он даже не посмотрел. Не его отдел, не его работа, ему и не интересно. К тому же неосторожным взглядом можно выдать личную заинтересованность, а это совсем лишнее.

Он ещё походил, создавая необходимый временной интервал, потрепался в паре курилок, выслушал последние сплетни и анекдоты, выпил в буфете кофе с лимоном – самое оно утром после праздников – и вошёл в нужный кабинет в нужный момент, ни мгновением позже, ни долей раньше.

Крохотный безлико казённый кабинет: пустой письменный стол, три стула, старый деревянный шкаф, пустые бесстыдно голые стены. И шарахнувшийся от него в угол молодой, почти мальчишка, голый раб. Не глядя на него, Нурган достал из стола свёрток с одеждой, а из кармана целлофановый пакетик с булочкой. Положил всё это на стол.

– Подойди, – тихим, но не допускающим ослушания голосом позвал он раба.

Помедлив с мгновение, не больше, раб отлепился от стены и подошёл, остановился в трёх шагах.

– Ближе, – прежним тоном приказал Нурган.

Глаза раба наполнились слезами, губы задрожали, но ослушаться он не посмел.

– Да, господин, – прошептал он, стоя в шаге от Нургана.

– Я хозяин, – по-прежнему спокойно сказал Нурган и ударил мальчишку по лицу.

Пощёчина была несильной, но раб пошатнулся, еле устояв на ногах. Притворялся? Вряд ли, скорее от неожиданности.

– Ешь, – Нурган взял со стола и сунул булочку в робко протянутую руку.

– Спа… спасибо, хо…хозяин, – перемежая слова всхлипами, выдохнул раб, запихивая в рот булочку.

«В самом деле так голоден или хочет сделать приятное хозяину?» – мысленно усмехнулся Нурган, взял свёрток с одеждой и небрежно не так бросил, как уронил на пол.

– Одевайся, живо.

Раб судорожно, дёргая явственно обозначенным на худой шее кадыком, заглотал булочку и стал торопливо одеваться. Трусы, майка, брюки, рубашка, носки, полуботинки. Всё старое, многократно стираное и чиненное, но целое и чистое. Губы и руки раба дрожали, он торопился, боясь вызвать недовольство хозяина, тощий мальчишка, хоть и рослый, но тонкий и гибкий, черноволосый и черноглазый. Как истинный ургор.

– Иди за мной, – приказал ему Нурган, открывая шкаф, который оказался входом в лифт.

Лифт, коридор, новый лифт. Нурган шёл быстро и целеустремлённо, не оглядываясь на спешащего следом раба. Но вот и маленький гараж с тремя закреплёнными за ним и Морроном легковушками.

– Сюда, ложись на сиденье и накройся. Чтоб тебя, – Нурган невольно усмехнулся, – не видно и не слышно было.

– Да, хозяин, – прошептал раб, выполняя приказ.

Нурган сел за руль, включив радиокодом воротный механизм. Да, он несамостоятелен, повторяет чужие разработки, но… Зачем мудрить, если есть готовое? Венн Арм – мастер, и повторять его хотя бы в отдельных деталях незазорно и даже поучительно. Теперь на запасную квартиру, не официальную явку и не столь же официальное «гнёздышко», пользуется он ею редко, и она никак и нигде не засвечена, нет, он её не скрывает, но… сделал её никому не интересной. И потому безопасной. И почему бы ему на своей неслужебной, купленной на личные средства, квартире не иметь личного раба, оформленного по всем правилам, с зарегистрированным в Рабском Ведомстве номером? А использование раба по усмотрению владельца. Всё чисто. И… и если получилось у Арма, то почему не получится у него? Арм интриговал, а он спасает Род. Арм был одинок, а за ним… за ним Огонь. И спешить ему некуда, не надо пороть горячку и привлекать врачей. Конечно, в медицинском отделении можно найти вполне надёжных парней, но дело-то у него родовое, даже семейное, а здесь посторонние не нужны.

