Читать книгу Бессердечный - Татьяна Олеговна Никонова - Страница 3

1

В городе Заречном в тот самый день погода оставляла желать лучшего: сырость и мелко моросящий дождик, тёмное небо похожее на немытое стекло, куполом обволокло город. Ветер был слабым, но это не меняло картину в лучшую сторону. В этом году конец октября вовсе выдался холодным и мокрым.

Вильям и его друзья окончили школу ещё в июне, некоторые из них уже поступили в институт, а Кирилл и сегодняшний именинник – эту возможность упустили. Симон и Дмитрий до сего дня не верили, что их тихоня Вильям, который хочет стать простым учителем истории согласился на поход в бар, что для него непривычно. Как иногда размышлял Кирилл: «Миллион возможностей, куча выбора, но ничего не хочется! Более того – не цепляет даже за душу этот обеспеченный успех в любой профессии, да, даже её огромные плюсы. И что мне теперь на первый попавшийся факультет поступить, ребята? Э, нет!» И потом это сложилось в общепринятую концепцию: они стали иметь всё и не иметь ничего и потерялись в многообразии выбора.

Кирилл стоял на тротуаре вместе с Симоном и Дмитрием и протяжно говорил им, что уговорил Вильяма пойти в бар, но мельком заметил, что друзья не слишком рады, попросту им было всё равно, как если бы их привели на самую скучную лекцию и запретили засыпать. Кирилл попытался их подбодрить: рассказать анекдот или шутку, но позабыл эту идею, посмотрев в эти вялые лица. Наверное, он подумал, что сегодня не хочет быть пессимистом, а его друзья вжились в эту роль уже давно, да и в последнее время, как собираются вместе, ведут себя, будто одолжение делают. На прошлой неделе он пригласил всех погулять – согласились, а когда собрались лица все те же, что и сегодня: недовольные и немного брезгливые. Два месяца назад он гулял с Вильямом, и встретили их, нет бы подойти, поздороваться, а они лыжи навострили в обратном от них направлении.

– Ребят, ребят, что такие грустные сегодня, а? Что-то не припомню, что бы я с утра названивал, будил, надоедал и всё как я люблю. Ну и кто вам настроение испортил? Смотрю на вас и погано становиться, – он отошёл от них с наглым видом недовольства, на всякий случай, чтобы не получить затрещины.

Друзья как раз выражали желание влепить ему по наглой морде, чтобы в конец не раздражал. Симон раздражённо обозвал его клоуном и посоветовал не лезть в их дела и что мог бы и не звать вовсе. Дмитрий бубнил под нос, что Кирилл зря спрашивал их о чём-либо, потому что рядом с порохом с факелом не стоят. И вот тут-то Дмитрий, явно готовился к разговору заранее всё и выдал, в краткой понятной фразе: стало ясно, что они изменились, а Вильям остался таким, каким был всю его жизнь: правильным, скучным и педантичным, им с ним не по пути. Они стояли почти у дома друга, о котором говорили и Кирилл размахнул руками: «Что ты хочешь этим сказать, что-то случилось и я опять не в курсе?». Ему ответили грубо: «Да ничего конкретного не случалось, просто за последнее время Вильям начал нами командовать, пытается переубедить даже в мелочах, что мы поступает не по чести – воруем, дерёмся, и его не любимое – пьём. Святоша воплоти! Кто вообще с его главенством соглашался, мы говорили ему, что каждый что хочет, то и делает, но он этого не понимает – вбил себе в голову, будто мы единая команда с каким-то глупым кодексом» . Дмитрий потупил взгляд и о чём-то задумался, ему явно был неприятен разговор. Кирилл вновь не понял, к чему это клонят друзья, он спросил в том же духе, что же происходит, и получил ещё больше раздражения к своей персоне: «Тебе разжевать и в рот положить? Я-то думал ты не такой глупый». Но Симона вовремя остановил Дмитрий, он отодвинул его от Рыжего и подхватил кирпич разговора. Радостное настроение Кирилла испарилось, как гелий из лёгких. И так получалось, что они с Вильямом хорошие и добрые, помогают всем и каждое действие продумывают, и даже кодекс у них есть какой-то, а раньше были сорвиголова все четверо; но вот такими остались только двое. И это стало причиной, недопонимания и нарастающего конфликта. Кирилл попытался напомнить, что они с пелёнок вместе уживались, а из-за такого пустяка теперь дружба распадётся! А самое неприятное, скреблось в голове Кирилла, то, что Вильям и не подозревает о таком отношении, потому что остался в детстве. Симон и Дмитрий смотрели же с тоской, рано или поздно он всё равно узнает – они намеревались рассказать всё сейчас и как есть, подумали, что такой богатенький ангелочек всё переживёт. Обращаясь к Дмитрию, он почувствовал, что ссора может выйти за рамки слов и превратиться в недовольное разбирательство, и тогда он вскрикнул: «Хоть ты его останови!». Ребята остановились и выслушали его, не без усилий над собой. Всё что он предлагал – это подождать один день, всё равно он уже понял, что разговор планировался давно. Но Симон не внял его просьбе, он сунул руки в карман и с задумчивым видом пошёл к дому Вильяма. И в тот момент Белого начинала грызть совесть, он догнал его у самой ограды, сказал что-то на ухо. Симон остановился, грозно покосился на Кирилла, словно тот уронил кувалду на его новую машину, резко ответил Дмитрию, и они согласно кивнули друг другу.

