Читать книгу Серый рассвет. Фантастический боевик - Татьяна Осипова - Страница 3

Сейчас я скучаю по небу. Это становится уже навязчивой идеей. Смеюсь, вспоминая, как раньше любил смотреть на пушистые облака. Они плывут по голубому своду, похожие на маленьких барашков. Ночью небо мерцает звездами…

Кажется, это было так давно… Столько воспоминаний, и только сейчас, когда этого прекрасного и необъятного мира больше нет, а вместо утренней зари в души смотрит серый рассвет, я начинаю понимать и ценить, что было еще несколько дней назад.

Днем небо еще темное от поднявшейся пыли, которая плотным покрывалом, точно саваном, окутала землю. Ночью становится темно, словно находишься на дне самого мрачного и глубокого колодца. Помню, как огляделся; мысли прервали шаги отца – он тяжело дышал, с болью таща за собой раздробленную ногу. Опираясь на костыль, который я сколотил из обломков, он мог передвигаться, медленно, но без единого намека на то, чтобы пожаловаться. Однако без медикаментов стало совсем плохо. Рана на ноге начала гноится, угрожающе вспухнув и превращаясь в синюшную гангрену.

– Я знаю, что если мы дойдем, сынок, нам помогут.

– Дойдем куда, пап?! – Я не выдержал и поддал ногой рваный кожаный мяч, что попался мне под руку, точнее под ногу. Мяч, который раньше видал лучшие времена и, возможно, не раз влетал в ворота на футбольном поле, – мы уже идем вторые сутки после взрыва и до сих пор не знаем, на правильном ли пути. И вообще что произошло!

– Успокойся, Леш, – улыбнулся отец какой-то вымученной улыбкой и, опустившись на бетонный блок, поморщился. – Как ты думаешь сам, что случилось?

– Наверное, война, – нерешительно промычал я. Ведь был почему-то зол на отца, возможно из-за того, что он продолжал верить в наше счастливое спасение. А мне все это казалось бредом собачьим и сказками для умирающих. У них не было дома, еды, смысла в жизни. Смысл оставался только один – выжить и найти мифическую базу.

– Судя по обломкам, – беспристрастно продолжил отец, – взрыв был очень сильным, посмотри. – Он показал рукой назад. – Видишь, там, откуда мы идем, именно в той стороне эпицентр. Возможно, это была ядерная атака.

– Это вообще уже пипец, – поежился я. – Так значит, вокруг радиация?

– Не могу сказать, Алеш, у меня же нет счетчика Гейгера, – улыбнулся отец.

Почему он улыбается? Как можно вообще чему-то радоваться сейчас?!

Это было в последний раз, когда я видел отца смеющимся перед началом конца того, что раньше было нашим миром.

Теперь мир принадлежит другим.

Позже я узнал, что это был не ядерный взрыв, а новое экспериментальное оружие, и самое страшное – взрыв оказался не единственным. Но тогда все считали, что это ядерная атака и после массовой гибели начнется радиационное излучение. Мы не могли связаться ни с кем, найденный передатчик отвечал гробовым молчанием, вся электроника сгорела, одна надежда была на военных, которые выжидали чего-то. Об этом я узнал немного позже, и от воспоминаний до сих пор холодеют руки и ком подступает к горлу.

Воспоминания – они всегда со мной, как верные оруженосцы. Я помнил, как к ночи стало совсем холодно, с помощью зажигалки отца мы быстро разожгли костер и, закутавшись в найденное тряпье, постарались хоть немного согреться и поспать. Что меня удивило – вокруг ни одной живой души, казалось, мы остались одни на всем земном шаре, и от этой мысли становилось по-настоящему жутко. Я проснулся от скрежета и, открыв глаза, понял, что отца рядом нет.

Сбросив с себя рваное тряпье, вскочил на ноги и хотел позвать его, но увидел стоящим на четвереньках, изогнувшимся странным образом. Он рычал и поскуливал, словно собака, и грыз зубами свою покалеченную ногу.

Я почувствовал, как страх липкими пальцами прикоснулся к моей спине, тошнота подкатила к горлу, и по какому-то непонятному мне чутью я понял – нужно уходить и как можно тише. Огляделся по сторонам в поисках чего-нибудь, что смогло бы защитить меня от существа, в которое начал превращаться мой отец. Медленно, боясь оступиться или наткнуться на что-нибудь, я отходил назад, в темноте покрываясь испариной. Казалось, это сон, я не мог поверить глазам – все казалось ночным кошмаром, вызванным страхом и голодом. Это не могло быть реальностью. Не имело права быть ей!

Где-то наверху что-то зашелестело, точно птица вспорхнула. Отец поднял глаза к небу, потом подернул носом, словно собака; порыв ветра дунул в мою сторону, и отец снова принялся выгрызать куски гниющей плоти с ноги. Я спрятался, боясь пошевелиться; он не видел меня, меняясь на глазах. Я не успел даже пофантазировать, что будет потом, и увидел метаморфозы своими глазами, отступая назад к выходу, понимая: развалины больше не были нашим убежищем.

Черты его лица потеряли человеческий облик. Мне было невыносимо смотреть на то, что происходит с ним, но страх оказаться рядом был сильнее жалости. Происходила медленная трансформация человека в странное существо с вытянутой мордой и впалой грудной клеткой. Его руки удлинились, на пальцах, вдоль фаланг, стали появляться наросты типа когтей. Эти наросты были похожи на шипы. Точно такие же появились на шее и спине, а ноги стали похожи на собачьи лапы, из обрубка вылезла кость, которая сразу же стала обрастать мышцами.

