Читать книгу Десять казней египетских. Серия «Кровавый навет» - Татьяна Полозова - Страница 1

«…не помнили руки Его, дня, когда Он избавил их от угнетения, когда сотворил в Египте знамения Свои и чудеса Свои на поле Цоан; и превратил реки их и потоки их в кровь, чтобы они не могли пить; послал на них насекомых, чтобы жалили их, и жаб, чтобы губили их; земные произрастения их отдал гусенице и труд их – саранче; виноград их побил градом и сикоморы их – льдом; скот их предал граду и стада их – молниям; послал на них пламень гнева Своего, и негодование, и ярость и бедствие, посольство злых ангелов; уравнял стезю гневу Своему, не охранял души их от смерти, и скот их предал моровой язве; поразил всякого первенца в Египте, начатки сил в шатрах Хамовых»;

Псалом 77:41-51

«На этой войне все перемешалось: власть, идеалы, новая мораль, понятие военного долга, но там появляется искушение быть Богом. Потому что конфликт есть в любом человеческом сердце: между разумным и нет, между добром и злом. И добро не всегда побеждает, иногда перевешивает то, что человек скрывает в своей душе. Линкольн назвал это нерастраченным потенциалом. У каждого есть слабое место, даже у меня».

Телевизор показывал «Апокалипсис сегодня» то ли в честь новой даты памяти, то ли в честь нового осознания произошедшего, то ли в честь нового витка чувства вины. Гордон нехотя встал с кровати и подошел к окну. На подоконнике лежал пульт от телевизора, и он не дожидаясь окончания диалога героев фильма, вырубил его с такой досадой, будто стрелял во вьетконговца.

Есть места, в которых ты никогда не бывал и никогда не будешь, но твоя ментальная память настолько сильна и врезалась тебе в голову, словно, обоюдоострый клинок, что ты даже не понимаешь, где начинаешься ты, и где заканчивается память твоих отцов.

Майкл медленно закурил и прищурился, одергивая жалюзи. Солнце резало глаза и ему пришлось отвернуться.

–Ублюдки! – Кому-то бросил он и потушил сигарету о подоконник.

Он взял с тумбочки желтую папку с досье и обратно сел на кровать. Фотография офицера с грудью в орденах, смотрела на него с жадным и неистовым взглядом. Казалось еще секунда и мужчина с изображения материализуется в комнате и надерет Майклу зад.

–Итак, господин офицер, не ответите ли Вы мне на пару вопросов. – Прокашлялся Гордон. – Начнем с того, почему Вы предали свою страну?

Он бросил фотографию на пол, и она, спланировав, мягко упала на ковер. Голубые глаза офицера, дырявили висок Гордона, который теперь вчитывался в ровный ряд печатных букв на титульном листе.

«Строго секретно. Личное дело Чарльза Эрика Робинсона. 1944-2001».

***

Кетрин проснулась в странном вагоне старого поезда. В ее купе никого не было. Девушка выглянула в запотелое окно, но не увидела ничего кроме темного густого тумана, похожего на черничный кисель. Она опустила ноги на ледяной пол и взяла со столика пожелтевший лист бумаги. Буквы на нем принимали странные угловатые очертания и были больше похожи на каракули первоклассника. Девушка даже не пыталась прочесть, что написано на этом листочке и сунула его в карман пижамы. Уже давно известные движения, отточенные и натренированные, сопровождали ее даже в полусне. Она стащила с верхней полки тяжелый чемодан, но посмотрев на его потрескавшиеся края, бросила на кровать.

Вагон и весь поезд были совершенно пусты. Она прошла по длинному ряду одинаковых синих сидений, предназначенных для пассажиров третьего класса, и подошла к выходу.

Дверь в вагон была плотно закрыта и все попытки открыть ее заканчивались неудачно. Тогда Кет сорвала со стены молоток для аварийной ситуации и ударила им по стеклу. Окно не разбилось, образовав запутанную паутинку трещин. Еще один удар…

Кетрин быстро открыла глаза. Кругом не было ни поездов, ни вагонов, ни тумана. Шелковое постельное белье нежно обволакивало ее молодое тело. Женщина подтянула к себе одеяло и скукожилась. Первые солнечные лучи уже пробирались сквозь неплотно задернутые шторы, но солнце еще не взошло до конца. Она выдохнула, успокоившись, нехотя опустила ноги на пол и нащупала тапочки. Цветастая пижама из натурального хлопка свободно сидела на ее стройной фигуре.

Один и тот же сон регулярно снился ей на протяжении нескольких месяцев – впервые во время того дела в Палм-Бич. Кет, неверующая в гороскопы, экстрасенсов и вещие сны, уже перечитала все статьи по психологии, пытаясь понять, что он мог бы значить. И везде находила один и тот же ответ – поезд снился к переменам в личной жизни. Сон не доставлял ей особых неудобств. В нем не было ничего ужасающего, ей не снились преступники, которых они с Питером ловили, не снились маньяки, перерезавшие не один десяток людей, но тревожность не покидала ее. Кетрин сначала никак не могла понять, из-за чего она беспокоится, но потом осознала – ее тревожит то, что она так и не смогла выйти из этого пустого вагона.

В такой ранний час вода из крана текла еще ледяная. Женщина умылась и, вытерев лицо полотенцем, посмотрела на себя в зеркало.

–И ты еще надеешься на перемены в личной жизни? – Самокритично спросила она себя.

***

Одеяло полностью закрывало Питера с головы до ног, и оставалась только небольшая щелочка для поступления воздуха. Его вещи, скомканные, лежали на стуле, и девушка, вышедшая из гостиной, тихонько подошла, чтобы аккуратно сложить их. Сделав это, она еще раз ласково посмотрела на мужчину и прошла на кухню.

Марлини проснулся от грохота посуды. Он открыл глаза и бессознательно огляделся, однако через несколько секунд понял, где находится. Комната была небольшой, но очень уютной. Кровать занимала почти всю спальню. Напротив нее был только небольшой платяной шкаф для одежды, с открытыми дверцами и два стула по двум сторонам от него.

Марлини хорошенько потянулся и встал с кровати, откинув одеяло. Почуяв приятный запах вкусного завтрака, он босыми ногами прошлепал в сторону, откуда этот запах доносился.

На кухне у плиты стояла его девушка и напевала какую-то песню. Она уже приготовила несколько бутербродов и теперь дожаривала яичницу.

–Ммм…Как вкусно…. – Протянул Питер, подойдя к ней со спины.

Женщина вздрогнула. Марлини обнял ее за талию и поцеловал в голое плечо, прикрытое только тонкой полоской бретельки ночной рубашки.

–Питер! – Обернулась она. – Ты меня напугал. Я тебя разбудила? – Тут же, извиняясь, спросила она.

Молодые люди стояли вплотную и внимательно смотрели в глаза друг другу.

–Ничего, итак нужно было уже вставать. – Ответил мужчина, смотря на часы, которые редко снимал с руки даже на ночь. – Я уже и не помню, когда женщина готовила мне завтрак. – Сказал он, усаживаясь за стол.

–А что твои прежние пассии не умели готовить? – Начала говорить девушка, но тут же осеклась. – Прости, Питер. Это не мое дело. – Она потупила взгляд.

Питер посмотрел на нее и улыбнулся.

–Это твое дело. – Подтвердил он. – И ни одна из них не готовила мне завтрак. Только ты, Терри. – Солгал он.

Тереза поправила растрепанные вьющиеся волосы платинового оттенка, заплетя из них свободную косу. Своими зеленовато-серыми глазами она вглядывалась в глаза Питера, словно, вырывала из него душу.

–Давай есть, а то, тебе опять позвонит твой начальник и сорвет на место преступления. – Предложила она.

Марлини поморщился и протянул к ней руки. Она села ему на колени, обняв одной рукой за шею, а другую запустила за воротник футболки. Питер поцеловал девушку сначала в один глаз, потом в другой.

–Я не поеду никуда сегодня. – Проговорил он, обняв ее крепче.

Его интонация была больше похожа на интонацию человека, внушавшего самому себе истину, в которую он не верил.

***

Невысокая рыжеволосая женщина и крупный молодой шатен вошли в продолговатый кабинет с плотно задернутыми шторами.

–Закрой дверь плотнее. – Женщина села за письменный стол и задумчиво похлопала несколько раз в ладоши.

–Что-то не так? – Спросил молодой человек, усаживаясь напротив нее в глубокое кожаное кресло.

–Я хочу, чтобы ты поехал в Египет. – Она сосредоточенно посмотрела на собеседника, бегло окатив его строгим взглядом каре-зеленых глаз.

–В Египет? – Переспросил мужчина, даже поежившись от ее холодного взора.

Женщина причмокнула, будто пробовала слова на вкус и странно улыбнулась.

–Это необходимое дело. Кроме того, там ты сможешь сделать кое-что, о чем мечтаешь. – Она усмехнулась, издав звук, больше похожий на кваканье.

Мужчина нахмурился и качнул головой, требуя пояснения.

–Я хочу, чтобы ты стал руководителем группы по контролю над дипломатической миссией нашего министра в Египет. Эта встреча должна состояться и должна состояться мирно. Ты понимаешь?

Молодой человек хмыкнул и кивнул.

–Это я понимаю. Я не понимаю, что мне там делать.

–Туда отправят нескольких агентов из ФБР, которым ты поручишь расследование одного дела. – Женщина вынула из верхнего ящика стола темно-коричневую папку и протянула ее собеседнику. – Тут ты все прочтешь.

Молодой человек еще раз недоверчиво взглянул на женщину и взял документы.

–Мам…

Женщина быстро оборвала его, лишь взмахнув рукой, и отвернулась к окну.

–Дипломатическая миссия в данных условиях крайне необходима, и не менее необходимо обеспечение ее безопасности. Нам не нужно вторжение в Египет, а Египту не нужен второй Кувейтский инцидент, так что твоя задача – предотвратить любые попытки провокации, с какой бы то ни было стороны.

