Читать книгу Дитя пустоши. Книга вторая. Осколки - Татьяна Осипова - Страница 3

Я открываю глаза, как же больно. Прошло столько времени. Почему я не предчувствовала прихода беды, почему я впала как будто в долгий затяжной, похожий на смерть сон?

Меня зовут Ария. Я вспомнила своё имя. Как же трудно дышать в этом каменном мешке. Память, она покинула меня, ничего не могу вспомнить, только этот мир будто не принадлежит мне. Словно я оказалась на другой планете…

Я захлопнула тетрадь. Её края совсем стали ветхими, и записи местами стёрлись. Теперь я вспомнила, но для этого потребовалось слишком много времени, которое, к сожалению, было упущено. Теперь необходимо собирать силы для того, чтобы всё вернуть. Вернуть и понять, что случилось с миром?

После гибели Сиру и соглашения с людьми о мире я долго жила в пустоши. Сестры угасали. Не сразу. Нет. Случилось так, что неизвестная болезнь заставила их состариться прежде, чем я поняла, что происходит. Искусственный интеллект, создавший их, заложил в генетический код таких, как мы, ген окончания жизненного цикла. Не знаю, почему со мной получилось иначе. Возможно, именно потому изменилась не только моя внешность, но и способности, которых никогда не было у белых тварей, да и люди не имели возможности читать мысли, исцелять раны, управлять погодой. Память. Она возвращается медленно. Особенно после долгого сна. Я много не помню. Как оказалась здесь, хотя бы.

Люди боятся неизвестного. Приняв меня за монстра, заперли в подвале, думая, что я умру от недостатка воды и пищи. Холодно, как же холодно. Эта стужа сделала мысли тягучими, похожими на клей.

Потом я вспоминаю, как несколько человек входят, сжимая оружие. На их лицах страх, а в глазах страдание.

– Вам не стоит меня бояться. Я последняя из белых дев. – Говорю усталым голосом, приготовившись к самому плохому раскладу. Люди непредсказуемые существа.

– Слышь, Димон, она по-нашему говорит. – Первый молодой мужчина с длинными волосами опускает пистолет. Потом смотрит мне в глаза, спрашивает: – Кто ты? Ты не похожа на человека.

– Меня зовут Ария… – так смешно, когда они разбегаются в стороны, стоило мне только встать с брошенного в углу матраса. – Меня не стоит бояться. Я могу помочь, если у вас есть раненые, смогу лечить людей…

– А откуда нам известно, что ты не врёшь? – спрашивает Димон, прищуривая тёмные глаза. – Ты похожа на… монстра, и увидев тебя, многие испугаются.

– Я же не зверь, чтобы выставлять меня на всеобщее обозрение. – Мне был понятен страх людей, но я должна была успокоить их и выяснить, что случилось за последние двадцать лет, почему человечество снова постигло нечто ужасное? Я чувствую это. Неужели кошмарные сны правдивы, а мои видения – взгляд в будущее?

– Свяжите её! – приказывает молодая женщина. Я вытягиваю вперёд сложенные запястьями друг к другу руки. Не хочется, чтобы всё закончилось для меня заточением. Следую покорно за тюремщиками, опустив ниже капюшон. Длинные волосы падают на лоб, скрывая лицо. Почему они снова видят во мне тварь, я ведь выгляжу почти как человек. Почти…

После долгого разговора со старейшиной Снежного города я начинаю понимать, что прошло слишком много времени.

Человечество поднялось на ноги, вернув былую силу. Удивительно быстро восстановив разрушенные города, наладив жизнь и производство. За долгие годы после многочисленных войн и противостояния с машинами люди стали мудрее. Но вирус человеческого бешенства не поддавался пониманию. Живые мертвецы не могли просуществовать так долго.

Я слушаю Вергилия, и его рассказ напоминает исповедь. Слова, что есть пророчество о том, что придёт белая дева и поведёт народ Снежного города к спасению, мне кажутся странными, потому что я не верю в сказки.