«Что за хрень?» – не мог понять я. На моих глазах отец, с кем мы несколько часов назад шутили и размышляли о том, как выбраться отсюда, стал мерзким монстром. Он хрипел, словно что-то хотел сказать, но теперь из его рта вырывалось только сдавленное рычание. Я прислушался и, хотя это было трудно, разобрал: «Есть… Я хочу есть… Как больно!»

Я посмотрел на небо, потом в ту сторону, откуда должно всходить солнце, с надеждой, что это кошмарный сон и он скоро закончится. Будет настоящее солнце, а не серый рассвет, и мне не придется бежать в черноту ночи в неизвестном направлении от монстра, который еще вчера был моим отцом.

Однако нужно было выбираться. Когда мир еще не рухнул, я просто обожал компьютерные игры. Я начал лихорадочно вспоминать все то что мне приходилось испытывать, сражаясь, убегая от монстров или мутантов. Мой отец стал настоящим мутантом, точно из «Зоны», где сталкеры истребляют подобных уродов. С одной стороны, мне было больно, но страх и отвращение взяли вверх. Я понимал, что теперь остался один.

Другого опыта общения с мутантами у меня не было.

Если представить себя участником игры, то только что перерожденный мутант не обладает еще такой силой и быстротой. Я скрылся за темной стеной, не став прощаться – теперь это могло только навредить …И вдруг почувствовал, как слезы побежали по щекам, злился на себя за эту слабость. Если бы сейчас здесь были ребята, то они назвали бы меня слабаком, неудачником… Где же вы, ребята? Я бы все отдал за то, чтобы хоть кто-то из них сейчас оказался рядом. Как можно всегда быть сильным в шестнадцать лет? После случившегося с отцом, с миром окружающем меня на сегодняшний день, голова шла кругом. Осознание полного одиночества и обреченности на смерть или выживания ставило меня в тупик, Я прибавил шаг и старался идти тихо, но быстро, чтоб не привлечь внимания чудовища. Оно злобно выло в развалинах, а я старался уйти как можно дальше.

Серый рассвет освещал все то, что раньше было городом. Я видел дымящиеся руины, и чем дальше продвигался, тем меньше было нанесенного ущерба. Видимо, отец был прав, говоря, что обломки разлетаются от эпицентра взрыва, как и взрывная волна. Не знаю, как насчет радиации, – я себя чувствовал нормально, только очень хотелось есть и пить. Тем не менее когда я обнаружил полуразваленный магазин, то не сразу решился войти туда. Потом, все-таки заглянув внутрь, увидел, что здесь полно всякой всячины.

Как дурак, я начал все хватать с полок и запихивать в рот, попутно запивая лимонадом. Никак не получалось утолить голод – казалось, еда потеряла вкус, и я не мог наесться, пока не почувствовал тошноту. «Дебил. Настоящий дебил!» – мысленно отругал себя и опустился на пол, чувствуя, как стали ватными ноги. Еще немного – и подступившая рвота заставила меня выбежать на улицу, если это можно было назвать улицей, желудок скрутило болью и вскоре его содержимое вырвалось наружу. Я почувствовал, как начала кружиться голова, и, вытерев лицо, прижался к стене. «Сам виноват, – рассуждал я, посмеиваясь над собой, – разве можно так набрасываться на еду?» Есть я вообще больше не мог, только решил немного выпить воды. Стало немного легче, желудок уже не выворачивало. Устроившись на ступеньках, я огляделся по сторонам.

Слабые лучи солнца пробивались сквозь плотный слой пыли. Взрыв оставил после себя покореженные, развалившиеся здания, перевернутые машины, вздыбленное дорожное покрытие с торчащими всюду кусками арматуры.

Это новая реальность.

И мне придется свыкнуться с мыслью, что, пока есть в магазине еда, я буду жить. Буду ночевать среди полок, заваленных печеньем, тушенкой, макаронами, буду есть, пока не закончится еда. В какой-то момент я стал себе противен. Нет, так не должно быть – я не должен умереть здесь, когда кончатся килограммы чипсов, сухих макарон, печенья и литры сока, колы и всякого дерьма, которое годами не портится. Половина через пару недель, без электричества, начнет тухнуть, если уже не испортилась. Я снова почувствовал приступ тошноты, собрался с мыслями и решил, что нужно двигаться по плану, как говорил отец, – на север.

Весь день я ходил по окрестностям в поисках чего-то похожего на рюкзак, чтобы сложить туда припасы, прежде чем отправится в путь, и мне улыбнулась удача. Хотя это было отвратительно – снимать его с мертвого человека. Однако рюкзак был отличный, внутри – разбитый ноутбук, телефон, который уже был никому не нужен, несколько исписанных тетрадей. Студент, принявший смерть, повис на арматуре. Она проткнула его, и я уверен, это было очень больно. Я оставил себе одну из тетрадей и ручку, решив, что с сегодняшнего дня начну вести дневник.

Только сейчас понял, сколько вокруг погибших; тела были покрыты слоем пепла и, казалось, сливались с обломками. Почему я не чувствовал раньше этот сладкий запах? Тишина пахла смертью и разложением. Я закрыл лицо руками, сейчас я понял, какая вокруг невыносимая вонь. Мне захотелось поскорее убраться отсюда, и поэтому я начал сборы. Быстро прокручивая все в голове, решил первым делом двинуться в сторону военной базы, о которой говорил отец. Где это находится, было трудно понять, но найденный в одном из магазинов компас указывал точное направление моего пути на север. Разорвав пакет, я вынул оттуда новенькую бандану и повязал лицо, закрыл нос и рот. Так запах смерти просачивался гораздо медленнее. Тишина просто резала уши: ни птиц, ни собак, вокруг только звенящее безмолвие и звук моих шагов по усыпанной обломками дороге.