2

Со знакомым скрипом отварилась дверь дома, вышел темноволосый высокий паренёк, осмотрел двор жёлтыми глазами и подошёл к друзьям. Симон и Дмитрий стояли рядом они были недовольны, но старались скрыть это.

– Всем привет!

– Ну, привет Святоша, – с поддельной улыбкой сказал Симон.

– Шутник, блин, отойди вообще! Привет, Вильям. – Белый ткнул Симона в бок, чтобы тот не наговорил лишнего.

– С Днём Рождения, дружище! – Кирилл обнял его и похлопал по спине. Этого парня радовал каждый день, будь то праздник или нет – он был рад всегда.

3

Было два часа, мелкий дождь пропал, а небо затянулось пудово синим и ветер по-прежнему обдувал мокрым полотном. На окраине города было сегодня громко, играла непристойная музыка, разливалось спиртное, а из кого-то энное дело уже лезло наружу. Темноволосый парень стоял при входе в бар «Красная карточка» и смотрел кошачьими глазами в сторону леса. Ему хотелось от суда поскорее уйти, убежать. За его спиной висел арбалет и колчан, он ждал, когда с друзьями пойдут в лес, пострелять, как и договаривались. Ненадолго вышел и вырвал из бара клочки резкой безвкусной музыки Кирилл и поинтересовался, почему друг такой невесёлый, а узнав причину, сказал, что сейчас они соберутся и пойдут куда обещали. Вильям ожидал, что сейчас проест мозги Симон и настроение не есть хорошее станет ещё «лучше», потом конечно присоединиться Дмитрий и будет как обычно разъяснять сказанное Симоном, что было и так понятно. Получается, что книгу на русском перевели на тот же русский, без каких-либо различий, только воды стало больше.

И Симон устроил взбучку, но в этот раз сдерживался и выбирал слова. Вильям догадался, что подавляет его Белый, и пользуясь случаем, уговорил их пойти в штаб на часик-два: ещё не стемнело, а точнее не было и пяти. Кирилл и Дмитрий замолчали, вид их был омрачён не очень хорошим предчувствием.

4

Четверо парней подошли к сломанному дубу и сели полукругом под ним. Они немного помолчали, пока Кирилл не спросил, чего же они ждут, тогда Вильям достал арбалет и отбросил чехол. Все помнили, что он учил их стрелять, и им нравилось до поры. Тут же Дмитрий отказался участвовать в игре и отпил глоток из бутылки. Из трезвых, на вскидку именинника оказалось трое: Симон, Кирилл и он сам. Дмитрий не упустил шанса выразиться и посвятил всех, что в его тяжёлом портфеле кое-что припрятано и когда всем надоест – он приглашает составить компанию. На это предложение неоднозначно кивнули, толи неодобрительно, толи сожалеюще.