–ФБР здесь причем? – Все еще не понимал мужчина.

–Идите и ознакомьтесь с делом мистер Гордон. – Услышал он сухой ответ.

–Кетрин? – Рискованно спросил он.

Женщина прорычала что-то себе под нос, резко повернулась на каблуках и уставилась на мужчину, сузив глаза.

–Кетрин тут не причем. По крайней мере, пока. Дело в ее отце. И ты знаешь всю подоплеку.

Мужчина медленно поднялся на ноги, прижав дело к себе, и чуть наклонился вперед.

–Даже ты не знаешь всей подоплеки. – Буркнул он. – Когда мне приступать?

Женщина прищурилась, дергая скулами вниз вверх.

–Вчера.

***

Тринадцатиэтажное, блестящее белое здание больницы с непрозрачно-изумрудными окнами, кипело в работе. В длинном кристально чистом коридоре приемного отделения, наполненном медиками, пациентами и их родными стоял невыносимый гул, из которого трудно было разобрать хоть что-то.

–Что у нас здесь? – Спешно подбегая к каталке, окруженной санитарами, спросил рослый мужчина среднего возраста с аккуратно выстриженной короткой бородкой, обрамляющей его угловатый подбородок.

–Температура 39, сердцебиение около 97 ударов, дыхание учащенное. – Стала быстро объяснять молодая медсестра, бегущая рядом с каталкой пациента.

Мужчина-врач осторожно дотронулся до щеки больного и мягко провел пальцами по его землистому лицу.

–Похоже на сепсис. – Сделал он вывод. – Что с ним? Он смог объяснить? – Спросил он у парамедиков, привезших неизвестного, но те лишь пожали плечами.

Каталка проехала мимо ряда железных сидений, полностью занятых людьми. Одни из которых неспокойно ожидали вердикта врача, осматривающего их близких; другие – сами перебинтованные с напряженными, вспотевшими лицами, ожидали помощи; третьи просто уткнулись в газеты и журналы, с непонятной миссией занимали места.

Вслед за каталкой с прибывшим пациентом бегло перебирая ногами бежала беременная женщина, держащая в руках мужской пиджак. Видимо, ее муж попал в больницу так неожиданно, что она просто не знала, как отреагировать и в спешке схватила первое, что попалось под руку, не задумываясь над реальной необходимостью вещи.

Мужчина с седыми редкими волосами подергал себя за длинные закрученные усы пепельного оттенка с черными вкраплениями еще не поседевших волос и отвернулся, когда женщина случайно взглянула на него.

–…И поднял Аарон жезл и ударил по воде речной пред глазами фараона и пред глазами рабов его, и вся вода в реке превратилась в кровь, и рыба в реке вымерла, и река воссмердела…, – пробормотал он себе под нос.

–Простите, но Вам туда нельзя. – Одним взмахом руки остановил женщину врач, сопровождающий ее мужа в реанимационное отделение. – Мы поможем Вашему супругу. Не волнуйтесь. – Он аккуратным взглядом обвел женщину и усадил на освободившееся сиденье, рядом с усачом.

–Эй, Кеби! – Окликнул он молодую смуглокожую девушку с медово-янтарными волосами, туго заплетенными в высокий хвост. – Помоги этой женщине. – Попросил врач, указывая на беременную.

Девушка едва заметно кивнула, а врач скрылся в дверях отделения.

–Мэм, я могу Вам чем-нибудь помочь? Как Вы себя чувствуете? – Настороженно подошла девушка к женщине, но та лишь истерично качала головой и, схватившись за живот, согнулась в припадке рыданий.

Усач хладнокровно посмотрел на нее и отвернулся, приглаживая усы. Сидящая рядом с ним пожилая женщина, голова которой была покрыта темно-зеленым хиджабом с белой жемчужной окантовкой, бесстыдно смотрела ему прямо в лицо. Но мужчина лишь надменно улыбнулся и снова принялся читать газету, которую держал в руках.

–…И Египтяне не могли пить воды из реки; и была кровь по всей земле Египетской, – закончил он свою фразу.

***

Снег валил не переставая. Люди шли, укутавшись в широкие шерстяные шарфы, теплые шапки, прикрывая носы колючими варежками и плотнее прижимая воротники своих пальто и шуб.

В последнюю предрождественскую неделю население Вашингтона стало еще сильнее суетиться, выбирая подарки своим родным и близким. Магазины были переполнены всяческими сувенирами, которые массово скупались и упаковывались в красивые яркие коробочки и оберточные бумаги. Все это скоро будет подарено каким-нибудь коллегам по работе, знакомым, соседям. Люди улыбнутся такому подарку и, не успев поблагодарить за него и поздравить с Рождеством, начнут задумываться, куда поставить очередного заводного Санта-Клауса или плюшевого оленя, или колокольчик и самое главное: кому можно это передарить.

Конечно, будут и полезные подарки – давняя мечта маленькой пятилетней девочки – большая нарядная кукла или путевка на Лазурное побережье Франции для молодоженов, или огромная железная дорога с пультом дистанционного управления для младшего сына, или сноуборд для старшего.

Сейчас в восемь утра магазины были еще пусты и только витрины, набитые всякой рождественской мелочью зазывали своими огромными скидками. Но пройдет 8-9 часов, и двери этих магазинчиков будут неизменно позвякивать колокольчиками, висящими над ними, свидетельствующими о прибытии нового потока покупателей.

Питер стоял у окна и наблюдал за утренней суетой Вашингтона. Еще до того как дверь в его кабинет открылась и внутрь вошла напарница он услышал ее шаги в коридоре. За тот год, что они работали вместе, он мог бы узнать ее шаги из тысячи, ее голос из миллиона голосов, ее приветствие из всех приветствий земного шара.

–Привет, Питер! – Как всегда сказала она, войдя.

Даже не оборачиваясь, мужчина представил, как она улыбнулась и выжидательно посмотрела на него. Одного взгляда ей хватало чтобы понять что их ждет сегодня: очередное дело, разнос у Теренса, пустая бумажная работа.

–Привет, Кет. – Поздоровался он, наконец, повернувшись.

–Погода просто ужасная. Моя машина сломалась, и мне пришлось добираться на метро. Не хочу показаться ханжой, но я отвыкла от такого неудобства. – Пожаловалась женщина, отряхивая пальто.

Ее волосы слегка намокли от снега, а значит, через полчаса они будут виться как шерсть молодого барашка. Питер считал это милым, а Кет терпеть не могла.

–Ты могла бы позвонить мне. Я бы подвез. – Предложил он.

Кетрин как-то странно посмотрела на него, словно, он только что сморозил несусветную глупость.

–Не думаю, что это понравилось бы Терезе. – Ответила она, сев в свое кресло.

Питер недовольно вздохнул. За последний месяц – с того момента как он познакомился с Терезой, его отношения с Кет поменялись. Они больше не болтали по телефону о делах и вообще не обсуждали работу вне работы, не ходили вместе в пиццерию и не шутили на скользкие темы. Кетрин больше не реагировала на его инсинуации, касавшиеся тонкой темы взаимоотношений мужчины и женщины, а только высоко поднимала бровь и смотрела на него как строгая учительница, заставшая своего ученика за бранной руганью в школьном коридоре. Она позволяла ему быть рядом, но только лишь как коллеге, приятелю или, в лучшем случае, отцу ее дочери.

–Как она, кстати? – Поинтересовалась Робинсон.

–Ничего, все хорошо. Передавала тебе привет.

Они познакомились с Терезой случайно, во время одного из расследований и Питер сам не понял, как оказался в ее постели в следующий уик-энд. Он хотел бы вспомнить, что такого нашел в Терезе, но никак не мог. Зато хорошо запомнил то, что так хотел забыть. Глаза Кетрин, которая с первой секунды поняла, что между Марлини и Терезой не просто деловые отношения. Стоило ей посмотреть ему в лицо в понедельник, когда он стал наперебой рассказывать ей о результатах анализов в ответ на ее вопрос, где он пропадал все выходные. Она не могла ему дозвониться, и дома никого не было. Она хотела его пригласить погулять вместе в Парке аттракционов с Рейчел, когда в начале ноября стояло необычно солнечно и, что еще необычнее, так это то, что у них был выходной в этот день. Он не ответил на вопрос, даже когда она перебила его и задала его снова. Но ее реплика, после буквально секундного промедления, была красноречивее любого оправдания:

-Это твое дело, Марлини. Просто в другой раз предупреждай, чтобы я не торчала два дня у телефона.

Он посмотрел на нее, когда она уже отвернулась, и почувствовал себя такой невероятной сволочью, что чувство вины буквально пригвоздило его к полу. И с того дня все снова пошло не так.

–Ммм, ты ей тоже передай. – Сказала девушка.

Питер дернулся, поняв, что она всего лишь сейчас отвечает на его замечание.

–Сама передашь. Она пригласила нас пообедать сегодня. Согласна?

Кетрин на минуту выглянула из-за экрана компьютера и вопросительно посмотрела на напарника, словно оценивала правдивость его слов.

–Если она пригласила, то конечно. – Согласилась она к удивлению. Марлини хотелось встряхнуть ее хорошенько, может, даже толкнуть к стене и, прижав обеими руками, сначала вытрясти всю душу, а потом зацеловать до смерти.

–Хорошо. – Кивнул он вместо этого.

Он прошел за свое рабочее место и принялся разбирать бумаги, создавая вид кипучей деятельности.

***

Примерно около десяти часов, агентов пригласил к себе заместитель директора Теренс. Они прошли в его кабинет и сели на привычные места.

Кетрин сидела в кресле у стола замдиректора Теренса и пыталась разглядеть на его лице хоть малую толику радости от предстоящего праздника. Но, похоже, что Рождество совсем не заботило начальника. Он сидел, погрузившись в свое уютное офисное кресло, и пытался что-то внушить агентам. Половину разговора Кетрин уже прослушала и украдкой посмотрела на напарников в надежде, что позже они ей все объяснят.