13 июля 2020 года

Чем дальше я продвигался, тем меньше видимых разрушений, однако люди мне до сих пор не попадались, хотя и трупов на дороге стало не так много, как в начале города. Забежав в один из магазинов, я выбрал понравившийся мне дисковый плейер – отвык от таких, но при умершем электричестве МР3-шник был бы бесполезным. Собрав кучу батареек и взяв парочку дисков с любимыми песнями, направился снова в дорогу. Воткнув в уши один наушник и включив плейер, я окунулся в те дни, которые сейчас можно назвать прошлым. Хотелось полностью погрузиться в музыкальный кайф, но я должен был смотреть по сторонам и быть готовым, если кто-то появится рядом.

По ушам ударил тяжелыми аккордами «Последний закат» легендарной группы «Ария». Именно сейчас такая музыка была как нельзя кстати:

Свинцовой тучей тяжелеют небеса,

И воздух плавится от слов непримиримых богов.

Догорает фитиль…

Восточным эхом долетают голоса,

Они толкают Землю встретить столкновение миров.

Серый пепел и пыль…

А пока книгу листает Смерть.

Живое солнце или мертвая луна?

Цивилизации стоят лицом к лицу,

У черты, за которой война.

А пока книгу листает Смерть

Все быстрей и быстрей.

Столпом огня и серы

Мир взлетел на воздух,

В чудо верить

Никогда не поздно.

Режет небо

Страшный вой молитвы,

Эхом гудит набат. Последний закат! Закат!

С музыкой было веселее, если мое путешествие можно назвать веселой прогулкой после всего того, что произошло за эти недели. Я был рад даже голосу из наушников и прибавил шаг.

Восстанет истинный в огне Армагеддон,

Волной бессмысленной пройдет по миру

Атомный смерч, все сжигая дотла.

Подует темный ветер с четырех сторон,

Он принесет с собою радиоактивный туман

И дыхание Зла.

А пока книгу листает Смерть

Все быстрей и быстрей.

Столпом огня и серы

Мир взлетел на воздух,

В чудо верить

Никогда не поздно.

Режет небо

Страшный вой молитвы,

Эхом гудит набат.

Последний закат!

Закат!

27 июля 2020 года

Сумерки выползли из-за руин. Я оглядывался по сторонам в поисках места для ночлега. Здания здесь почти не разрушены, и отсутствие людей казалось по меньшей мере странным и немного пугающим. Поднявшись на второй этаж пятиэтажки, я увидел, что дом покидали в спешке. Всюду разбросаны вещи, книги, детские игрушки. Потом я увидел следы крови, которые тянулись с третьего этажа, и, поднявшись туда, обнаружил убитого военного. Рядом валялся АК-74 – пришлось отодвинуть его ногой от лежащего рядом мертвого солдата. Огляделся и осторожно поднял автомат. Раньше никогда не испытывал интерес к оружию, и даже в армию идти совсем не хотелось, но теперь был совершенно другой расклад. Кое-как сообразил, как отсоединить рожок, и, проверив его, понял – магазин почти полон. Хорошо было бы потренироваться, но не хотелось поднимать ненужного шума. Тем более в этой тишине, где, казалось, за мной наблюдают (мои догадки подтвердились, но об этом немного позже).

Обшарив весь подъезд, я нашел еще несколько убитых и, взобравшись по лестнице на чердак, вылез на крышу. Стало совсем темно, и холодный ветер трепал волосы; что-то попало в глаз – я пытался вытащить соринку. Ресницы? Я провел рукой по волосам и, взглянув на ладонь, понял, что со мной что-то не так. Мои волосы, точно сожженные, стали ломкими, мертвыми. Стало страшно – я вспомнил отца и его ужасное превращение в мутанта, словно сошедшего с экрана любимой игры. Я смотрел сверху вниз, ощущая запах гари, потом снова взглянул на прядь своих волос в ладони и провел рукой по макушке – ничего. Странно… Вспоминая о трупах внутри здания, не хотелось спускаться с крыши, чтобы переночевать там. Становилось холодно, и я вынул из рюкзака куртку, поняв, что не зря взял ее с собой. Опустившись на теплую кровлю и положив под голову рюкзак, закрыл глаза, ощущая усталость во всем теле. Мне снились отец и мать, как мы вместе едем в машине на море. Это было прошлым летом, когда я впервые оказался в Сочи…

Проснулся от странного звука и, прислушавшись, понял, что внизу происходит какое-то движение. Вынув фонарик, я посветил вниз и увидел, как около дома бродят странные существа. На их деформированных тощих телах были еще остатки человеческой одежды. Они раньше тоже были людьми. Как отец. Походкой ночных животных они легко передвигались вдоль стен и напоминали хищников. Теперь настал их черед, и в этот час, если бы кто-то был со мной рядом, он дрожал бы страха точно так же. Один из мутантов, резко подпрыгнув, уцепился лапами за водосточную трубу и, вскочив на подоконник, залез в разбитое окно первого этажа. Это обстоятельство убедило в правильности выбора ночлега. Однако я посмотрел на металлический люк, через который попал на крышу, и с ужасом понял, что при желании мутанты свободно смогут попасть на крышу. Лихорадочно соображая, я открыл рюкзак, пытаясь найти что-нибудь способное защитить меня. Не хотелось сидеть и ждать, когда свора этих уродов ворвется на крышу и поужинает мной.

