Читать книгу Вечное слово. Серия Кровавый Навет - Татьяна Полозова - Страница 1

То, что человек должен матери,

он никогда не вернет.

Баскская пословица

Перед ней я всегда чувствовал себя ущербным. Она великая, красивая, изящная. Она молода в моей памяти. Она строга. Я просто убогий ублюдок, недостойный родиться на свет. Она должна была убить меня еще до того, как я родился. Я не мог остановить ее. Я не способен ни на что. Я худшее отродье из всех. Я никогда не буду хорошим сыном. Я кусок дерьма на ее туфле.

***

Единственный свободный стол в кафе при Бюро был заляпан кетчупом и странной зеленой субстанцией, похожей эктоплазму. Пластик на поверхности потрескался, рассыпавшись серыми разводами, создавая иллюзию мраморных подтеков.

– Ну и? – Оливер смотрел на Питера взглядом удава, готового слопать кролика.

Марлини оглядел помещение и дурашливо усмехнулся, заметив, что пара агентов из отдела по борьбе с экономическими преступлениями вышла из– за своего стола.

– Сядем подальше от входа. – Кивнул он.

Оливер покачал головой и прошел вслед за другом. День был солнечным и ветреным. Окна в кафе открыты и сквозило так, будто работники пытались выморозить всю душу из нечисти. Ни Оливер, ни Питер не любили сюда ходить, но после совещания у Теренса сил дойти даже до кафе через дорогу не осталось. Когда-нибудь на их надгробьях напишут: «Пали от смертоносной силы статистики».

– Ну и? – Повторил Оливер, когда они сели.

Марлини посмотрел на него и приподнял одну бровь. Шум вокруг заглушал голоса собеседников, и приходилось наклоняться чуть ближе, почти касаясь галстуками столешниц.

– Ты сегодня коммуникабелен как никогда. – Фыркнул Питер. – У Барбары гормональный взрыв и она довела тебя до заикания?

Нолл сжал вилку в руке и воткнул ее в стейк с такой силой, что мог бы, наверное, продырявить тарелку.

– Марлини, клянусь, если я убью тебя, то меня оправдают. Присяжные будут на моей стороне, запомни это. – Он указал той же вилкой на напарника и нахмурил брови.

Питер поднял руки и манжеты его рубашки, приподнялись, оголяя ссадины на его запястьях, еще не зажившие после встречи с Маргарет Пристли. Мужчина зашипел и потер одну руку другой ладонью.

–что еще болит? – Поморщился Оливер.

– Нет, чешется. – Прорычал Питер.

В этот момент они оба инстинктивно повернулись, увидев, что в столовую вошла Кетрин. Она вся светилась и даже не пыталась скрыть улыбки, периодически срываясь на смех, прикрывая рот рукой. За ней шел долговязый, чуть сгорбленный молодой агент, поддержавший перед ней дверь и с самодовольной улыбкой положивший руку ей на поясницу.

Марлини проводил взглядом Кетрин от входа до буфета, сжимая и разжимая кулак и даже не заметив, как на полу оказались все его столовые приборы. Она даже не обернулась к ним с Оливером, все еще мило воркуя с тем навязчивым увальнем. Хотя, он, похоже, не казался ей навязчивым.

– Это агент Купер. – Проговорил Оливер. – Я знаю, что он не так давно был стажером в ОТП. Говорят, у него большое будущее.

Марлини прохрипел и ненавистно посмотрел на Нолла, с явным желанием расщепить его на субатомные частицы.

– Конечно. Отлично. Как угодно. – Буркнул он.

Оливер покачал головой и, наконец, смог откромсать от стейка кусочек нужного размера.

– Марлини, прекрати. Она тебе ничего не должна, когда ты уже, наконец, поймешь это.

Лицо Марлини стало бурым и покрылось пятнами, будто он подхватил корь. В глазах его вдруг появилась такая тоска, что Ноллу показалось, что он сейчас заплачет.

– Ничего не должна.

Кетрин заказала себе только кофе, хотя, судя по умиленно– придурковатому лицу агента Купера, тот был не прочь угостить ее еще чем-то. Они встали по центру столовой и Питер хотел застрелиться, когда увидел, как Кет закусывала свою нижнюю губку, подавляя рвущийся наружу смех.

– Конечно, агент Купер, была рада увидеться. – Она мягко пожала руку мужчине и повернулась к своим напарникам.

Марлини хотел быстро отвести взгляд, но голубизна ее глаз гипнотизировала.

– Привет, парни. Простите, что бросила вас на растерзание Теренсу. Но он сам попросил меня помочь другим агентам. – Она, извиняясь, улыбнулась и села между коллег.

Оливер предостерегающе посмотрел на Питера и попытался перевести разговор в русло, где никто не мог бы утонуть.

–что там за дело?

Кетрин неприязненно поморщилась и выдохнула.

– Хрень какая-то. Они нашли пентаграмму на месте последнего убийства и хотели знать, что это означает. – Она небрежно пожала плечами.

– Судя по всему, ты помогла достаточно. – Буркнул Питер, и Оливер несильно пнул его по голени под столом.

Кетрин сузила глаза, но промолчала.

– Я встретила своего студента. Он учился у меня в классе в Джорджтауне. Как тесен мир. – Она снова пожала плечами.

Марлини гулко втянул чай и оскалился.

– Думаю, он хочет проверить еще тесноту других частей этого мира.

Кетрин снова посмотрела на Марлини, на этот раз прошипевшего от боли в колене, по которой его ударил Нолл.

– Ладно, видимо, мне здесь не рады. Пойду, открою тайны Вселенной и подумаю над тем, кому мне раскрыть тесноту окружающих предметов. – Она смяла стаканчик с кофе и метко забросила его в мусорную корзину у обеденного стола Уинстера и Марлини. – Если я понадоблюсь, то буду в офисе. Приятного аппетита, джентльмены.

Она удалилась с таким непрошибаемым чувством собственного достоинства, что вся британская монархия склонилась бы на колени.