– Это началось после десяти лет расцвета. Мы верили, что жизнь вернулась в прежнее русло. Войны закончились, прекратилась вражда, людей изменили годы скитаний, голода и болезней. Откуда точно появилась инфекция, до конца не ясно. За последние десять лет мы снова вернулись в средневековье. Связи практически нет. Восстановленная сеть Интернета прекратила существование. Куда там, электричество не у каждой колонии имеется. Зомби пришли с юга, говорят, из селения Росов Анатомов. Там лаборатория имеется, вот утечка заразы и произошла. Живые мертвецы, зомби, стали появляться то в одном, то в другом городе, заражая население посредством укуса. Поэтому большие города быстро прекратили существование. Люди выжили в глубинке, там, где можно было спрятаться за высокими стенами и хорошим ограждением. Не думали, что зомби доберутся и до нас, однако, как предполагала провидица, они пришли в соседний город, который можно назвать теперь городом мёртвых. Убить их можно только выстрелом в голову, хотя никто не проверял наверняка. Мы стольких перестреляли, однако мертвецов меньше не становится

– Вергилий, можно, я прерву вас. – Я не могла слушать эту историю, обросшую легендами. – И где провидица, которая обо всём рассказывала вам?

– Её уже нет в живых, – тяжело вздохнул в седую бороду Вергилий, – мы читали записи, которые она вела на протяжении трёх лет.

– Я не верю в пророчества и считаю их пережитком прошлого. Мне хотелось бы взглянуть хотя бы на одного заражённого. Возможно, многое стало бы понятнее.

– Это несложно. – Вергилий расцепил сжимающиеся во время разговора пальцы. Ария обратила внимание на его натруженные руки, а изуродованные артритом пальцы походили на крючки. – Ловцы поймают одного, посадят в клетку, но как ты узнаешь?

– Не волнуйтесь, Вергилий, это моя забота. – Не сдержавшись, я улыбнулась, понимая, что вид острых зубов немного обескуражил старейшину. – Есть ли в городе какое-то оборудование медицинского толка?

– Поищем. А что конкретно надо-то?

– По меньшей мере – микроскоп хотя бы, хорошее освещение. Неплохо бы подключить электричество, это бы облегчило поиск. У меня есть несколько вариантов появления вируса, который, по сути, и вирусом может не быть. Поймите, Вергилий, мёртвые не смогут оставаться длительное время на ногах. Нервная система и мозг отвечают за передвижение и манипуляции конечностями. Без правильного функционирования нервной системы мы станем похожи на тряпичные куклы, набитые плотью. Мёртвые подвержены разложению, они не могут переварить пищу, из которой человек получает энергию. Если только рассматривать эту теорию, как версию о человеческом бешенстве, сделавшем большую часть населения плотоядными зомби. Поэтому нужен экземпляр… Какое-то чувство подсказывает, что я смогу найти решение.

Я вздохнула, хотелось добавить, что не первый раз мне приходится спасать человечество. Но я промолчала, потому что в то время я была не одна.

Вспомнились Эльза, Макс, Пётр, вспомнился Сиру.

Сиру, я и не забывала тебя. Мысленно я всегда винила себя, что не смогла совладать с ним. Пусть он быстро вырос, в душе по-прежнему оставаясь ребёнком.

Закрыв глаза, я потёрла пальцами виски, отгоняя мысли о подопечном, который предал меня. Попытки Сиру разрушить хрупкую надежду на воссоединение с людьми не остановили меня. Сёстры поняли и не осудили моё желание покончить с властью машин. Они услышали меня, хоть опасались людей. Ненависть сложнее искоренить и обратить в любовь. Терпимость. Её проще сохранить, как худой мир вместо войны. Она стала промежутком между желанием уничтожить и отдать жизнь.

Жителей города, понимающих необходимость сотрудничества с последней из белых дев, оказалось мало. Неожиданно было бы обратное. Большинство погрязли в суевериях и мыслях о каком-то пророчестве, и о том, что зомби – это наказание Человечеству.

Вергилий, старейшина белых людей Снежного города, оказался человеком мудрым и рассудительным. Возможно, поэтому он прислушался ко мне и попросил только об одном – не покидать стен его жилища, чтобы не привлекать к себе ненужного и подчас опасного внимания.

