Читать книгу Кедровый волчонок - Татьяна Олеговна Кокорева - Страница 2

Если кто-нибудь когда-нибудь и задумывался над тем, как пахнет лес, но наверняка и не думал о том, как пахнет его население. По крайней мере, белка пахнет белкой, от борова пасет боровом, а кролик… Во всяком случае, не так сильно, как несло зверем от существа, на спине которого ехала вот уже несколько часов Майдин, и даже настойчивый запах лаванды из ладанки на груди девушки не мог перебить вонь псины.

«Если бы еще это был зверь!» – в который раз с досадой подумала Май, боком сидя на подобии волка, чей размер едва ли был на немного меньше привычного сельского жеребца. Серо-бурая густая шерсть вздымалась на загривке при каждом шаге, но неудобств от этого наездница не испытывала, ровно, как и беспокойства. О, единственное, что тревожило ее – это неприязнь, неприязнь к зверь-мужу, о котором судьба известила нынче с утра пораньше.

Они вышли из леса на заре, и черными тенями, не скрываясь, шли к селу по утоптанной дороге. Их было ровно десять, если считать вожака, десять существ, не зверей, не людей. Впрочем, нелюди для Майдин не были в диковинку – она успела за свои семнадцать лет повидать не только ангелов с их разномастными крыльями, и духов всяких стихий, и даже гномов из далекого Техникса, да вот только все они хоть в чем-то сохранили человечность, нежели утренние гости пригорного селения.

«Лучше оборотень на пороге, нежели химерин во дворе,» – возразил бы глава села на появление такой делегации, хоть и сам не испытывал слишком теплых чувств даже к самому миролюбивому из пришедших. Все, что нужно было от всех этих ребят – их сила и когти, которых боялись все селяне не меньше прихода двух-трех химеринов. Отличие последних от оборотней было до неприятного весомым – они не договаривались о встрече и не соблюдали правил, – они приходили, когда проголодаются и с радостью задирали и поглощали на месте то, что считали самым аппетитным. И уж в этом у них глаз был наметанный! – при первых своих появлениях монстры пообедали отборными коровами и овцами. Пока их визит не совпал с редкими торговцами из поселения зверолюдей. Это и положило начало серьезным переговорам между людьми и оборотнями.

Итогом стали четыре вышки, установленные между полями селян и холмами, откуда обычно и приходила помесь горной кошки, скорпиона и орла. Четверо оборотней дежурили в течение недели, не требуя у своих заказчиков ни пищи, ни воды – согласно уговору они охотились сами, меняясь через каждые несколько дней, но при этом не показываясь селянам. Но не в то утро. Они пришли за платой, второй раз со времени договора, впервые за шесть лет.

Не более пяти девушек в возрасте от семнадцати до двадцати пяти лет раз в три года заказчики имели право забирать с собой в лес без права возврата в село. Хотя, в принципе, оборотни не пользовались своим правом даже в первый раз, забрав только трех невест. Вот только нынешние гости запросили полную плату в десять молодых женщин.

Бесспорно, каждую девушку готовили к тому, что она может в любой момент покинуть родной дом, но все равно оказаться среди невест стало для Майдин настоящим шоком. В тот момент, когда русоволосый оборотень вытащил ее полотняный мешочек с даром-жребием, она почувствовала, как ее сердце в ужасе замерло. Когда же последние дома скрылись за густыми зарослями, невеста зверочеловека поняла, что отныне для всех своих друзей и знакомых она умерла.

***

Говорили, будто условия договора оборотни нарочно сделали в свою пользу – каждая из девушек, что участвует в жеребьевке, должна сделать свою «метку» сама в виде первого подарка своему будущему мужу. Дар должен быть некрупный, чтобы вмещался в небольшой холщевой мешочек, на котором невеста вышивала свое имя. И, наверное, только самые глупые не поймут, что оборотни заранее подбирали себе девушек по запаху мешочков – сам подарок их не волновал. «Седрус Майдин» уже значилось на том, что лежал перед работающей под лучиной Май, и от него приятно пахло лугом. Правда, больше всего травой пахли руки девушки, сплетающей из тонких кожаных полосок шнурок. Последний шел на закрепление кулона из пучка сухих цветов, не потерявших цвет даже после того, как они были срезаны и высушены.

– Не сильно ли стараешься? – насмешливый голос Лиама оторвал девушку от работы. Майдин с улыбкой сначала подрезала ножницами колючий листик, туго завязала шнурок и выровняла кончики, после чего поправила прядь русых волос, заправив ее за ухо.

– Главное – чтобы было похоже на подарок, – равнодушно откликнулась девушка, на пальцах подвешивая изделие и показывая своему гостю, заглянувшему в окно в столь поздний час. Парень поначалу с усмешкой взглянул на букетик цветов, а после помрачнел, грустно вздохнув. Май, вопросительно взглянув на него, с неприязнью поджала губы, небрежно бросив кулон на стол.

– Да успокойся ты! – отмахнулась она, подпирая бока руками. – Думаешь, заберет меня хоть кто? – Май небрежно ткнула в рукодельный подарок пальцем, словно это был кусок вонючей грязи. – Я не девка глупая тебе! Погляди, что в букете!

– Букет как букет! Завидно даже, если вытащит его кто! – обиженно надул губы Лиам, заслужив ласковую улыбку.

– Огневик в букете. И Мертвый Цвет, – скривила губы Май, осторожно, словно боялась уколоться или сломать хоть травинку в ненавистном подарке, положила его в подготовленный мешочек и затянула шнуровку на конце. – Охотники этой травой зверя от себя если не со следа уводят, то во всяком случае все желание идти за собой отбивают.

Услышав это, Лиам не просто заулыбался, так еще и расхохотался. Утирая крохотные слезинки, он не переставал смеяться, глядя на свою подругу. Та же вдруг стала серьезной. Прикусив ноготь на большом пальце, она не сводила глаз с мешочка. Внезапно швыркнув носом, она уронила голову на руки, заплакав. Гость беспомощно таращился на нее некоторое время, а потом неуверенно протянул руку, дотянувшись до ее локотка.

– Ладно тебе, – Лиам перестал улыбаться, сжав зубы. Задумавшись, он прикусил губы и осторожно улыбнулся. Благодаря этой улыбке его без того яркие голубые глаза показались еще ярче. – Погоди расстраиваться. Это… у меня для тебя есть кой-что!..

Заинтригованная Май подняла на друга заплаканные глаза. Парнишка же огляделся по сторонам, видимо, думая, что на заднем дворе в вечерних сумерках за ним кто-нибудь наблюдать будет, а после уселся на подоконник, подтянувшись на руках. Быстро перекинув ноги внутрь, он в полном составе оказался в комнате. Порывшись в сумочке на поясе, он вынул из него крошечное украшение и протянул его, зажав между пальцев. Пораженная девушка хрипло вздохнула, не сводя глаз с колечка-дуги, сплетенного из нескольких разных по толщине медных нитей. Не смотря на простоту побрякушки, девушка почувствовала, что тронута.

– Красиво… – безучастно пробормотала она, продолжая наблюдать – Лиам ласково взял ее правую ладошку и надел колечко на указательный палец. Дуга приятно стянула сустав, а парень стиснул ладонь Майдин между своими.

– После того, как осенью мы поженимся, тебе уже точно не надо будет ни о чем волноваться, – он осторожно обнял Май, погладив по волосам. Девушка ответно прижалась, утирая слезы.

– Страшно. А вдруг меня выберут? Что со мной будет? А вдруг они не в жены забирают?.. – голос невесты становился все сильнее, громче и напряженнее. – Никто больше не видел девушек, что впервые забрали! Они так и не вернулись!

– Не выберут тебя! Не выберут! Ты же сама сказала, что растение от тебя собьет твой запах. Если кто и захочет вдруг тебя… то у него не получится ничего! – Лиам потрепал Май по волосам, все-таки выпросив у нее нервную улыбку.

Неожиданно дверь в комнату Майдин открылась, и на пороге, округлив от удивления глаза, появилась девчушка лет десяти. Увидев Лиама, она смущенно отвела взгляд в сторону, сдерживая веселую улыбку. То была Майрин, младшая сестренка девушки-невесты.

– Дина, мы с Атеем кур загнали. Привет, Лиам! – она мяла в руках передник застиранного платьица, перешитого из нарядов сестры, и старательно изучала пол.

– Молодцы, – при виде сестры Май поскорее вытерла слезы – не стоит ей видеть то, что не положено – старшая в семье должна быть сильной и крепкой. Если распустить нюни, то что тогда говорить о малыше-Атейе, которому едва восемь исполнилось?

«Потерпи денек!» – мысленно попросила она сама себя, отступая от своего парня-жениха. Надо было побыстрее занять девочку чем-то посторонним, чтобы она – не дай Боги! – не подумала, что ее сестра боится завтрашнего дня.

– Пойдем ужинать. Вы, наверное, сильно проголодались? – Майдин пошла навстречу сестрице, спиной загораживая ее взгляд от стола. Майрин заметно оживилась, закивав. – Лиам, будешь с нами?

– Нет, спасибо. Я, пожалуй, домой. Встретимся завтра, – не оборачиваясь, девушка поняла, что ее гость ушел в сумрак вечера так же, как и попал в комнату – через окно. Что касается его отказа, то оно, как и приглашение, было чем-то вроде дани вежливости – оба молодых человека знали о состоянии семьи Май. – Чрезмерной бедностью она похвастаться не могла, но хватало и того, что порой сама Майдин – или Дина, как ее звали младшие братишка с сестрой – недоедала, лишь бы Майрин и Атей жили не впроголодь.

Все было бы куда проще, если бы в дети не лишились родителей – ровно шесть лет назад, когда химерины впервые наведались в деревушку меж холмами, горой и лесом. Но сложилось так, что уже в одиннадцать Дина стала для полуторагодового Атея и пятилетней Майрин сразу и отцом, и матерью. Деревня как могла подкармливала сироток и помогала по дому, но вечно так продолжаться не могло – стоило новоявленной главе семьи отпраздновать шестнадцатый год, как пыл жителей поутих, – девушка стала достаточно взрослой, чтобы быть самостоятельной, а тут еще и Лиам появился…

В общем, все как у взрослого человека – забот полон рот, – дом, небольшое хозяйство и малолетние ребятишки, которых обуй, одень, накорми и выучи еще. А много ли сделать можно, если и сам не особо-то одет и накормлен?

Родня Лиама не особо радовалась его увлечению, – тоже семья немаленькая, да вот только и еды вдоволь, и разрываться не надо чтобы до вечера прожить да утром встать спокойно.

«А как узнают, что к зиме породнимся…» – разрезая остатки холодного рыбного пирога, Май старалась не думать о будущих родственниках. Майрин – или как ответно сократили ее до Рин – разлила по глиняным стаканам козье молоко. Атей нажевывал стебель молодого лука, поглядывая по сторонам. Вихры его темных волос напоминали Май о Лиаме, поэтому девушка улыбнулась, удержав руку, чтобы потрепать брата по голове. Вместо этого она подала мальчику кусок пирога и ушла к печи, чтобы вытащить горшочек с вареной картошкой.

– Лиам приходил? – хихикнул мальчик, набив рот едой. Май позволила себе небольшой кусочек рыбной вкуснятины, чтобы зажевать его бледно-желтым горячим клубнем.

– А тебе какое дело? – игриво поджала губы девушка. Усевшись на скамью, она наконец-то смогла спокойно вздохнуть и забыться. Вот только брат так не думал, кивая на обновку на пальце.

– Да просто хотел узнать, когда его можно будет братом называть, – пожал плечами Атей, говоря с набитым ртом. Рин засмеялась, спрятавшись за стаканом, да и Дина не сдержалась, хохотнув. Однако, она поскорее напустила на себя строгий вид, приосанившись.

– Давайте ешьте – и спать! Завтра у нас много дел! Нужно будет вычистить веранду. Там и будем яблоки сушить, – от мысли о кисло-сладком запахе и таком же вкусе у Май подвело живот. Захотелось попробовать пирога, который так часто пекла ее мама и совсем недавно стал получаться и у нее. «Наверное,» – как подумала Майдин, глядя на затихших сестру и брата, – «они тоже об этом вспомнили. По крайней мере, Рин.»

– Староста говорил, что оборотни завтра за невестами придут, – словно в подтверждение мыслей снова заговорил Атей. – Если они долго выбирать будут, то мы до вечера можем не успеть.

– Успеем! Лиам нам поможет! – уверенно заявила Майрин, опустошая плошку и залпом допивая свое молоко.

На этом их трапеза и закончилась. Атей сразу залез на печь, зарывшись в складках шерстяного одеяла, а его сестры собрали посуду и наскоро вымыли ее. Младшая тоже забралась на теплую печь, а Майдин достала себе из сундука подушку, постелив на широкой скамье. Затушив лучины, семья легла спать. Если младшие заснули довольно быстро, вымотанные летними работами по дому, то Май долго лежала, рассматривая потолок. – Было тревожно, невероятно тревожно за завтрашний день, и эту тревогу девушка гнала прочь. Однако, не смотря на то, что она устала после работы в поле и в саду, сон не шел.

Подумав, что пара минут на свежем воздухе пойдет на пользу, девушка осторожно прокралась к выходу и, прикрыв за собой тяжелую дверь, уселась на ступенях крыльца. Спокойствие ночи приятно дыхнуло на нее прохладным ветерком, мигом успокоив Май. Ей даже показалось, что кто-то из ночи погладил ее рукой по волосам, подарив облегчение.

«Завтрашний день принесет мне счастье!» – девица сама не могла понять откуда у нее появилась эта мысль, но именно она помогла уснуть ей вскоре крепко до самой зари.

– Они уже в деревне! – к колодцу спешила Мари, одна из тех полнотелых подруг Май, что плевали на обеспеченность ее семейства и с радостью чесали языки по первому же поводу. Майдин, наполнявшая второе ведро и прилаживающая его на коромысло, устало вздохнула.