– Ну, вот что ты за человек, Марлини! Иногда я думаю, что все люди на 80% состоят из воды, а ты из дерьма.

Оливер взял поднос со стола и, отправив его содержимое в ту же мусорку, пошел за Кет.

***

– Мама, я дома.

Мужчина пригладил и без того прилизанные волосы перед мутным зеркалом в коридоре и оскалился, оголив неровные, выпирающие вперед зубы.

– Лео? Это ты? Где ты был? – Из спальни донесся писклявый высокий голос и мужчина поморщился.

– На работе. Ты же знаешь, мама, что я был на работе. – Терпеливо ответил он, проходя на кухню. -что ты ела сегодня?

Он открыл холодильник и мечтательно оглядел содержимое: пара консервных банок с фасолью, вчерашняя жареная рыба в фольге, салат с красной капустой и две бутылки пива.

– Мама? – Окликнул он снова и фыркнул, когда женщина не ответила.

Он пожал плечами, достал рыбу и салат и пошел в спальню.

– Мама, что ты ела сегодня? – Спросил он.

Полная седая женщина, развалилась на диване, нажимая кнопки на пульте, и сосредоточенно смотрела куда-то поверх телевизора.

– Ты даже не поцелуешь свою маму? – Плаксиво спросила она, откинув голову назад.

Мужчина натянуто улыбнулся, прищурив свои маленькие серые глаза, и наклонился над матерью, бегло поцеловав ее во влажную щеку.

–что ты ела сегодня? – Снова спросил он, отходя обратно к двери, будто находиться в этой спальне для него было чем-то запретным.

– Ничего. – Помотала головой женщина.

Мужчина прохрипел что-то и вышел.

– Знаешь, мне звонила тетя Глория. Она бы очень хотела с тобой встретиться. Она говорит, что ее дочь вернулась из Атланты, и приглашает нас на ужин.

Лео напрягся, остановившись на пороге кухни.

– Но я сказала ей, что ты очень занят и не можешь отвлекаться на такую ерунду как ужин у дальних родственников. Это глупо. Какая-то бездарная девчонка, которая и колледж-то с трудом закончила не может стать хорошей парой тебе. Я ведь знаю, что эта Глория пытается сосватать тебя своей дочке.

Лео обреченно покачал головой и выдохнул. Ничего никогда не меняется.

– Я вообще не учился в колледже. – Крикнул он, ставя рыбу в микроволновку.

– Да, но это, потому что ты заботился о своей маме. Ты ведь такой милый мальчик. А эта стерва Глория со своей уродливой дочкой хотят тебя отнять у меня. – Обиженно проговорила женщина.

Лео закатил глаза.

– Нет, мама, никто и никогда меня у тебя не отнимет.

Он не слышал, что ответила мать, но мог бы поставить руку на то, что женщина расплылась в улыбке.

***

Я любил тебя, но ты никогда не принимала меня. Я приходил к тебе, а ты прогоняла меня. Когда я убивал тебя, ты была только моей. Я никогда не хотел делить тебя с кем-то еще. В эти последние секунды ты смотрела на меня с обожанием. Я был последним, кого ты видела в своей жизни. Я достиг, чего хотел.

***

– Итак, мисс Бомонд, чем я могу вам помочь.

Частный детектив сидел в кресле с высокой спинкой, положив руки на деревянные рукоятки. Его ноги были вытянуты вперед и скрещены, а голова откинута слегка назад. Он смотрел на женщину слегка прищурившись и с каким-то мефистофелевским выражением лица, словно знал тайны вселенной.

Женщина напротив него, сидела на мягком стуле, поджав ноги, и теребила маленькую бархатную сумочку с золотой цепочкой. Она была похожа на леди из нуарных детективов сороковых, и детектив усмехнулся, представив как она просит его отыскать мужа– изменника и его любовницу, а он в серой шляпе и плаще, рыщет по темным улицам, скрываясь от фараонов.

– Вы не против, если я закурю? – Спросила женщина хрипло.

Нет, интонация ее была абсолютно не аристократична.

–как пожелаете. – Кивнул детектив и протянул ей зажигалку.

– Спасибо.

Женщина курила нервно, в затяг, будто всю жизнь проработала барменом в пабе на окраине маленького городка, которые даже на карте не отмечают.

– Итак, мэм? – Спросил снова частный детектив.

Женщина покивала, потушила недокуренную сигарету в пепельницу, стоящую рядом на маленьком круглом столике, и прокашлялась:

– Я подозреваю, что мой жених виновен в убийстве. Убийствах.

Детектив и ухом не повел.

– Понимаете? – Уточнила она, чуть взвизгнув.

–каких убийствах? – Спокойно спросил детектив.

Клиентка облизала губы и снова достала сигарету. Детектив снова протянул ей свою зажигалку, но она покачала головой и продолжала теребить сигарету в руках.

– Тех, о которых говорили в новостях. Женщины. – Она подняла на детектива свои неестественно синие глаза. – В туфлях.

Мужчина хмыкнул.

– С чего Вы это взяли? И почему пришли ко мне, а не в полицию?

Он положил зажигалку рядом с собой на такой столик, который стоял у стула клиентки.

– Потому что он подходит под описание, выданное полицией. – Она снова кашлянула, достала бумажный платочек из сумочки и вытерла нос и губы. – Простите.

Голос у нее стал плаксивым, но слез не было, и женщина продолжила:

– Я слышала о психологическом портрете убийцы. Мой жених идеально ему соответствует. У него проблемы с матерью– тираншей, он сторонился женщин до знакомства со мной, плохо ладит с людьми. У него почти нет друзей и он очень. – Она смущенно посмотрела на детектива. – Очень низкого мнения о женщинах.

Детектив поморщился. Он взял зажигалку, несколько раз зажег ее и снова положил на столик.

–тогда я думаю, Вам стоит лучше выбирать себе партнера для жизни. Но я тут не помощник. Под описание полиции попадет каждый третий, если не каждый второй мужчина в стране. – Он небрежно пожал плечами и привстал, думая, что отказал достаточно вежливо.