Стреляли все, и в один момент Симону наскучило стрелять без особого азарта, так сказать риска, он предложил пострелять по живой мишени. А выражаясь яснее: кто-то будет держать в руках предмет, в который один из них станет стрелять. Ему возразили, а он не находя в этом ничего плохого начинал злиться, что все идеи Вильяма поддерживают, а его ни одной не воспринимают. Именинник на все уговоры вроде того, что без риска нет наслаждения, и что он трусит, и что занимается стрельбой уже шестой год, а всё одно и то же – не поддавался и пытался объяснить: такая игра приведёт к травмам в лучшем случае, а в худшем к трагедии. Симон подошёл к Вильяму, он стоял неподалёку от болтов, тут же подошёл Кирилл, он отлучился и подойдя не совсем понял о чём речь, конечно, возмутился что отошёл на минуту, а тут уже ссора, и решил вмешаться: «Это несколько минут, а если бы я задержался подольше – вы бы друг друга перестреляли?».

–Ты прав, до этого чуть-чуть не дошло, – Кирилл отвлёк Вильяма, который подошёл к мишени, чтобы вытащить болты. Симон взвинтился ещё больше и предложил свою идею Кириллу, тот не поверил услышанному и переспросил у Вильяма, а он подошёл к ним и посмотрел тоскливым взглядом. Неужели тут нужно что-то объяснять: парень двинулся вот и всё, подумал он. Его взгляд был удивительно понятен. Тут случилось что-то не объяснимое: Кирилл остался в стороне, а Вильям как с цепи сорвался и наскочил на Симона, врезал ему по лицу, будто другого варианта уладить обстановку не видел. Кирилл немного затормозил и позволил развязаться драке. Симон врезал в ответ и посильнее, чем та пощёчина Вильяма, они уже не могли решать спор словами, каждый стоял на своём и хотел вытрясти другого, как пыльный ковёр. Они понимали друг друга без слов, только смотрели бешеными, злыми глазами. Кирилл оттащил Симона от Вильяма, подобрав наиболее удобный момент, всё происходило в тишине, но сил он вложил не мало, чтобы сдержать его. Ребята не хотели успокаиваться и с горящей злобой вырывались, а он крутился, отворачиваясь от Вильяма, пока держал Симона: тот недовольно попытался выскользнуть из захвата, но не смог. Когда Кирилл понял, от кого исходит больше опасности, он придержал Симона покрепче и к тому моменту Вильям уже поуспокоился и не стал больше лезть.

– Я все понятно разжевал?! – Вильям отошёл от них к мишени, что бы продолжить то, от чего его отвлекли. Его раздражала сама мысль стрелять в кого-то, даже, если целью был предмет – промахнуться мог каждый и тут момент назад не вернуть. На какое-то время ситуация стала спокойнее, но Симон не собирался отказываться от идеи, ему хотелось ещё и ещё, а Вильям и Кирилл прекрасно понимали, чем это может закончиться и уже собирались покидать штаб, пока ничего не случилось.

– Кирилл, принеси, пожалуйста, мне чехол, он рядом с Белым, – Вильям наивно полагал, что до друга дошёл запрет вложенный в кулаки и не боялся, что он ослушается.

– Да ладно, уже собираетесь!? Прошёл только час! И всё?

Кажется, он надрался. И почему я не заметил раньше? А сейчас поздно. Да, спиртное действует на каждого по-разному. Надо его успокоить или он наворотит дел. Ничего себе мы настреляли – тринадцать болтов, зараза последние четыре никак не вытаскиваются.

Вильям с силой, что только была, вытаскивал болты, но они настолько прочно застряли в древесине, что его хватки не хватало.

– Симон, успокойся, ты пьян. Вили прав – надо идти, – Кирилл не пошёл к Белому, что-то не пускало, будто вокруг стало настолько неспокойно, настолько зыбко, что он начал бояться без причины.

– Вили … как же! Есть товарищ начальник!

– Смеёшься!?

Вильям опрометчиво стоял к заносчивому другу спиной и выдёргивал злополучные болты, то один, то другой, в надежде, что хоть один из четырёх поддастся его силе.

– Что смеюсь? – он толкнул Кирилла – ДА, СМЕЮСЬ!

–Симон, прекрати этот балаган, мы не будем больше стрелять.