Женщина задумалась над тем, как Питер будет праздновать Рождество. Конечно, ответ был очевиден. Теперь у Питера появилась постоянная подружка, нет, девушка. Хорошая, милая и верная. И, кажется, он был в нее влюблен. Он будет с ней. Они устроят скромный ужин, подарят милые подарки друг другу и …

Женщина тряхнула головой, отгоняя мысли о подробностях личной жизни своего коллеги.

–Что-то не так, агент Робинсон? – Услышала она вопрос начальника и посмотрела на него.

–Нет, сэр. Все хорошо. Я слушаю Вас. – Соврала она.

–Это хорошо. – Недоверчиво произнес Теренс.

Он снова заговорил он о деле, а Кет опять погрузилась в свои раздумья.

Ей предстояло еще одно Рождество в компании с родителями, старшим братом и его невестой. Ей осточертели семейные праздники, на которых ее обязательно будут расспрашивать о Питере, о том, как у них складываются отношения и почему она редко приглашает его к ним. А она в очередной раз будет врать, что он уехал к родным и вернется только через неделю и вообще у него своя жизнь, к которой она не имеет никакого отношения, что они только друзья и ничего больше. А потом будет всю ночь бороться с подступающими слезами, рыдать от обиды и злости на саму себя, рыдать от непонимания самой себя. И мать, конечно, все это услышит, а утром будет искоса поглядывать на нее, понимая, что дочь, наверняка врет, причем врёт не только им, но и что самое страшное самой себе. Она знала, что сама вырыла себе могилу. «Могла бы быть куда менее хладнокровной!», – ругала она себя: «Он ведь извинился! Ты его простила! Он ведь дал намек! Ты могла бы отвечать не так равнодушно!» Конечно, он просто не захотел ждать, не захотел бороться. И если бы она только в тот понедельник накричала на него, ударила, закатила истерику, разнесла кабинет, сделала бы что угодно, но она предпочла строить из себя Снежную Королеву, которой все по плечу и все безразлично. Какое ей       дело до того с кем он спит?! «Это твое дело, Марлини», – все, что он заслужил. Как она могла не понять, что он спит с Терезой? Это же было так очевидно, как смотреть на картину Делакруа и видеть желание свободы, справедливости и борьбы. Питер не умел врать. По крайней мере, ей. Стоило ей тогда спросить, где он пропадал, как подозрения, что он не один, оправдались в долю секунды. Ему не нужно было отвечать. Кетрин вздохнула и посмотрела на начальника как раз в тот момент, когда он обратился к ней:

–Итак, агент Робинсон, что Вы думаете по этому поводу? – Оглушил ее вопрос Теренса. Она недоуменно посмотрела на него, вопрошая, что она должна была прокомментировать.

–Что, сэр? – Переспросила она, вкрадчиво.

–Вы можете сказать, встречались ли подобные случаи? – Удивленно повторил вопрос замдиректора.

–Подобные случаи… – Женщина посмотрела на Марлини, ища поддержки.

Тот сконфуженно улыбнулся, не зная как ей помочь. И что она пропустила?

–Да, конечно, сэр. Да. – До сих пор не понимая, что происходит, ответила она.

–То есть это уже не первый случай? – Сквозь очки подозрительно переспросил замдиректора.

Кетрин показалось, что она вся испариной покрылась под предупреждающе-строгим взглядом начальника.

–Я думаю, сэр, что мне стоит ознакомиться с этим делом поближе и тогда я смогу сказать гарантированно. – Выкрутилась она, протянув руку, чтобы взять дело.

Марлини дотронулся до ее руки и, когда она обернулась, протянул папку, которую им вручили в самом начале.

Кетрин часто заморгала, взяла дело и раскрыла его на первой странице. Она ничего не видела и не могла читать, как ребенок, страдающий дислексией, но упорно смотрела в бумаги, чтобы хоть чем-то заняться.

Генри Теренс посмотрел на Питера, отеческим, строгим взглядом «что вы опять натворили, засранцы», в недоумении таким неоднозначным поведением агента Робинсон.

–Агент, может быть, что-то произошло? – Осмотрительно спросил начальник, сильнее наклонившись над столом.

Кет подняла на него свои блестящие голубые глаза, обрамленные угольно-черной окантовкой ресниц и, быстро сморгнув, тут же опустила взгляд на бронзовую статуэтку орла на столе.

–Все в порядке. Просто не очень удачное утро.

Теренс снова строго посмотрел на мужчину, словно обвиняя его в чем-то, но, поймав тот же недоуменный взгляд в ответ, отвернулся.

–Ладно, идите. Работайте. – С предрешенностью махнул он, понимая, что большего все равно не добьется.

Агенты вышли из кабинета и тут же на девушку обрушились вопросы от напарника.

–И что с тобой сегодня? Ты хорошо спала? – Поинтересовался Питер.

Он шла так быстро, что он с трудом поспевал за ней и это при том, что она шла, погрузившись в чтение.

–Нет, все было в порядке. – Вяло ответила Кет.

–Но ты же витала в облаках! И не говори мне, что это нормально! Ты никогда…

Кетрин резко остановилась перед лифтом так, что Марлини чуть не впечатался в нее. Он захлопнула папку, отдала ее Питеру и закусила губу, размышляя над чем-то.

–Кетрин?

Лифт открылся и несколько агентов уставились на них, ожидая реакции, но Марлини махнул им рукой, дав понять, что они не поедут. Некоторые из коллег усмехнулись и теперь наверняка весь ланч будут обсуждать любовную размолвку между Робинсон и Марлини.

–Объясни, что хотел от меня Теренс? – Кет виновато улыбнулась и пожала плечами.

Марлини наклонил голову. Ладно, если она хочет играть в эту игру, он примет ее правила.

–Нас отправляют в составе группы агентов, которые должны будут следить за порядком во время встречи высших чиновников Египта и США, которая назначена как раз на канун Рождества.

–Что за встреча? – Спросила Кет, когда они зашли в лифт.

–Что-то связанное с подписанием нового контракта на межгосударственном уровне, то ли об аренде, то ли еще о чем. Нас предупредят на месте.

–А почему к этому привлекли ФБР? Ни АНБ, ни ЦРУ?

Потому что из всего ФБР едем только мы и еще пара агентов.

Марлини нажал на кнопку вызова лифта, но Кетрин помотала головой:

–Я пойду пешком.

Марлини поднял руки, сцепил их за своей головой и прикрыл глаза. Это ж ее игра, ради Бога, она может менять правила как захочет! «Ты еще не понял, что тебе ее не обыграть?» – Подумал он.

***

Несколько мужчин, одетых в черные балахоны и с повязанными на головах черными платками сидели вокруг ночного костра посреди пустыни. Огонь разгорался все ярче и его маленькие быстрые искорки брызгали во все стороны, то и дело, обжигая руки и прожигая одежду.

Мужчины медленно и терпеливо курили длинные трубки, высеченные из цельного куска дерева, и молчали. Тонкие струи дыма поднимались к небу и понемногу рассеивались, оставляя после себя только горьковатый запах, смешанный с ароматом табака.

Их наслаждение тишиной прервал молодой человек, подошедший к одному из старейшин и что-то тихо прошептавший ему на ухо. Старейшина покачал головой и жестом дал понять, чтобы гонец ушел.

–Нам принесли добрую весть. – Сухим скрипучим голосом произнес он. – Первое пророчество сбылось.

Мужчины радостно закивали головами и заговорили на древнееврейском языке. Их голоса перебивали треск полуночного костра. Слова было не разобрать, но, судя по всему, событие и правда, было довольно радостным.

–Успокойтесь! – Старейшина вознес свою руку над головой, что заставило остальных моментально замолчать. – Нам нужно расходиться. Сегодняшний день принес нам первую удачу, но это только начало. Боги Нила устранены. Кувшин Хапи навсегда опустел1.

Ему помогли встать с небольшой подушки и проводили в большой шатер, накрытый сверху яркими расшитыми тканями.

Все остальные мужчины последовали за ним, и вскоре лагерь затих, костер был потушен и только узкая полоска дыма, возносящаяся к небу, давала знать о присутствии где-то рядом людей.

***

–Хорошо, господа, мы выезжаем сегодня же. Дело государственной важности, касающееся подписания межгосударственного контракта на размещение ракет средней и малой дальности на военных базах Египта. В условиях тяжелой международной обстановки, особенно на Ближнем Востоке, существует реальная угроза серии террористических актов в Каире и его окрестностях, а также на территории всего Египта, с целью срыва переговоров.

Майкл горделиво прошагал из одного угла конференц-зала до другого, остановился у проектора и кивком головы попросил переключить слайды. Перед ним сидело более двух десятков человек в темных строгих костюмах, будто вышедших с конвейера одной фабрики, делавших их роботоподобными клонами. Майкл выделялся на их фоне лишь заносчивым выражением лица карьериста, готового растоптать все на своем пути.

–Кто-то уже взял на себя ответственность? – Спросили его из зала.

Майкл покачал головой.

–Официального подтверждения не поступало, однако, на имя одного из местных чиновников из министерства обороны поступило несколько угрожающих сообщений, суть которых говорит нам о вполне прямых целях террористов.

–Если это дело касается министерства обороны, то зачем привлекать ФБР? – Спросил еще один «человек в черном».

Гордон терпеливо выдохнул и велел переключить еще один слайд.

–Дело в том, что все это дело имеет густую пелену ритуальной подоплеки.

На проекторе появились несколько фотографий людей в черных балахонах, снятых достаточно далеко, чтобы можно было хоть что-то разобрать, затем снимки обрывков записок на странном диалекте и, наконец, фото убитого мужчины, распухшего от египетского духоты.

–Есть некоторые подозрения, что помимо террористов в этом деле замешаны еще и сектанты, таким образом, министерство юстиции и министерство обороны решило привлечь специалистов по подобным преступлениям.