– Я заплачу Вам пять тысяч долларов наличными сейчас и еще столько, сколько скажете, когда Вы узнаете правду. Какой бы она не была. Плюс все расходы беру на себя. – Отрезала она.

Непоколебимый аргумент.

Детектив снова сел.

– Почему Вы не пошли в полицию? – Спросил он, пытаясь говорить спокойно.

Женщина торжественно улыбнулась.

– Потому что я хочу узнать правду, а не засадить его за решетку. Если я скажу, что мой жених попадает под это описание и что на те дни, когда были совершены преступления у него нет алиби, они его отправят на электрический стул, даже не разбираясь.

Детектив прикусил губы и погладил себя по щетине. Клиентка просила найти правду. Это его работа. Она готова принять любую сторону этой правды. Это ему удобно. Она платила больше, чем среднестатистический клиент за все годы его работы. Это ему выгодно. Три из трех.

– Я согласен. – Сухо ответил он.

***

Когда Марлини вошел в кабинет, Кетрин стояла спиной к двери, копошась в папках со старыми делами, доставая и снова убирая их в железные ящики у стены. Она делала это с такой сосредоточенностью, как если бы искала царапины на капоте Роллс– Ройса.

– Оливер пошел к жене, так что я не думаю, что нам скоро его ждать. – Сказал он, решив по дороге из столовой загладить вину непритязательным разговором.

Кетрин не ответила. Она достала одну из папок и, быстро пролистав ее, бросила обратно в ящик, с силой захлопнув его.

– Теренс ничего не сказал по поводу отчета? – Спросил Питер. -что будет с Маргарет?

Кетрин снова проигнорировала его и прошла к своему столу.

«Ладно, ты же знаешь, что я попытался извиниться. Я кретин – прими меня назад», – подумал Питер.

– Знаешь, мне даже жаль ее. Она столько натерпелась. Брат– насильник, родители, покрывавшие его, потом все это дело… Ничего удивительного, что она помешалась. Мало кто выдержал бы такое. – Марлини сел на свое место и включил компьютер, продолжая искоса смотреть на напарницу и в то же время бормоча, лишь бы хоть как-то привлечь ее внимание. – Знаешь, я думаю, в ней должны проявить снисхождение. Я уже поговорил с Теренсом об этом. Он не в восторге, но, надеюсь, согласится. Ради Бога, это же Теренс! Он всегда соглашается, даже, если мы…

– Я думаю только об одном: как после всего дерьма в моей жизни, не свихнулась я. – Резко оборвала его речь Кетрин, даже не поднявшая глаза от бумаг. – Может мне тоже стоит убить кого– нибудь, чтобы заслужить твое снисхождение.

Марлини даже сначала не понял, что она проговорила. Он посмотрел на нее поверх монитора, но увидел только макушку.

– Снисхождение? – Заикаясь, переспросил он.

Наконец, она подняла на него глаза, но тут же быстро отвела их. Она были совершенно стеклянными, как будто он смотрел на труп, искромсанный Барбарой в своей прозектерской.

– Прекрати, Марлини. – Тут же сухо прокомментировала она. – Я не умираю прямо перед тобой.

Она села за свой стол и стала с таким остервенением клацать по клавиатуре, что это лязганье можно было использовать в пыточной. Марлини вернулся к разглядыванию картинки на мониторе своего компьютера и, посчитав от ста до нуля, спросил:

– Я могу сегодня прийти к Рейчел?

«Отлично, Марлини, теперь ты решил воспользоваться дочерью как объектом шантажа». – Поморщился он.

Кетрин встала из– за стола и поправила пиджак. Она выключила монитор, взяла сумочку, которая висела на спинке стула, порылась в ней, угрюмо вздохнула и снова повесила ее обратно.

– Конечно. Рейч будет счастлива.

Она прошла к двери и остановилась на секунду, крепко сжав дверную ручку.

– А ты? – Прошептал Питер.

Кет резко усмехнулась и подернула плечами.

– Лишь бы она была счастлива. Мне все равно.

С этими словами она вышла из кабинета, оставив после себя стойкий запах разочарования.

«Горький и красный», – крутилось в голове у Питера. Этими эпитетами она наделила любовь.

Мужчина схватил подставку под карандаши и запулил ею по двери, как раз когда та открылась и на пороге показался Оливер. Тот ловко увернулся от орудия поражения, отклонив голову в сторону и округлившимися глазами уставился на друга.

– Парень, ты сдурел?! Что я тебе сделал?! – Воскликнул Нолл.

Марлини провел ладонями по лицу и сожалеющее кивнул.

– Прости, Нолл, я не хотел. Просто…

– Я понял. – Оливер поднял с пола подставку и разбросанные карандаши и поставил ее на стол Питера. – Кетрин летела по коридору как на баллистической ракете. Вы опять поругались?

Марлини покачал головой.

– Хуже. Она меня игнорирует. Ей все равно. – Он посмотрел на напарника глазами побитого щенка, но Оливер только тряхнул головой.

– Питер, ты просто придурок. Дебил. Клинический. И мы это уже проходили.

Марлини безропотно выслушивал обвинения, которые казались ему слишком мягкими, по сравнению с тем, что он хотел сделать с собой.

– Слушай, Питер, я знаю тебя еще с той поры, когда девчонки воротили от нас носы. Я знаю, в чем твоя проблема: ты слишком боишься привязанности, боишься, что люди, которые любят тебя в конечно итоге уйдут, только это, по– моему, не про Кет.

– Но я сказал ей, что люблю ее. – Попытался оправдаться Питер. – Ну, я пытался сказать ей это…Хотел сказать.

Питер сам чувствовал себя смешным. Как можно быть таким ублюдком и таким совестливым одновременно.

Оливер выдавил из себя истерический смех.

– И ты думаешь, что она поверила бы тебе? Кетрин слишком трезво мыслит для этого. Кроме того, кажется, мы это уже проходили. – Снова повторил он.

Он сел на диван, открыл папку с делом, которая так и дожидалась его прихода, раскиданная по дивану. Потом понял, что это просто одно из старых дел, почему-то вытащенное на свет божий Кетрин и, что еще удивительнее, не убранное обратно, бросил папку рядом.