Кирилл так и не принёс чехол и Вильям пошёл за ним сам, он оставил болты в дереве на память, потому что сил их тащить больше не было, а просить помощи у друзей сейчас ему показалось бесполезно. Он взял чехол и уже возвращался, когда за ним поплёлся не совсем трезвый Белый, но он его не заметил – его беспокоило совсем другое. За короткое время Кирилл и Симон не поладили – один пытался переубедить другого, и если один думал, другой хотел зрелища и распоясался в конец. Ему самому стало не понятно, почему он так хочет, ведь и он знал – что идея глупая и опасная. Но непонимание привело его к раздражению: он и смеялся нервно, будто с иронией над всеми, и двигался непривычно – рывками, словно в нём самом шла борьба от неизвестной друзьям обиды. Подбежал именинник и бросил чехол на землю, в один прыжок расцепил двоих и крикнул: «Да сколько можно?». Он стоял посередине и смотрел, то на одного, то на другого и пытался понять, зачем они так поступают. Вильям спокойно попросил их постоять без возни, но сам уже еле сдерживался, чтобы не размести обоих по жжёной траве. Достаточно шумная картина: он стоял спиной в метре от мишени, справа Кирилл, слева Симон, но никто не видел Дмитрия с арбалетом в руках. Он, словно пантера затаился в тени и занимался своими делами: рассматривал оружие и что-то настойчиво туда пихал и не желал вмешиваться в общую суматоху, держался далеко. И Вильям снова повернулся, снова сказал, чтобы не дрались, а в ответ он услышал, что никому его отчётность не сдалась… тогда, он ещё сдержался и попытался вынуть оставшиеся болты – решил попытаться вновь, их здесь оставлять он никак не хотел.

Всё произошло спонтанно, друзья вновь завелись, он ринулся их приструнить, но бешеная рука Симона оттолкнула его, он отлетел и последнее что почувствовал – скользящий удар в правый висок, а за ним острая пронзившая сердце боль. Крик рыжего вырвал всех из пелены дурачества в реальную жизнь, и они застыли всего на миг. Кирилл подошёл к нему, застывшему с закрытыми глазами, губы налились кровью, тело таяло, мгновенно ускользая из мира, он уходил, обмякал, как расплавленный воск со свечи. Кирилл прощупал пульс, действовал он по наитию и вскрикнул: « Жив! Он жив! Вызовите скорую!».      Дмитрий бросил арбалет, всё это время он держал его в руках и не понял, что тоже виновен. Отрезвлённый, он побежал в сторону, где только недавно оставил свой портфель, пока Кирилл пытался докричаться до Симона, что бы он помог ему оттащить друга от дерева, но тот будто обмер.

Тело растворилось, оно невесомо. Я плаваю, но не чувствую воды, её нет. Боль, куда она подевалась, та боль, которая была? Спина, а мне показалось, её проткнули. Так, где же боль? И что потом? Голова заболела очень резко, в неё просочился резкий гнусный звук, как белый шум. Потом он пропал, и я оказался здесь. Но где? «Его нужно снять с болтов. Симон, помоги мне». Кирилл я тебя слышу. Кирилл, что случилось? Кирилл?! Почему я не могу пошевелиться? Я не вижу его. Нет, только не … «НИЧЕГО НЕ ТРОГАЙТЕ, ВЫ МОЖЕТЕ ЕМУ НАВРЕДИТЬ!» Симон, это ты? Правильно, не трогайте меня больше, не хочу, что бы вы меня трогали, уйдите. Уйдите!

5

Трое парней стояли возле полуживого друга, когда вой сирены взорвал тишину они побежали на её зов. Они нечленораздельно попытались объясниться, что случилось, вместе с ними врачи побежали к месту трагедии. Два врача, мягко говоря, впали в шок, когда ребята показали на дерево с пригвождённым человеком, но тут же поняли – времени мало. Они только проверили реакцию зрачка на свет, пульс, да и вовсе признаки жизни, всё важно кого снимать с дерева – трупа или ещё живого человека. Один из них с надеждой и каким-то неясным удивлением сказал: « Гриша, он ещё жив. Ты посмотри на его колотые раны с левой стороны в области грудного отдела», он показал напарнику спину пострадавшего. Григорий выразил даже не удивление – а испуг: «Четыре колотые раны, сердце возможно задето». Пока они осматривали его, ребята почти перестали дышать, они застыли, словно улетели в вакуумный мир. Водитель пригнал машину близко к месту трагедии. Врачам всё же пришлось отпилить деревянные болты и унести его на носилках.