Я согласилась. Это была хоть и не полная, но всё-таки свобода. Ближайшие соратники Вергилия обходили меня стороной. Если не боялись, то держались настороже. Ситуацию помог исправить случай, когда ко мне обратилась женщина. Я помнила её, это она велела связать мне руки, выводя из подвала.

– У тебя что-то случилось? – спросила я, взяв её за руку. На удивление, она не попыталась вырваться, я видела, что ей нужна помощь. Женщина с растрёпанными русыми волосами смотрела с надеждой и даже уверенностью, что я способна совершить чудо. – Оксана, твоего мальчика укусил заражённый?

Она кивнула, не спрашивая, откуда мне известно её имя, я услышала его, прочитав мысли женщины, посмотрев в покрасневшие от слёз глаза.

– Отведи меня к сыну, я попытаюсь помочь.

На самом деле я не была уверена, что у меня получится, и надеялась, что сила, спящая внутри все эти годы, не имевшая возможности растратиться, окрепла и умножилась. Я очень надеялась на это.

Снег под ногами, он истоптан в скользкую дорожку. Ветра нет, и снежинки падают медленно. Я впервые вижу их, но откуда-то знаю, что это такое. Или позабыла об этом?

Оксана продолжает сжимать мне руку, буквально тащит за собой, не думая, что я могу поскользнуться и упасть. Понимаю, почему она так спешит. Инфекция уже начала свой путь по клеткам мальчика. Разве я могу что-то исправить? Разве мне это под силу?!

В комнате натоплено, маленький человеческий мир – утварь на столе, самодельные игрушки на полу и в сложенных у стены коробках с вещами.

Мальчик лежит на диване, его лицо покрыто капельками пота и пятнами. Ничего не говоря, я прикасаюсь ко лбу ребёнка, чувствуя, какая у него высокая температура.

– Во-первых, надо сбить температуру! Вынесите его на холод! – командую я, и тут же отвечаю на немой вопрос матери: – Уж поверьте, простуду вылечить проще.

Мальчик в сознании, оно теплится, похожее на догорающий костёр. Маленькая надежда на спасение, хотя я давно не верю в чудеса, она дремлет, как бабочка в коконе, свитом гусеницей.

Его вытаскивают на улицу, раздетого, в трусах, и после моего приказа окунают в сугроб. Начинает собираться толпа горожан. Мне нужно сделать всё, чтобы мальчика не постигла участь отца. Я держу мальчугана за руку, видя, что случилось с ним в лесу. Осматриваю оцарапанное колено, оно опухло и покрылось багровыми пятнами на месте повреждения.

Люди говорят, спорят, кричат.

Я пытаюсь не слушать их, отключаюсь от мира, в котором нахожусь, и окунаюсь в сознание заражённого смертельной инфекцией мальчика. Ему лет десять, не больше. Возможно, он даже младше. Мать взяла его с собой, потому что некому было присмотреть за ним.

Зомби появляются внезапно. Утопая в глубоком снегу, они приближаются. С другой стороны бежит мать, прицеливается и стреляет в одного. Тварь падает и пытается схватить мальчика. Юра прыгает в сторону… Его зовут Юра, я шепчу про себя имя заражённого. Потом из-под снега на ребёнка набрасывается другой монстр. Я слышу, как бьётся сердце мальчика, чувствую его запах и страх, расползающийся по венам. Я смотрю глубже, моё сознание сливается с памятью мальчишки. Зомби царапает Юру, его крик заставляет меня вздрогнуть, он стонет, а слёзы брызжут из глаз. Кровь дразнит монстра. Оксана делает выстрел, а потом, когда с мертвецами покончено, хватает сына и бежит к снегоходу. Она не знает, что делать, но спешит вернуться в город. Я ощущаю её волнение, её страх и слёзы, заливающие лицо. Возвращаюсь к мальчику, провожу руками по месту повреждения и вижу странное дело: микроскопические невидимые глазу механизмы, которые выстраиваются в ряд, пытаясь подчинить себе организм мальчика на клеточном уровне. Тут и микроскоп не нужен!

Это дети Матери – отпрыски машин. Они хотели поработить мир. Неужели! У меня возникает смутная догадка – это новый виток истребления с помощью умных машин. Только теперь они не огромные механизмы, сейчас это нано-роботы!