– Сказали – «явиться к полудню». Какая разница пришли обормоты или нет? – раздраженно бросила она, привычным движением упирая коромысло о плечо и рукой обвивая дугу.

– Страсти-то какие! Только представьте – кто-то из наших уйдет вместе с ними! – продолжала девушка, обняв себя за плечи. – Я видела всех. Их десять! И – если меня глаза не обманули – среди них был и их староста.

– Может, пришел проверить все ли честно будет, – пожала плечами босоногая Ланара, дожидаясь своей очереди. Мари, услышав это, хитро заулыбалась.

– Ага, проверить! Будешь спорить что ли, если тебя выберут? Кстати, – она загадочно закатила глаза, – там был и этот монстр… Ну, которого химерин цапнул как-то…

– Вайрам? – спохватилась Ланара, сжав между пальцев подол платья. Май с сочувствием взглянула на подругу – глупая дурочка умудрилась втюриться в молодого оборотня еще девчонкой и, появись он в деревне, не спускала с него глаз. Впрочем, в его животном облике он был великолепен. По крайней мере, по словам Ланары – быстрый и сильный жеребец с угольно-черным телом и огненно-рыжей гривой и хвостом. Да и новости от оборотней эта девица никогда мимо ушей не пропускала.

– Тебе виднее, – Мари тоже была полна скептицизма, как и Майдин.

– Если и их староста пришел, то и он невесту возьмет, – со знанием дела пробормотала Ланара. Нахмурившись, она поглядывала на свои ноги и шевелила пальчиками.

– Кошмар… – сглотнула Майдин. Уж кого-кого, а старосту деревни оборотней она видела много раз – он частенько наведывался торговать дичью и кожей, меняясь на зерно и иногда на продуктовую мелочь. Со стороны же посторонний кто и не подумал бы, что такой, как Гормир – торговец. С его-то размахом плеч и статностью. Май бы не удивилась, если бы он одним ударом проломил доску в три ладони толщиной или в крошево превратил валун с бычью голову. Ему было на вид около сорока, и по молчаливому мнению многих, будь даже Гормир человеком, то все равно вряд ли нашлась невеста, что согласилась бы стать супругой этого старика. Пусть он даже был бы в три раза сильнее.

– Да, жить в лесу среди зверья… Не дай Боги никому такой жизни! – охнула Мари, переливая воду из колодезного ведра в свое.

– Ну, почему сразу лес и зверье? – заступаясь, обиделась Ланара. Взяв ведерко, она оглянулась на общинный дом. Скоро, совсем скоро там пройдет жеребьевка, и к вечеру некоторые девушки, живущие бок о бок с Май и другими, уйдут.

«Возможно, это будет кто-то из знакомых…» – с тревогой подумала Майдин, опуская голову. Двинувшись домой, она настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила, как пришла домой и занялась делами, которыми собиралась скрасить ожидание – штопала с Рин одежду, наблюдая, как Атей учится плести из тонкой лозы. Перед мальчиком медленно и верно росла корзиночка, и Май не могла не гордится успехами братца, не спеша хвалить юного мастера.

Колокольный перезвон, раздавшийся в наступающем зное последних летних деньков, привлек к себе внимание всего семейства. Как три лисицы все Седрум вскинули головы, посмотрев в ближайшее окно.

– Мне нужно уйти ненадолго, – прервала повисшую тишину Май, вставая с низкой лавочки и откладывая шитье в корзинку с нитками и клубками шерсти. Майрин тоже прервала работу.

– Я хочу тоже посмотреть на оборотней! – заявила она, раззадорив и Атея.

– И я! – загорелся мальчишка, оставляя гибкие прутики и ножницы.

– Нет! – категорически отказала ребятам девушка, на миг заглянув в свою комнату и по совместительству небольшую мастерскую травника, чтобы забрать вчерашнюю поделку.

– Ну, хоть одним глазком! – захныкал Атей, желая хоть таким образом выпросить разрешение.

– Нет, – уже мягче повторила Май, накидывая на плечи платок и на ходу повязывая его. – Я совсем ненадолго. Продолжайте. А как я приду – пойдем убираться на веранде и собирать яблоки. Ладно?

– Ну, ладно… – вздохнул Атей, а за ним и Майрин. Видимо, девочка решила, что если вдруг ее брату разрешат, то и она сможет отвлечься и поближе разглядеть охранников своей деревни.

– Не скучайте! – Май потрепала ребят по волосам и вышла наружу. Она уже успела заметить нескольких спешащих на зов колокола соседей. Заперев за собой калитку, девушка прибавила шагу, направившись к общинному дому, где в другое время главы семей обсуждали насущные вопросы.

Во дворе же деревенской общины в большие праздники – Урожайный или Посевная, к примеру, – устраивались гуляния. Селяне ставили большие столы, выкатывали бочки с вином, пекли пироги и готовили мясо на открытом огне. В этот же раз никаких столов не было – на большом крыльце только расстелили плетеные дорожки, рассадив на них гостей.

Десяток мужчин сидели полукругом, переговариваясь вполголоса и изредка посматривая по сторонам. Еще издали Май приметила, что, не смотря на свою внешнюю непохожесть и разность в возрасте, каждый из оборотней все-таки походил на другого. Во-первых, ни у одного из них не было короткой стрижки – они все причудливо заплетали волосы. А еще – глаза. Они казались у всех одинаковыми, будто все были сыновьями одних родителей – они были темными, очень темными, словно на их месте были синяки. Ну или освещение подводило.

Пришедшие раньше Май «кандидатки» в жены оборотней стояли отдельной кучкой позади старосты Томаса, грузного невысокого мужчины, бережно держащего под боком плетеный короб с крышкой. Появление новой девушки оборотни встретили пристальным вниманием и тихими шуточками в собственном кругу.

– Добрый день, Майдин, – тихо поздоровался староста, протягивая ей короб. Май сглотнула, искоса заглянув внутрь и увидев там уже множество таких же мешочков, что и через секунду положила и она.

– Добрый, – согласилась девушка, мало веря собственным словам. Она так же встала к другим девушкам, взглядом отыскивая своих подруг и знакомых. Ланара сама подобралась поближе, успев одеться в одно из своих вышитых платьев, к ней присоединилась Мари, да и другие старались не терять из виду друг друга. Девицы все подходили и подходили, а остальные томились от безвестности, поглядывая на оборотней со страхом. Впрочем, и пришедшие просто поглазеть на процесс выглядели не очень-то счастливыми. Однако, попрекать никто и не спешил – договор заключен, оборотни со своей стороны его исправно исполняют, пресекая визиты химеринов еще на подходе к деревне, – пора бы уже и деревне свой ответ держать.

– Все здесь. Начинаем? – выдохнул староста Томас, приняв последний из мешочков и прикрыв короб крышкой, он двинулся к полукругу оборотней, осторожно встряхивая содержимое. Народ утих, а среди невест прокатился тихий ропот. Даже зная о том, что ее дар – словно амулет, Май почувствовала, как у нее подвело живот. Чем ближе староста подходил к стайке недолюдей, тем сильнее чувствовалось волнение вокруг Майрин.

– Начнем, – хрипло согласился Гормир, улыбаясь и вставая с места. Шагнув к обладателю короба даров, он лениво запустил внутрь широкую ладонь. Вскоре он разглядывал «сувенир», выискивая вышивку буквами. Едва Май подумала о том, умеют ли оборотни читать, как мужчина с интересом взглянул на девушек. Показывая старосте в знак доказательства дар, он повысил голос. – Солнечная Тара.

«Вот и первая…» – полная сочувствия к девице, Май сглотнула подступивший ком. При виде вышедшей невесты ей лучше не стало – Тара, действительно напоминающая солнечный лучик – со светло-рыжими волосами и яркими карими глазами, была бледной и перепуганной. Приблизившись к своему новоявленному родственнику, она подняла на него испуганный взгляд. Гормир не улыбался. Оборотень внимательно всматривался в лицо молодой супруги, вполне годившейся ему в дочери, а потом протянул ей пустую руку. Девушка протянула ему ладошку, которая тут же была зажата сильными пальцами. Впрочем, как видела со стороны Майдин, Таре не было от этого больно. Либо она просто скрывала это.

– Тара-Тигрица, – поправил сам себя Гормир, громко называя новое имя своей жены. Поджавшая губы девушка коротко кивнула, опуская глаза.

Следующие невесты стали фоном – Май не слышала их имен, она просто следила, как они одна за одной выходят, иногда неслышно плача на ходу. Лишь встрепенулась, когда кто-то сжал ее руку – это была Ланара. Майдин заметила ее испуганный взгляд, устремленный на кучку оборотней, и сама обратила туда взор – молодой оборотень с султаном угольно-черных волос, даже высоко закрепленных, спускающихся ниже лопаток доставал свою «судьбу».

– Варра Селена, – позвал Вайрам, ибо больше ни на кого бы Ланара не обратила столько внимания. Услышав имя, Май быстро взглянула на старосту деревни – Селеной звали его дочь, и это уже отразилось на лице мужчины – он испуганно взглянул на кучку сбившихся девушек, как на овечек, ожидающих бойни.

– Здесь! – хрипло откликнулась Ланара, рванув вперед, чтобы опередить настоящую дочь старосты Томаса. Оказавшись вне подруг уже на шаг, она спесь поубавила, но все равно шла вперед. Майдин искоса поглядывала по сторонам, отмечая, что поступок влюбленной девицы шокировал, но никто не окликал ее по имени, желая разрушить ее блеф. Даже сам оборотень, наверняка знавший ее настоящее имя, молчал, удивленно наблюдая за тем, как Ланара идет к нему.

– Селена-Кобылица, – поправил Гормир, приобняв свою кроткую Тару. Май сжала зубы, мысленно ругая подругу на чем свет стоит и не замечая, что последние двое оборотней так же выбирают жен.

– Седрум Майдин! – громко окликнули девушку, из-за чего она испуганно втянула голову в плечи. Несколько секунд потребовалось Май осознать, что это зовут именно её, зовут к уже порядком увеличившейся компании оборотней и их робких суженых.

На негнущихся ногах девушка вышла сначала к старосте, а потом поплелась в сторону ожидающего ее зверочеловека. Чем ближе Майдин подходила, тем больше ее не слушались ноги. Заставляя их двигаться, девушка не знала на чем ей отвлечься. Она лишь видела своего нареченного глупым жребием и больше никого.

Молчаливый оборотень равнодушно наблюдал за приближением Май. Русые волосы его были разделены ото лба на три ряда и заплетены сначала в «колосья», а потом сходились в одном пышном хвосте. Вблизи становилось понятно, что никаких синяков под глазами у молодого мужчины нет, просто такое ощущение складывалось от теней, нашедших там место. Глаза как глаза – бледно-зеленые с серыми крапинками. Прямой нос, тонкие темные губы, широкий лоб и слабовыраженные скулы. Загорелая кожа была украшением сильной фигуры с широкими плечами, накрытыми плетеной рубахой – еще одним пунктом договора деревни и оборотней – последние, являясь в поселение, обязаны были надевать такую одежду – рубашку, сшитую в виде сетки из широких лент кожи, на которую наносились защитные руны. Селяне, по крайней мере, верили, что вышитые символы не дадут оборотням превращаться, да и выделяла одежда своего обладателя за целую улицу.

– Майдин-Волчица, – поправил зверо-человек, как только Май подошла к нему. Тогда-то она и услышала впервые этот приглушенный с хрипотцой голос, подходящий больше взрослому мужчине, нежели юноше, на которого походил сам оборотень.

«Боги, да как так?» – не прекращала думать девушка, чуть не со слезами глядя на мешочек в руках оборотня. От подарка, все-таки помятого, шел слабый травяной запах, хоть мужчина и не шевелил пальцами, от чего сухие травы могли попросту превратиться в пыль. Казалось, его ладонь вообще стала каменной, твердо сохраняя содержимое несжатого кулака.

Май не видела последнюю невесту – она стояла рядом со своим будущим мужем с опущенными глазами и глотала горечь создавшегося положения. Девушка и не представляла, что все ее задумки, даже самые мелкие, будут разом перечеркнуты из ряда вон выходящим событием, которого вовсе не должно было быть. Тем не менее, реальность убивала своей иронией. Кажется, девушка рассчитала все ходы, а повернулось все совсем иначе!

– Выходим через два… нет, через час. Ждать не будем, – более-менее хорошее настроение Гормира словно куда-то делось. Взглянув на свою молодую супругу, он нахмурился и дернул головой. Задыхаясь от несправедливости жребия, Май подняла глаза на оборотня рядом с ней. Тот же все так же излучал спокойствие, лишь недоуменно приподнял брови и скрестил мускулистые руки на груди, мол, нечего время зря терять.

С ходу Майдин взяла быстрый темп шага, глотая слезы и не давая им волю растекаться по щекам. – Рин и Атей! – О них девушка вспомнила какие-то секунды назад, и теперь ее едва не трясло от ужаса новости, которую она принесет своим родственникам. Да это будет равносильно тому, что она объявит им, что решила покончить с собой. Хотя, скорее это больше попахивало убийством, причем исполнитель этого кошмара наяву довольно проворно шел под самым боком новоявленной Волчицы, пусть даже рожденной человеком.

Май практически влетела в дом, незаметно для себя минуя калитку и мощеную досточками дорожку к двери. Очутившись на пороге, она осмотрелась и, найдя сестру и брата практически за тем же занятием, что и оставила, позволила себе глоток воздуха. Майрин и Атей подняли головы, во все глаза смотря на свою сестрицу-наставницу, которая слушала шаги позади, все больше уверяясь в мысли, что за ней топает сама Смерть.