«-Вильям, тебе сегодня восемнадцать! С Днём Рожденья, сынок!– Отец похлопал его по плечу и продолжил, – У меня для тебя есть подарок, он повернулся к гардеробу и с верхней полки достал продолговатый свёрток. Протянул его сыну и улыбнулся, – твои старые болты уже никуда не годятся, и я подумал, что тебе будет приятно пострелять сегодня новыми. Сын аккуратно открыл свёрток: на тёмно-синей ткани лежали деревянные тёмно-коричневые с металлическими наконечниками болты, их было тринадцать…»

Водитель вышел из машины и помог загрузить носилки, закрыл дверь за врачами и обратился к парням: «Оставайтесь здесь. Полиция уже едет». Они узнали друга семьи Вильяма, вот почему они даже не стали оформлять стандартные документы, они просто его опознали, опознали Вильяма.      Машина скрылась из виду, а за ней приехала и полиция.

6

Белые стены, одинаковые коридоры, люди на проходе: кто-то пьян, кто-то трезв и весь в крови. Медсёстры бегают, шныряют, вызывают по очереди, хотя больше пытаются успокоить бедняг, ведь они терпят и ждут, а врач в травматологии один, да и то старый. Мужчина в панике ему только что сообщили, что его сына привезли сюда, он успокаивал жену, которая тихо плакала и держала что-то в руке. Он попытался спросить у пробегавшей мимо медсестры о сыне, но ничего не узнал. Тогда они резким шагом направились в вестибюль, от которого на вид осталось лишь слово, и спросили, не поступал ли к ним восемнадцати летний мальчик Вильям Чёрных, которого опознал водитель скорой помощи. А женщина, как ни в чём не бывало, удивилась странному имени и заинтересовалась, не приезжие ли они. Мужчина опешил, он не знал, жив его сын или нет, и уже резче потребовал ответа. Женщина вздрогнула и спешно посмотрела бумаги, заикаясь ответила, что полчаса назад поступил человек с таким именем –сейчас он в операционной и предложила им подождать в холле. Родители мальчика сели на скамью, отец прижал к себе жену: «Не бойся Лика, всё будет хорошо. Мы ничего пока не знаем. У нас есть надежда…»

7

Парни сидели в тесном кабинете убойного отдела со следователем Кличко Романом Викторовичем. Он не кричал и не угрожал, он просто им объяснял, как поступить лучше и они поддались: рассказали, всё как было до мелких подробностей, они даже плакали. Рассказывал в частности Кирилл, он видел всё напрямую, и не был, по мнению следователя подозреваемым, а свидетелем.

– У нашего друга день рождение. Часа в четыре мы пошли в лес, – начал он.

– В лес!? – Роман Викторович усмехнулся.

– Там наш штаб, что-то типа особого места. Друг занимается стрельбой больше пяти лет и нас немного научил.

8

…Я твой должник Вильям. Ты спас мне жизнь, подумал Александр. – Вильям, зачем ты полез? – Саша, у тебя скоро сын родится. – Ты выкарабкаешься. Ты будешь жить. Нет, не закрывай глаза. Не уходи, дурак.

Александр держал друга на коленях, он истекал кровью и ещё дышал, рука его потянулась к голове и из последних сил притянула её к себе. – Саша, назови сына, как меня,– окровавленная рука плетью бросилась в низ, глаза застыли мертвенным стеклом, но лицо улыбалось, отпустив этот мир, какой-то довольной ухмылкой. – Вили! Нет, нет друг,– Александр тормошил мёртвое тело, он заплакал и обнял друга в последний раз. – Я назову, обязательно назову. Обещаю,– он бережно закрыл глаза и встал.

Родители Вильяма подловили врача, он вышел из операционной с потупленным взглядом, он не готов был, встретится с родителями бедняги сейчас. Для начала уточнил их ли это сын и тихо сказал: «Не хочу вас пугать, но и обнадёживать не стану: ваш сын в критическом состоянии, он без сознания. У него четыре колотые раны в области сердца со стороны спины. Ему повезло, как показал осмотр сердце почти не задето, но состояние близко к коме и возможен риск потери памяти». Ему не нужно было что-то добавлять, отец мальчика опешил и открыл рот, мать, стояла рядом, она завалилась на стул и уставилась в фотографию сына, которую всё время держала в руках – это фото она сделала сегодня, когда поздравляла его с днём рождения на фото он ещё живой, не покалеченный.