Нет времени на страх. Мне известно, из какого я вылеплена теста, и теперь надо попробовать сделать кое-что.

– Нож! – требую я, не отрывая взгляда от раны. Красная от волнения Оксана протягивает мне требуемое, закрывает лицо руками, видя, как я разрезаю руку, давая своей крови попасть внутрь царапин на колене её сына.

Я продукт высоких технологий. Если вы не забыли, меня создали машины, и в моей крови есть похожие нано-роботы. Именно поэтому белые девы быстро справлялись с тяжёлыми и подчас смертельными для человека повреждениями.

Кровь передаёт информацию. Я вижу, как нано-роботы, оказавшиеся в крови мальчика, работают неправильно. Они перекраивают гены, что уже создала природа, и восстанавливают организм, даже когда тот мёртв.

Помню, люди говорили, что у каждого человека есть душа. Когда он умирает, душа покидает тело, а нано-роботы продолжают перестраивать и кроить его по собственному жуткому сценарию, превращая нового хозяина в смердящий сосуд без души.

Неожиданный эффект моей крови удивляет. Эти механические малыши оказались сильнее, они переваривают чужеродных агентов, растворяясь после выполненной работы. Самоуничтожаются, так как кровь у людей другая, и она не несёт информацию для продолжения влияния моих нано-роботов.

– Несите ребёнка в дом! – Я поднимаюсь с колен. Удивляюсь собственной сообразительности и смелости. Улыбаюсь, понимая, что живые мертвецы в понимании людей действительно казались чем-то сверхъестественным. Только вопрос, откуда нано-кровь попала к людям, которые стали заражёнными, меня не оставлял в покое.

– Он открыл глаза! – Слышу радостный крик матери.

– Смотрите, он пришёл в себя!

– А если он обратится в зомби?

Я вхожу в дом Оксаны. Небольшая квартира на первом этаже двухэтажного дома пахнет любовью и теплом. Юра смотрит на меня и улыбается, Оксана снова плачет. Странные люди, рассуждаю я про себя, когда им не только плохо, но и хорошо, они плачут.

– Мальчик здоров. Сообщи Вергилию, что мне необходим материал для исследований. Главное, я выяснила, что вызывает болезнь.

Оксана и остальные люди, находящиеся около мальчика, с мольбой смотрят в мою сторону. Оксана поднимается, идёт ко мне и просит прощения за грубость. Она говорит, что люди боялись, приняв незнакомку с пугающей внешностью за мутанта, способного навредить городу.

– Люди всегда ненавидят или боятся того, кто не похож на них, – уронила я и направилась к двери.

– Спасибо тебе! – крикнула Оксана. Она не знала моего имени. Мне было достаточно знать, как зовут её.

Ни к чему ненужные слёзы, объятия и признания. Сейчас мне это было нужно меньше всего. Я вспомнила себя прежнюю, где-то доверчивую или слишком бескомпромиссную.

В памяти всплыло, что мы делали с людьми. Сейчас это кажется ненастоящим, чужим сном.

Я вернулась в дом Вергилия, видя, как люди смотрят на меня. Теперь это был взгляд, которым взирают на бога. Однако я не желаю быть мессией, я просто хочу, чтобы меня оставили в покое. Здесь никто не был мне дорог. Что стало с моими друзьями, живы ли они?

В комнате царит полумрак. Мне не нужен свет. Я зажигаю свечи только для того, чтобы быть похожей на людей. Зачем мне это? Возможно, я всегда стыдилась того, что не человек. Сейчас я меньше всего похожа на белую деву, но и не стала, как человек. От моих соплеменников ничего не осталось, но и среди людей своей я не стану. Меня это не расстраивало. Мне хотелось уединения, как я жила раньше, спустя несколько лет после смерти сестёр.

Задуваю свечи, ложусь на кровать. Очень даже ничего, учитывая несколько месяцев, проведённых на матрасе в сыром подвале.

Сон приходит, но так медленно. Мне снится повзрослевший Макс, который плачет над умирающей матерью. Лицо Эльзы перекошено гримасой ярости. Седые волосы спутаны. Она умирает на руках сына, стучит зубами, пытаясь укусить его. Как больно видеть Эльзу такой. Макс гладит её по связанным рукам, слёзы стекают по давно не бритым щекам. Я так скучаю, Макс. Я так хочу встретиться с тобой. Пётр погиб ещё до начала эпидемии, я знала об этом, но Эльза, как мне жаль тебя.