Поднявшись, я подошел к противоположному краю крыши – до следующего дома слишком далеко. Это только в голливудских фильмах главный герой лихо перелетает с крыши одного дома на другую – я знал, что не смогу этого сделать, и долго смотрел вниз, туда, где пировали монстры, не видел, но слышал их чавканье, какие-то странные гортанные звуки, хлюпанье и хруст перегрызаемых костей.

Снова посмотрел на крышу соседнего дома: если получится у меня, что говорить о них? Этот вариант не для побега, да и спрятаться не получится. Где? Я огляделся по сторонам: ну коробки из-под холодильника, но это же несерьезно. Перепрыгнув на соседнюю крышу, я хотя бы получу шанс выжить, а так, сидя в огромной коробке, останется только готовиться к смерти. Они же идут по запаху. А запах у меня был приличный, усмехнулся я сам себе, – столько дней брести по пыльному городу, заваленному трупами, тут запах, я сказал бы, вообще особый и, конечно же, привлекательный для мутантов.

Я решил не ждать и вытащил из рюкзака моток проволоки. Идея пришла случайно, но я понимал, что, задерживая своих недругов, смогу успеть скрыться незамеченным, и это будет лучше, чем если они увидят меня и поскачут вдогонку. Пока сооружал подобие замка на еще не поржавевших ушках железного люка, прислушивался, словно хотел услышать что-то, хоть и знал наверняка – ничем хорошим это не закончится. Мне вдруг стало ясно, что все будет…

Кто-то с силой рванул люк вверх – цепь мыслей оборвалась, а я решил не шуметь и, тихо подняв с пола кусачки и остатки проволоки, отступил назад.

– Эй, я знаю, что ты там, – послышалось приглушенное снизу. – Открой люк, прошу тебя, иначе… они найдут меня… Ну пожалуйста…

Это был голос парня, возможно моего ровесника, и признаков мутанта в нем не было, по крайней мере тогда мне так казалось. Но, черт возьми, вся проделанная работа пошла насмарку. А что приходилось выбирать? Не мог же я оставить этого недотепу там, на съедение тварям! А они именно этим сейчас и занимались, пока опустошая первые два этажа.

Быстро размотав проволоку, я распахнул люк и увидел парня примерно моего возраста, а может, чуть старше, в глазах которого были страх и одновременно радость, что он не один в этом аду, в который погрузился город или даже весь мир.

– Ты кто? – спросил я, посветив на него фонариком.

– Я Жека… – Он протянул мне руку.

– Леха, – улыбнулся я, хватая его и помогая подняться. Окинув придирчивым взглядом нового знакомого, я с радостью отметил, что на его теле нет повреждений. Я понял, что, если бы не рана на ноге, с отцом, возможно, ничего и не случилось бы. – Ну что встал как вкопанный? – Я бросил ему проволоку. – Давай замотай хорошенечко, и будем надеяться, что таких придурков, как ты, внизу больше не окажется. Лучше бы они все спаслись, эти придурки. – Я зло сплюнул на пол. – Представь, если бы за тобой кто-то гнался.

– Они не заметили меня. Все внизу… жрут, – поморщился Жека.

– Так уверен, герой, что не заметили?

– Надеюсь.

– А что вообще произошло? Что помнишь ты?

– Сначала… взрывную волну помню. – Он опустился на корточки. – Потом крики, суматоха такая, пыль… Военные откуда ни возьмись зачем-то стреляют в нас.

– В вас? – Мои глаза стали похожи на блюдца, как у тех собак из сказки Андерсена «Огниво». – Это были наши солдаты или это вторжение?!

– В том-то и дело, что наши… – Жека приложил палец к губам: – Тихо, там кто-то есть… – Его глаза скользнули по крышке люка. – К сожалению, рано или поздно нам предстоит с ними драться, – прошептал он, – вечно бегать мы не сумеем, они…

– Тихо, – шикнул я на него, опустившись на колени и приложив ухо к люку. Внизу точно было какое-то движение. Потом резкий удар в крышку люка – я подскочил, ухо горело от боли. – Чёрт! Надо уходить… – Новый толчок и утробное рычание.

Мы вместе отступили назад.

– Думаю, сегодня не тот случай, когда с ними нужно драться.

– Угу, – согласился я, – их слишком много… Хотя у меня есть калашник, рожок полный, но… я никогда не стрелял… – Новый удар в железо по люку… – Жека, у нас один путь! – Я мотнул головой в сторону крыши соседнего дома.

– Думаешь, получится? – Жека подбежал к краю крыши.

– Может, если разбежаться… – Я посмотрел на дергающуюся крышку люка, откуда донесся душераздирающий нечеловеческий вопль.

Я почувствовал, как спина стала липкой, и, отступив назад, поднял рюкзак, расстегнул боковой карман и сунул туда фонарик.

– Если мы не сделаем это, то какая нам разница, от чего умирать? – Я почувствовал, как кровь прилила к вискам и какая-то пелена пронеслась перед глазами, но, помотав головой, быстро пришел в себя. – Если останемся здесь, уверяю – смерть будет… более мучительной.

Я взглянул на бледное лицо Жеки, зная его всего несколько минут в этом мире, который сошел с ума. За доли секунды я понял, что мы должны выбраться вместе. Тогда у нас будет шанс остаться в живых.