– Я всего лишь не верил в то, что она любит меня. – Продолжал скулить Марлини.

– О, тогда ты слепой клинический дебил. – Произнес Оливер спокойно. Его, кажется, вообще не интересовало происходящее. – Это же очевидно. С того самого дня как она вошла в аудиторию в Квантико, когда села за твой столик в учебной столовой, с того дня, как она решила оставить твоего ребенка, несмотря на то что ты оказался последней скотиной. Она была влюблена в тебя уже тогда и уж тем более сейчас! А ты вместо того, чтобы прижимать ее к себе сейчас сидишь и ноешь о своей несчастной судьбе, в то время как…

–как она развлекается с другими. – Закончил за Оливера Питер.

Оливеру захотелось ударить Питера. Не в первый раз, конечно, но теперь по– настоящему. Он в замешательстве уставился на друга и чуть не обронил компьютер, наклонившись над его столом.

– О, Господи, если бы я знал, насколько ты тупой, никогда не стал бы твоим другом. – Наконец Оливера стало разбирать негодование. Он несильно толкнул носком туфли диван, прижав его к стене и повернулся к Питеру, поставив руки на бока. – Неужели ты не понимаешь, что для нее это равносильно внутреннему саморазрушению. Она сейчас проведет с кем– нибудь ночь, будь это Купер или агент Доннован, или даже Майкл, – на этих словах он сам поморщился так будто проглотил горькую таблетку, – но независимо от того насколько хорош он будет, завтра она захочет пристрелить себя, потому что будет думать, что предала тебя! Даже, не смотря на то, что ты трахал других баб, даже, не смотря на то, что вы никогда не были официальной парой, любые отношения с посторонним она рассматривает как предательство. В этом вся Кетрин. Я понял это, потому что она похожа на Барбару. Поэтому иди и скажи ей, наконец, все что думаешь! – Выкрикнул он.

Марлини тяжело вздохнул. Он почесал затылок и зажал между пальцами наморщенную переносицу.

– Я скажу тебе кое-что, но ты должен пообещать, что никогда не будешь упоминать об этом.

Оливер наморщил лоб и сел напротив стола Питера, закинув ноги наверх.

– Я, кажется, родился, чтобы хранить ваши с Кет секреты.

***

Пустое кафе было освещено только несколькими подвесными лампами над круглой стойкой посередине зала, отделявшей кухню и подсобку от обеденной половины. Красные кожаные кресла и белые столы были уже убраны, кафельный пол блестел, только что вымытый, посуда убрана в мойки, а двое парней, оставшихся на дежурство, заканчивали свои дела в служебном помещении.

– Мать достала тебя?

Лео дернул завязки на фартуке, но те, вместо того чтобы развязаться, затянулись еще сильнее.

– Ты сам-то как думаешь? – Прорычал он.

Парень, стоящий рядом с ним у раковины и вымывавший сгустки вчерашнего кофе из кофемашины, усмехнулся.

– Иногда я думаю, что тебе повезло больше, чем мне. – Леонард повернулся к зеркалу над раковиной спиной и, подпрыгнув, попытался посмотреть на затянувшийся узел на фартуке.

Его напарник провел рукой по лбу, оставив на коже мыльный развод, и бросил чашу от кофейной машины в воду.

– Это ты так думаешь. – Он повернул друга за плечи к себе спиной и резким движением развязал его фартук, хлопнув по спине рукой.

– Спасибо. – Кивнул тот. – Слушай, Эрик, я знаю, что для тебя это больная тема, но, так или иначе…

– Забудь. – Эрик качнул головой и снова принялся за мытье посуды. – Просто, сытый голодного не разумеет.

Леонард виновато улыбнулся и положил свою руку на его плечо.

– Это уж точно.

Эрик поставил чашку на стол, рядом с раковиной, и вытер руки о рубашку.

– Может, нам стоит пойти домой. Раз уж сегодня мистер Будовский не следит за нами, как мажордом.

Леонард скривил рот и цокнул языком по зубам.

– Он идиот.

Судя по всему, это было одновременно и согласием на предложение, и констатацией давно известного факта.

–что это?

Звук полицейской сирены отвлек служащих на секунду и Лео подошел к окну, отодвинув неплотно задернутые жалюзи. На той стороне улицы, куда выходили окна подсобки, было темно, несмотря на ранний час, а соседнее здание загораживало вид на широкую сторону проспекта, где собралась уже толпа зевак.

–какого хрена там творится? – Спросил вставший позади Лео Эрик.

– Копы приехали и скорая. Убили что ли кого-то? – Предположил Леонард.

Эрик приподнял жалюзи поверх головы Лео и заинтересованно осмотрел улицу. Единственное, что можно было увидеть, это несколько полицейских машин, карету скорой помощи и людей, столпившихся вокруг подъезда дома напротив.

–как обычно, мы с тобой все проворонили. – Разочарованно произнес Эрик. – Пошли посмотрим.

***

– Миссис Марлини, Вы не могли подойти в палату 351, мистеру Галлахеру нужно поменять капельницу.

Женщина с убранными в маленький хвостик, каштаново– рыжеватыми волосами, подняла голову на радио, по которому проговаривали информацию для медработников. Она закатила свои темные глаза оттенка переспелой сливы и обреченно выдохнула.

– Конечно, кроме Марлини это сделать некому. – Буркнула она, бросив на металлический поднос хирургические инструменты, которые собирала в операционной и мрачно улыбнулась другой женщине в комнате.

– Ну, хочешь, я схожу? – Предложила та.

Марлини махнула рукой и сняла перчатки.

– Брось. Этот зануда Галлахер все равно докопается. Ему нужна только я.

Женщина усмехнулась и приняла из рук миссис Марлини поднос с инструментами.

–тогда он в твоем распоряжении.

– О, да, он только мой! – Закатила глаза Марлини и вышла из операционной.