Сзади было тихо, ни стонов, ни всхлипов. Хотя стонать рабу ещё рано, ломка на «зелёнке» начинается не сразу, минимум сутки должны пройти всухую. Хорошо, что медицинское отделение такое многолюдное и можно опросить многих. Каждый скажет по чуть-чуть, такую малость, что даже не заметит оговорки или обмолвки, каждый по слову, а у тебя набралась тысяча слов, из которых можно составить вполне внятный и достаточно развёрнутый текст. Так что… уже приехали.

В подземном маленьком гараже на четыре машины он выпустил раба и повторил приказ идти следом.

– Да, хозяин, – тихо ответил раб.

Однако, зашугали мальчишку качественно, или от природы такой? Да нет, вроде в детстве был бойким и весёлым, ну, да сейчас это неважно.

Войдя в комнату, Нурган остановился, быстрым взглядом проверил приготовленную на столе, к сожалению, небольшую, потому что всего нужного достать не удалось, груду коробочек и пузырьков и обернулся к рабу.

– Ты когда-нибудь был домашним рабом?

– Да, хозяин.

Нурган удовлетворённо кивнул.

– Значит, всё знаешь. Будешь убирать квартиру и вообще…

– Да, хозяин.

Раб явно ждал следующих распоряжений, но Нурган медлил. Как сказать этому тощему перепуганному мальчишке, что в его состоянии необходимо декаду, а то и больше, смотря по интенсивности процесса, лежать под капельницей, а в обязательные процедуры входят интенсивное промывание желудка, полное переливание крови, медикаментозное лечение и лошадиные дозы обезболивающего, и… И всё это возможно в стационаре с подготовленным медперсоналом, во всяком случае, так «чистят» пристрастившихся к энергину, оно же «зелёнка». Правда, Арм вычистил и реабилитировал своего раба за декаду, но там и организм был покрепче, и «зелёнки» выпито куда меньше. И… и другого варианта всё равно нет. Придётся в открытую, он не может бросить работу ни на декаду, ни на день, а значит… значит, так.

– Когда ты в последний раз пил «зелёнку»?

Раб удивлённо посмотрел на него.

– Прошу прощения, хозяин, что это?

Нурган усмехнулся.

– Зелёное густое питьё, вам его для работы дают.

Раб обрадовано улыбнулся.

– Вчера, хозяин.

Нурган нахмурился, и раб осторожно попятился, пытаясь уйти от ожидаемого удара.

– Стоять! – гаркнул Нурган.

Внезапно вспыхнувшая нерассуждающая злоба помогла собраться, и он заговорил резко и уже без обиняков. Раб испуганно кивал, глядя на него блестящими от слёз глазами, и только тихо повторял:

– Да, хозяин… Слушаюсь, хозяин…

Отдав все необходимые распоряжения, Нурган немного успокоился.

– И ещё. Как тебя называли… там?

– Младшим, хозяин, – настороженно ответил раб.

Нурган поморщился.

– Не годится. Ладно, потом придумаю. Ты всё понял?

– Да, хозяин, – поклонился раб.

– Повтори, – потребовал Нурган.

К его удивлению, раб ничего не перепутал, повторив чётко, по пунктам, все задания. Видно, Старший всё-таки не зря свой паёк ест, выдрессировал мальчишку. Но на всякий случай, он пригрозил неопределённо жутким наказанием за промахи и упущения и ушёл. И только в машине позволил себе с размаху ударить кулаком по рулю. Проклятье! И этот… это перепуганное дерьмо – его брат?! Самый младший, когда уже все уверены, что больше не будет и вдруг рождается… любимых называют Мизинчиками, а нелюбимых Последышами и Поскрёбышами. Мизинчик, мизинец, самый бесполезный из пальцев, а не отрежешь, и ни для чего не нужен, а без него урод или инвалид. Проклятье!

* * *