– Кидаем на ту сторону рюкзак и оружие, а потом разбегаемся и прыгаем вместе, потому, что по одному… это страшно, но еще страшнее остаться здесь, понимаешь?!

Жека подошел к самому краю, и я увидел, что он трясся, словно осиновый лист, однако прошептал дрожащими губами:

– Понимаю… Понимаю, черт побери!

К одиночному реву прибавились еще голоса, если их можно было назвать таковыми; я посмотрел на проволоку, которая еще держала люк, потом на Жеку и кивнул ему. Потом, схватив рюкзак, размахнулся и бросил его на ту сторону, где нас, возможно, ожидало спасение. Светало. Серый рассвет медленно выползал из-за дымящихся руин. Город догорал, словно последний закат нашей жизни, но так не хотелось умирать!

Я услышал, как Жека перекинул на ту сторону калашник, и почувствовал, что пора. Жека смотрел на меня, и эта уверенность, написанная на моем лице, придавала ему сил. Удары участились, проволока начинала растягиваться или рваться, я уже не смотрел – просто разбежался и понесся что есть силы. Молился в душе, чего никогда не делал; о чем просил тогда, уже не помню – наверное, о крыльях, которые на время мог одолжить мой ангел-хранитель. Потом я прыгнул, еле сдерживаясь, чтобы не зажмуриться от страха; Женька не прыгнул – это я понял только после того, как упал и покатился с грохотом и болью по металлическому своду крыши. Поднявшись, я увидел его одиноко стоящего на самом краю.

– Жека! – закричал я. – Давай! Вдвоем мы дойдем быстрее, так будет легче! Не бросай меня, – прошептал я последние слова одними губами. Я не видел его, потому что он скрылся в темноте; надеялся, что он скоро будет возле меня, и, наконец, услышал грохот его ботинок по крыше и крик, громкий до хрипоты, полный отчаяния и страха. – Лети, лети, ты же птица! – крикнул я и увидел его несущегося с того конца крыши, напуганного, с раскрытыми от ужаса глазами. Секунда полета и… крик, скрежет, грохот металлических листов. Я схватил его за руку, другой рукой он хватался за воздух, и мне показалось, что он гораздо тяжелее, чем должен быть парень его роста и возраста. – Давай, еще немного! – Я чувствовал, что не могу удержать его.

Твари вырвались наверх и рычали в злобном бессилии – они не торопились следовать за нами. Этот вой заставил Жеку найти ногами опору и, изловчившись, подтянуться. Я тянул его к себе изо всех сил, и наконец нам это удалось. Обессилевшие, дрожащие от страха и напряжения, мы наконец оказались в безопасности. Мутанты чувствовали нас, но не видели и только нюхали воздух. Вынув из рюкзака автомат, я взглянул на Жеку.

– Ты молоток! Еще чего не хватало – решил там остаться?

– Н-нет, просто я не д-думал, что получ-чится. – Он вдруг горячо обнял меня, больно сжимая в своих тисках.

– Ну, ты это… брось… – Улыбнувшись, я высвободился из его объятий. – Как тут с предохранителя снимать?

– Сейчас. – У него было такое лицо, словно он выиграл большой приз, столько счастья светилось в глазах, а губы еще дрожали. – Вот, держи, – протянул он мне автомат. – Если они только сунутся сюда, стреляй.

– Так и сделаю, – согласился я. – Только, думаю, пока не стоит поднимать шум. Светает, они скоро уйдут.

– Почем знаешь? – склонил голову на бок Жека.

– Не знаю, просто в моей любимой игре было обычно так. Да и вообще в фильмах, в ужастиках всегда нечисть к утру убирается – солнца они не любят.

Жека тихо рассмеялся:

– Ну ты даешь! Это же жизнь, а не компьютерная игра.

– Это жизнь? – Я взмахнул руками. – А разве знаем мы, что вообще было жизнью?

Мутанты на этот раз оставили нас в покое, и половину дня мы проспали на крыше, пока не начался дождь. Мутными каплями он стекал по нашим лицам, мы смотрели на небо и понимали, что это не простой дождь и что, скорее всего, нас ожидает если не смерть, то точно что-то страшное, вплоть до превращения в этих мерзких выродков.

– Я знаю, что после ядерного взрывая идет черный дождь… радиоактивный, – пробормотал я, чувствуя эти проклятые капли на своем лице: на щеках, на губах – словно слезы о разрушенном мире.

– Идем, надо спуститься вниз, – потянул меня Жека за рукав. – Знаешь, у военных, которые в химзащите, есть такие оранжевые коробочки. Там таблетки специальные, они – ну как бы это сказать… от облучения, от всякой заразы химической.

– А ты откуда такой умный появился?

– Я не умный, просто в армии служил, – рассмеялся Жека. – Идем.

– Смысл всего этого лечения? – Я зло посмотрел в сторону – на Жеку мне совершенно не хотелось злиться. – Вчера перед всей этой заварухой я стоял на крыше и смотрел на свои волосы, которые остались у меня в руке, а тошноту периодически чувствую до сих пор. Что это, как не признаки лучевой болезни?

– Погоди, – Жека все еще тащил меня вслед за собой, – я знаю, что говорю, потом спасибо скажешь.

– Тоже мне доктор нашелся, – процедил я сквозь зубы, но двинулся за ним – не хотелось мокнуть и зарабатывать себе еще дозу невидимой смерти.

Спустившись вниз, мы зашли в одну из пустующих квартир. Вокруг был беспорядок и сладковатый тошнотворный запах разлагающейся плоти.