Стоило и детишкам услышать посторонний звук и увидеть вошедшего следом за Май, как они, не отрывая взгляда от мужчины в рубахе-сетке, приоткрыли рты. На их личиках девушка непонимание и удивление. Что до Рин, у нее мелькнуло что-то сравнимое с восторгом. Сам оборотень, попав под крышу, придирчиво осматривался, будто собрался прихватить что-то в качестве сувенира. Увидев сидящих почти на полу ребят, он нахмурился, отчего его мощные плечи опустились. Майдин только искоса взглянула на мужчину, и ей стало страшно, особенно когда зверочеловек шагнул к детям… и присел совсем рядом.

– Привет, малыши. Меня зовут Даяр. Вы с Майдин втроем живете? – опять тот же голос, что и у общинного дома, но на этот раз Май ощутила необычное тепло, разглядывая затылок и хвост русых волос, рассыпавшихся по спине.

– Ага, – кивнул Атей, осматривая гостя и хлопая глазами. – А вы ведь оборотень?

– Верно, я оборотень, – услышав сам вопрос, Майдин снова пробрало от страха того, что этот Даяр разозлится, но в голосе мужчины она этого не заметила. Когда же мужчина обернулся, она вздрогнула. – Собирайся. Времени мало.

Злоба? Нетерпение? Раздражение? Нет, просто констатация факта и совет… до дружеского далеко, но что-то сравнимое с просьбой.

Май не помнила как очутилась в своей комнате, недоуменно разглядывая общий сундук с одеждой. Она мысленно заставляла подойти и выбрать хоть что-то, но разум возвращался к сестре и брату. Разрываясь между долгом перед деревней и чувствами к своим единственным живым родным, Май переминалась на месте, не раз порываясь открыть сундук, но вспоминала, что не слишком там много вещей, в том числе и ее, да и те наверняка пригодятся в свое время Рин.

«Им с Атеем и так досталось, не стоит их лишать и этого,» – подумав так, Майдин вернулась в комнате и не нашла на прежнем месте ни брата, ни сестру. Ни Даяра. Трио заняло кухонный стол, причем сумка, которую до этого Май не заметила у своего необычного жениха, лежала на столешнице, и оборотень что-то выискивал в ней. На свет показался сверток тканого полотна, причем не один – мужчина поочередно показывал содержимое Рин, ответно кивавшей с твердо сжатыми губами, и оставлял их на столе.

– … он сытный. Не налегайте часто. Это можешь в похлебку добавить. Ты ведь умеешь похлебку варить? – глухо пояснял оборотень, закончив пояснения вопросом.

– Угу, – все так же кивала Майрин не сводя глаз с гостя, которому впору было бы потолок попирать, встань он во весь рост.

– Молодец, – выдохнул мужчина. Май, услышав его, вздрогнула от жара, прокатившегося по ней со звуками хриплого голоса. Сдерживая себя, она крепко сжала кулаки.

– Дина, почему ты уходишь с Даяром в его деревню? А как же Лиам? – от самообладания девушки не осталось и следа, стоило нетерпеливому братцу открыть рот, да и к тому же ляпнуть лишнее. Май испуганно взглянула на Даяра, но увидела только его спину – оборотень поправлял теперь пустую сумку как ни в чем ни бывало.

Быстро шагнув к Атею, Майдин крепко обняла сидящего на скамье брата, подтянула к себе Рин и сжала обоих в своих объятиях, силясь запомнить детей такими, какими они были, их лица, запах и тепло – больше она не испытает ничего подобного.

– Так надо, понимаете? Надо и все. Когда подрастете – вы обязательно это поймете, – она присела на краешек скамьи, не отпуская ребят и покачиваясь с ними, будто нянчила. Или пыталась успокоиться сама. Услышав шорох, Май увидела, как оборотень обходит дом и выходит через заднюю дверь, а вскоре – через какие-то минуты, возвращается.

– Пора, – только и бросил он, проходя теперь к другой двери, но остановился около невесты, шаря глазами по полу. – Без вещей?

– Мне с собой ничего не нужно, – на одном дыхании произнесла Майдин, не торопясь выпускать родных из объятий. Она лишь сердито посмотрела на Даяра, сильно сомневаясь в том, что отпущенный час прошел.

– Пора, – повторил оборотень и вышел наружу.

Стиснув сестру и брата, Майдин по очереди поцеловала их в макушки, понимая, что делает это последний раз. Не выдержав горечи, она сжала зубы, чтобы все-таки не разродиться слезами, и еще несколько раз коснулась затылков ребят губами. Дети, еще не до конца осознавая положение дела, цеплялись за нее пальчиками.

– Я вас очень люблю! Берегите друг друга! – глотая ком, застрявший в горле, Май в последний раз поцеловала обоих в виски и, быстро встав, без оглядки бросилась вон. У калитки она догнала неторопливого оборотня и просто пошла следом за ним, чувствуя, как раз за разом в грудь вонзается что-то острое, приносящее дополнительную боль крюком на конце. Единственное, в чем в тот момент Майдин была благодарна Даяру, то, что он прибавил шагу.

Так они и шли – он впереди, она – чуть позади, двигаясь в сторону холмов, откуда лишь на заре показались десять теней. По пути к ним присоединялись другие пары, в редком случае перешептывающиеся, но практически все – держащиеся за руки. За спинами девушек появились узелки с единственным приданным. Май же, посчитавшая это роскошью, теперь завидовала остальным, связавших взятые вещи с памятью о доме, из которого пришлось уйти. И куда уйти! – В лес, к полузверям, чудовищам, – в глушь и тьму…

«Интересно, а как я буду жить? В пещере, в норе или вообще среди деревьев, вечно кутаясь в шкуру, если не прижимаясь к „мужу“, который вскоре утратит человеческий облик?» – как-то отстраненно подумала Майдин. Осторожно подняв глаза на мужчину, она с отвращением подумала о холоде и сырости леса, что появятся с осенними дождями, и с содроганием представила долгие холодные зимы под покрывалом белоснежного снега.

До широкой дороги в поля селения и холмы, поросшие молодыми деревьями, оборотней и их невест провожали жители, вернее говоря, провожали-то как раз девиц. Кто-то давал что-то напоследок – Май видела, как Ланаре кто-то, будто шутя, подарил пару вышитых сапог, хотя теперь она совсем не по привычке надела свои, хоть и похуже. Кто-то из родни прощался теплой одеждой, а кто-то горячей стряпней – не отведать боле любимому дитятку хлеба из родной печи!

В последних отблесках чужого тепла девушка чувствовала себя посторонней, брошенной, из-за чего только ближе подобралась к Даяру, силясь не глядеть ни на кого. Слабо надеясь хоть теперь, в последний раз, увидеть Лиама, она подняла глаза и с надеждой осмотрелась.

Парень, пробираясь через кусающих губы, а кое-где и в голос плачущих, сам шел к ней, хмурый и печальный. Со вздохом Май остановилась, заметив то, что остановился и Даяр.

– Лиам! – все-таки вырвалось у Май. Парень, сокративший расстояние до шага, уже было по привычке потянулся за рукой любимой, но отпрянул, запоздало то ли вспомнив о ее новой роли при виде стоящего рядом оборотня, то ли просто посчитав этот жест провокационным для оборотня. Самым неприятным же оказались молчание и грусть на лице юноши.

– Мы присмотрим за твоей сестрой и братом, – позади Лиама показалась его мать. Сколько себя помнила Май, женщина не очень-то пылала к ней симпатией. Наверное, единственное, что уничтожило ее недоверие к личности девушки – это ее уход и женитьба с нечеловеком. Может, как в сердцах решила девушка, матушка Лиама только радовалась, что злополучная невестка так и останется для ее любимого сына чужой.

– Хорошо, – единственное, что смогла вытянуть из себя Май, слабо кивая в ответ. От печалей ее отвлек оклик Гормира, повысившего голос. В поисках своего нового старосты, девушка повертела головой.

– Можно, – главный оборотень стоял в обнимку со своей невестой и с улыбкой поглядывал по сторонам и на селян. Поймавшие его взгляд зверолюди ухмыльнусь. Даже Даяр дернул уголком губ, потянувшись к вороту сетки-рубахи. За ним это сделали и остальные, и уже через полминуты каждый из женихов стоял обнаженным по пояс и убирал свой кожаный оберег.

«Без рубашки он может…» – догадавшись, что скоро произойдет, Майдин от страха оцепенела, почувствовав, как селяне позади нее волной откатились поближе к деревне. Она оглянулась в поисках Лиама, но заметила изрядный пробел между ней и пришедшими проститься жителями. Повернуть голову обратно ее заставило раздражительное ворчание, переросшее в неприятный хруст и рычание.

Поначалу от увиденного ее замутило – она наблюдала, как облик каждого оборотня быстро и сильно изменялся. Им словно невидимой силой выворачивало конечности, покров – шерсть или перья – росли неровно, клоками, спины прогибались… От ужаса кто-то из невест плакал, кто-то испуганно вскрикнул и заныл. Май саму трясло от вида того, как хвост волос Даяра превращается в серо-бурый загривок громадного волка, голова которого вполне могла соперничать размером с колесом телеги.

– Вайрам! – на счастливый голосок Ланары Май непроизвольно обернулась – ее подруга прижимала к груди голову крупного жеребца, лоснящегося на солнечном свете. Не скрылось от Май и утробное ворчание большой рыжей в бело-черную полосу гривастой кошки, обходящей по кругу Тару и ластящуюся к девице. С клекотом стал раскрывать громадные крылья орел, на задние лапы вставал медведь, вскинул голову прекрасный бык, потягивался барс…

С утробным ворчанием плеча Май коснулось что-то мягкое. Девушка осторожно обернулась, сглатывая от еще не покинувшего страха к внешности своего муженька. Слишком жутким для нее было созерцание создания, называвшегося волком только из-за внешности, а не размера. Бесспорно, каждый из оборотней был жутким по своему, но личным кошмаром Майдин в тот момент был Даяр-зверь, и страх следовало побороть еще в самом корне, в самом начале, – с ним придется жить, поэтому придется смириться с его нечеловеческой натурой.

Давя в себе ужас, Май сначала подняла оброненную оборотнем сумку, а потом поближе подошла к самому монстру. Волк следил за ней, глядя исподлобья. Моргнув, он ткнулся в торбу громадной мордой и слабо приподнял голову.

– Садись… на меня… – прохрипел монстр, неумело цепляя мордой руку Майдин. Сжав зубы, невеста оборотня положила ему ладонь на загривок и с трудом села верхом. Знания по верховой езде, когда-то переданные отцом, не пригодились совсем – волчара был как-никак разумным, да и управлять им не нужно было – едва Май удобно уселась, как полузверь осторожно развернулся на месте, словно показывая, что путь им лежит через холмы в дебри леса к самому подножью гор, и взял с места коротким прыжком. Не вцепись девушка в длинную шерсть, она бы кувырком слетела на землю и наверняка сломала себе что-нибудь по пути.

С рыком вперед помчался тигр, несущий на себе Тару, сбоку переставлял точеные ноги черно-рыжий жеребец, позади взревел еще кто-то. Глотая густую слюну, Май сжалась, боясь на растущей скорости упасть, хотя больше всего ее беспокоили оставленные в деревне сестра с братом – все больше и больше отдаляясь от дома, у нее все сильнее появлялось чувство, что нить, соединяющая с родней, натягивается и вот-вот порвется. Эта нить уже звенела от натяжения, причиняя немало мук.

Невидимая связь лопнула очень громко. Май прижалась к бурой шерсти, согнувшись от нахлынувшей тоски, и попала в тень – отряд оборотней зашел под кроны раскидистых дубов и сильно сбавил скорость. Девушка, почувствовав это, осмелилась поднять глаза и обернулась. – Деревья позади нее сомкнулись, закрывая вид на родную деревню, а с этим и от ее прошлого, пусть не прекрасного, но, по крайней мере, богатого теплом родных мест.

Дальше оборотни шли осторожнее, огибая препятствия в виде поваленных старых гигантов и редкие овраги. Перевертыш-орел уже давно скрылся в облаках и, как подумалось Май, он раньше всех унесет невесту в свое гнездышко. Впрочем, сама по себе стая немного рассредоточилась, – каждый двигался со своей скоростью, без лишней торопливости. Девушке же оставалось только следить за дорогой и думать, думать…

Разговаривать с Даяром, пусть даже перевоплощенным, не было никакого желания, ни сил. Он и сам-то не торопился заводить беседу, монотонно переставляя широкие лапы. Медленно и верно Майдин начинала злиться – страх и шок от случившегося проходил, и их место занимала ярость и гнев несправедливости.

«А было ли справедливо, если бы вместо тебя пошел кто-то другой?» – возразила сама себе Май, пожирая ненавистным взглядом волчьи плечи и видимую часть спины. Вопрос пристыдил девушку – она намеренно желала кому-то собственную судьбу! Вот только ей-то за какие грехи это наказание?

– Меня Даяр звать… – внезапно прохрипел волк, легко перешагивая через большой валун.

– Я знаю, – с запозданием ответила Майдин, поджимая губы. – Вы это уже говорили.

– Не тебе, – уточнил оборотень, глубоко вздыхая. Видимо, говорить в зверином облике было очень трудно. – Твоим сестре и брату.

– Мое имя вы знаете. Майдин, – против собственной воли все-таки пробормотала девушка.

– Будем знакомы, – с новым вздохом произнес зверочеловек и умолк, на этот раз дольше прежнего, а Майдин перевела дух, поправив сумку с рубахой-сетью.

Медленно, но верно наступали сумерки. В лесу это было заметно сильнее, нежели, к примеру, в поле или саду. Сгущались тени, а с ними все ближе и ближе друг к другу подходили нелюди с ношей. Невеста волка быстро это заметила и решила, что те решат устроить ночлег в лесу… или – они уже пришли?

– Привал до утра, – объявил Гормир, первым из своих обернувшийся человеком. Услышавшая его слова Май соскользнула с остановившегося Даяра, стараясь не прислушиваться к звукам за спиной. Не надо было быть семи пядей – «жених» тоже превращался, хрустя суставами и шипя. Вот только когда он успокоился, то тут же шагнул к старосте оборотней.