Коридор больницы был переполнен, несмотря на еще ранний час и медсестра не успевала здороваться со всеми проходящими мимо нее уставшими сестрами и врачами, ходившими после ночного дежурства с такими лицами, будто только что предотвратили вторую Чернобыльскую аварию.

– Итак, мистер Галлахер, что у нас тут? – Она натянула на себя приветливую улыбку и подошла к совершенно седому худому старику, почти незаметному на больничной койке.

– О, Маргарет, ты, как всегда, вовремя. Мне нужна новая доза. – Оголив гнилые зубы, улыбнулся мужчина.

– Конечно, мистер Галлахер. – Не без неприязни прикоснувшись к сухой морщинистой коже старика, ответила Маргарет.

– Знаешь, я, может, и болен, но еще ого– го! Я мог бы стать отцом твоему ребенку. – Бесстыдно ухмыляясь, говорил Галлахер, пока женщина меняла повязку у него на руке и готовила новую капельницу.

– Конечно, в этом я не сомневаюсь, но мой ребенок уже сам отец.

Женщина закрепила пакет с физраствором на стойке рядом с кроватью пациента и присоединила провода к игле.

– Да брось, тебе же не больше тридцати пяти! – Неподдельно удивился Галлахер.

«Ничего удивительно, что ты так преуменьшаешь мой возраст, самому-то не меньше восьмидесяти. Для тебя я просто девочка». – Подумала Маргарет.

– Чуть больше, все– таки. – Ответила она.

Галлахер повернул руку и ухватился за ладонь медсестры.

– Тем не менее, может, он не откажется от брата или сестры?

Марлини строго посмотрела на мужчину и буквально выдернула руку из его некрепкого захвата.

– Думаю, он больше занят вопросом о том, как бы подарить брата или сестру своей дочери. – Улыбнувшись, сказала женщина и, поправив подушку под головой мужчины, вышла из палаты, облегченно вздохнув.

– Лучше бы я умерла. – Пробормотала она, направляясь к дежурному посту.

***

– Привет, Сэмми. – Частный детектив улыбнулся настолько широко, насколько позволял ему его рот с тонкими, бледными губами.

– Привет. – Сухо ответил широкоплечий мужчина в шерстяном пиджаке, скрытый до пояса за информационной стойкой, на фронтоне которой светились буквы «News library», переливавшиеся красным, синим и золотым.

Детектив огляделся и заметил, что в дальнем углу помещения сплетничали две миленькие девушки, будто откопированные в типографии: одинаково высветленные волосы; одинаковая завивка; одинаково накаченные губы; одинаково короткие юбки и одинаковая высота каблука.

–как в стриптиз– баре. – Буркнул детектив.

–что? – Переспросил широкоплечий мужчина.

Его лысина светилась как фонарь на Мэдисон Сквер Гарден и детектив про себя посмеялся от желания потереть эту лысину, как лампу с джинном.

– Ничего. Ты почему тут копаешься? – Спросил он.

Широкоплечий выпрямился, фыркнул и отряхнул невидимую пыль с плеч.

– Ты чего пришел?

Детектив кивнул в сторону двери его кабинета и широкоплечий скривил челюсть набок. Он долго посмотрел на посетителя, буравя взглядом его глубокопосаженные глаза.

– У меня есть интересная клиентка. – Подтолкнул детектив.

Собеседник обреченно выдохнул, встал из– за стойки и указал рукой на кабинет.

– Анна, хорош трепаться и принеси нам с мистером Дэшеллом кофе. Крепкое! – Рявкнул он одной из девиц, сплетничавших в углу.

Детектив язвительно улыбнулся, смотря как девушка семенит на своих неправдоподобно высоких каблуках к своему рабочему месту. Потом посмотрел на табличку на двери кабинета, в сотый раз прочел ее: Главный редактор Сэмюэл Ли Картрайт, и вошел.

– Ты бы сменил персонал. – Посоветовал он в тысячный раз, когда мужчины вошли внутрь и расположились вдоль длинного стола Картрайта.

– Не тебе меня учить. – Буркнул тот.

Он достал из нижнего ящика книжного шкафа наполовину опустошенную бутылку виски и два стакана. Налил себе и детективу и сел.

–что ты хотел? – Спросил он.

– Ты сегодня не в духе. – Усмехнулся детектив.

Редактор поднял на него тоскливый взгляд и отпил немного. Лицо детектива стала еще угловатее.

– Ко мне сегодня пришла одна леди. – Начал он. – Очень привлекательная…

– Если это приглашение на свадьбу, знай, я в этом месяце не принимаю. – Оборвал его редактор.

Детектив громко рассмеялся.

Дверь кабинета приоткрылась и в нее просунулась голова Анны.

– Простите, сэр. – Пропищала она. Да, у нее даже голосок был типичным.

Она пронесла поднос с кофе как будто это был церемониал при вручении орденов иностранного легиона и сладко улыбнувшись пошла прочь, крутя попкой.

Редактор безразлично посмотрел ей вслед и, когда дверь захлопнулась, посмотрел на собеседника:

– Прости. – Почему-то буркнул он.

Детектив качнул головой.

– Она пришла и попросила меня узнать не виновен ли случайно ее жених в убийствах тех женщин. С туфлями.

Брови редактора поползли вверх. Он впервые проявил заинтересованность с начала разговора с Дэшеллом и тот только того и ждал.

– Она сказала, что он идеально подходит под описание и у него нет алиби.

– Но у меня тоже нет алиби, и я терпеть не могу свою мать. – Опротестовал Сэмюэл.

Дэшелл пожал плечами.

– Не только в этом дело. Она рассказала мне кое-какие подробности, которые ей, по ее собственному признанию, рассказал ее жених. А этого не было в новостях.

Редактор снова принял скучающий вид.

– И что?

Детектив достал зажигалку и снова стал ее зажигать и тушить.

– Она сказала, что ее жених стал вести себя очень странно, отлучаться непонятно куда и приходил поздно как раз тогда, когда убивали тех женщин. Она случайно, – он подчеркнуто повысил голос, – залезла в его компьютер и нашла там несколько запароленных файлов. Она скопировала их и потом с помощью одного приятеля открыла.