–Но не приведет ли это к нежелательным последствиям? – Недоверчиво переспросил один из слушателей.

Майкл понимал недоверие ЦРУ к ФБР и даже их некоторую ненависть их друг к другу, но разумно предположил, что на данном этапе необходимо их коллективное сотрудничество, чем соперничество, поэтому постарался сгладить назревавший конфликт.

–Если вы беспокоитесь о вмешательстве агентов в дела разведки, то ошибаетесь, никто из привлеченных «федералов» не будет заниматься тем, что им не полагается. – Уверил он слушателей, однако, судя по их снисходительно-недовольным лицам, это не возымело успеха.

–Это связано с группировкой «Маддэикин»?

Гордон провел вспотевшей ладонью по нахмуренному лбу и сел на край стола, перед проектором.

–Точных сведений о существовании этой группы у нас нет. Операция как раз и направлена на выяснение обстоятельств деятельности «Маддэикин», если они вообще существуют.

–То есть? – Неопределенно спросили из зала.

Гордон потерянно посмотрел на дверь, будто ожидая помощи извне.

–До сих пор мы получали противоречивые сведения о существовании данной группы и есть основания полагать, что другие ваххабитские организации просто пытаются создать иллюзию массовости, создав эдакую голограмму реальной группировки.

–Я все равно не понимаю причин участия ФБР? – Спросил один из самых молодых агентов, поднявшись со своего места.

Гордон нервно сжал кулаки. «Хотелось бы мне и самому это знать», – подумал он.

–Просто примите это как факт, агент. Это совместная акция – больше Вам знать не нужно.

–Тем не менее, они единственные кто может совершить подобные акции. Никто из радикальных группировок на Востоке не решает проблемы таким путем. Это единственная организация, ссылающаяся на Ветхий Завет.

Гордон раздраженно выслушал выпад коллеги.

–Именно поэтому мы и привлекаем ФБР. Они обладают достаточным опытом в раскрытии подобных дел, привлекающих внимание своей религиозной подоплекой.

–Ритуальное убийство, скрывающее факт террористической акции? На такое радикалы еще не шли.

–Современная ситуация заставляет их принимать любые меры проявления агрессии в адрес США и союзников. – Пояснил Гордон. – Хорошо, господа, каждый из вас получит индивидуальную информацию дополнительно. Вылет завтра в четыре часа дня. Сейчас у меня все.

Он беспрекословно выпалил последние слова, собрал бумаги со стола и необорачиваясь вышел из зала.

«Кому ты лжешь, Гордон! Для тебя это дело так же связано с терроризмом, как всемирное тяготение с пастой Болоньезе. Ты же знаешь в ком причина, так не лги, хотя бы, сам себе».

***

–Привет, Кетрин! – Радостно поздоровалась Тереза с девушкой, одновременно целуя Питера в щеку. – Как дела?

–Все хорошо. – Сухо улыбнулась Робинсон, и села за столик в маленьком кафе, напротив здания Эдгара Гувера.

Многие служащие Бюро обедали здесь и отправлялись на ланч, здесь назначали деловые встречи днем и романтические свидания вечером. Это было одно из тех универсальных кафе, которое могло сойти и для простого и быстрого перекуса, и для долгой, дружеской посиделки.

–Мы едем в Египет! – Восторженно сообщил Марлини.

–В Египет? – Удивилась Тереза. – Ты мне не говорил.

Она посмотрела на Кетрин, которая выдавила для нее снисходительную улыбку.

–Мы сами только сегодня узнали. Дело государственной важности. – Объяснила она.

Робинсон спокойно рассматривала меню, не обращая внимания на переглядки Питера и его девушки и вела себя достаточно уверенно, стараясь не чувствовать себя при этом «пятым» колесом. Оливер и Барбара опаздывали на ланч или, вообще не собирались приходить. В последнее время и Кет, и Питер заметили, что их супружеская чета все чаще стали удалятся вдвоем, ища уединения в любое время и в любом месте.

Возможно, это были последствия дела в Палм-Бич, оказавшись там взаперти, будучи похищенными придурковатым уборщиком, они, наверное, нашли там себя. Кетрин понимала их, потому как сама, пережив насилие, многое уяснила для себя. Именно после того, как ее избил Майкл, она решила изменить все кардинально. Ну, или почти кардинально. По крайней мере, она сделала первый шаг – сообщила Питеру о Рейч.

–Что-то интересное? – Осведомилась Тереза, взяв чайную карту.

–Ничего особенного. – Покачал Питер головой, указывая на тот чай, который бы хотел заказать.

Тереза нахмурилась, но сопротивляться не стала. Ее – человека, который разбирался в изысканных сортах чая и любивших его в разных формах и объемах, угнетала простота выбора мужчины, как угнетает ценителя Титанов Возрождения современное искусство.

–Просто кое-кто считает, что нам в Вашингтоне не хватает дел, за неделю до Рождества. – Раздосадовано сказала Кетрин, отложив меню и уже определившись с выбором.

–Кстати! Что ты делаешь на Рождество, Кет? – Вдруг вспомнила Тереза, захлопнув меню.

Кетрин подняла на нее свои кристальной чистоты глаза и затем перевела взгляд на Питера, но тот лишь недоуменно пожал плечами. Интонация вопроса Терезы заставляла Кет задуматься, что вопрос был задан не просто так.

–Еду к маме. – Коротко ответила она.

–О! Знаешь, я подумала, – Тереза хотела что-то предложить, но Кетрин сразу же перебила ее.

–Я так давно не видела маму и брата. – Она врала, и даже не стеснялась этого, зная, что Питер прекрасно знал, что они виделись на День Благодарения и еще пару раз после этого. – У него ведь скоро свадьба, я должна побыть с ними хотя бы пару дней. – Жалобно проговорила девушка. – Надеюсь, что все причуды в Египте пройдут до Сочельника. – С нетерпением добавила она. – Вообще-то мы празднуем Рождество два раза в году – католическое и православное, но я не хочу пропускать первое, потому что это дань памяти моему отцу.

Тереза состроила страдальчески-наивное выражение лица, но сказала с пониманием:

–Да, конечно. Это твой старший брат? – Поинтересовалась она.

–Да, он старше меня на четыре года. – Ответила Кетрин, рассматривая простой до тошноты рисунок на молочно-белой скатерти в кафе.

–Питер сказал, что он врач. – Сообщила девушка.

Кетрин посмотрела на напарника, но перевел взгляд в окно, сделав вид, что первый раз в жизни видит голубей.

–Хирург. – Подтвердила агент. – Как и мама. – Она направила свой взгляд туда же, куда смотрел Питер.

–Твой отец погиб, да? – Полюбопытствовала Тереза.

Питер обернулся на нее и посмотрел с выражением крайнего недовольства, о чем говорило странное шипение, вырвавшееся от него.

–Да, Тереза. Погиб. – Спокойно ответила Кетрин, рассматривая прохожих, торопящихся в обеденный перерыв перехватить не только ланч, но и пару подарков близким.

–Питер мне говорил. – Неуютно сказала девушка Питера.

Кетрин усмехнулась и посмотрела на напарника. Тот стыдливо отвел взгляд.

–У меня такое чувство, что вы с Питером только обо мне и говорите.

–Так и есть. – Неожиданно выпалила Тереза. – Прости за любопытство.

Кетрин распахнула глаза и облизала губы. Она даже слегка покраснела и долго искала подходящую реплику.

Питер посмотрел на коллегу с извиняющейся улыбкой на лице. Если б только еще ответить себе за что, он извинялся.

Робинсон держалась довольно дружелюбно, добродушно отвечала на вопросы Терезы, и Питеру могло бы показаться, что они могли бы стать подругами, если бы не улыбка Кетрин. Такую улыбку она берегла для начальства, для неуступчивого коллеги, для раздражительного пострадавшего. Это была милая, простая, но натянуто-вежливая улыбка безысходности. Кет снисходительно принимала вопросы и так же снисходительно, но без надменности или высокомерия отвечала на них, лишь ради вежливости интересуясь чем-то сама.

Питер знал, что если бы Кетрин не нравился кто-то, даже среди самого близкого круга, она не преминула бы это отметить. Во всяком случае, не тащилась бы на встречи. И он знал, что сильнее ее вежливости, только ее упрямство. Не нужно было быть экстрасенсом, чтобы понять, что делала она это назло всем: ему, себе, Терри, своей матери, Гордону и их поцелуям.

Она будто специально облизывала губы так, что ему хотелось накинуться на нее в любое время и в любом месте, а она вообще никак на него не реагировала. Те два раза, когда он целовал ее (технически, один раз она его поцеловала) были слаще любой ночи, которые они провели вместе в прошлой жизни. Конечно, это ничего не значило. Просто поцелуй по случаю дня рождения дочери и…, ну, ладно, в тот раз, когда выклянчил у нее второй поцелуй, вообще не имел никакого обоснования. Ничего не значили с ней?

«Ну, так ты сам себя в этом убедил. Она и ведет согласно твоему убеждению! Что же ты хотел?» – Укорял он себя.

Да она вела себя так, будто целовалась с ним каждый день, начиная с того сентября в 2001. Или с каждым встречным.

Он потряс головой и почувствовал, как теплая рука Терри погладила его по голове:

–Ты, что, милый?

Он слегка приподнял голову и заметил, что их заказы уже принесли, а Терри улыбалась ему, как снисходительная соседская мамочка.

Кетрин сидела с каменным лицом и не отвела взгляда, когда он посмотрел на нее.

«Ты-то знаешь, Робинсон, ты же знаешь», – подумал он.

***

–Доктор Месбах? – Сестра Кеби заглянула в ординаторскую, окинув ее нахмуренным взглядом.

–Да?

Из скрытого за ширмой угла комнаты выглянул мужчина с закатанными до локтя рукавами и забрызганном водой светло-голубом халате. Он выключил воду в кране и, наспех вытерев руки полотенцем, чуть прихрамывая, ухватившись рукой за бедро, проковылял мимо стеллажей с книгами к дивану цвета слоновой кости.