*****

– Вот скажи, откуда она взялась? – Димон подбросил в печку полено. – Ну и что, если она лечить может и сына Оксанкиного спасла. Знаю, раньше таких как она называли белыми тварями. Они столько людей выкосили на юге. Хорошо хоть до нас не добрались.

Вадим налил в большую чашку травяного отвара, сделал небольшой глоток, чувствуя, как внутри разливается тепло. Поёжился. Сегодня холодно, как никогда.

– Мы нашли её в горах, в пещере, спящую. И она не похожа на монстра. Вергилий рассказывал, что она последняя из белых тварей, и то, что она особенная.

– Брось, Вадик, если её не трогают зомбаки, значит она, как падшие, которые только с виду похожи на нормальных людей. Я б не доверил ей своего ребенка.

– Я не в курсе, что у тебя есть дети, – рассмеялся Вадим, поставив чашку на печку, чтобы не остыл отвар. – Она может помочь излечить эту заразу.

– Теперь приходится педали целыми днями крутить для динамо-машины, тоже мне работу придумали, свет ей, видите ли, нужен.

Димон откусил кусок хлеба, злясь и не понимая, почему друг не поддерживает его. Почему он защищает странную женщину с такими жуткими глазами и кожей, как у мертвеца.

– Сегодня собрание, и она будет вещать. – Димон быстро работал челюстями, откусывая от хлеба кусок за куском, запивая отваром. – Явка обязательна. Ты это слышал, как тебе? У нас что, военный режим?!

– Успокойся, брат, дисциплина всегда на пользу колонии. Ты лучше расскажи, как обстановочка в лесу, зомбаки шастают?

Димон обрадовался, что разговор перешёл на другую тему. Не хотелось ссориться с Вадиком. Рассказал, что в этот раз поход за дровами окончился без серьёзных происшествий.

– Снега намело столько, что без снегохода не представляю, как добирались бы обратно. Пришлось пошуметь спиртопилой, вот шатуны и вылезли. Столько лет мы их мочим, а они снова лезут и лезут, суки. Знаешь, я тут недавно одного встретил, помню, ещё месяц назад снёс ему башку из дробовика, а тут оно появляется из-за кустов.

– Кто?

– Вадёк, ну кто, ё-моё, мертвяк, которого накануне замочил!

– Может, ты ошибся? – спросил Вадим.

– Нет. Ни фига не ошибся, Вадь, только если это близнец того ходячего трупа.

– А может, и близнец, – пожал плечами Вадим. – Скольких положили?

– Пятерых тварей. Потом лес попилили, сложили всё и поехали. Знаешь, привыкли ко всему. Это старожилы жалуются, боятся. Они жили в мирное время, когда были все блага для жизни, даже Интернет.

– Интернет фигня, это для ленивых, – махнул рукой Вадик.

– Да брось. Зато общаться можно со всеми, кто за тысячу километров от тебя.

– Что ты там, много наобщался? Это все развлекалово, хорошо хоть наладили производство. Говорят, жаль, бензина уже нет. Его из нефти делали в прежние времена, теперь гоним спирт для техники, хорошо старики молодых успели обучить механике и всяким наукам. А ты про Интернет. Помню, как вечно не хотел в школу ходить.

– Ну, да, – довольно улыбнулся Димон. – Мама потом за уши таскала, когда к нам домой учитель приходил жаловаться. – Он рассмеялся, весёлые воспоминания детства, как и тепло от печки, и горячий отвар, подняли настроение. – Знаешь, говорят, в некоторых городах вообще детей некому учить. Вот это плохо. Хорошо ещё читать умеют, писать, цифры складывать, а что-то большее уже недоступно.

– Если бы не война с зомби, всё было бы хорошо. Наверное, так и было бы. – Вадик допил отвар, ополоснул чашку и поставил на полку, посмотрев на часы. Сейчас не у каждого имелась такая редкость. Новые часы быстро выходили из строя, не хватало опыта в подборке механизмов или каких-то знаний.