После того, как Кирилл вышел из участка он позвонил родителям Вильяма и направился в больницу. Он поздоровался с ними, и зная, что от него потребуют объяснений – сам рассказал и не забыл поинтересоваться, жив ли его друг. Прекрасно зная, что находиться ему здесь будет неприятно: он был виноват в случившемся и родители друга так и считали. Александр Николаевич промолчал и никак не среагировал на сказанное, он был опустошён, как опустошены люди, которые в последние время получали только плохие новости. Его сына чуть не убили: и кто? Его собственные друзья! Что может быть хуже? Только неизвестность. Все за и против говорили о нескором выздоровлении сына. Раньше они были испуганными и потерянными – они говорили, мы не можем больше не знать, а узнав не поверили. И сейчас они притихли как в море, таком же солёном, как слёзы, откатила волна, и наступило затишье, но только затишье, ведь волна вернётся и принесёт всё те же солёные слёзы.

9

После того случая прошла неделя и состояние Вильяма ухудшилось, он так и не очнулся. Лика позвонила Кириллу сразу же, она знала, что он винит себя – Александр злился особенно на то, что всё списали на несчастный случай, а Симон и Дмитрий уехали из города. Он пытался подать в суд и возобновить дело, но Лика отговорила его, еле успокоила и потребовала обещание, что он не покалечит жизнь хотя бы Кириллу.

Все трое встретившись в больнице в ожидание куда более плохих вестей, чем прежде, они сухо поздоровались между собой. Время бежало и скакало, они стояли в белой палате с множеством маленьких проводков, от которых зависела жизнь Вильяма. На кровати с сыном сидели его родители. Рыжеволосый парень стоял у двери, не двигаясь с места, словно между ним и его другом находился невидимый барьер. Лика и Александр вышли, только тогда Кирилл подошёл к другу, поздоровался и попросил прощенья. Он уже выходил из палаты, когда услышал голос не в самой комнате, а как будто у себя в голове: «Дружище, не вини себя». Дверь захлопнулась и побелевший парень, засеменив, испарился из здания. Он отошёл уже далеко, когда понял что узнал голос – это был Вильям, ему стало жутко.

Как же ужасно и холодно здесь. Не могу смотреть, как они приходят сюда поговорить со мной как обычно, но я-то не могу ответить! Я не хочу оставаться здесь. Здесь слишком одиноко, слишком. Здесь всё остановилось. Перед глазами только тот день. Как же забыть, забыть его. Не могу видеть себя, лежащего, как бревно, а жалость людей – мерзкое чувство. Забыть, всё забыть…Не вспоминать ни за что, никогда.

10

Большой дом с разноцветными стёклами сегодня красовался: вокруг пусто, как после апокалипсиса, деревья стали белыми шапочками на тонкой тёмной ножке, всё утопло в снегу. В полдень раздался звонок в ещё спящем доме по улице Заречной восемнадцать. Ярко-белое полотно переливалось и светилось под солнцем – день обещал быть тёплым.

–Лика Чёрных слушает, – женщина лежала в кровати, но спустя несколько секунд, она с визгом вскочила, разбудила мужа и помчалась в ванную. Александр поспешил за женой. – Вили очнулся! Мы срочно едем в больницу, и позвони Кириллу, – она обняла мужа и впервые за долгое время они рассмеялась, а он, не веря ушам, остался стоять на пороге ванной и трусах и халате.

Кошачьи глаза смотрели на врача с изумлённым лицом. Я вернулся, подумал он.

–Поздравляю вас, не многим удавалось выйти из комы спустя такое долгое время.

Молодой парень услышал голос и спросил: «Где я, со мной что-то случилось?». Врач покачал головой и огорчённо ответил:

– С вами произошёл несчастный случай. Вы помните, как вас зовут?

Парень задумался, как будто пытался найти ответ у себя в голове, но не нашёл.

– Я не знаю …

Для Лики и Александра беседа с сыном была незабываема, они единственные кого он помнил, потому что, когда зашёл Кирилл и поздоровался, Вильям опешил и посмотрел на него возмущёнными глазами: «А вы кто?». В тот день Кириллу пришлось оставить друга по просьбе родителей: их сын раздражался, когда они говорили о друзьях и спрашивали, что он вообще помнит, а при виде Кирилла – он разражался ещё больше, его трясло, и глаза становились ненормально злыми. А ведь, они ещё не успели ему рассказать всё про его чудесное исцеление.