Кеби оценивающе посмотрела на врача и, протянув ему папку с историей болезни, обеспокоенно спросила:

–Вас снова беспокоит нога?

Доктор Месбах как-то неопределенно покачал головой и сел на диван, вытянув вперед больную ногу.

–Это ничего. – Сказал он хрипло и открыл папку. – Что здесь?

–История болезни того мужчины с сепсисом. – Пояснила Кеби, присаживаясь рядом с врачом.

Мужчина нахмурился, откашлялся и в течение нескольких минут внимательно читал аккуратно выписанные результаты анализов.

–Жена уже знает? – Мельком спросил он, перелистывая страницу за страницей.

Кеби кивнула и отвернулась, найдя взглядом гипсовую фигурку змеи, поглощающей свой хвост. Небольшая по размеру символическая статуэтка нефритового цвета была украшена росписью, а вместо глаз у змеи были вставлены два искусственных камешка, больше похожих на рубины. Девушка взяла фигурку в руки и задумчиво произнесла:

–Тебе не кажется, что слишком странно. Человек никогда ничем не болел, кроме простуды, да и то в бог знает каком году, а тут вдруг сепсис.

–Не мне тебе объяснять, что самая маленькая рана может привести к заражению. – Не отвлекаясь от чтения, ответил врач.

–В том то и дело, что ты не найдешь никаких указаний на раны. Даже царапин не было! – Возмущенно произнесла девушка и, поставив змею на место, подошла к Месбаху вплотную.

–Что сказали в лаборатории? – Отбросив документы на диван, посмотрел на нее мужчина.

Кеби пожала плечами.

–Сказали, что сепсис вызван каким-то токсином. Они еще не делали полной аутопсии.

Врач качнул головой и, пододвинувшись на край дивана, медленно, опираясь на кожаный подлокотник, встал.

–Спецслужбы его заберут. Мне позвонили сегодня почти сразу после того как он прибыл к нам. По-моему, они думают, что это убийство. – Подойдя к окну, мужчина достал из кармана пачку сигарет и закурил.

–Еще бы, он уже третий. – Ничуть не удивившись, откликнулась Кеби.

Она подошла к врачу и, положив одну руку ему на плечо, другой вытащила сигарету из его рта и метким движением забросила ее в урну.

–Тебе нельзя. Ты же сам сказал, что бросишь.

Месбах кивнул, поджав губы, и похлопал рукой по бедру.

–Наверное, мне нужно подняться к травматологу. – Поморщившись, сказал он.

Кеби провела ласковой рукой по его широким квадратным скулам и приподнялась, чтобы поцеловать, но в ординаторскую, запыхавшись, как после марафонской дистанции влетел с взъерошенными волосами молодой санитар.

–Доктор Месбах, еще один с сепсисом!

***

–Мне нужно идти. Я должен успеть на самолет или Кетрин распнет меня прямо в зале регистрации.

Барбара прыснула от смеха, высвобождаясь из объятий мужа. Она села на колени перед ним, укуталась в простынь и погладила теплой ладонью по щетинистой щеке, задевая кончиками пальцев волосы на висках.

–Думаю, что ей хватит и Питера. – Мягко улыбнулась она, проведя большим пальцем по припухшим от поцелуев губам мужчины.

Он взял ее ладонь в свою руку и поцеловал в центр. Из его груди вылетел протяжный свистящий звук.

–Что-то случилось? – Побеспокоилась женщина, увидев маленькую морщинку на лбу Оливера.

–Ты помнишь Терезу? – Спросил он, продолжая целовать ее маленькую ладошку.

Барбара наморщила нос и поджала губы, словно пыталась восстановить в памяти образ женщины, упомянутой ее мужем.

–Допустим. Она беспокоит тебя? – Поинтересовалась женщина.

Оливер встал с кровати, чуть подтолкнув жену, которая тут же повалилась назад и легла на бок, подставив локоть под голову.

–Не то чтобы беспокоит, не то чтобы она. – Промямлил он.

Барбара молчала, но Оливер спиной чувствовал ее испытующий взгляд.

–Меня беспокоят ее отношения с Питером. Почему она появилась? Почему именно она?

Барбара села на край кровати рядом с мужем и положила ему голову на плечо.

–Почему именно она тебя беспокоит? Она же не первая девушка у Питера. – Сонно пробормотала она.

Оливер странно посмотрел на жену, обняв ее.

–Потому что она появилась в странное время. Знаешь, мне казалось, что Кет и Питер только начали сближаться, их отношения наладились, они даже, вроде бы, стали друзьями, он так сблизился с Рейчел и…

–Ты надеялся, что они снова будут вместе? – Перебила его Барбара.

Оливер снова посмотрел на жену и поцеловал ее в лоб.

–Да. Я надеялся, что они, наконец, закроют дверь в прошлое.

–Я тоже. – Кивнула Барбара. – Но тогда мы оба должны знать, что дело не в Терезе. Может, мы ошибались. – Пожала плечами женщина. – Может, встреча с Кет была их ошибкой. Может, именно Тереза – та самая?

Оливер недоверчиво посмотрел на жену.

–Не говори глупостей. Это же Питер и Кетрин. Я не знаю, они как Шерлок и Ватсон, как Бонни и Клайд, как Сид и Нэнси…

–О, лишь бы не закончили так же! – Добавила женщина.

–Как Рокки и Бульвинкль, в конце концов! – Усмехнулся Нолл.

–О, да! – Притворно восхитилась сравнению Барбара. – Кто из них лось? – Она отвернулась от мужа, легла на бок и закрылась одеялом с головой.

Оливер пожал плечами.

–Просто их нельзя не представить вместе.

–Просто мы привыкли верить, что когда-то они будут вместе. – Спокойно парировала женщина. – А Питер ведет себя так, будто ищет подтверждения, что Кетрин его простила.

Нолл обернулся к жене, но она уже закрыла глаза, наслаждаясь тем, что ей не нужно было тащиться в Египет перед Рождеством и она может спокойно спать у себя в кровати. Ему не хотелось верить в ее слова, но он боялся, что они окажутся истиной.

***

Агенты прибыли в отель в полдень, когда жара стояла в самом разгаре. Яркое солнце сильно припекало. Кетрин, несмотря на то, что была в солнечных очках, подсознательно прищурилась и осмотрелась. Да, а в Вашингтоне сейчас холод и снег. От этих мыслей у нее мурашки побежали по коже.

Отель представлял собой многоэтажное здание, облицованное желтоватым камнем. У входа стояли высокие совершенно гладкие колонны с изображенными на них древнеегипетскими божествами. Тяжелые двери из кедра были распахнуты, а проем прикрывала тончайшая занавеска, сотканная египетскими мастерицами вручную.

Молодые люди прошли в большой парадный зал в центре которого располагался огромный фонтан, который, однако, не работал. В зале было прохладно, небольшие окна не позволяли солнечным лучам разогреть помещение изнутри, а зеркала на крыше отражали солнце, что также уберегало здание от перегрева.

Проходя мимо фонтана, Кетрин, заметила, что на его расписных бортиках виднеются красные подтеки, что удивило женщину. Она слегка задержалась, проведя пальцем по подтекам, потом посмотрела на свою кожу, но следов подтеки не оставили и женщина пошла за напарниками.

Они подошли к стойке регистрации последними и представились.

–Агенты из Вашингтона? – Переспросил мужчина, находящийся за стойкой. – Для вас приготовлены номера 511 и 513.

Он протянул им два ключа и широко улыбнулся, но заметив хмурый взгляд женщины насторожился.

–Что-то не так? – Спросил он.

–Нет, все нормально. – Покачала головой хмурая Кет, все еще думая о тех следах и о том, почему они ее заинтересовали.

Ее настроение не было, откровенно говоря, приподнятым, хотя она изо всех сил старалась настроить себя на позитивный лад. Свой настрой она объяснила просто нежеланием работать в предрождественские дни; тоской по дочери; зимней хандрой. Короче, врала сама себе.

Их номера представляли собой просторные комнаты с живописным видом из окна. Пальмы и песок на фоне чистейшего голубого неба и великой реки, видневшейся издалека, были просто великолепны.

Дизайн номера Кет был выполнен в нежно-голубых и глубоких синих тонах. Небольшие креслица, стоящие рядом с электрокамином были обшиты темной синей бархатной тканью. Высокий шкаф-купе с зеркальными дверцами и низенький комодик, вместе с будуаром на резных ножках и приставленным к нему пуфиком были сделаны из дерева и выкрашены в белый цвет. Но самым главным достоинством номера была огромная двуспальная кровать, покрытая голубым шелковым покрывалом с вышивкой из синих шелковых ниток.

У Марлини и Уинстера обстановка была подобной, но лишь в темно-фиолетовой и сиреневой гамме.

Уинстер бросил чемодан на свою кровать и ретировался в ванную, спеша смыть с себя пыль от долгого перелета. Питер завалился на кровать и уставился на потолок над ней. Он пытался заставить себя подумать о Терезе, хотя бы пятнадцать минут. Но ни секунды тоски по ней не испытал. Он лишь вспоминал надежды, которые заново возродились в его душе несколько месяцев назад. Он так хотел поверить в их совместное будущее, когда она была такой нежной с ним в те тяжелые дни. Он пытался, видит Бог, пытался! Он долбил в ее крепостные стены и ему даже казалось, что эти стены между ними, в конце концов, пали. Но осада продолжалась. Штурм ничего не дал. Кетрин все еще держалась от него на расстоянии, хоть и сократила его. Эти воспоминания сжигали душу в прах и от которых он сходил с ума до сих пор. Он сдался в итоге. Тереза появилась как дар и как проклятье. Она словно испытание для библейского героя. Только он не был библейским героем.

Мужчина положил чемодан на кровать, а сам пошел на балкон.