По-настоящему хорошие часы делали белые люди из колонии Металлистов. Они обосновали город вокруг старого литейного завода и поставляли любые металлоизделия по всей стране. Жили металлисты неплохо, много оружия у них имелось в запасниках. Руду добывали, как – никто толком не знал. Говорили, что они каким-то секретом пользуются, но ничто не выходило из-за высоких стен Металлистов.

Красные с Фермы привозили им мясо на консервы в хорошие годы, как и Серые Рыбаки тоже из-за гор. Со временем красные «воскресили» заброшенный консервный завод. Он располагался вдалеке от троп мертвецов, и поэтому работа по восстановлению двигалась быстро. До холодов успели возвести стены, «колючку» натянуть, вышки поставить. А потом уже занялись обустройством колонии, куда переселилась половина красных из городка.

На Ферме места уже не хватало для всех, вот и решили «убить двух зайцев», и город расширить, и производство возобновить.

Димон натянул шапку до бровей, обмотал вязаным шарфом горло, выходя из теплого дома в метель, которая разыгралась не на шутку. Вадим, выскочив за ним, потянул друга за собой:

– Идём. На собрании будут печенья. Девочки обещали испечь!

– Уговорил, я вот только из-за печенья и пошёл, – буркнул Димон. – Смотри, сектанты Байки прикатили! – Он ткнул пальцем в двух крупногабаритных мужчин, проехавших по накатанной дороге между домами. Снегоходы сектантов Байков всегда отличались некой вычурностью – украшения из шипов, черепов и религиозных символов. Они были, как регалии в армии, чтобы сразу стало ясно, кто перед тобой, простой байк или сектант высокого ранга.

– Привет, мужики! – крикнул подбежавший Лерка Хлам, невысокий коренастый парень лет двадцати пяти. – Чё у нас, сектанты приехали? Освещать или просвещать будут нас?

– Ага, – кивнул Димон, – окроплять святой водичкой!

– Мальчики, прибавьте ходу! – прикрикнула Светка, соседка Вадика. – Опаздывать нельзя!

– Может, расстреляють? – саркастически усмехнувшись, спросил Димон, поправляя длинную чёлку, вылезшую из-под шапки. Светка фыркнула и, обогнав парней, ускорила шаг, бросив на ходу:

– Каким был, таким и остался, придурок!

– Надо же, меня Светочка обидела, – противно пропищал Димон, получив от Вадима по макушке.

– Иди давай!

– Да брось, Вадь, – буркнул Димон. – Строит из себя умную, знаю, что она за…

– Не стоит, – прервал его Лерка. – От баб одни заботы. Но и без них никуда. Слушай, у меня тут одна вещица появилась, как раз для спиртовара твоего подойдёт.

– Потом зайду, после собрания, – бросил Вадим, не хотел при Димке вести разговор. Сюрприз хотел сделать ему, тем более в связи с последними событиями голова занята только думами о странной женщине, похожей на инопланетянку.

За разговором и не заметили, как подошли к клубу. Здание почти не пострадало после войны, да и атака зомби не затронула эту часть Снежного города.

Электрические люстры под потолком Вергилий предложил заменить огромными канделябрами с подсвечниками. Свечи зажигали с помощью длинной нити, пропитанной спиртом, конец которой свисал почти до пола. Фитили свечек были соединены горючей нитью наподобие бикфордова шнура, чтобы облегчить задачу ответственному за освещение. Полное освещение в зале собраний производили редко, не чаще одного раза в месяц, на собрании о планах на будущий месяц. Вергилий считал ежемесячные собрания залогом процветания колонии, и большинство жителей поддерживали его.

Свечи отливались из соевого воска. А сою выращивали в Росах Анатомах и в Морском Перевале, хотя после нашествия бродячих зомби она подскочила в цене. Южный регион был больше всего заражён тварями, и доставку осуществлять стало сложнее.

В последние несколько лет сою начали выращивать в Пивзаводе и Зоне, но соя была у них мелкая, и качество страдало. Довольствовались старыми запасами, переплавляли огарки, а потом снова искали пути доставки. Так всегда.