– Гормир! Я пойду вперед. Не хочу задерживаться, – выпалил он, потирая плечи и морщась. Майдин видела, что другие, обернувшись, стали собирать хворост и готовить место для костра, а кто-то уже что-то жевал.

– Не терпится домой вернуться? – ответно хохотнул мужчина, подмигивая собрату и понимающе ухмыляясь. – Все равно Льзара не догонишь, ну да ладно.

Получив разрешение, Даяр отошел в тень и снова обратился в волка. Но Майдин на этот раз не отворачивалась от жуткой картины. Она прекрасно понимала причину торопливости оборотня – всю свою провизию он оставил детям и не хотел оставаться голодным до самого утра. Впрочем, насколько видела Май, и девушек не обделяли, разделяя с ними скудную походную трапезу.

– Идем, – поторопил новым хрипом нелюдь, коснувшись головой бока девушки. Та не стала возражать – торопливо вернулась на спину и в свете зарождающегося костра нырнула в полумрак.

Ночь очень быстро вошла в свое право. Майдин скоро потеряла огонек лагеря, разбитого оборотнями и просто вглядывалась во тьму. У нее было достаточно времени на мысли об удаляющемся доме. Как там Атей? Как Рин? Наверное, слопали уже все, что им оставили и спят, прижавшись друг к другу. А, может, и не спят, ожидая, что их сестрица пошутила над ними и должна вернуться? Может, в эту ночь Лиам остался с ребятами, чтобы успокоить их теплыми словами?.. – Май заплутала в мечтах и надеждах, что у последних ее родственников все хорошо, и они сейчас не волнуются.

«Боги, пусть со мной случаются их беды – только бы с ними все было хорошо!» – в сердцах взмолилась Май, цепляясь за волчью шкуру, как вдруг ей в лицо дохнуло прохладным ветерком. Деревья начинали редеть, а потом и вовсе исчезли, открывая просторы, слабо освещенные осколками трех лун, прятавшихся за облаками. Но даже три источника не давали достаточно света, чтобы разглядеть все вокруг. По силуэтам Майдин разглядела только пару-тройку холмиков, а когда под лапами оборотня захлюпала вода и когти заскребли по камню – высокое сооружение, заскрипевшее деревянными сводами. Следом показался хиленький заборчик, возведенный явно лишь для галочки, и небольшой дворик, поросший невысокими кустами. Здесь-то волк и остановился.

Несколько секунд Майдин не шевелилась, а потом опустилась на землю. Пока она ехала, тепло волка согревало ее, а тут стоило легенькому ветерку подуть, как девушка продрогла.

– Идем, – Май не заметила, как немногословный Даяр вернул прежний облик. Он прошел вперед, ведя к выросшему из мрака приземистому зданию, толкнул незаметную дверцу и вошел внутрь. Боясь отстать, невеста зверочеловека шагнула следом.

Беспросветный мрак помещения царил какие-то несколько минут, в течение которых продолжался смутно знакомый скрежет и возня. Огонек вспыхнул неожиданно, и почти так же быстро исчез, вернувшись с новыми силами в небольшом очаге прямо посреди просторной комнаты. Языки пламени вырвали из тьмы деревянные стены, множество скамей вдоль стен, большую печь в два яруса и связки чего-то съестного под потолком.

– Вот теперь мы на месте, – Даяр забрал у Май сумку, которую она крепко сжимала в руке, бросил торбу куда-то в угол и, отыскав бадью у двери, жадно напился из нее, черпая воду деревянным ковшом. – Печь топить поздно… Да и ночи теплые. Есть хочешь?

– Нет, – фыркнула Май, тревожно разглядывая комнату, насколько позволял очаг. Она уже успела разглядеть крюк, на который над огнем подвешивали котел, и то, что в помещении очень чисто.

– Хочешь, – возразил Даяр, уходя куда-то в полумрак и возвращаясь с ломтями какого-то пирога в миске. Еду он сунул ей настолько проворно, что Майдин взяла только по инерции. – Ешь.

Немного покопавшись в полумраке, он вышел с подставкой, зажег лучину от очага и, вставив осветитель в подставку, двинулся вглубь комнаты. Огонек осветил широкий деревянный стол, который стал собирать оборотень, доставая с полок различную снедь. – На столешнице появилось масло, окорок, свежие овощи и лепешки. От вида одного пирога Майдин стало плохо – он совсем не походил на то, что вынимала из печи – это был настоящий сдобный каравай с начинкой из лука и жирной рыбы.

Пока девушка разглядывала еду, оборотень занял место за столом, разлив по красивым глиняным стаканам содержимое кувшина и вытащив аккуратные деревянные ложки.

– Ешь давай. Потом комнату покажу. Рассвет скоро, а я выспаться хочу, – скупую фразу Даяр закусил лепешкой с маслом, приложившись к стакану. Пара глотков – и он уже жевал неторопливо, откинув голову и устало дыша, словно совсем недавно совершил тяжелую пробежку. Прислонившись к стене, он снова замолчал, нарезая мясо.

Май же кусок в горло не лез, стоило ей вспомнить в каком положении остались Майрин и Атей, пусть даже рот ее наполнился слюной, а разум требовал хотя бы попробовать.

– Ешь, – в который раз повторил Даяр. И снова – спокойно и ненавязчиво. Невеста оборотня подняла на суженого глаза и встретила его внимательный взгляд. Мужчина тяжело вздохнул и добавил к пирогу кусок окорока. – Все с ними в порядке будет. Они под присмотром. Пора и о себе подумать.

Майдин даже вздрогнула от его слов – он прекрасно понимал ее! Однако, через мгновения она уже была полна скептицизма – не удивительно, что он понял. О ком ей еще думать, как не о брате и сестре? Единственный, кто остается – Лиам, но как раз от него и зависят сейчас первостепенные ей люди.

Невольно согласившись со зверочеловеком, девушка все-таки взялась за еду, с первого же куска чуть не расплакавшись – необычно сытая еда, диковинка, так и просилась в рот, но Май хватило лишь на кусок рыбного пирога и совсем маленькой доли предложенного окорока. – На большее ее живот не соглашался из привычки, что удивило даже Даяра, судя по его приподнявшимся бровям.

Без лишних слов оборотень встал с места и, взяв лучину на подставке, кивком поманил за собой. Майдин осторожно последовала за ним, за почти незаметную дверцу сбоку от печи. Там оказалась комната, но об ее размерах было сложно судить в скупом свете. Оборотень сунул невесте лучину, отойдя в полумрак, и после минуты возни протянул ей шерстяной сверток, отобрав светильник.

– Кровать, – кивнул он куда-то позади девушки. Май обернулась, выхватывая силуэт мебели, и едва успела заметить койку, когда свет сошел на нет – удаляющееся шаги оповестили о том, что перевертыш ушел, да еще и закрыл за собой дверь. На ощупь девица отыскала низкую пушистую перину и, стянув башмаки, в чем была забралась на кровать. Пока привыкали глаза, она расправила оставленное одеяло и завернулась в него, ожидая, что оборотень вернется к ней – она была совсем не маленькая девочка и знала смысл намеков оставшегося в лесу Гормира. Она надеялась, что ненавистный момент близости с нечеловеком оттянется хоть ненадолго. Спустя какое-то время Май начала сомневаться в том, что Даяр намеренно тянет. Вскоре же сомнение перешло в уверенность. – Новоиспеченный муж не придет.

Он не пришел.

Майдин едва могла припомнить когда она так много и долго спала. Проснулась вроде бы не поздно – по ее собственным ощущениям, – и с непривычки почувствовала тянущуюся боль всего тела. Немного кружилась голова, но от приятного тепла это скорее походило на опьянение.

Май гибко потянулась, высоко подняв руки и зажмурившись. Ни одна мысль не посещала ее голову, и именно беззаботность внезапно устрашила своей новизной – от испуга девица распахнула глаза, слишком поздно вспомнив о своем прошлом дне.

Вместо ожидаемого не понять чего, утро встретило ее в просторной комнате с невысоким потолком. Сквозь узкое длинное окно пробивался яркий свет, потому деревянные стены казались бледно-золотыми. Послышались птичьи трели, а к ним добавился монотонный стук откуда-то снаружи через каждые несколько секунд.

Девушка спустила ноги на плетеный коврик и осмотрелась, вдохнув полной грудью – вместо застоявшейся духоты ее коснулась свежесть. Сама комната же, представ перед глазами, заставила своего жителя долго сидеть с открытым ртом – никогда она не видела еще такой роскоши и обстановки, созданной специально для молодой женщины. Хотя, может, когда-то и видела, еще при жизни родителей, но все стало сном, а это было в действительности.

Умывальный столик с начищенным бронзовым зеркалом и низкой резной скамеечкой привлекал яркими гребнями. На нем была еще коробочка с заколками и цветными лентами для волос. В украшенном резьбой сундуке оказалось несколько платьев на самом дне и пара кожаных сапожек. На сундуке хозяин оставил корзину цветной шерсти и несколько пар спиц, отдельно на столике ждали своего часа тонкие нитки с целым набором игл и полотнами для вышивания. Поправляя после себя постель, Май не могла не заметить вышитое покрывало и небольшие гобелены с картинами леса и далекого города в горах.

Даже если бы Майдин бы не пришлось из необходимости продавать вещи матери и отца, она бы едва смогла бы похвастаться и половинным подобным приданным, а тут все было поставлено в меру и к месту. Желая удостовериться, что платье и жилет на меху действительно такие же хорошие как выглядят, Май бережно, как самое хрупкое, что она видела, прощупала материал, а после, обидевшись сама на себя, захлопнула сундук, вернула на место корзинку с нитками. – Ишь, обрадовалась! Атей с Рин и мечтать о таком не смеют…

«А что для них я еще сделать-то могу?» – с тоской сама себе возразила Майдин, сжав ладони на груди. Она – часть договора, и если пойдет против этого, то могут возникнуть неприятности не только у нее, но и у деревни, а если у деревни – то и у родных.

«И что – смириться? Жить с нелюдем ради счастья…» – такое простое решение комом стало в горле и не давало дышать от подступающей горечи. Не согласиться? Да если бы еще знать, что брат с сестрой вырастут достойно и спокойно!..

Мысли прервались вместе с прекратившимся стуком. Осторожно ступая по полу, Май выглянула из комнаты, попав с порога в более-менее знакомую кухню. Та была такая же светлая, как и спальня, только обильно заставленная резной мебелью. Выбеленную печь кто-то игриво раскрасил цветами и красочными завитушками, что казались еще ярче от света, проникающего через распахнутую настежь дверь. Крадучись, Майдин выбралась на порог, через небольшие сени, от неожиданности опустившись на высокий порог.

Просторный двор, окруженный хилым заборчиком, играл утренними лучами солнца, пылающего на безоблачном небе, казавшемся не привычно бледно-фиолетовым, а скорее голубым с лиловыми прожилками там, где его касалась громадная гора, стеной вставшая напротив дома. Неповторимая тень от преграды не закрывала собой спящую до рабочей поры мельницу и недалекую мелкую речку, потерявшуюся среди окатанной гальки, низких кустиков и бело-желтых валунов.

Даяр, одетый в одни лишь широкие штаны, собирал колотые поленья. Совсем рядом имелась колода с вонзенным в нее массивным колуном на фоне целой горы сухих чурок. Заострив внимание на топоре, Май подумалось, что едва ли деревенский кузнец сможет с ним справиться – настолько он глубоко сидел в колоде и казался большим и тяжелым.

– Доброе утро, – поприветствовал оборотень, тихо подошедший – а для Май возникший внезапно перед ней, – с горкой дров в руках. Девушка, над которой перевертыш в тот момент нависал, испуганно отодвинулась в сторону, пропуская мужчину внутрь. Проигнорировав ее молчание, Даяр пригнул голову и юркнул внутрь, вскоре оповестив о своем местонахождении падающими и бьющимися друг о друга дровами где-то в глубине кухни. Вскоре он снова выглянул на свежий воздух, мало обращая внимания на невесту, и взялся за колун, без труда вытащив его и водрузив свежее полено на колоду.

Круглыми от удивления глазами Майдин наблюдала, как оборотень отточенным движением занес над головой топор и лихо опустил его, расколов дерево на две половины. С той же неторопливостью он превратил две части полена в четыре, перегоняя змей мышц.

– У твоего отца красивый дом, – с трудом проговорила Май, глядя, как Даяр скидывает готовые поленья в кучу. Оборотень, помедлив, поднял на нее глаза, сдвинув брови.

– Мой отец живет в доме, который построил сам, – еще один взмах и удар топором, но на этот раз он показался девушке сильнее предыдущего. Она непонимающе тряхнула головой, виновато поджав губы, но ответ получила практически сразу. И от слов оборотня стало как-то неуютно. – Этот дом – мой, потому, что до последнего бревна все сложено моими руками.

«Сам? Один?» – ужаснулась девушка, пораженно взглянув на своего нареченного – он казался ненамного старше Лиама, но по своим похвальным «подвигам» переплевывал всех парней из деревни Майдин! – Новые главы семей получали дом от отцов и дедов, или им чуть ли не деревней помогали строить новый, но чтобы так!

Задумавшись над новым поленом, Даяр неторопливо поставил его на колоду и, оперев колун о землю, положил ладони на рукоять и вздохнул. Из-за того, как перевертыш изменился в лице, Май подумала, что он понял, что напугал и застыдил свою невесту.

– Когда ты станешь моей женой, все здесь будет и твое, – словно в попытке извиниться сказал он, растирая руки. – И дом, и мельница, и сад, и пасека, и прилагающиеся ко всему заботы.