Ему хотелось, вернуть все назад, лежать с ней в одной постели, обнимать ее и прижимать к своей груди. Те поцелуи были как обжигающий кипяток, боль от которого уже прошла, а шрамы навсегда остались. От них по-прежнему кружилась голова, как в первый раз. Ему только хотелось доказательства, что его действительно простили.

–Питер, ты здесь? – Окликнул его Оливер, вернувшийся из душа.

Мужчина зашел обратно в спальню и увидел Нолла. Он уже переоделся в легкий спортивный костюм и кеды.

–Я хочу прогуляться, раз нам дали выходной. Не составишь мне компанию? – Предложил он.

Питер, оторопело смотрящий на друга, так словно тот открыл перед ним все тайны мира, широко улыбнулся и откликнулся на его предложение.

–Конечно, ты подождешь? – Потрепал он себя за лацкан пиджака, показав, что хочет переодеться.

Оливер быстро кивнул и вышел в холл.

***

–Мисс Винтер, мисс Винтер!

Студент в рваных джинсах и клетчатой рубашке с закатанными на четверть рукавами бежал по заполненному коридору. Женщина обернулась. Ее молодое лицо выражало всю серьезность, но при этом было притягательно доброжелательным.

–Да, Эдмонд? – Чуть вскинув бровь, откликнулась она.

–Мисс Винтер, я принес курсовую работу, как Вы и просили. – Протянул в темно-зеленой папке свою работу паренек.

–Хорошо, Эдмонд, я посмотрю. – Кивнула Тереза и, прождав еще пару секунд на случай если студент захочет сказать еще что-то, направилась к себе в кабинет.

Закрыв за собой дверь, она положила все документы на стол и посмотрела на мобильник. Питер не звонил уже давно – с того момента, как их самолет приземлился в Каире. Это немного беспокоило Терезу, учитывая накаленную обстановку на Ближнем Востоке, о которой она знала не понаслышке.

Месяц назад Питер и его коллеги обратились к ней как к специалисту по восточным культурам. Им требовалась консультация в одном из очередных дел, связанных с религиозной подоплекой. Тереза тогда сразу заметила Марлини, но он был настолько поглощен работой, что, казалось, не обратил на нее никакого внимания. Когда преступление было раскрыто, их пути окончательно грозили разойтись, и Тереза предложила встретиться в пятницу в баре. Так и закрутился их роман. Питер оказался внимательным, заботливым мужчиной, обаятельным и приятным собеседником, нежным и страстным любовником и все, казалось, шло как нельзя лучше.

Тереза была в него влюблена, он, будто бы, тоже отвечал взаимностью, но была некая недосказанность во всем. Питер не был раскован перед ней, уходил от некоторых тем, и в частности, ее беспокоила Кетрин. По большому счету, те слова, которые Тереза произнесла за их совместным обедом накануне, были попыткой указать на болезненное недопонимание в их отношениях. С одной стороны, она старалась не давить на него, она знала, что у них растет дочь, но оба они утверждали, что между ними только платонические отношения. С другой стороны, ей бы хотелось прицелиться Марлини в лоб и выспросить все, что он думает о Кетрин. И она догадывалась, что ее останавливает не преступность данного поступка, а страх перед правдой.

Хотя тот обед все не шел у нее из головы. На самом деле каждый обед с Кетрин оставлял непонятный след в ее памяти. Тереза каждый раз звала Кет на эти обеды, чтобы познакомится с ней поближе, узнать получше напарницу и друга своего жениха. Но не получая ничего из этого, она, как ей самой казалось, сильнее отделялась от Питера. После каждого такого ленча Марлини вел с ней себя настолько равнодушно, что мурашки бежали по коже. Да и во время самих обедов Тереза чувствовала себя «третий лишней», словно, это Кет была девушкой Питера, а она просто приглашенной гостьей.

Вот и последний их совместный обед не прошел даром. На этот раз Марлини превзошел сам себя, сказав, что хочет побыть один и даже не сообщил когда уезжает в Египет. И уже из аэропорта, перед самым отлетом отправил sms.

Кетрин же вела себя еще более странно. Она не ревновала, не препятствовала и даже, скорее, наоборот, способствовала их встречам. И сначала Тереза подумала, что это способ Кет избавиться от Марлини. Но она смотрела на него как на самое главное сокровище в своей жизни. А он так смотрел на Кетрин, что Терезе казалось, если бы не публика, Питер набросился бы на Кет не разбирая ничего вокруг. Она не боялась, что они спят вместе. Она боялась, что они любят друг друга.

***

Длинный кухонный стол, с толстой широкой столешницей из мореного кедра, на крепких ножках, выхолощенный и отполированный, плотный и фактурный яркого янтарного оттенка он как могучий богатырь объединил вокруг себя в комфортной обстановке трех женщин. Одна – пожилая, полная, низкого роста с черными с проседью волосами, заправленными в узорчатый платок. Ее расплывшаяся фигура напоминала рыхлое яблоко, готовое треснуть от сочности. Две молодые девушки, похожие друг на друга, в длинных темно-фиолетовых сарафанах и белых с рукавом в три четверти хлопковых рубашках.

Пожилая женщина быстро-быстро шинковала красный сладкий лук, смотря на то, как его ровные колечки отскакивали от широкого ножа и в такт стуку ножа об деревянную разделочную доску, толщиной в полфаланги, рассказывала девушкам старые сказки.

–Когда я была совсем девочкой, эту историю рассказала мне моя бабушка. Она в молодости долгое время жила с коптами, которые жили здесь еще да арабского пришествия. Моя бабушка говорила мне, что среди коптов есть до сих пор верования в Осириса – воскресающего бога, поэтому они восприняли христианство очень широко. Они ведут свой век от «эры мучеников», когда в Риме правил император Диоклетиан известный своими гонениями на христиан. Именно от них бабушка и узнала ту легенду о десяти казнях египетских.

–Эта легенда, о чем она? – Перебила старуху одна из горничных, моющая кукурузу в алюминиевом тазу.

–Слушай, – призвала ее рассказчица. – Копты, как и все христиане, верят, что в Египте много тысяч лет назад жили евреи и был у них пророк Моисей. Евреев всячески притесняли, они были нечто вроде третьего сорта, хуже скота для египтян. И их Бог, чтобы избавить свой народ от египетского плена стал насылать на Египет бедствия: воды Нила он превратил в кровь, лягушки заполонили все деревни, потом напали мошки и комары, потом оводы, распространившие язвы у человека и животных. Наслал их бог на Египет песчаную бурю и нашествие саранчи, и, наконец, убил первенца фараона.

–Это что реально так было? – Удивилась другая горничная, разрезая спелые гранаты, брызгающие кровавым соком на стол.

–Кто ж его знает, но только есть люди, которые верят, что копты обладают особым знанием и могут вернуть эти казни, если их продолжат притеснять мусульмане. – С таинственностью в голосе ответила кухарка.

Горничные переглянулись и скривились в усмешке.

–Да уж конечно! – В голос недоверчиво произнесли они.

–Может это и ложь, только когда будешь постарше, начинаешь понимать, что случиться может и это. – Заметила пожилая женщина, помахав ножом перед носом.

Все трое в раз замолчали и больше не проронили ни слова.

***

Зимнее египетское солнце было благосклонным, но все же ослепительно ярким и припекающим, хотя к вечеру, слабый освежающий ветерок превращался в промозглую погоду. Кет, накинувшая на плечи тонкий трикотажным джемпер нежного морского оттенка, наблюдала за тем как темно-синие речные волны, заглатывали изрезанный песчаный берег. Она, сославшись на желание побыть одной, отказалась пойти гулять с напарниками и теперь наслаждалась видом стихии древней реки. Ветер, подувший с Нила, налетел на нее, принеся с собой воспоминания.

Несколько месяцев назад, когда Питер еще не был знаком с Терезой, Кет пригласила его на ужин к своей матери. На удивление, Марлини быстро согласился, но вот сама Кетрин быстро пожалела о своем опрометчивом поступке.

Она доверяла Питеру безоговорочно и, если бы ей пришлось прыгнуть в неизвестную пропасть к нему, только потому, что он просит об этом, то Кет сделала бы это, не задумываясь. Только доверие это было профессиональным и не касалось личных пристрастий. Несмотря на то, что Кет попыталась забыть события в Академии, выкинуть некоторые воспоминания было невозможно. Просто доверяя кому-то лично, ей всегда становилось больно от последствий, а профессионализм такой боли не приносил. Она знала, что Питер, как и любой другой близкий ей человек, страдает от этого. Она знала, что Питеру нужны были веские доказательства. И если бы только она могла просто отпереть дверь, перекинуть мост через ров и пропустить его, все было бы сейчас иначе.

Кетрин знала, что ее семья знает о Питере намного больше, чем может показаться, но им и в голову не приходило что двое симпатичных молодых людей, проводя вместе кучу времени, могут быть просто друзьями. Они, наверняка, верили до сих пор, что между ними могут возобновиться отношения. Мать была слишком консервативна, чтобы верить в наличие платонических отношений между мужчиной и женщиной, которые некогда были любовниками. Брат, пытался казаться безучастным, он сам не любил когда ему лезут в душу и уж точно не хотел вмешиваться в личные дела сестры. Они знали о репутации Марлини, да о ней собственно знали абсолютно все. Но не благодаря Кет, которая, как раз предпочитала не выносить на всеобщее обозрение их отношения с напарником, а благодаря Майклу. Тот пожаловался всем: своей матери, Элизабет, Уолтеру, наверняка и Теренсу. Хотя семья Робинсон мало внимала его словам, не будучи от самого Гордона в восторге и им, честно говоря, было искренне начихать, что тот думает о Марлини. Скорее наоборот, чем хуже Майкл говорил о Питере, тем лучше о нем думали Уолтер и Элизабет.