– И что там? – Редактор налил себе еще виски.

– Фотографии жертв. Очевидно, еще до того, как их видела полиция.

Картрайт присвитснул. Он выпил виски одним глотком, не поморщившись.

– Все здорово. Но я хочу тебя предупредить. В это дело собирается вмешаться Бюро. Говорят, что пришлют своих ищеек из Вашингтона.

Теперь детектив напустил на себя безразличный вид. Его угловатые черты лица разгладились и острых профиль стал размытым.

– Тем интереснее. К тому же им не платят по пять тысяч долларов за дело.

***

– Марлини, скажи, что ты просто пошутил. – Оливер и Питер сидели в приемной Теренса, ожидая, пока там закончится совещание с другими агентами, и они смогут узнать, для каких целей их вызвал начальник.

Питер повернул голову к другу и мрачно улыбнулся.

– Если бы.

Секретаря Теренса не было на месте, и агенты могли более или менее спокойно поговорить, без лишних ушей.

– Ты вообще понимаешь, что творишь?! – Прошипел Оливер. – Ты переспал с Деборой и теперь думаешь, что она после всего этого простит тебя? Да ты хоть знаешь, что она была чуть ли не единственной, кто верил в твое похищение, вернее, в твое возвращение.

Телефонный звонок прервал его тираду, но Оливер, убедившись, что никто не собирается мчаться, чтобы взять трубку, сбросил звонок.

– Она единственная кто верил, что ты похищен Маргарет. Она помогла нам раскрыть это дело. Да, черт побери, она его раскрыла! Она спасла твою задницу! А ты после всего этого повернулся к ней, этой самой задницей!

Оливер был на грани истерики. Если раньше ему хотелось своротить Питеру челюсть, то теперь он хотел пристрелить его, причем из его же оружия и тем самым избавить всех от страданий.

– Ты просто ублюдок! Даже мне противно говорить с тобой, не представляю, как Кетрин живет с этим…

– С чем я живу? – Неожиданно появившаяся в дверях Кетрин окатила мужчин непроницаемым холодным взглядом.

– Привет, Кет. – Глупо поздоровался Нолл, будто они не провели вместе сегодня половину дня в офисе.

Она приподняла бровь и по– прежнему требовательно смотрела на мужчин.

– Мы говорили о героине одного фильма, который смотрели еще в юности. Знаешь, в детстве. Решили просто вспомнить.

«О, Господи, женатая жизнь не научила меня врать», – проклинал себя Нолл.

– И что за фильм? «Проповеди Кетрин Кульман»1? – Ядовито усмехнулась Кет.

Нолл нахмурился, будто припоминал, о чем говорит Кет и посмотрел на Питера, ища поддержки, но тот лишь опустил глаза в пол и не смел взглянуть на женщину.

– Нет…, нет…, – заикаясь проговорил Нолл, быстро ища ответ в голове, – это было, это был фильм по книге… это… это было… Нортенгерское аббатство! – Нашелся он к своему облегчению.

Кет и до этого-то не верившая в россказни Нолла, чуть было не рассмеялась его выбору.

– Ну, конечно! Я даже и подумать о другом не могла. Сразу же подумала о Кетрин Шлезингер и Питере Ферте2. – Она вдруг неистово расхохоталась, подавшись вперед и закрывая лицо ладонями. – О, Господи, это просто сумасшествие какое-то! – Она также быстро успокоилась, как и начала, что вообще было ей не свойственно, потому что смех Кетрин, обыкновенно, было непросто остановить.

Нолл уставился на нее, как абориген, впервые увидевший мушкет.

– С тобой все нормально? – Побеспокоился он.

– Со мной? – Женщина утерла капли слез в уголках глаз, шмыгнула носом и ослепительно улыбнулась. – Конечно. Как нельзя лучше!

Теренс в этот момент выпроводил своих посетителей и вышел в приемную.

– Агенты, прошу вас. – Он широко распахнул дверь, пропуская Кетрин вперед, и одарил Нолла и Питера смущающе– грозным взглядом, как отец дочери– подростка, которая заявила, что пойдет на свидание с одним из них.

–как вы понимаете, я позвал вас не для раздачи дисконтных карт в Блумингдейл. – Сказал Теренс, когда агенты уселись на свои обычные места напротив его стола.

– Было бы неплохо. – С сожалением отметила Кетрин.

Теренс оскалился.

– В Ричмонде за последние шесть недель было совершено уже три убийства. Все жертвы – молодые, успешные женщины от 30 до 40 лет, с хорошей карьерой, без семьи и детей. – Теренс бросил перед агентами папку с делом и выжидательно посмотрел, как дрессировщик смотрит на своих собачек, кто быстрее схватит кость. Кет даже не подняла глаза на дело, в то время как Питер, рассматривал портрет президента на боковой стене кабинета Теренса, так что единственным реактивным кандидатом оказался Оливер.

–что с ними? – Спросил он, тут же брезгливо поморщившись, увидев фотографии.

– Убийца поджидает их в темных переулках, у подъездов, на плохо освещенных нелюдимых улицах, нападает сзади, оглушает, перерезает горло.

– О, Боже… – Кет протерла глаза, и взяла дело из рук Оливера. -что-то еще?

– Да, как видите, на жертвах надеты синие туфли. Они не принадлежат убитым, соответственно, мы смеем предположить, что их надевает убийца, тем более что они не всегда подходят по размеру.

– У туфель один размер? – Очнулся от прострации Питер.

– Да. 6,5. – Кивнул Теренс. – Это что-то значит?

Марлини пожал плечами.

– Наверняка. Он не стал бы так копошится с обувью, если бы она не имела значения. Размер, в данном случае, тоже важен.

– Отлично, еще один Чарли Менсон на нашу голову. – Буркнула Кетрин.

– Агент Робинсон, я понимаю, что это не самое приятное, но…

– Нет, сэр, все в порядке. – Перебила Теренса Кет. – Просто я думаю иногда, есть ли у этих парафиликов– психопатов выходной? Где их период эмоционального покоя, когда они не мочат всех подряд вокруг?