– И это ты тоже все сам сделал? – выдохнула Май, поймав взглядом мельницу с каменным основанием. Многословность оборотня и ей развязала язык. Параллельно продолжая мысль за словом, она представила кроме деревянной вышки, способной обеспечить небольшую деревню мукой, ульи и цветущий весенний сад.

«И все это на нем одном?» – подобное и родиться в голове девушки не могло! Еще вчера она приравнивала оборотня к полудикому охотнику из глухого леса, а он вот оказывается какой! Да не под силу такое и некоторым семьям, а он – совсем один!..

– С мельницей мне друг помог из Техникса, – пожал плечами Даяр, продолжая колоть дрова. – Отец про пчел все объяснил. А разве в этом что-то необычное?

– Ну, вообще-то более чем, – сглотнув, Май заставляла себя разговаривать, пока это было возможным и не смущало ни ее, ни оборотня. – Ты завидный… жених. Наверняка ты мог выбрать себе невесту получше… меня. Да любую, которая понравится! Разве тебе бы посмели отказать?

– Ерунда, – брезгливо поморщился Даяр, поведя плечами. – Невесты сами себе женихов выбирают. А молодь со своим домом… Это дело привычное. Все так живут. Ты просто ничего не понимаешь, – закончив говорить, он только сильнее нахмурился и вернулся за работу.

«Не понимаю?» – обиделась девица, тоже хмурясь. – «С чего бы это девицам самим выбирать? Девушек, даже меня, считают глупыми и слабыми, поэтому женихов им выбирают родители или опекуны. Мне-то про хорошее замужество и думать было бессмысленно – с моим-то приданным – босоногие брат с сестрой и полный клопов дом!»

Решив, что говорить с будущим муженьком больше не о чем, Майдин поднялась с места и зашла внутрь. Организм по праву требовал хоть немного еды, и обнаружил ее – остатки ночной трапезы, оставленные прямо на столе и прикрытые льняным полотенцем. Однако, тем, что осталось, Май не слишком-то поспешила позавтракать – хотелось чего-то горячего и простого, а обделять хозяина – что бы он там ни бурчал – ей совсем не хотелось.

Пробежавшись взглядом, – а кое-где и просто все изучив, – Май решила, что лучше всего будет сварить похлебку – в запасах у Даяра были и кое-какие овощи, и крупа, и копченое мясо, и сухие грибы и ягоды.

«Горсть крупы, луковица и остатки окорока – и вкуснятина будет!» – обрадовалась девушка, начав собирать щепу в очаге – растапливать печь было бессмысленно ради нескольких мисок легкого супа. Огниво, оставленное у печи, помогло добыть искру и разжечь огонь, пустивший дым в дыру дымохода, темным пятном висевшего над очагом.

Даяр вернулся с новой охапкой дров, когда над огнем уже начал греться котел с водой. Ссыпав поленца в ящик сбоку от печи, мужчина некоторое время наблюдал, как девушка найденным ножом чистит луковицу и на доске мелко нарубает копченое мясо. На свежий воздух он вышел довольно быстро, но быстро и вернулся, взявшись за найденное где-то полотенце. Продолжая присматриваться, он через узкий коридор ушел в глубь дома, вернувшись в свежей рубахе.

– Ты что делаешь? – ворчливо поинтересовался он, быстро заплетая хвост волос в единую косу и стягивая волосы у конца лентой кожи. Май, искоса заметившая как тщательно он продолжает вытирать лицо и руки, не решилась, как недавно, на длинные фразы – близкое нахождение с оборотнем тревожило побольше перебрасыванием слов.

– Еду, – в ответ буркнула она, поглядывая, не закипела ли вода и можно ли бросать в нее рассыпчатую и такую жирную крупу. Даяр на это только хмыкнул, неторопливо приблизившись, а потом изменив траекторию – двинулся к полкам за легкими шторками, где девушка отыскала посуду. Рядом с доской Май опустилась еще одна, крупа сменилась на белые бобы, а к одинокой луковице добавилась крупная морковь, несколько картофелин и горшочек сливок. Такое обновление девушка изучила сердитым взглядом – хозяин, ну и ладно, но – мужчина! Почему он ей не позволяет сделать обязанное новым статусом?

– И что ты собрался делать? – на этот раз спрашивала Майдин, оценившая поступок оборотня как недоверие к ней и ее действиям. Перевертыш с искренним удивлением пожал плечами.

– Еду, конечно, – он взялся чистить овощи, раньше невесты отправив вариться бобы и порубленную морковь.

– Не мужское это дело, – возразила девушка, скептически следя за измельчением всего остального. К ее удивлению перевертыш делал все ровно и аккуратно.

– А что, у мужчин и женщин разделение труда? – хмыкнул Даяр, кажется, и не подумав обидеться. Впрочем, как решила Май, он и не умел обижаться – его лицо оставалось спокойным даже без намека на улыбку.

– Может, мне пойти наколоть дров? – вопросом на вопрос продолжала наступать девушка, первой взявшись за ложку, чтобы помешать содержимое котла. Она сомневалась в том, что сможет оторвать колун от земли, но вдолбить простые истины посчитала важным. Даяр же вернулся к небольшой кладовой, начав неизвестные поиски.

– Я уже нарубил дров, – по-детски наивно вздохнул оборотень, доставая маленькую баночку. – Да и тяжело это для тебя все-таки будет.

«А то я сама не знаю!» – мысленно возмутилась Май, не представляя, что могло заставить мужчину отступиться от действий – он продолжал готовить, просто игнорируя намеки. В ступоре вставшая девушка вздрогнула, когда Даяр осторожно забрал у нее ложку. Это оказалось последней каплей – девица беспомощно плюхнулась на лавку, опустив руки на колени. Нескладность мыслей оборотня погрузило ее в пассивную панику – она просто смотрела за работой невольного жениха и чувствовала, что сама и пальцем не может пошевелить. Перевертыш между тем добыл пару плошек, сполоснул их над ведром, то же самое проделал с ложками, протер стол, присмотрел за варевом, достал из кладовой завернутые в полотенца лепешки, а когда сытная похлебка была готова, сам разлил ее по мискам, приправив сливками.

– Держи, – первую готовую порцию он поставил на стол, принявшись нарезать хлеб. Вспомнив о чем-то, он торопливо вышел за дверь, вернувшись со стеблями зелени. Увидев, что Майдин не притронулась к его стряпне, он нахмурился.

– Не нравится? – он дернул уголком губ, заправляя свою порцию сливками и перво-наперво откусывая от ломтя лепешки кусок. Усаживаясь на скамью, он снова внимательно посмотрел на невесту – девушка продолжала без отрыва смотреть на миску, но начинала хмуриться.

– Где я могу… умыться? – через силу пробормотала она, осторожно поднимая глаза на оборотня. И там было на что посмотреть – лицо Даяра вытянулось от удивления, после чего он быстро прожевал кусок, спохватившись.

– Моя вина. Пойдем, все покажу! – быстро встав, он двинулся к двери, поманив за собой.

Снова попав во двор, мужчина повел Май по правую сторону вдоль стены дома. На глаза девушке тут же попался большой навес, умело сложенный из теса, где уже стеной высились нарубленные дрова. По левую руку возник небольшой сруб, к которому вела дорожка, мощенная крупной галькой, судя по цвету, доставленной с ближайшей реки. Дверь в небольшое строение скрывалась за низкой перегородкой, зато прикрыта от возможного дождя козырьком крыши.

– Вода еще должна быть горячей. Если хочешь, то позже можешь искупаться – я достаточно натаскал. У тебя в комнате в сундуке платья есть, но я не знаю подойдет или тебе что по размеру… – Даяр замялся, посматривая на дом.

– Я видела, – кивнула Май, тоже замявшись. Она уже заметила чуть в отдалении более-менее знакомое строение, вид которого был ей приятнее мысли о мытье.

– Хорошо. Я тебя тогда жду, – каждое слово Даяр словно клещами вытаскивал из себя. Однако, закончив, он вернулся в дом очень быстрым шагом, представив девушку самой себе.

Когда Майдин через несколько минут зашла в дом, оборотень задумчиво рассматривал содержимое миски – он не съел и куска, ожидая – как и обещал, хотя, судя по лицу, ему это не очень-то и нравилось. Освежившаяся девушка виновато присела на свое место, взявшись за ложку.

– Еще не остыло, – попыталась улыбнуться она, но вышло как-то не очень удачно – перевертыш пожал плечами, начав, наконец, есть, и заметно оживился.

– Угу, – невнятно согласился Даяр, изучая стол задумчивым взглядом. – День сегодня занятный. Как невесты остальные прибудут, Далиена, моя сестра, придет за тобой. Еще до нашего ухода было решено, что всех женят по прибытию в деревню.

– Так быстро? – безразлично поинтересовалась Май, набирая в ложку бобов с морковкой. Сообщение о скорой церемонии она переваривала медленно. Мысль о том, что уже к вечеру она действительно станет женой сидящего напротив мужчины, была еще более дикой, тревожной и пугающей, нежели даже сам отъезд из родной деревни. Да, она мечтала о совсем другом будущем – быть женой Лиама, обнимать только его, быть и жить рядом с ним, целовать… Ни о каком Даяре на месте Лиама и речи не могло быть! Даже представив, как ее собственные руки уже скоро коснутся этой крепкой шеи, крутых плеч и русых, а совсем не черных, волос, девушку пробрала дрожь. То, что оборотень не видел этого, она посчитала хорошим знаком.

– Как надо, – пожал одним плечом, все-таки подняв глаза на невесту. – Ты не ешь…

Только когда ее прямо ткнули, Майдин поняла, что просто ковырялась в еде. Взглянув на полную ложку, девушка рассмотрела каждый кусочек и боб, после чего, наконец, попробовала еду, начав медленно жевать. И с каждым мгновением ей все больше становилось не по себе.

– Ты что? – Даяр даже привстал с места, в недоумении глядя на закрывшую руками лицо невесту. Торопливо сев рядом с ней, он никак не решался к ней прикоснуться.

Май же плакала, не зная, как унять подступающую тоску. Она успела присмотреться со стороны к дому и мельнице, к саду молодых яблонь и слив и небольшой пасеки, занимающими подножие небольшого холма. Не один год, даже не три понадобились бы чтобы одной парой рук отстроить и возделать такой кусок земли. А сколько трудов стоит поддержать все это! Но ведь Даяр наверняка не столько земледелец и ремесленник, сколько охотник – как большая часть оборотней. Но не это было последней каплей – то же, чем он ее накормил, стало настоящим камнем в огород – Май и подумать не могла, что его еда будет такой вкусной!

– Даяр! – внезапно позвали откуда-то снаружи. Услышав незнакомый голос, Майдин притихла на мгновение, после чего вышла на борьбу с собственным телом – голос был мужской, и пусть даже оборотень и ждал сестру, но если ее заметят в таком состоянии, то наверняка возникнут неприятные вопросы.

– Даяр! – голос приближался, а потом кто-то открыл ведущую во двор дверь и ступил на порог. Это оказался молодой мужчина возраста оборотня-жениха, улыбчивый и темноглазый с черными вьющимися волосами, прихваченными широкой тесьмой на лбу, у затылка и несколько раз по длине опускающегося на спину хвоста. Увидев Майдин, незнакомец широко улыбнулся, показав ряд ровных белоснежных зубов, но этим больше насторожил – по крупным клыкам и потемневшей коже под глазами девушка уже поняла, что перед ней еще один оборотень. Май, успевшая торопливо вытереть слезы, изучала гостя. Смотрел на него и сам хозяин дома.

– Привет, Кьяр. Чего разорался? – спокойно поинтересовался он, наконец-то осторожно коснувшись головы девушки в успокаивающем жесте. От его касания девица чуть вжала голову в плечи, уронив взгляд от оборотня на пороге на миску.

– Отец передал тебе мешок репы. Я оставил его у амбара, – Кьяр с интересом изучил Майдин с ног до головы. – Ты, я тут смотрю, невесту к дому приучаешь?..

– А чего приучать? – хмыкнул Даяр, пересаживаясь на прежнее место и принимаясь за еду. – Майдин, познакомься – это мой брат Кьяр. Кьяр, это Майдин.

– О, она не только личиком миленькая, а еще и имя прелестное! – оборотень с улыбкой ногой пододвинул к себе короткую скамью от стены и присел на нее, сложив руки на коленях. Май, собравшаяся поздороваться, от смущения чуть язык не прикусила. Ее еще никогда так откровенно не разглядывали. Как девчонку – да, постоянно, но как девушку… Исключением, наверное, был разве что только Лиам.

– Ладно тебе смущать ее! – впервые улыбнулся Даяр, заступаясь за невесту и при этом не забывая опустошать свою тарелку. – Есть будешь?

– Нет, не буду, – Кьяр не переставал улыбаться. Май, раз взглянувшая на него и снова опустившая глаза, отметила про себя насколько оборотни похожи друг на друга. Ну, может, волосы разные и овал лица.

– Ну, не будешь – так рассказывай. Готовятся там невест встречать? – Даяр ненадолго встал, чтобы заново наполнить миску. Его брат перестал смотреть на Майдин и пожал плечами.

– Ну, вроде того. С утра печи развели, мешок-два муки в расход уже пустили. У общинного дома все вымели и подправили. Далиена от радости прыгает который день. Ждет – не дождется за твою красавицу взяться и уму-разуму ее научить! – Кьяр снова с улыбкой покосился на Май, подмигнув ей. Девушка вздрогнула, уткнувшись в тарелку и просто слушая оставшуюся часть разговора. Есть вдруг захотелось просто невыносимо, и она была только рада набить рот.

– Ну-ну, – покачал головой Даяр, подливая сливок. Коротко взглянув на Майдин, он снова стал серьезным. – Учить она любит.

– А вот тобой займется Велена, – Кьяр с улыбкой рассматривал потолок.

– А вот это лишнее, – почти в тон возразил ему мужчина, поморщившись.