– Как закончим, надо будет поскорее уйти отсюда, – сказал я, глядя на Жеку. – Уверен, что начнет темнеть – и твари вернутся доесть остатки трупов. А свежее мясо им понравится куда больше.

– Но куда идти?

– Не знаю, Жека. – Я вынул из рюкзака компас. – Мы с отцом шли на север, и до того, как превратился в монстра, он все твердил, что помощь будет именно там.

– Но как нам узнать, что это так? – Жека, казалось, не верил мне, и это злило, хотя я понимал его опасения и страхи, и поэтому сердиться было глупо.

– Понимаешь, другое направление мне неизвестно, а в стороне, куда показывает стрелка компаса, теплится надежда, что там есть нормальные, живые… люди.

В итоге Жека согласился, выбирать ему, впрочем, было не из чего, и мы отправились на север, по пути прихватив еще припасов, хотя мне казалось, что все это есть опасно и рано или поздно у нас начнутся последствия лучевой болезни.

Жека нашел ту самую оранжевую коробочку и скормил мне добрую часть разноцветных таблеток. Я все время дергал себя за волосы, но они, к счастью, не хотели больше выпадать. Тошнота прошла, и я с облегчением поверил, что не умру: может, все из-за нервного потрясения или там какого-нибудь отравления? В общем, чувствовал себя отлично. Мы по очереди слушали музыку и собирали по пути боеприпасы: патроны, пистолеты, гранат несколько нашли. Жека вытащил запальники и положил себе в карман, сказав, что так безопаснее будет. Нам встретилось несколько разрушенных городков, и самое странное – людей нигде не было. Во всяком случае, живых, а вот трупов было очень много.

У нас с Жекой создалась картина, что военные приехали уничтожать местное население. Зачем это было нужно, мы никак не могли понять, и только догадки будоражили фантазию. Возможно, таким образом хотели предотвратить заражение, убить мутантов и людей, которые смогут обратиться. Думаю, военные выполняли чей-то приказ и что-то вышло из-под контроля.

По ночам мы прятались в подвалах домов. Мутанты выходили на поверхность, когда начинало темнеть. Все шло словно по сюжету знакомой игры: ядерный взрыв, мутации от выброса какого-то вируса. У нас с Жекой, видимо, был иммунитет, поэтому мы и остались живы.

6 августа 2020 года

По дороге к военной базе – а шли мы именно туда – мы обзавелись картой, еще парочкой пистолетов и еще одним калашником, собрали патроны, гранаты – у мертвых можно все это забирать без их согласия, вот и приходилось обшаривать убитых военных. Теперь мы напоминали террористов-смертников, и наши рюкзаки стали неимоверно тяжелыми, однако бросать оружие мы не собирались – мы бы лучше избавились от лишней банки тушенки… Хотя, конечно, это я загнул… Ну мужики мы или нет, хоть нам и было тогда всего-то… мне – шестнадцать, а Жеке – девятнадцать. На машине мы бы добрались быстрее, но ничего в рабочем состоянии не попадалось на глаза, да и дороги были больше похожи на полосу препятствий: вздыбленный асфальт, куски арматуры, мусор и всякая всячина.

Неба так и не было видно: плотный слой то ли облаков, то ли пыли постоянно создавал ощущение пасмурной погоды. Когда мы оказались за городом, то смогли немного вздохнуть – здесь воздух был чище, однако к вечеру мы поняли, что здесь находимся в большой опасности, и не только от людей-мутантов.

Разведя костер, быстро поужинали и внимательно осмотрели окрестности окружающего нас леса. Он оказался редким, и любая проскользнувшая тень не смогла бы укрыться от нашего взгляда. Ночевать решили забравшись на дерево, выбрав наиболее старое, кряжистое, с удобными ветвями. Закинули вещи повыше, оставив только несколько стволов, и, не став тушить костер, полезли наверх, в надежде спокойно переждать ночь.

– Ты думаешь, это хорошая идея – не гасить костер? – спросил я друга.

– Ну, – пожал он плечами, – костер будет отпугивать зверей…

– Это ты «В мире животных» насмотрелся? – усмехнулся я. – Думаю, наоборот, это привлечет наших хищников…

– Тихо! – Жека приложил палец к губам. – Ты это слышал?

Я напряг все свои органы чувств и понял: теперь мы в лесу не одни. Странные существа ходили вокруг костра, их становилось больше, в отблесках пламени мы видели их морды – то ли волков, то ли собак. Шерсти на них почти не было, и красное мясо, торчавшее из-под клочков шерсти уродливыми наростами, казалось, причиняет существам нестерпимую боль.

Когда костер потух, твари еще долго ходили возле дерева, словно чувствуя нас, поднимая страшные морды, нюхая воздух. С замиранием сердца мы просидели на дереве до самого утра, не сомкнув глаз. Потом, дождавшись рассвета, решили, что лучше не идти через лес, тем не менее пришлось сделать это, чтобы не давать большого крюка.

В лесу было жутко и странным образом тихо. К полудню, когда стало совсем жарко, мы обнаружили еще теплый костер, и Жека сказал, что наверняка рядом должны быть люди. Это воодушевило нас, и мы, прибавив шагу, двинулись вглубь леса, надеясь, что прекрасно разбираемся в следах. Сейчас смешно вспоминать, как мы, словно следопыты, думали, что, пройдя не одну компьютерную игру, мы способны выиграть и эту партию.

– Ты понимаешь, что если мы не одни и есть выжившие, это все меняет? – вполголоса сказал Жека.

Он говорил тихо именно потому, что в лесу стояло безмолвие и разговаривать казалось невероятным преступлением.