Зимой, когда ночи становились длиннее, свечи горели, и люди пытались экономить. Кто-то предложил пустить в ход китовый жир, который начали добывать жители из Серых Рыбаков. Однако промышленное производство находилось в упадке, что делало его невыгодным для пропитания быстрорастущего городка, если говорить о Серых Рыбаках. Рядом с Финскими Болотами орудовали банды падших, и финны, как называли себя жители, специально добавив вторую букву «н» в названии, опасались перевозить большие партии жира. Сотрудничая с Зелёными Сектантами, они могли заниматься перевозкой, но либо не хватало желания, либо они были слишком трусливыми, чтобы продолжать торговлю. Финские Болота оставался самым закрытым городом. Даже Росы Анатомы и Морской Перевал оказывали содействие содружеству серых, белых, зелёных и красных, хотя «за глаза» их считали рассадником Человеческого Бешенства.

Несмотря ни на что, Человечество снова пыталось выживать.

Зал был заполнен до отказа, здесь помещалось около двух тысяч человек, но на самом деле набилось раза в два больше. Люди расположились в проходах на лестницах. Женщины держали на руках детей. Мужчины усаживали на колени жён, девушек, матерей. На задних рядах умудрились положить доски на спинки кресел, сделав дополнительный ряд. Правда, сидели, свесив ноги на плечи соседей, сидящих ниже, которые не протестовали, а внимали каждому слову Вергилия.

Его голос был слышен отвратительно, поэтому он призывал к всеобщему спокойствию, приложив руки ко рту на манер воронки.

Когда голоса стихли, и в помещении повисла долгожданная тишина, Вергилий поблагодарил присутствующих, рассказывая о причине, по которой собрал всех, кто смог поместиться в этом зале.

– Тех, кого не вместил клуб, прошу заранее простить меня, но думаю, они узнают обо всём из свежего выпуска «Вестника Снежного города».

Главный редактор «Вестника», Алекс, молодой мужчина плотного телосложения, поднял руку и, кивнув, поклонился Вергилию.

– Проходи на сцену, Алексей, для тебя есть работа, – махнул ему Вергилий. – Помощников бери!

Алекс, улыбаясь, протискивался сквозь толпу сидящих, выхватывая взглядом коллег: Нюту, Рекса и Павлина, которого на самом деле звали Павел.

Усевшись за столом, редакционная коллегия раскрыла тетради, сделанные специально для письменных целей. Производство бумаги в последние десять лет стало сложным, её делали кустарным методом в нескольких городах, где осталось старое оборудование. От многих ингредиентов пришлось отказаться, бумага теперь не радовала белизной, а была грязно-жёлтого цвета и несколько шершавая на ощупь.

Руководствуясь записями предков, почти в каждой колонии изготавливали чернила. Для производства использовали особый налёт на дубовых листьях – галлы. Следствие жизнедеятельности насекомых-вредителей. Так называемые чернильные орешки собирались в большом количестве, замачивались в уксусе на несколько дней, а потом смешивались с медным купоросом и смолой акации, которые предварительно растворяли в кислоте.

Основная химическая промышленность развивалась в районе Красной Звезды – это Зелёные Сектанты, и поселения около озера Ильмень, Серые Волки. Там чернила делали разных цветов, пытаясь восстановить метод недавнего прошлого.

Алекс что-то записал в тетради, поправил съезжающие на нос очки, а потом повернул голову налево, видя выходящую из-за кулис женщину в сером балахоне.

Когда на сцену вышла Ария, по залу прокатился ропот. Люди перешёптывались, без стеснения показывая в её сторону пальцами. Она ждала, понимая, что без этого не обойдётся, люди должны привыкнуть к ней. Ария жила в чужом мире, где была часто изгоем, и поэтому терпение не подводило её.

Она откинула со лба длинные волосы, подняв руку вверх, прося тишины и слова этим жестом. Народ понемногу успокоился. Приложив руку к груди, она поблагодарила собравшихся людей, поклонившись. Удивлённый ропот стал положительным ответом её присутствию и придал немного смелости.