– Не лишнее, не лишнее! – настоятельно закивал Кьяр, тихонько посмеиваясь. – Пусть ты у нас и красавчик, но лишний раз тебя привести в порядок – только во благо. Порадуй сестрицу!..

– Как скажешь! – обреченно вздохнул Даяр, опустошая уже вторую миску. Майдин под шумок еле-еле доела свою порцию, чувствуя, что еще немного и от одной мысли о еде ее будет мутить. Доев последний кусочек, она тихо, как мышка, отодвинула от себя посуду.

– Я сыт. Ты еще будешь? – Май увидела, как в поле зрения возникла широкая мужская ладонь, взявшая миску, и быстро покачала головой из стороны в сторону. Хриплый голос Даяра она бы не спутала с задорным звонким голосом его брата. – Эх, беда с тобой…

– Я уберу! – девушка проворно перехватила тарелку, быстро вставая с места. На этот раз она почувствовала на себе взгляд Кьяра и, не желая находиться под таким пристальным вниманием, решила просто спрятаться за делом. Да и не стоило было снова отдавать домашнюю заботу Даяру.

– Как скажешь, – неумело согласился оборотень, отходя в сторону.

Май краем глаза заметила, что он наблюдает за ее действиями – и пока она споласкивала над ведром посуду, и как убирала в горшочек остатки похлебки и нарезанный хлеб. Оживился он лишь когда его невеста взялась протирать мытую посуду полотенцем – забрал ведро с помоями и вышел во двор. За ним вышел и Кьяр.

Глухо хлопнула дверь. Майдин обернулась к выходу в сени, но оттуда никто не появился. Закончив с последней ложкой, она выпрямилась, коротко выглянув из окна.

– Уже хозяйничаешь, – неожиданно раздавшийся женский голос со стороны узкого коридора очень напугал Май, но она не издала ни звука, а только смотрела на появившуюся перед ней женщину, держащую в руках кувшин. Не говоря ни слова, она двинулась к столу, оставив там свою ношу. Пока незнакомка проходила мимо Май, та успела приглядеться к ней – русые вьющиеся волосы, густые настолько, что, казалось, будто плетеные шнурки, поддерживающие пару тяжелых кос, вот-вот лопнут под весом прядей. Яркоглазая, с темными оботническими тенями под глазами, она была самое большое на пять-семь лет старше самой Майдин. Острые широкие скулы роднили ее с орлицей, готовой в любой момент растерзать, – хоть руками с тонкими пальцами, хоть словом.

– Готовила, – незнакомка коротко взглянула на потухающий очаг, отставляя кувшин к остаткам вечерней трапезы хозяина и его невесты и накрывая обратно полотенцем. Ее голос не казался грубым, но все равно бил. Коротко, не сильно больно, зато ощутимо. Серо-зеленые глаза прошлись по фигуре Май и остановились на лице. – Н-да… хоть не городская…

«Да что она себе позволяет?» – мысленно возмутилась Май, чувствуя, как язык прилип к небу. Женщина ее пугала своими словами, но больше – стыдила, ковыряясь в ней будто в гнилом яблоке в поисках не только битых боков, но еще и червяка.

– Братик! – счастливый визг под окном заставил обоих взглянуть сначала в окно, а потом на дверь в сени, за которой послышались шаги, а через несколько мгновений оттуда вывалился смеющийся Даяр, несущий на спине девушку чуть помладше Май. Майдин ждала, что подойдет и Кьяр, но тот все не показывался. Девчушка же, увидев Май, шустро соскочила с оборотня, подбежав к его невесте и по струнке вытянувшись перед ней.

– Какая ты хорошенькая! – выпалила девочка, на радостях прикусив нижнюю губу.

Игривость ее настораживала отметинами перевертыша – все теми же тенями под серыми в золотистую крапинку глазами и пусть и не сильно выдающимися, как у более взрослых, клыками. Черные волосы ее не вились как у Кьяра, а больше походили на косу Даяра, будучи похоже заплетены «колосом» в два ряда. Непоседливость не расслабляла – Май на миг показалось, что глаза ребенка вспыхнули желтым огнем, но лишь на какие-то мгновения.

– Далиена, погляди же какая она красивая! Я так рада, что она будет нашей новой сестрой! – поняв, что Далиена – первая гостья, Майдин осознала, что не зря ее побаивалась – старшая сестра есть старшая сестра! Наверное, появись в ином случае у взрослого Атея невеста, она сама бы распекала незнакомую девицу, покусившуюся на любимого братика, не меньше. Впрочем, Майрин прыгала бы как Велена – Даяр и Кьяр не называли иных имен сестер, поэтому Май все еще сомневалась в догадке.

– Ну, да… – как-то сомнительно согласилась старшая из сестер, поджав губы. – Но она все еще не готова идти.

– Дали! – хором вздохнули мужчина и его младшая сестрица.

– Не готова, – упрямо повторила женщина, на минуту выйдя в дальнюю часть дома и заглянув в спальню Май. Пока она ходила, оставшиеся оборотни загадочно улыбались и хихикали, словно разыгрывалась какая-то комедия. Далиена же вернулась с большим полотенцем и одним из платьев, которое Майдин видела в сундуке.

– Идем, – она требовательно кивнула на дверь. – Пора из тебя сделать что-нибудь путное!

Без лишнего звука Май вышла во двор, пойдя в сторону купальни, где до этого только умылась. Далиена тоже ничего не говорила, не отставая от будущей невестки ни на шаг.

На пороге купальни она терпеливо ждала пока девушка снимет обувь и расплетет косу, хотя с каждой секундой только сильнее поджимала губы. Майдин старалась на нее не смотреть, скидывая остальную одежду.

– Давай шустрее! А то скоро будешь холоднее воды! – оборотница сама скинула обувь, подвязала подол легкого кожаного платья с обеих боков, закатала рукава и проворно втолкнула Майдин из предбанной глубже, тут же наполнив один из тазов водой и окунув туда жесткую мочалку.

– Тоща, как жердь! – ворчливо натирая девушку, бормотала женщина. – Худая, щуплая! Как ты Даяру детей-то рожать будешь?

«Никак!» – захотелось выкрикнуть Май, но она прикусила язык. Далиена, да и ее брат лукавили, возмущаясь про воду – та была горячей, а после работы женщины и кожа девушки горела от слишком тщательного мытья от головы до самых пят. После того же, как туда подлили какой-то отвар, стали щипать забытые в делах царапины.

– Кожа почти коричневая, пальцы грубые. Ногти – вообще ужас! – женщина надраивала руки Майдин до кончиков пальцев, то и дело выливая на нее свежую воду. Когда дело дошло до волос, оборотница молча разглядывала и расправляла пряди прежде, чем намочила их и не взбила пенной шапкой с каким-то маслом.

– Хоть волосы приличные. А то от коротких срам один, – Далиена выплеснула сверху на Май целый ушат чистой воды и как куклу завернула в полотенце с головой. Усадив на лавку, сама же стала вытирать, словно малое дитя – волосы, плечи, спину, ноги. Закончив, она получше вытерла волосы, взявшись, наконец, за платье. Оно было простого покроя и из очень тонкой мягкой кожи, опускалось ниже колен и так приятно сидело, что Майдин даже расслабилась.

– Самое маленькое – и – велико! – женщина расправила складки, поправила одежду на плечах и поджала губы. – Ничего, почти не заметно. А через полгода и вообще мало станет – отъешься быстро. Сама себя не узнаешь.

Слышать уже не оценку собственных «достоинств», а что-то уже более похожее на добродушные предположения стало для Майдин приятной новинкой. И все же она ничего не стала говорить, даже когда Далиена, обувшись, вывела ее наружу, и обе пошли обратно.

На прежнем месте Даяра и Велены не оказалось. Впрочем, старшей из сестер не было нужно их присутствие – она все равно направила невестку в ее комнату, посадив на скамейку перед зеркалом. Взявшись за гребни, оборотница выбрала несколько ярких лент.

– Сейчас причешу как следует, и пойдем к общинному дому, – сообщила Далиена, прикасаясь к волосам Май гребнем, да так осторожно, не в пример прежним словам, что у девушки мурашки по телу прошлись.

Расчесав негустые пряди, женщина принялась заплетать волосы. В ход пошли яркие блестящие ленты, помогающие оборотнице в создании чего-то на первый взгляд привычного, но для девушки – немного дикого. Да, Май носила косу, но Далиена тщательно подбирала каждый волосок и вправляла его в цельный локон. Майдин наблюдала за процессом в зеркало, видя, насколько она преображается – шея зрительно вытянулась, а лицо оказалось только белее. Коса разделилась в две, напоминая прыткую Велену, но собранная у затылка пара больше выдавала резкую Далиену.

– Готово, – женщина в последний раз провела гребнем по волосам и отложила его на столик. Переведя дух, она отошла к сундуку, чтобы вынуть из него пару сапог. – Мы можем идти. Обувайся.

– А Даяр? – впервые подала голос Май при старшей из сестер своего нареченного.

– Даяр подойдет позже. Об этом можешь не беспокоиться, – Далиена протянула невестке обувь, все так же терпеливо ожидая пока она, наконец, закончит копаться. Майдин, не смотря на уверения своей будущей золовки, мысленно уже волновалась – она не знала никого из тех, с кем успела с утра познакомиться, множество знакомств ее ожидало в скором будущем, но пока присутствие жениха хоть как-то успокаивало – он ее привел с собой, ему за нее и отдуваться.

Но приходилось быть послушной, а для этого – подняться и выйти через еще не знакомый узкий коридорчик в невиданные ранее сени к другой двери. Попутно девушка заметила более богатое украшение дома – несколько толстых ковриков на полу, резные фигурки на стенах. Но удивило больше всего другое – великолепный топор, вогнанный в толстую притолочную балку чуть сбоку от выхода. Не укрылась от глаз Май и красочная роспись как самого топорища, так и обуха. Правда, последнее не удалось быстро разглядеть – оборотница шла довольно быстро.

Майдин прошла короткий дворик и уже знакомую хилую оградку, ступив на вытоптанную проселочную дорогу, ведущую на холм, с которого уже было видно несколько крыш, но, преодолев подъем, она поняла, что оборотни не устанут ее удивлять снова и снова. – Взору невесты перевертыша открылась долина, приютившая крупную деревню, едва ли на двор меньше ее родной, если не больше. Выделялся общинный дом приземистой крышей, а вокруг него обширно расселились другие дома, судя по размеру пристроек – каждый со своим немалым хозяйством. Май даже с удивлением оглянулась на мельницу Даяра, чтобы привести себя в чувство – снится ли ей это все или на самом деле все происходит? Мельница стояла на месте, доказывая существование и всего остального.

«Мой новый дом – не лес. Мой новый дом – самая настоящая деревня!» – с долей досады подумала девушка, проходя мимо невысоких заборов, позволяющих любоваться соседскими садами, бегающими во дворах курами, утками и гусями. Она видела и хозяев – молодых и не очень, седых стариков и старух, не потерявших статности, но разжившихся седыми волосами в косах. Кто-то работал, кто-то отдыхал после работы, кто-то собирался – по-видимому, хотел поглазеть на церемонию у общинного дома. По крайней мере Май и Далиене махали руками и улыбались, в то время как невесту оборотня не покидало ощущение чего-то недостающего. Зоркий глаз женщины углядел недовольство Майдин.

– Что не так? – фыркнула она, криво ухмыльнувшись.

– Дети. Не слышно и не видно почти никого, – без особого желания отвечать, пробормотала Май. Стоило ли говорить, что она не очень-то уютно чувствовала себя рядом с Далиеной? Орлоподобная же оборотница на этот раз иронично усмехнулась, поставив девушку в замешательство.

– Верно. И дело совсем не в том, что они сейчас где-то играют или заняты делом. Их у нас очень мало, – нахмурившаяся и этим как-то даже постаревшая женщина на этот раз напугала Май, показав свою слабость. Грустный взгляд пробил брешь в стене самой невесты перевертыша. – Поэтому вы и здесь, вы все. И поверь – это как подарок всем нам.

– Не понимаю, – мотнула головой Майдин, вспоминая о том, что деревня оборотней отнюдь не заброшенная – дома все крепки и многочисленны, живности полно во дворах, да и земля не подводит – растения пышут здоровьем, плодовые деревья гнут ветви к земле от богатого урожая – вроде бы все наоборот должно быть.

– Мужчина должен помнить, что он – мужчина. Иначе Зверь внутри забирает его к себе. И мы начинаем вымирать, – женщина поджала губы, сглотнув. – Боги не обделили здоровьем нас, но обделили наших детей. Я знакома с этим не понаслышке, сестрица. Даяр стоит на краю. Твое присутствие не даст ему сделать последний шаг, а род не прервется.

– Почему вы в этом так уверены? – от настолько корыстно-материальных разговоров Майдин стало не по себе. Да с чего она строит такие планы на ее счет, словно собирается разводить породистых лошадей или овец?!

– Все дело в крови Даяра и в тебе самой, – Далиена виновато улыбнулась. – Ты же знаешь почему вы, люди, здесь – в регионе Изгоев, а не в Техниксе, Мифе, Пентакле или Гармонии?

– Их заняли другие расы. Эльфы, гномы, демоны, вампиры, элементали, ангелы, дриады… мы просто слабее их всех. Поэтому мы – изгои, поэтому наши земли по большей части скудны и полны разных чудовищ вроде тех же химеринов.

Что-что, а историю основания государств знают дети возраста Атея. А что там запоминать? – Кто сильнее, тот и прав! И это Май знала прекрасно.

– Не совсем. Все дело в принятии чуждой расе крови. У людей она самая простая – женщина людей от того же демона никогда не принесет ребенка-человека. Только такого же демона, как и его отец. У других рас все зависит от воли случая – в семье демона и эльфийки может появиться и демоненок, и крошечный эльф, и даже какой-нибудь вампиреныш, если прабабка эльфийки была очень «занята» каким-нибудь бледнокожим кровососом. Люди сами ушли, чтобы выжить как род. Кому-то «помогли» остаться, но факт остается фактом – людской род ныне в Изгоях. Потому, что решил жить… Но и это еще не все.