– Понимаю. Но и не все выжившие – люди, – оборвал его я. – Мы тешим себя надеждой поскорее увидеть людей, но если их так легко найти нам, почему ты так уверен, что мутанты не найдут их первыми.

– Я просто о костре подумал. – Жека осекся и, немного помолчав, добавил: – Понимаешь, я не думаю, что эти твари умеют костер разжигать. Зачем им это?

– Тихо! – Я приложил палец к губам. – Ты слышал?

Жека вытащил пистолет и, вопросительно посмотрев на меня, пожал плечами. Пока мы пробирались сквозь разрушенные поселки, из нас вышли отменные стрелки. Мы стреляли во все: в манекены, в пустые бутылки из-под колы и пива, во все, что нам казалось живым, кроме, конечно, людей. Однако живых не было точно.

10 сентября 2020 года

Я не считал дни. Они были похожими один на другой, каждый новый рассвет благословлял на новую жизнь, и это было здорово. Мы живы-здоровы, что было в те дни самым главным. Двигаясь к призрачной цели, мы нашли свой смысл в жизни и верили, что у нас все получится.

Я все записывал в тонкую зеленую тетрадь, которая почти закончилась. Мелкий неровный почерк – свидетельство нашего долгого путешествия. Закрыл глаза, немного поерзав, и, поудобнее устроившись, лег на сухие листья. Нужно было спать. Жека дежурил, считал патроны, а я проваливался в дрему без сновидений.

Тычок Жеки в бок, тихий голос. Я услышал, как кто-то приближается, раскрыл глаза и чуть было не подпрыгнул. Как эта тварь могла так близко подойти?! Мутант был один и, щурясь, рассматривал нас. Казалось, он не представлял опасности, но мы все-таки взяли его на мушку – ну чтобы спокойнее было.

– Уходим, – процедил я сквозь зубы, но Жека был настроен на то, чтобы немедленно пристрелить урода. – Я не хочу шумом привлекать остальных, – я понизил голос почти до шепота и, посмотрев на то, что раньше было человеком, увидел болтающуюся на его худых бедрах сумку моего отца.

Сердце забилось, словно это нечто могло оказаться им. Чудовище, почувствовав мой страх, повело носом и протянуло руку с безобразными пальцами. Я отпрянул назад, пытаясь сохранять самообладание, но это плохо получалось. Смотря в глаза мутанту и переводя взгляд время от времени на часы, которые были у него на клешне, я все больше убеждался в том, что когда-то этот мутант был моим отцом.

– Леха, ты чего? – Жека непонимающе посмотрел на меня. – Почему бы нам просто не прикончить гада? – он вытащил из кармана складной ножик и кинул его мне. – Чего ты ждешь?

– Я не понимаю, почему мутанты стали появляться и при свете дня, – сказал я, наблюдая, как между нами и мутантом медленно, но верно сокращается расстояние. – Не могу…

Я чувствовал, как пот заливает лицо… У мутанта – глаза отца, которые смотрят странно, болезненно: не так рассматривают потерянного сына, не с таким взглядом жалеют о смерти своего ребенка. Так смотрят на мясо, на еду.

– Есть… – прохрипело существо, внезапно оскалилось и с неизвестно откуда взявшейся яростью кинулось на меня.

Выставив руку вперед, я проткнул мутанта ножом и почувствовал, как его теплая кровь брызнула мне на ладонь. Монстр удивленно посмотрел на меня, потом ощерился и бросился снова, ясен пень, не с добрыми намерениями. Тут уже Жека решил, что маскироваться и так поздно. Мутант пытался укусить меня, но Жека, не выдержав, все-таки выстрелил моему бывшему отцу в голову, аккурат промеж глаз. Потом мы поняли, что именно так возможно быстро и легко убить выродков, которых и простые-то пули не всегда берут. Нас удивило то, что выстрелами мы не привлекли внимание других его сородичей по крови, словно он шел по нашему следу один, в надежде полакомиться собственным сыном. Меня передернуло.

– Жека, я очень боялся встретиться с ним после того, как увидел все это… словно в дешевом фильме ужасов… Мой отец переродился из человека в существо, которое и мертвое вызывает ужас и отвращение. – Я не решался подойти к нему ближе. – Если быть честным, то я хочу немедленно убраться отсюда.

– Погоди, у него какая-то сумка. Что в ней, не знаешь?

– Да ничего особенного, Жень. Пойдем – впереди лес, и мы должны организовать хоть какой-то привал. Жека, посмотрев на мутанта, ткнул его ботинком и, убедившись, что тот не подает признаки жизни, перерезал ремешок на сумке, решив все-таки осмотреть ее содержимое. Как я и думал, там ничего не было. А что я вообще хотел там увидеть? Ключ от двери, ведущей в безопасное место? Сейчас, по меньшей мере, это было просто смешно.

11 сентября 2020 года

Лес, куда мы забрели, был гораздо гуще того, где мы ночевали впервые. Мы не стали разводить костер, а начали искать более-менее удобное для ночлега дерево. Протяжный вой заставил нас замереть и прислушаться.

– Такое впечатление, что здесь просто некуда забраться… – начал было Жека, как вдруг из ближайших кустов на нас выскочила тварь-полусобака.

Она не стала дожидаться, пока мы выстрелим, а просто набросилась на меня, повалив на траву и прижав к земле когтистыми лапами. Я был уверен, что это конец, забыв, что не один. Ее горячее зловонное дыхание заставило зажмуриться. Грянул выстрел, и чудовище, взвизгнув, отлетело в сторону. Я посмотрел на Жеку, который, протянув руку, помог подняться, и мы бросились бежать. Глухое рычание оповестило о том, что это еще не победа, – я отчетливо слышал звук ломающихся веток и приближение своры.