Но теперь все изменилось и теперь любые слухи об их с Питером отношениях не просто затрагивали их собственное самолюбие, но и могли навредить Питеру и Терезе. Кет, испытавшая на себе, что значит общественное мнение, не желала, чтобы оно же разрушило жизнь и Питеру, поэтому-то и отстранилась от него. Она стала как можно меньше уделять ему время, перестала ходить с ним на ланч, только если вместе с Терезой, и не приглашала в гости. Она не могла себе позволить стать виновницей разрушений личной жизни своего напарника, зная, как это может быть больно. Если уж она не позволила ему быть рядом, пусть он хотя бы будет счастлив.

Оливер все время пока они с Питером прогуливались по набережной тихо наблюдал за другом, не позволяя себе начать разговор. Но Питер, в итоге, заговорил первым.

–Разве ждать не есть самое тяжелое и самое притягательное? Человек часто живет только ожиданием, несмотря на мучения от этого ожидания. Сначала мы ждем, когда повзрослеем, потом ждем когда девчонка, которая нравилась нам в школе согласиться пойти с нами на школьный бал. Потом ждем когда закончим школу и пойдем в колледж или университет. Потом ждем когда сдадим сессию и напьемся в честь ее сдачи с друзьями по общежитию. Потом ждем, когда список девчонок, затащенных в постель будет длиннее, чем у друга. Потом мы ждем, когда устроимся на работу, когда будем по-настоящему самостоятельны, потом ждем когда женщина, которую, мы, возможно, любим, согласится стать нашей женой. Потом ждем, когда родятся наши дети, когда они пойдут, заговорят.

Питер говорил кротким глуховатым голосом, почти неслышимым за криками чаек. Они остановились у высокого фонаря, блекло освещавшего узкую полоску побережья, и он продолжил:

–Будем ждать встречи выпускников, на которой та сама, которую ты любил один раз и до сих пор посмотрит на тебя так, как ты всегда мечтал. Потом еще несколько ночей будем слышать, как рыдает наша жена, а потом снова ждать. Ждать, когда вернемся из командировки, ждать годовщины свадьбы, ждать юбилея тещи, ждать помолвки старшего сына и свадьбы дочери, ждать первых внуков и их первых шагов. И все вновь вернется к началу. Вновь пеленки, плач, колыбель, ссадины, велосипеды, школы, колледжи, первая любовь, слезы и радости. Все возвращается на круги своя, а мы все продолжаем ждать. – Мужчина медленно повернулся к Ноллу. – Мы так и живем в ожидании вместо того чтобы жить сегодняшним днем, жить тем, что есть сейчас, а не тем чего ждем. Но ждать проще, потому что есть вера в то, что ожидаемое еще произойдет. – Его глаза теперь были устремлены прямо на него и, казалось, что он ждет какого-то ответа, но Уинстер, упрямо уставившийся ему в лицо не сразу смог заговорить.

–Ты ждал, что она сделает первый шаг? – Спросил он осторожно.

Марлини виновато опустил голову и пожал плечами.

Оливер громко выдохнул.

–Ради Бога, Марлини! – Он несколько минут стоял, зажмурившись и тяжело дышал. – Ты знаешь, я никогда не осуждал тебя за то, что ты сделал тогда. Потому что я знаю, ты не подонок, ты просто дурак!

Марлини повернулся к каменному ограждению на набережной и наклонился на него, смотря как море меняет свой цвет от голубого к почти черному. И как его вода сменяется тихой гладью где-то вдали на пенистую бурю у берега.

–Она же родила тебе ребенка! Несмотря на то, что ты заявил, что не хочешь его. Она оставила ее, потому что…

Оливер остановился, дождавшись, пока Марлини не посмотрит на него.

–Потому что она твоя.

Марлини сцепил пальцы и приложил кулаки ко лбу.

–Я только хотел, чтобы она показала мне, что я прощен. Черт побери, я ее недостоин! Я не могу поверить, что она меня простила! – Крикнул он в море.

–Ты думаешь, я верю, что достоин Барбару?

Питер усмехнулся и покосился на друга.

–Питер, мы с тобой встретили ангелов, которые полюбили нас за то, что мы такие, какие есть. Без предрассудков и попыток нас изменить. И не будь идиотом, конечно, мы их не заслуживаем! Ни один мужчина на этой планете их не заслуживает! Я знаю, что ты до сих пор винишь себя за историю в Академии, и ничто не обратит время вспять, но если Кетрин сказала, что простила тебя, значит, простила.

Он встал рядом с Питером и повторил его позу.

–Не добавляй ей поводов для обвинений. И не ищи улики. Она не очередное расследование.

***

Доктор Месбах стоял перед телом тучного мужчины, накрытым белой простыней и, опустив руки по швам, бездумно глядел в пустоту. За десять лет работы в клинике он видел много смертей, но каждая оставляла на нем самом странный отпечаток, словно клеймо на породистой корове, которое ни вывести, ни забыть было невозможно.

Рядом с ним стояли два совершенно противоположных друг другу человека. Один высокий, темноволосый с кожей оттенка переспелой хурмы, а другой низкорослый и бледный, как страдающая малокровием девица из девятнадцатого века. Оба в черных костюмах, с выглаженными шерстяными галстуками, заколотыми платинового оттенка зажимами. Их выхолощенные ботинки блестели как самовары на ярмарке, а лица горели нетерпением. Они то и дело косили взглядом то на врача, то на пациента.

–Господин Месбах, мы хотели бы поподробнее узнать об обстоятельствах смерти господина Абдулла Маджида. – Требовательным тоном указал высокий мужчина.

Месбах, медленно повернулся к нему и с неприкаянным выражением лица еле заметно кивнул.

Все трое вышли в холл перед моргом и направились к небольшому узкому кабинету с неудобным диваном и старым телевизором.

–Он прибыл к нам вчера утром. Все симптомы указывали на серьезное заражение крови, его сразу же отвезли в реанимацию. – Месбах сел на край дивана, сипло скрипнувшего под его весом. – Как и положено, мы провели необходимую терапию – вкололи антибиотики и сульфаниламидные препараты. Его ноги уже были поражены гнойной инфекцией, поэтому я лично провел операцию по устранению очагов заражения, их продезинфицировали специальными препаратами и поместили в пластиковую стерильную камеру.

Месбах, на счастье незнакомцев не сыпал медицинскими терминами и мужчины смогли, в общем, разобрать картину произошедшего.

–Но Ваши действия не оказали нужного эффекта? – Задал вопрос низкорослый.

Месбах посмотрел на него удрученным взглядом, наполненным предрешенностью, и потер лоб тонкими худыми пальцами.

–У него уже был септический шок – самая тяжелая форма. Реанимационные мероприятия не помогли. Система внутренних органов была поражена настолько, что они были лишены кровоснабжения. Его артериальное давление было ненормально низким. Он умер. – Просто, с долгими перерывами произнес врач.

Мужчины переглянулись и однообразно наморщили губы.

–От чего начался сепсис? – Спросили они у врача, подошедшего к столу и судорожно начавшего разбирать бумаги дрожащими руками.

Мужчина посмотрел на них из-за плеча и, громко сглотнув, неуверенно пробормотал.

–Патологоанатом сказал, что заражение произошло в следствие попадание токсина из внешней среды. Повреждений на теле, которые бы вызвали попадание инфекции не было обнаружено, кроме того в ближайшее время больной… – Врач осекся и расширив глаза уставился на мужчин, – умерший, – нехотя поправил он сам себя, – не подвергался хирургическому лечению. Скорее всего, выпил некачественную воду, зараженную стрептококками или стафилококками. Во рту могла быть маленькая рана, через которую и началось нагноение. Я думаю, ваша служба сможет более детально установить причины смерти.

Мужчины внимательно выслушали врача, регулярно переглядываясь. Их разные по форме лица в своих эмоциональных выражениях были однообразно постоянны: слегка нахмуренные со сведенными к переносице бровями, с поджатыми губами, слегка вытянутыми вперед и создающие массу мелких морщинок у рта.

–Конечно, мистер Месбах. А что относительно других пациентов? – Поинтересовался высокий.

Месбах, будто бы удивился его вопросу, резко подняв голову.

–Все одинаково. Четвертый умер три часа назад.

***

Вечером всех прибывших агентов попросили собраться в конференц-зале отеля, для обсуждения работы по обеспечению безопасности.

Кетрин обмахивалась только что купленным на восточном базаре веером в черной рамке с позолоченной окантовкой и цветочным орнаментом. Но веер мало спасал от духоты помещения, и женщина постоянно закатывала глаза, посматривая на часы, и в нетерпении ожидала окончания встречи.

Питер видел ее неудобство, но ее надутые губки и затуманенный жарой суровый взгляд вызывал у него только умиление. После разговора с Оливером ему стало значительно легче, даже если это и не решило его проблем с Питером.

–Кетрин, ты не знаешь температуру кипения мозга? – Наклонившись над ухом партнерши, прошептал Марлини, пытаясь отвлечь девушку.

Она слегка повернула голову и заинтригованно посмотрела на напарника.

–Конечно, я знаю так много странностей, так почему бы мне не знать еще и это. – Пробурчала она, сквозь зубы.

Кетрин посмотрела на Нолла, насупила брови и напряглась. Она прекратила махать веером и сосредоточенно посмотрела на одну из колонн в зале, стилизованную под древний обелиск.

–Там этого не написано, Кет. – Подстегнул ее Питер, заметивший, что она рассматривает надписи на столбе. Он не собирался сдаваться и уж сегодня точно хотел получить ее маленькую улыбку. Он не видел ее уже так долго.

Девушка выдохнула и приподняла руки:

–Боюсь, что тот поток бессмыслицы, который на нас вылился уже подошел к границе плавления, так что еще чуть-чуть и начнется пристенно-пузырьковое кипение. – С выражением лица сварливой мачехи, проговорила она.

Их перешептывания привлекли внимание нескольких людей, но Кет, извиняясь, улыбнулась и сделала вид, что внимательно слушает выступающего.

Питер пожал плечами.