– Нет? – новое Майдин воспринимала с трудом. В то, что ее предки намеренно сбежали из теплых краев, чтобы вкалывать, как проклятые, ей верилось слабо.

– Проклятие Пустых Земель. Слышала о таком? – Далиена остановилась, чтобы вытряхнуть из обуви камешек.

– Угу, – кивнула девушка, заинтригованная необычным продолжением.

Пустые земли – мертвое, громадное пятно на карте страны, заходящее на территорию всех регионов и населенное страшными чудовищами. Мало кто набирается смелости исследовать их, а выбиралось обратно еще меньше. Вот только на его окраинах изредка попадаются разные… люди, драконы, оборотни. Да представители любой расы могут быть среди этих потерявших память или часть памяти! Обычно их подбирают Мусорщики – те, кто разведывают окраины Пустых земель. Они принимают таких потерявшихся и продают на аукционах в виде Кукол, зависимых от Мастера рабов. Обычно Мусорщики сами по себе Куклы каких-нибудь Мастеров, а иногда и Мастера. Как считала Майдин, Куклы-Мастера – само по себе проклятие, обошедшее регион Изгоев. Вот только потерявшихся, оказавшихся людьми, оборотнями или всякими там одержимыми отправляют как раз к Изгоям – нечего слабой расе водиться с высокородными ангело-демоноподобными, портить чистоту Гармонии или мешать прогрессу Техникса. Пусть даже у таких новичков и разные задатки, характеры и возраст, но они похожи друг на друга – очень редко у кого-либо из них появляются свои дети. Вот потомков последних как раз и недолюбливают. Они считаются чуть ли не самым большим проклятием Мира. Мало того, что они владеют очень мощной магией, так ничего хорошего от их появления еще не было – то чума по окрестностям пройдет, то стихия нагрянет негаданно.

«Неужто вымирание деревни – последствие Проклятия Пустой Земли? Или деревня – потомки оборотня с Пустой?..» – Майдин мурашки пробрали от такого подозрения, но она ждала пояснения от женщины.

– Кровь Пустого в нашем роде уходит в землю, род излечивается, но вместе с эти м слабеет. Равные в крови губят сами себя, а сильная кровь – род. Мужчина-человек не примет законов Дома Оборотней, а женщина – только поддержит…

– Поэтому в договоре вы и просили девушек – родившихся, не от Пустых и не Пустых, – закончила за Далиену Майдин. Они уже стояли перед дверьми в Общинный дом, за двустворчатыми дверьми которого уже были слышны голоса. Женщина молча кивнула в знак согласия и вышла вперед, открывая одну из створок двери.

Пару встретили радостными приветствиями и улыбками. Май немного растерялась, видя знакомые лица в непривычной одежде и причудливо заплетенными волосами. К ним-то и отошла Май в ожидании остальных, пока в дверях не появилась знакомая, тут же ринувшаяся к девушке. Ланара, подбежавшая к подруге, крепко ее обняла. Судя по тому, что она была одна, девица уже все и везде неплохо знала.

– Дина! Наконец и ты пришла! – девушка оторвалась от невесты Даяра, позволив себя оглядеть – такое же платье из кожи с вышивкой и ленты в волосах. Вот только было еще что-то. Майдин не могла понять что именно, но ясно чувствовало присутствие «этого».

– Волчица? Невеста Даяра? – поразилась незнакомая девушка с отметинами оборотня. Ланара же восприняла вопрос незнакомки с воодушевлением.

– Как здорово! Вайрам столько про него рассказывал! – глаза этой невесты походили на негаснущий задором огонек.

– Порой мне кажется, что Вайрам радуется свадьбе Даяра больше, чем твой отец, Далиена, – незнакомка облегченно улыбнулась, переводя взгляд с Май на сестру Даяра.

– Сама-то рада за один день стать и падчерицей, и золовкой? – ответная улыбка Далиены была не спокойнее. Заискрившееся глаза оборотницы тепло взглянули на Майдин. – Я ей довольна. Приветливая, сдержанная, хозяйственная. Ровня брату. Будет поактивнее – Даяр взвоет. На радость мне и отцу. А то хоть поленьями кидай в него – ноль реакции…

«Далиена – веселая…» – приветливость и прежняя стервозность женщины испарилась, как и не бывало, а ее характеристика Май шла совершенно противоположно тому, что она говорила до прихода в Общинный дом. Широко распахнув глаза, девушка шокировано глазела на Далиену, не шевелясь, и не находила слов. Все сказанное, принятое от женщины за негатив… было проверкой?

– Майдин! Я так рада, что мы будем жить совсем рядом! Из окна нашего с Вайрамом дома виден ваш с Даяром! И мельница тоже! Оттуда такой красивый вид на гору и лес! – Ланара тискала подругу без перерыва, в то время как Май приходила в себя и отыскивала взглядом остальных невест.

Пока что вместе с ней их было восемь. Девушки сидели на скамейках и переговаривались вполголоса, даже хихикали. Не найти их было даже проблематично – единая круглая комната Дома отлично просматривалась практически с любого уголка, будь таковой в круглой комнате. Майдин заметила и Тару, – не притихшую, а какую-то озадаченную. В ней не было заметно тоски или страха. Скорее удивление.

– Ты представляешь, мы с Тарой породнимся! – Ланара не переставала болтать, обнимая подругу. – Вайрам – сын Гормира, старосты!..

– И что по поводу твоего поступка сказал тебе староста Гормир? – Майдин поглядывала на Тару, не забывая возвращать радостную подругу на землю из ее воздушных замков.

– Он обрадовался даже, – скосив глаза, Май заметила на щеках Ланары проступивший румянец. – Вайрам еще вчера ему все рассказал на привале. Сам-то он меня узнал…

– А чего это с Тарой? Какая-то она странная… – Майдин вернулась к изучению будущей жены старосты, разглядывающей пол с излишней внимательностью.

– Не знаю, – неожиданно для девушки отозвалась подруга. И это – всезнающая Ланара! – Еще вчера она, я слышала, плакала ночью, а утром вот такая стала. Но я не стала ее беспокоить – вдруг опять расплачется?..

Май снова взглянула на Тару и даже вздрогнула от того, как та успела перемениться за какую-то минуту – девушка пристально разглядывала двери в общинный дом, чуть склонив голову набок. Суженая Даяра даже обернулась ко входу, через секунду отпрянув – двери открылись, и внутрь вошли еще две невесты оборотней. Их сопровождали пара женщин из перевертышей и еще две молодые женщины, которые показались Май смутно знакомыми. Пока девушка рассуждала на тему того, не услышала ли их прихода Тара, Ланара снова начала болтовню.

– Это же Анна и Гира! Их выбрали первыми! – Ланара так сильно стиснула ладонь Май, что та забыла про Тару, пораженно разглядывая тех, кто ушел к оборотням раньше них. Не знай их Май раньше, она бы с легкостью приняла обоих за оборотниц. Но тех и так выдавала улыбка без «оскала».

– Надо же, кто-то даже знает меня! – заулыбалась темноволосая Гира. На памяти Май она коротко стригла волосы, но теперь за ее спиной покачивалась толстая коса. Голубые глаза, подведенные оборотническими кругами, заиграли золотистыми крапинками.

– А где Вариша? – Ланара оглянулась на дверь в ожидании третьей жены оборотней, на что вторая, Анна, только засмеялась.

– Дома осталась. Муж не пустил, – хихикнула в кулак приземистая светловолосая женщина.

– Ага. А если бы пустил, то пришлось бы нести. Иначе никак! – поддакнула Далиена, и оборотницы рассмеялись наряду с Анной и Гирой. Девушки, переставшие кучковаться, подтянулись к остальной группе, внимательно прислушиваясь. Сестра Даяра им весело подмигнула. – Ее муженек в ней души не чает – если родится третья дочь, то, наверное, молиться на нее начнет.

«Ну, вот – опять!» – рассерженно нахмурилась Май, слыша хихиканье Ланары под боком. Кто-то из оборотниц постарше поманил невест к скамьям, жестом прося присесть, в то время как две девицы помоложе поставили пару лавочек напротив. К удивлению Майдин, разговор завела Гира, рассматривая ряд девушек с какой-то странной любовью и теплотой.

– Девочки, совсем скоро каждая из вас полноправно войдет в дом своего мужа как хозяйка и хранительница очага. Поначалу все в деревне будет для вас дико, тяжело и чуждо – от работы до таких тонкостей, как традиции и приметы, – женщина с улыбкой покачала головой, глядя по очередности на каждую из невест. – То, что вы – здесь – тоже одна из традиций. Будь вы из оборотней, в общий дом – мужа и ваш – вас бы провожала ваша мать, но вас еще в родной деревне взяли под кров семейства мужа, поэтому с вами их матери, сестры… дочери. Будь вы старшей дочерью, ваш муж сам пришел в дом вашего отца, и это был бы тот, кого бы позвали вы сами, а не тот, кого вам выбрал случай. Но ни один случай больше не разделит вас – пока вы дышите, вы и ваш суженый – одно целое. И уже сейчас они ждут. Каждую из вас.

Слушая эту жену оборотня, Майдин почувствовала, как ее пробирает дрожь. Слова копали глубоко, принося с собой тревогу. Она только представила Даяра, ожидающего снаружи все с тем же выражением… с пустым выражением лица, и девушке становилось страшно. Она поняла, что боится не только жизни рядом с этим нечеловеком, не только то, что ее ожидает и этой, и многими ночами впереди, но и того, что в череде этих еще грядущих дней она будет обязана забыть о том, что оставила ради новой жизни.

– Пойдем, – Май не заметила, как невесты и их сопровождающие разделились. Далиена обняла невестку одной рукой за плечи, потянув на выход. Она только заметила, что Ланара и Тара идут первыми под руку с одной и той же девушкой.

Снова свет и теплый ветер в подступающих сумерках. Майдин вышла на большую площадку, которую уже как-то не слишком оживленно окружил народ. Девушка испугалась снова, но смогла расслабиться – ей показалось, что на них пришли посмотреть как на диковинных зверушек, но их встречали букетами ярких цветов и улыбками. А еще сильно пахло хлебом, словно его пекли или остужали совсем рядом.

Засмотревшись на зрителей, Май вернулась к реальности только когда ее руки потяжелели, а запах хлеба стал невероятно близок. Она увидела, что Далиена вложила ей в руки большое, но довольно легкое блюдо, обернутое полотном вышитого полотенца. Главный рисунок – бегущий волк – горел от свежести вышивки и новизны ниток.

Продолжая идти, Майдин оторвалась от полотна. И от увиденного впереди она едва не споткнулась, если бы Далиена не шла рядом. Скрестивший руки на груди Даяр походил на гору напротив его дома. Спокойный взгляд из-под тяжелых бровей, крутые могучие плечи. Хвост русых волос все того же плетения рассыпался по плечам, а вышитая горловина новехонькой рубахи добавляла ему несколько лет. Позади оборотня с любопытством на Майдин поглядывал стареющий мужчина. Русые прямые волосы с проседью, светлые глаза… А рядом, прижав к груди узкие ладони, на девушку восхищенно смотрела женщина с темными кудрями, время от времени переводя взгляд на Даяра. Рядом с незнакомкой тростником высился Кьяр и попискивала от восторга Велена.

«Семья Даяра?» – у Майдин даже дыхание перехватило, отпустив, когда незнакомые мужчина и женщина встали от нее в каком-то шаге. Девушка даже не заметила, когда блюдо, обернутое полотенцем, перекочевало в правую руку, а левая оказалась в ладони Даяра, обернувшегося к родителям.

– Теперь у меня еще одна дочь, – выдохнул мужчина, осторожно коснувшись лица невестки. Подняв и вторую руку, он потянулся к сыну. Легким движением он придвинул головы молодых супругов, заставив их коснуться друг друга лбами. – Живите дружно, дети. Майдин и Даяр.

«Так тепло…» – горечь, собравшаяся от голоса и вида мужчины, зудила грудь. Странная вина за супружество без искры каких-либо взаимных чувств, за невозможность дать полноценное счастье мужчине рядом с собой и зеркальная обида за свою такую же жизнь.

«Зато Атей и Майрин смогут жить в безопасности, зная, что химерины не подступятся к их дому,» – Май сделала попытку улыбнуться и встретила улыбку кудрявой женщины.

– Живите в согласии и любви, ребята, – она протянула сыну плетеный из бересты короб, который Даяр с легким поклоном принял.

Легонько сжав руку молодой жены, оборотень прижал ее к своему боку. Майдин почувствовала, как он склонился над ней, и подняла на мужчину взгляд.

– Теперь можно вернуться домой, – выражение лица не изменилось, но в глазах проскользнуло облегчение. Не зная, что ответить, Май только кивнула.

Сдвинуться с места без позволения девушка себе не позволила. Все внутри нее вопило о недозволенности девушки и женщины делать что-либо без разрешения мужчины, а тем более – уже – старшего мужчины, своего покровителя. Да и боязно ей это было делать на глазах у стольких незнакомцев.

В этом Майдин помог сам Даяр – отпустив ее руку, он осторожно коснулся ее спины, направляя в нужную сторону. Девушка только глубоко поклонилась родителям оборотня и последовала туда, куда ее тянул ее новоиспеченный муж.

Их никто не провожал, а если кто и встречался по дороге, то приветствовал молодых с пожеланиями. Майдин представляла свою свадьбу совсем не такой. Да, не слишком-то и пышную, но веселую, с гостями и ярким гулянием, какое обычно проводят в деревне в конце осени. Вместо этого она шла одна по дороге в предвечерней тишине вместе с нелюбимым незнакомым мужем.