Теренс поджал губы и снял очки.

– Наверное, нигде. Они никогда не успокоятся, просто мы должны принять это и попытаться избавится хотя бы от одной болезни. Пока метастазы не пошли дальше.

***

– Маргарет, ты точно не хочешь пойти? – Женщина в синей униформе медсестры снимала больничные штаны, сидя на холодном краю железной скамейки в раздевалке.

– Уволь. – Покачала головой Маргарет, вешая в свой шкафчик свой рабочий костюм.

– Галлахер пригласил тебя на свидание? – Улыбнулась женщина.

Маргарет нервно рассмеялась и достала большую красно– коричневую мешковатую сумку.

– Конечно, теперь я думаю только о том, как мы поместимся на его койке, не сдвинув катетер.

Она достала из сумки все: деревянную расческу, маленькое зеркало с изображением Статуи Свободы, упаковку бумажных платочков, тряпичный кошелек в шотландскую клетку, красную кожаную визитницу, ежедневник с желтыми тюльпанами на обложке, разрядившийся телефон в потрепанном чехле, заколку– автоматик, легкий детективный роман, и наконец, добралась до действительно необходимого. Оранжевый полупрозрачный пузырек с маленькими желтоватыми таблетками.

– Опять приступ? – Обеспокоенно спросила собеседница.

Маргарет небрежно покачала головой и выпила сразу две таблетки.

– Нет, просто Шип посоветовал пить постоянно.

– Маргарет, кажется мне, что тут уже просто таблетками не обойдется. – Осторожно сказала вторая женщина, аккуратно складывая свою униформу в своем шкафчике.

– Прекрати, Холли. На тебя опять напало «материнско– заботливое настроение»? Побеспокойся лучше о своем сынке. – Злобно пробурчала Маргарет.

– Прекрати. Я не собираюсь нянчиться с тобой, просто говорю как медик.

– А я, по– твоему, кто? – Саркастично спросила Маргарет.

– По– моему, ты сумасшедшая раз запускаешь болезнь. Это же не простуда.

Маргарет одарила женщину предупредительным взглядом и быстро сложила все обратно в сумку, на этот раз, оставив пузырек с таблетками в боковом кармане.

– Я сама разберусь.

Она быстро поднялась на ноги и перебросив сумку через плечо, махнула рукой Холли.

– Пока, до послезавтра. И перестань думать обо всем подряд, а то опять не уснешь.

Холли поморщилась и протянула женщине руку.

– Главное, чтобы ты не прибегала к своему старому снотворному. – Заметила она.

– Его нельзя принимать с этими таблетками. – Спокойно ответила Маргарет и вышла из раздевалки.

– Будто когда-то тебя это останавливало. – Покачала головой Холли.

***

В квартире было подозрительно тихо и, даже телевизор, который чаще всего орал как оглохшая старуха на рынке, был выключен.

– Мама? – Леонард заглянул в гостиную, но не увидел никого.

Он провел взглядом по комнате, цепляясь за каждый предмет мебели, словно видел все это впервые. Красный диван, укрытый вязаным пледом, пара подушек с вышитыми пейзажами на наволочках; глубокое кресло с высокой спинкой с брошенным на нем вязанием; пожелтевший ковер с притоптанным ворсом и тумба со старым телевизором.

– Мама? – Нерешительно окликнул Леонард.

Его мать не покинула бы квартиры, даже если бы началась Третья Мировая война. Поэтому поводов для беспокойства у Лео было больше, чем перед всеобщей мобилизацией.

Он прошел по узкому коридору, протискиваясь между шкафом– купе под потолок и коробками со всяким хламом, и вошел в спальню матери. Дверь в нее была всегда открыта и уже из коридора Лео мог видеть, что матери в комнате нет. Кровать была идеально заправлена, какой была с утра, когда он уходил, окна чуть зашторены, пропуская лишь тонкую полоску света, брошенную на угол кровати и скользившую через комнату, теряясь в дверном проеме.

– Мама? – Снова прошептал он.

Его вдруг охватил такой панический страх, что он стал задыхаться. Жадно глотая ртом воздух, он крутился вокруг себя, усиливая и без того подступившие головокружение и тошноту. В глазах плыли предметы интерьера, а в голове неслись голоса…

«Леонард, Леонард, Леонард, ты сделал это, Леонард, это ты, ты это сделал, Леонард, Леонард, это сделал ты…»

Мужчина упал на колени и обхватил голову руками, покачиваясь взад и вперед, истерично засмеялся.

– Нет! Вы не знаете об этом! Вы не можете об этом знать! Нет! Нет!

***

– Классический случай. Полиция ждала, пока появится третья жертва, чтобы официально признать убийства серийными.

Марлини зашел в кабинет и сразу подошел к кофеварке. Столовское питье было не самым лучшим и единственным способом перебить противный затхлый вкус тамошнего кофе, было приготовить кофе дома…, в смысле, в офисе.

– У тебя уже есть идеи? – Спросил Оливер, кладя папку с делом на стол напарника.

– Пока нет, но пресса, наверняка, захочет все пронюхать. Так что лучше бы чтобы круг посвященных был как можно уже. – Питер поболтал остатки кофе в машине и, поморщившись от увиденного густого осадка на дне, поставил чашу обратно. – Не хочется попасть в фильм Оливера Стоуна3.

– Пусть Барбара посмотрит на отчеты о вскрытии. Можно будет запросить эксгумацию, если что. – Предложила Кет, принимая чашу от кофеварки. – Неплохо было бы поговорить с родственниками. Правда, они, насколько я поняла, отказываются контактировать с внешним миром.

– Ну, от нас-то им не отвязаться. – Заметил Оливер. – Я закажу билеты в Ричмонд. Ты остановишься у матери? – Поинтересовался он у Питера.

Марлини ненароком задевший ладонь Кетрин дернулся и отступил назад, ошалело уставившись на Нолла.

–что? – Переспросил он.

– Я говорю, у матери остановишься? – Повторил тот.

– О, – Питер замешкался и протер губы рукой. – Нет, я сниму номер в отеле.