–Смотри, как бы у тебя пар из ушей не пошел, я не хочу, чтобы ты ошпарил мне щеки. – Добавила она, теперь наблюдая за носками своих туфель.

Оливер наклонил голову и посмотрел на Питера через плечо Кет. Тот, будто боялся, что Кетрин больше никогда не будет прежней. Оливер выгнулся из-за плеча Кетрин, ожидая хоть какой-то реакции от Питера, но тот ушел в себя и отвернулся, казалось, что еще чуть и он разрыдается. Кетрин подняла руку, положила ее на плечо Оливеру, чуть сжала ладонь и пробормотала над его ухом:

–Если я тебе мешаю любоваться на Питера, то я запросто могу пересесть, думаю, несколько агентов позади нас, которые свербят дыру в моем затылке, не откажутся от такой компании. – Она намеренно проговорила все слова громче, чтобы соседи их услышали и чуть обернувшись, подарила надменную улыбку, сидящим позади коллегам.

Те покраснели как спелая малина и сглотнули.

–Агент Робинсон. – В голос пробормотали они.

Кет откинулась обратно на свое сиденье, удовлетворенно посмотрела на истошно выдохнувшего Оливера, покачала головой, наморщив нос. Оливер нехотя поднялся со своего места и посмотрел на коллег. Он надеялся, что их неудобное замешательство, длившееся последние пару месяцев пройдет в теплом краю, и они вернутся к тому, с чего начали, то есть к попытке возрождения. Но надежда рушилась с каждой секундой, обломками разлетаясь вокруг.

Кетрин хотела еще что-то добавить, но в этот момент руководитель их группы громогласно привлек к себе внимание.

–А подробности нам расскажет агент Гордон.

Кетрин резко обернулась, как реагирует собака на команду дрессировщика, и испуганно посмотрела на мужчину, вышедшего из зала.

–Майкл. – Еле слышно прошептала она, почувствовав теплую, влажную ладонь Питера, инстинктивно сжавшую ее руку на подлокотнике кресла.

Сейчас на нее устремилось сразу три пары глаз: бездонно карих, теплых шоколадных и лунно-серых, каждые из которых смотрели по-своему. Оливер с участием и сожалением, Майкл с ехидством и надмением, Питер с заботой и благоговением, укутывавшем как одеяло зимней ночью.

–Итак, коллеги…

Речь Майкла наполняла зал, как вода пустой кувшин, горным ручьем разливаясь по слушателям, громыхая и перекатываясь, как водопад. Но Кетрин слушала, но не слышала, видя лишь дьявола в строгом обличье, чьи губы шевелились, словно нашептывали соблазнительную мантру грешнику. Она даже не заметила, когда его проникновенно-вдохновленная речь закончилась, очнувшись лишь от ощущения тяжелой, но в то же время нежной руки Питера на своем плече. Его глаза говорили обо всем: о ненависти к Майклу, о заботе о ней, о сожалении о случившемся, о намерении наказать виновного, о самобичевании.

Но Кет, не принимавшая жалости, даже от себя самой резко дернула плечом и отстранилась, будто ошпарилась.

–Все нормально, Марлини. – Сквозь зубы процедила она. – Только время шуток ушло.

Она развернулась на каблуках и гордо прошагала из зала. Ничего в ее внешности не указывало на истинности переживаний. Любая эмоция, мимика, поза были бы слишком мелкими, жалкими и скудным воплощением реальной внутренней бури, замешанной на страхе, тоске, сожалении и осознании чего-то неизбежного.

***

Необозримая пустыня, обнажившая свою рыжую красоту перед редкими свидетелями, простиралась на многие километры, скорбя над авантюристами, оставшимися в ее мертвом гареме навечно.

Племя кочевников остановилось за высокими песчаными холмами, скрываясь от посторонних глаз. Их шатры были покрыты тонкими коврами, сплетенными из тугих шелковых ниток, а изнутри устланы бамбуковыми циновками. Ковры выцвели на палящем солнце и их когда-то яркие цвета и замысловатые орнаменты слились в серо-малиновые пятна с бурыми ожогами. Циновки протоптались и растрепались, а опоры шатров, чуть покосились от постоянного перетаскивания с места на место.

Несколько молодых мужчин стояли перед самым высоким шатром с каменными лицами охраняя вход в него; еще пара человек кормили загнанных лошадей, привязанных неподалеку и жадно пивших из длинного деревянного корыта. Один бросал в котелок свеженарезанные овощи и травы и еще двое – вдали ото всех – чистили оружие.

В шатре старейшины, напротив входа, были разбросаны пухлые подушки разных цветов, с кисточками на кончиках; в центре – под световым отверстием под потолком был выложен круг из камней, а рядом с входом – лежанка из свернутых ковров и тюков.

Мужчина склонился над старой книгой с промасленными, пожелтевшими от времени страницами, в черном кожаном переплете с позолоченными уголками.

–И сказал Господь Моисею: пойди к фараону и скажи ему: так говорит Господь: отпусти народ Мой, чтобы он совершил Мне служение; если же ты не согласишься отпустить, то вот, Я поражаю всю область твою жабами; и воскишит река жабами, и они выйдут и войдут в дом твой, и в спальню твою, и на постель твою, и в домы рабов твоих и народа твоего, и в печи твои, и в квашни твои, и на тебя, и на народ твой, и на всех рабов твоих взойдут жабы.

Он оторвался от чтения и выжидательно посмотрел на посетителя.

–Я пришел сказать, что задача исполнена. Скоро они пострадают от своей Хекет. Нечистая богиня с лягушачьей мордой слепила их – она их и погубит. – Проговорил вошедший в шатер молодой кочевник в стандартном темном балахоне.

На поясе у него были повязаны кривой меч, и два странных серпа с крестообразной рукояткой. Такой же серп был повязан на поясе у каждого челна племени и у старейшины. Последний вытащил оружие из-за пояса и опустил его в бронзовую чашу с красным вином, которая стояла на деревянной подставке рядом с книгой. Он несколько раз помешал вино серпом и вытащил его.

–Чаша божественной благодати наполнилась кровью и скоро они поймут, что корабль жизни ведет их не к тому порту, а кормчий сбился с пути. – Проговорил старейшина, смотря, как вино капает с остроконечного серпа на раскрытую книгу. Несколько багряных капель образовали извилистый овал с рваными краями вокруг надписи на древнем языке.

–И сказал Господь Моисею: скажи Аарону: простри руку твою с жезлом твоим на реки, на потоки и на озера и выведи жаб на землю Египетскую. Аарон простер руку свою на воды Египетские; и вышли жабы и покрыли землю Египетскую.

***

Кет уже переоделась в тонкую льняную пижаму небесно-голубого цвета в тонкую посеребренную полоску и собиралась лечь в постель, когда в дверь ее номера аккуратно постучали. Она посмотрела на часы. 11-30. Только один человек может заявиться к ней в такой час. Конечно, только что она видела еще одного, кто мог бы пойти на такой отчаянный шаг, но не думала, что Майкл вел бы себя так глупо.

Женщина с неохотой поплелась к двери, но как только открыла ее, то заметила не совсем обычных посетителей. Кроме Питера и Оливера, которых, видимо, тоже вытащили из постели, и куратора их группы – старшего агента Маннерса, с ними стояли те двое мужчин, которые накануне посещали доктора Месбаха.

Кетрин удивленно приподняла одну бровь и, быстрым взглядом осмотрев посетителей, заметила, что они как-то странно смотрят на нее. Только через минуту до нее дошло, что она стоит перед ними в одной пижаме. Но она, собственно и не рассчитывала на такую делегацию в столь поздний час.

Девушка взглянула на напарников, поймала волнующийся взгляд Оливера и, молча распахнула дверь шире, тем самым приглашая войти.

–Я только накину халат. – Коротко сказала она, шлепая босыми ногами по ковру, и будто нарочно не собиралась торопиться надеть на себя что-то.

–Конечно, мисс Робинсон. Простите за такой поздний визит, но это производственная необходимость. – Извинился высокий мужчина в черном костюме.

Ее напарники по-прежнему молчали, но это-то и напрягало больше всего. Обычно и Марлини, и Уинстер были более разговорчивы. Кет оценивающе посмотрела на мужчин и потом перевела взгляд на агента Маннерса.

–Итак, – протянула она, выжидая когда, наконец, кто-то соизволит с ней поделиться.

–Агент Робинсон, у нас есть особое поручение для вас. – Преслащенным тоном заговорил старший агент.

Кетрин спокойно восприняла эту информацию, даже бровью не повела.

–Это мистер Эскер Насер и Джамал Халфани. – Представил старший агент двух незнакомцев. – Они из Службы общей разведки.

Кетрин мягко ответила на рукопожатия мужчин и снова посмотрела на Питера. Тот напряженно сжал кулаки, положив их на колени. Когда ее взгляд снова обратился к старшему агенту, тот продолжил.

–Вы, наверняка, уже слышали, что за последние пару недель в Каире произошло несколько смертей от сепсиса.

Кетрин, краем уха, слышавшая эту информацию на совещании, медленно кивнула.

–Хорошо, дело в том, что у нас есть подозрения, что их отравили. – Пояснил высокий мужчина – Эскер Насер.

–Это связано с ближайшим приездом министра? – Благоразумно предположила Кет. – И, как я понимаю, это и есть цель нашего визита. Прикрыть религиозные или псевдорелигиозные теракты, пока министры делят планету на военные амбары?

Она села рядом с Питером на край кровати и еще раз искоса посмотрела на мужчину. Тот все еще озадаченно осматривался в комнате, словно впервые видел всех присутствующих и вообще не понимал своего места здесь. Кетрин попыталась найти ответ в глазах второго напарника, но Оливер, будто абстрагировался от происходящего, витая где-то в своих мечтах.

–Все умершие были чиновниками министерства обороны. – Уклончиво ответил один из агентов разведки.

Кетрин оставалось только кивать, поглощая информацию.

–Что требуется от нас? – Поинтересовалась она.