– Тяжело? – вдруг спросил Даяр, до этого молчавший. Майдин, понявшая, что он хочет узнать о ее ноше, отрицательно замотала головой. Оборотень не стал, видимо, вдаваться в детали и снова замолчал.

– А что там? – Май, уже привыкшая к запаху хлеба, захотела избавиться от тишины – она ее тяготила похуже собственных мыслей.

– Свадебный пирог, – пожав одним плечом, выдохнул молодой мужчина.

– Такой маленький… – под нос буркнула девушка. Она привыкла к свадебным пирогам большим, когда один с легкостью делится между десятком взрослых мужчин, с сытной начинкой и большой кружкой молока или меда.

– Этот пирог только для нас с тобой и больше ни для кого, – добавил оборотень, поправляя короб в руке. Покосившись на свою молодую жену, он буркнул:

– А разве в твоей родной деревне таких не пекут?

– Нет, – Майдин заметила уже знакомый домик в конце ленты дороги и потерялась в своих чувствах – она не знала, радует ли ее появление новой обители или страх просто не вздохнул полной грудью. Когда же они начали спуск с холма, испуг пришел повторно, и Май едва не ныла от нагнетающейся тяжести ожидания.

– А как у вас женятся? – приглушенно поинтересовался Даяр, вглядываясь куда-то вдаль. Май, вспоминая все свадебные торжества, которые она видела практически каждый год, пожала плечами.

– С песнями и танцами. Вся деревня гуляет на общем празднике, никого стороной не обходят. В первый день женихи с невестами идут в священную рощу и там приносят клятвы верности и любви, а потом гуляют вместе со всеми, – Май вспомнились погожие деньки, когда они с сестрой и братом наедались до отвала, а потом она искала каждого из них по всей деревне чтобы идти домой спать. Девушка даже улыбнулась, но на долю секунды, пока не увидела у порога своего нового дома отворившего дверь мужа. Даяр не входил внутрь, а просто стоял и смотрел на нее, замершую на дорожке. Не дожидаясь его слова – все и так было видно – Майдин, пригнув голову, шагнула за порог.

– Теперь это наш с тобой дом, – словно в подтверждение своим действиям услышала девушка. Обернувшись, она увидела, как оборотень прикрывает за собой дверь. Глаза сами собой переползли на застрявший в притолоке топор.

– Что это? – любопытство Майдин пересилило нежелание что-либо говорить. Оборотень же, не горящий желанием отвечать, пошел вперед.

– Оберег, – нехотя буркнул он, и вдруг замер на пороге в кухоньку. – Ой…

Май, еще раз взглянув на «оберег» двинулась за мужем и, увидев его спину, мелкими шажками подошла к нему, осторожно выглянув из-за Даяра.

– Ой… – пораженно вздохнула она. За время ее отсутствия комната сильно преобразилась. Пусть она и до этого сияла чистотой и каждой деталью указывала на домовитость своего единственного хозяина, то и теперь не потеряла этого свойства. Удивляло другое – угол комнаты, что неизменно попадался на глаза с любого входа, кто-то, судя по недоумению Даяра, успел украсить. Стены пестрели от цветочных гирлянд и цветных лент, в то время как стол ломился от разнообразия занимающей его снеди. Там была и цельная зажаренная рыбина, и копченое мясо, и горка свежих хлебцев, и запеченная птица с овощами, и просто отварные овощи и яйца. У стены высокая корзина скромно держала ярко-красные яблочки, а ее соседка – сливы золотистого, розового и густо-синего цветов под бусами из лесных ягод. Заметила Майдин на стене лук со стрелой и небольшой нож, с рукояти которого свисало несколько перьев и комочек меха.

– Что-то не так? – уточнила на всякий случай девушка, поглядывая на не менее удивленного оборотня.

– Ага, – вяло кивнул Даяр, не спуская глаз с такой картины. – Тут прибавилось с моего ухода. Чуть-чуть.

– А обязательно… это? – Май перешла на изучение цветов, обнаружив, что по большей части это луговые и лесные травы.

– Примерно как в твой деревне – клятвы перед богами, – молодой мужчина слабо пожал плечами. – Мы, оборотни, такие «клятвы» не любим. Слова – они пусты. Как ветер. Мы принимаем дело. И это – моя клятва делом, – обернувшись к теперь уже жене, Даяр кивком указал на богатый стол, – клятва, что я смогу обеспечить тебе достойную жизнь. Твоя же клятва – то, что ты вошла в этот дом, как хозяйка, и разделишь первый совместный хлеб, – взгляд оборотня упал на блюдо в руках Майдин, – как близкая подруга.

«Значит, обязательно…» – вздохнула про себя Май, подходя следом за Даяром к столу и ставя на него покрытое полотенцем блюдо. Мужчина, поставивший короб рядом, снял с него легкую крышку, найдя внутри глиняный кувшин, запечатанный восковой пробкой. Распечатав бутыль, оборотень с улыбкой понюхал содержимое.

– Мед. Медовый настой. Обязательный подарок родителей, – отвлекшись от гостинца, оборотень достал с полок пару глиняных стаканов, после чего вынул из короба кувшин и, умело взяв всю ношу в одну руку, второй взял за блюдо с пирогом. – Идем. Посмотришь сад.

Молчаливо кивнув, Майдин пошла вперед, открывая двери перед своим мужем. Уже во дворе девушку повел оборотень, молчаливо поглядывая по сторонам. Они оставили позади купальню и дровяник, следуя по выметенной дорожке из широких коротких досок к ровным рядам тонкоствольных яблонь и слив. Среди деревьев, только подойдя ближе, Май заметила еще строение – небольшую беседку без крыши, но со сводами из четырех деревянных колонн, соединенных арками из ровной плетеной лозы. Не было у беседки и ограждения, но, по крайней мере, уже был наслан пол из струганных досок.

– К зиме, надеюсь, закончу. Все руки никак не доходят, – Даяр со вздохом поставил кувшин, стаканы и пирог на дощатый пол, тяжело, словно старик, опускаясь сам.

«Руки не доходят?» – мысленно поразилась Майдин, разглядывая незаконченное творение оборотня. Деревянные столбы были обтесаны так тонко, что складывалось впечатление, что их ровняли обыкновенным ножом – срезы были короткие, но тонкие, из-за чего издали «промаха» не было видно. Доски же, гладкие и теплые, были в пример ровнее и глаже, поэтому Май, не боясь поймать занозу, опустилась в шаге от мужчины, аккуратно поправляя подол.

– Я сказал что-то забавное? – неожиданный вопрос Даяра застал девушку врасплох.

– Что? – переспросила Майдин, нахмурив брови и быстро подняв на оборотня глаза.

– Ты улыбаешься. Мне показалось, что это из-за моих слов, – пожал плечами мужчина. Для Май стала новостью ее улыбка. Она улыбалась? Отыскивая опору своему поведению, она снова посмотрела на деревянные колонны.

– Странно слышать, что у вас не доходят до чего-то руки, – она уткнулась взглядом в пол лишь бы не смотреть на Даяра. Одно дело было, когда они направлялись в деревню оборотней, другое – хозяйничать в его доме, и совсем уже иное – говорить о том, что думаешь. – Такой большой дом, немаленькое хозяйство… и при этом что-то остается без внимания.

– И такое бывает, – кивнул мужчина, разворачивая полотно полотенца. Он отложил тканевую обертку в сторону, но та заинтересовала Майдин, и девушка взяла вышивку в руки, разглядывая разноцветные нити. Пока Даяр возился с пирогом, его жена гладила рисунок, представляя вышивальщицу. – Кто вышил это полотенце? Далиена? Велена? А, может, их мать?..

– Волк. Это потому, что вы – волк? – Май сложила полотно, чтобы оно не успело помяться, и отыскала взглядом хлеб на тонком деревянном блюде.

– Нет. Потому, что ты – Волчица. Ты – сердце Рода, но ты не оборотень. Поэтому тебя приняли как дочь моей матери, как Волчицу. И каждую из невест – как дочь Рода матери их будущих мужей, – Даяр снова распечатал кувшин и наполнил стаканы, пододвинув один Майдин. – Так как ты – приемыш, то ты можешь взять в мужья сына своей «матери».

– Сложно как-то. А если бы я была оборотнем? – путаница в голове от странных отношений и традиций немного расслабила девушку, заразив любопытством.

– Тогда бы на полотне был символ твоего Рода, – Даяр сдвинул с места блюдо с хлебом, переключив внимание молодой жены на еду. – Ты первая. Бери.

С первого взгляда на пирог Май поняла, что сюрпризы для ее не закончились. Говоря честно, она ожидала увидеть небольшой каравай, пышный и сдобный, но вместо него было довольно необычное блюдо. Да, это был накрытый пирог, но его словно нарочно сделали из трех равных кусков различного теста – один был отрубной, второй пресный из муки явно грубого помола и был еще пышный кусок сдобы. Даяр поделил пирог на сегменты, на каждый из кусков – пополам, просто разломив каждый руками.

– У меня нет Рода, поэтому и нет символа, – решив, что лучше начать с чего попроще, Май взялась за кусок из сероватого теста. На изломе было видно, что его наполнили ягодами и семечками, сделав еще суше, нежели он при желании мог получиться.

– Неправда, – буркнул Даяр, забирая половину куска. – Ты – Майдин Седрум. Была. «Седрум» – твой Род… Отец много читал нам о растениях. Кажется, это означает «кедр»…

– Вот как? – Май недолго разглядывала кусок, прежде, чем откусила от него. Тот действительно оказался суховат, но ягоды как могли притупляли вкус ржаного хлеба. На секунду она представила как бы выглядело полотенце с вышитой на нем веткой кедра. – И на полотенце бы его вышили?

– Только если бы ты была оборотницей. И в таком случае я бы стал называться Седрум Даяром, – оборотень сам попробовал пирог, почти сразу запив его гостинцем из родного дома. Девушка, раньше успевшая пригубить питье, чуть было не подавилась, услышав о таком заявлении.

– Но вы же мужчина! – чуть было не закричала она от возмущения, а на деле просто подняла тон голоса, сильно смутившись от своей несдержанности. Единственное, что могло помочь исправиться – набить рот хлебом.

– Ну, мужчина, – хрипло согласился Даяр, рассматривая оставшийся пирог.

– Мужчины дают женщинам имена своего… Рода, – почувствовав, что краснеет, Май снова опустила глаза.

– Зато женщина выбирает отца своих детей. Какой смысл давать свое имя тем, кто не тобой рожден? – не видящей лица мужа Майдин показалось, что тот рассердился, причем очень сильно.

– Женщина – существо слабое от природы. Ей необходима защита и покровительство, – заученно пробубнила девушка, теперь стараясь побыстрее проглотить пирог, но тот словно нарочно застрял в горле и тяжело проглатывался.

– Детям и старикам тоже они нужны, – голос оборотня смягчился, да и говорить он стал медленнее. – Мужчине достаточно быть рядом, чтобы защитить. Но вот только каждый сильный мужчина обязан жизнью не менее сильной женщине – своей матери.

– Жизнью каждый обязан Богам, позволившим им родиться! – с иронией заметила Майдин, отмечая, что все-таки постепенно первый кусок уменьшается. – И женщина – не Бог!

– А почему тогда им позволено дарить жизнь? Пусть даже через Богов… – Даяр замолк, а его молодая жена, нахмурившись, обдумывала сказанное оборотнем.

«Да что за глупости он мелет?» – рассердилась она, чувствуя, как ломаются ее прежние мнения, втолкованные в деревенской школе, священнослужителями и просто по жизни. По мнению супруга это все были выдумки, намерено принижающие всех женщин рядом с мужчинами, возвеличивая тех до пророков и мессий по искоренению глупости, богохульства и..?

Мысль девушки запнулась в наступившей тишине. Она слышала, как вдали начали стрекотать сверчки, как шелестела листва на окружающих яблонях и сливах, даже как вдали звенела река, но не слышала ни звука от Даяра. Подняв на него глаза, Май глубоко вздохнула, встретив его немигающий внимательный взгляд. Бледно-зеленые очи, походившие на глубокую цветущую воду, блестели. Как только на губы мужчины набрела слабая улыбка, он устремил взор на одну из ближайших яблонь. Только тогда Майдин отпустило оцепенение, и она ощутила на языке привкус меда.

«Мужчина-человек не примет законов Дома Оборотней, а женщина – только поддержит…» – вспомнились Май слова Далиены. Обдумывая это, она покончила с ржаным куском и неторопливо взялась за отрубной, с любопытством разглядывая начинку – кусочки рыбы, зеленый лук и крошечные кусочки поджаренного сала.

«Действительно, какой из наших мужчин позволил бы женщине такое положение?» – мысленно хмыкнула она, довольно зажмурившись от привкуса отрубной краюхи. И чуть было не подавилась повторно – начинка оказалась очень соленой, даже с горчинкой. Стараясь неторопливо запивать еду освежающим напитком, у Майдин появилось ощущение, что откуси она снова от этого куска, и ей попадется комок соли. По крайней мере, будь этот кусок попреснее, для Май он был бы самым вкусным, даже сдобы, которая доставалась ей едва ли только в праздник.

– А как же мужчина? – решила уточнить девушка. Рассказанного ранее не хватало для составления полной картины. Девушки сами выбирают жениха, для любого из которых за норму вещей считается иметь на момент женитьбы собственный дом и прилагающееся к нему заботы. Парни с такими показателями вряд ли будут слабы здоровьем или умом.

– А мужчина обязан доказать, что он достоин, чтобы его имя не забылось потомками, – Даяр уничтожил кусок быстрее и просто сидел и смотрел куда-то в сторону реки, попивая мед и иногда подливая еще и себе, и жене. Майдин не находила что еще сказать, а оборотень просто ушел в свои мысли, видимо, ожидая, когда его супруга возьмется за последнюю долю. Девушка, чувствующая, что уже слишком много съела, с некоторым недовольством поглядывала на остатки, но все-таки взяла последний кусочек, выбрав меньший.