– Здравствуйте, люди Снежного города, долгих лет и вёсен вам. Спасибо, что приняли меня, не отреклись от помощи! Многие, не зная меня, могут испытывать страх, но не спешите судить о человеке по его внешности, давайте определять друг друга по поступкам. Чтобы отбросить пустые слухи и кривотолки, я расскажу коротко, чтобы не задерживать вас, что я почти человек, точнее, модифицированная версия.

Тридцать лет назад я появилась на свет. Меня и сестёр, которые составляли оплот кровожадных белых тварей, как люди называли нас, производила на свет женщина, прошедшая модификацию машин с искусственным интеллектом. С помощью нас машины хотели уничтожить остатки Человечества, но их сценарий не смог воплотиться в жизнь. Мне всегда казалось, что наше существование обречено, и мы поступаем неправильно, убивая людей. Знакомство с некоторыми из них оказалось честью. Эти люди заменили утраченную семью, научив меня любить, верить. Только вместе мы смогли отключить главную машину – мозг. Он с маниакальной тщательностью искал пути истребления оставшихся в живых людей, которые и так были на волосок от вымирания. Но вера друг в друга спасла не только наши жизни. Вы спросите, для чего я говорю об этом?

– Да, – послышалось из зала.

– Нам не нужна твоя история!

– Мы сыты по горло легендами!

Ария примиряюще подняла руки.

– Я знаю, и я слышу вас, но чтобы понять мои слова, вы должны осознать, кто я. Ведь я наполовину человек, наполовину кибернетический организм, и микроскопические механизмы, называемые нанороботами, несутся внутри моих сосудов вместе с кровяными тельцами, питают мозг и другие органы, регенерируют ткани. Представьте себе, что внутри вас появились настолько маленькие роботы, которых вы не увидите, если не используете микроскоп. Вы не будете знать о них, тем не менее, нано механизмы день за днём, год за годом исполняют свою работу. Они приводят в порядок клетки, на ядерном уровне восстанавливая организм. Если вам кое-что непонятно, я могу поделиться своими исследованиями. Спасибо тем, кто неустанно крутил педали, чтобы в лаборатории был свет, и тем, кто привёл зомби для изучения. Знаю, вам не терпится услышать ответы, и если рассказывать быстро, то многое может показаться запутанным, но я постараюсь.

У меня возникли подозрения при осмотре раны Юры, сына Оксаны, – по залу прокатился гул, и Ария увидела приподнявшуюся женщину, которая помахала ей рукой. Спасение сына сделало её союзником. Ария приложила руку к груди, поклонившись Оксане, и продолжила:

– Увидев нано кровь на ране мальчика, я предположила, что вирус Человеческого Бешенства не простое заболевание, и вообще это не болезнь, а спланированный захват территорий и истребление поднявшегося из пепла Человечества. Машины не захотели так просто уйти, они оставили частицу себя, чтобы потом поместить в человека, ставшим новым оружием массового уничтожения. Не буду вдаваться в подробности, как это могло произойти, теперь способ заражения уже не имеет значения. Если нанороботы внутри меня настроены на созидание и восстановление, враждебные механизмы, попавшие в кровь обычного человека, должны были превратить людей в монстров, пожирающих себе подобных. Вы не можете их убить. Даже выстрелом в голову, как вам кажется.

– Ты слышал? – прошипел Димон, толкнув локтем Вадима. – Я ж говорил, что уже убивал того мертвяка, а ты – близнец это…

– Тихо вы там, – шикнула на него женщина с заднего ряда.

– Ткани зомби восстанавливаются, как и нейронные связи мозга, что делает их… Бессмертными, – продолжила Ария. – Скорее вымрет Человечество, чем исчезнут ходячие мертвецы. Хотя эти люди не мертвы, это новый вид модифицированного человека, который со временем приспособится проникать в укрытия людей, взламывать замки и уничтожать созданное вами. Чтобы вы не задали этот вопрос, а вы ждёте единственный ответ, поэтому и слушаете меня. Лекарство есть, и я способна сделать вакцину, хотя, если говорить научно, это не вакцина от болезни, это средство, останавливающее нанороботов, которое станет как вирус передаваться среди зомби, отключая их. Нужно провести исследования, чтобы знать наверняка. Зомби есть в лаборатории, и если моя идея верна, завтра к вечеру он умрёт по-настоящему и навсегда.