Не успев подхватить тяжелые рюкзаки, с одним пистолетом мы понеслись что есть мочи по лесу, натыкаясь на пеньки и ветви негостеприимного леса. Жека стрелял гораздо лучше меня, и об этом говорили предсмертные вопли что собак-мутантов. Несмотря на то, что у нас было оружие и это все же лучше, чем отбиваться палками, мы проигрывали. Неслись сквозь кустарник, понимая: нам просто некуда бежать и негде скрыться от преследователей. Собаки гнали нас как дичь, которая, обессилев, упадет рано или поздно и не сможет сопротивляться. Хорошая тактика.

Самое странное, чего ни я, ни Жека не могли ожидать, так это открывшийся на нашем пути люк, замаскированный травой и мхом – не каждый следопыт обнаружит. Парень в камуфляжном прикиде махнул рукой. Другого выбора не было, во всяком случае лицо у него было человеческое, и это обнадеживало. Когда крышка люка захлопнулась, мы услышали над головой топот ног и рычание хищников, которым сейчас принадлежал лес. Они рыли когтями землю, но не смогли пробраться внутрь.

Новые хозяева планеты – одни городов, другие лесов и степей, все, кроме человека разумного – умудрились приспособиться и выжить на выжженной земле, являвшейся теперь адом. Когда мы немного перевели дыхание, незнакомец, не говоря ни слова, показал жестом следовать за ним.

Это место чем-то напоминало военный бункер. После земляного туннеля появилась бетонная дверь-стена, которая медленно открылась, после того как парень набрал нужную комбинацию на миниатюрном табло. Так мы и оказались в Бункере. Не знаю, как отец узнал о нем и откуда вообще у него была информация, что нас ждут там. Теперь я уже вряд ли узнаю. Молчаливые солдаты не обращали на нас внимания, словно мы были мебелью, а мы не решались задавать вопросов или даже просто заговорить друг с другом. Вскоре нас проводили в место, которое скорее напоминало помывочный цех, а не душ, где вместо воды пошел газ с отвратительным запахом. Воду мы увидели немного позже, когда прошли полную дезинфекцию и нам разрешили устроиться вместе с остальными выжившими, что обитали в подземном бункере. Старая одежда была заменена обыкновенной камуфляжной формой, словно нас приняли в эту большую солдатскую семью с молчаливым согласием большинства. Оружие конфисковано, и мы, как младенцы, нагими вступили в новый мир, где пахло хлоркой, сырой землей и еще едой. Она готовилась и пахла очень вкусно. Потом несколько врачей осмотрели нас и не нашли никаких признаков мутаций… Это я уже шучу, на самом деле я не знаю, чего хотели от нас эти люди в белых халатах. Вскоре нам надоело их гробовое молчание, и я первый нарушил тишину этого глухонемого лагеря выживших.

– Что тут происходит? Что это вообще за место?

– Ну слава богу, – усмехнулся Жека. – Ты это сделал! – Он, рассмеявшись, посмотрел на человека в белом халате.

– Ну, молодые люди, если вы еще способны шутить, значит еще не все так плохо. – Хмурый доктор, скрестив руки на груди, посмотрел на меня в упор. Потом нас вкусно и сытно накормили и показали комнату, где, как оказалось, мы будем теперь жить. Пока никаких ответов на вопросы – как потом выяснилось, чтобы не травмировать нашу детскую психику. Нашлись тоже мне травматологи-психологи.

За эти месяцы мы повзрослели достаточно, чтобы спокойно пережить не одно нашествие мутантов и не один, наверное, ядерный взрыв. Одно было ясно наверняка – что мира, который мы знали, который любили и ненавидели, больше нет. Нам не сообщили, кто был инициатором мировой катастрофы, да и в принципе нам было уже все равно. Мы знали, что пройдет время – и именно нам предстоит бороться за выживание на планете Земля, против тех, кто когда-то тоже были людьми.

***

31 июля 2020 года

Кабинет Романова Виталия Андреевича.

Запись с камеры видеонаблюдения

– Кристина, ну ты понимаешь, мы не можем остановить эксперимент? – Отец с горечью посмотрел на нее. – Мы обо всем поговорили, ты не должна уезжать в Зону, это опасно.

– Папа, ничего не произойдет. У нас есть снаряжение, оружие. На базе отлично подготовленные бойцы. Только так мы сможем подобраться к Одину.

Романов махнул рукой и присел, выдвигая ящик стола.

– Папа, и мне плесни, негоже пить в одиночку. – Кристина улыбнулась, и Романов понял: дочь давно стала взрослой. Достав вторую рюмку, налил в нее коньяк.

– Главное – не впутывайся ни во что, прошу. Делай свою работу, а крота мы вычислим.

– Но как подобное могло случиться – четвертая часть страны заражена этим вирусом, мутанты плодятся? Если бы не магнитное поле…

– Тогда бы ничто не смогло вытащить нас из ада. – Романов, достав платок, протер вспотевший лоб. – Теперь ты понимаешь, почему я волнуюсь за тебя?

– Да, пап, – улыбнулась Кристина.

Она знала, что не пройдет и месяца, все войдет в норму: группа зачистки уничтожит мутантов – в лаборатории, находящейся в Зоне, уже работают над вакциной. Биологическое загрязнение сойдет на нет после того, как к проекту присоединился создатель Одина.