– Номер в отеле? – Прищурился Нолл. – За каким дьяволом? Остановимся все у меня. Какие проблемы?

Марлини открыл рот, будто хотел возразить, но тут же захлопнул его, подняв глаза к потолку.

– Не всегда твоя мать была рада видеть меня в этом доме. – Слабо улыбнувшись, сказал он.

– Ой, прекрати! – Махнул рукой Оливер. – Она всегда была рада тебя видеть, при условии, чтобы ты не тащил ко мне в комнату всякую живность, и мы бы с тобой не устраивали химические опыты, которые потом стоили моим родителям нового ремонта.

– Да, особенно после того случая с Пегги Шеппард. – Вспомнил Марлини.

Оливер запрокинул голову назад и раскатисто засмеялся.

– Господи, я бы не хотел сейчас встретить Пегги. По– моему, она до сих пор нас не простила.

–кто такая Пегги?

За спиной агентов, в дверях стояла Барбара. Ее облегающий строгий костюм, цеплялся за приятные округлости ее фигуры, еще без намека на превращение в маленького кита.

– О, Барб, что ты тут делаешь? – Оливер подошел к жене и тут же обнял ее за талию, вводя в кабинет.

– Ты не рад? Так кто такая Пегги? – Женщина встала перед столом Марлини и взяла папку с фотографиями.

– Старая подруга Питера. – Ехидно ухмыляясь, ответил Оливер, косясь на друга.

– Не такой уж и старой она была. – Почти обиженно парировал Питер. – Но ты же пришла не за мужем проследить?

Барбара просмотрела несколько фотографий с равнодушным выражением лица и вернула их обратно на стол.

– Ну, уж конечно. – Всплеснула она руками. – А где Кетрин?

Марлини и Уинстер осмотрелись, только сейчас заметив отсутствие Робинсон и уже сами хотели задаться этим вопросом, когда она вернулась в кабинет с кофеваркой.

– Ходила за кофе. – Коротко ответила она. – Пока твой муж и Питер вспоминали подробности своего подросткового бунта. Еще одной истории я бы не выдержала. – Покачала она головой.

Она подошла к Барбаре и поцеловала ее в щеку.

– Привет. Кто был на этот раз? Нэнси Сид? Амалия Гольдштейн? Люси Биллингтон?

– Пегги Шеппард. – Ответив на поцелуй, сказала Барбара.

– О! Новый поворот в истории. О ней я еще не слышала. – Удивилась Кетрин, посмотрев на мужчин.

– Иногда, меня пугает, насколько хорошо ты знакома с моим прошлым. – Почесав за ухом и смотря в пол, произнес Питер.

– Лучше бы тебя пугало то, насколько хорошо я знакома с твоим настоящим. – Ровно ответила Кетрин.

Ее слова грозили тяжелой паузой, если бы Кет сразу же не сменила тему разговора, обратившись к Барбаре.

– Ты уже узнала о деле?

– Сорока на хвосте принесла. – Прищурившись, ответила та.

Она посмотрела на мужа, мысленно предупреждая его, что хочет услышать подробности, что опять произошло между Робинсон и Марлини. Но Оливер только отвел глаза, будто не замечая ее пытливого взгляда.

– Я начну с отчетов о вскрытиях, как всегда. Но не думаю, что найдется что-то необычное. В таких делах патологи очень тщательны. Потом греха не оберешься.

Кетрин положила руку на плечо Барбары и снова повернулась к мужчинам.

– А я хочу проверить самих жертв. Было ли в них, что-то, что могло спровоцировать убийцу.

Оливер кивнул и посмотрел на Питера.

– Ну, а мы с тобой сосредоточимся на психологическом портрете. Лучше бы я стал режиссером– документалистом, как советовала мне Пегги Шеппард. – Огорченно буркнул он.

Марлини издал рваный смешок, а Барбара предостерегающе посмотрела на мужа.

– Сегодня тебе придется многое мне объяснить, мистер Уинстер.

– Конечно, мэм. Лишь бы ты не заставила меня спать на диване. – Лучезарно улыбнулся Нолл.

– А это уже зависит от твоих объяснений. – Сказала Барбара, взяв его за руку.

Кетрин посмотрела на этот невинный жест, полный такой нежности и привязанности, что ее сердце сжалось от тоски. Она подняла взгляд на Питера, который все это время смотрел только на нее и, словно первый раз увидела его глаза. Она знала, что он пытался извиниться, но она обещала себе, что больше никогда не ступит на эту дорогу. Она обещала и должна сдержать это обещание.

***

Вы пытаетесь нас понять, но для вас мы всегда останемся людьми из параллельного мира. Для вас мы всегда загадки. Но мы такие же, как и вы. Мы сыновья, дети, родители, мужья. Мы среди вас и вам никогда нас не поймать, потому что вы смотрите мимо нас вместо того, чтобы смотреть внутрь нас.

***

Дэшелл пригладил волосы, расправил старый пиджак, поправил синий галстук, который носил еще его отец, подергал ногами и вошел в лифт. С ним ехали несколько лоснящихся от роскоши мужчин и женщин, которые посмотрели на него как смотрят на скотину, которую завтра поведут на бойню.

Он посмотрел на туфли, самые истрепанные, которые только смогла найти его секретарша и сдержал усмешку. Да, выглядел он не лучше загнанного в ловушку зайца. «Мой жених не потерпит конкуренции. Даже призрачной», – прокрутились в его мыслях слова клиентки. Он старался придать своему лицу испуганное, даже побитое выражение, но это было сложнее, чем найти брюки не по размеру.

Лифт остановился на нужном ему этаже и он, поправив штаны, натянул их еще выше и, под смешки других пассажиров, вышел.

– П– п– простите, – он решил, что заикание подойдет лучше всего к его сегодняшнему маскараду, – мистер Данн у себ– бя?

Секретарь с идеально уложенной прической посмотрела на него через очки в металлической оправе и приподняла бровь.

Детектив улыбнулся, чтобы не засмеяться.

– Я ми– ми– мистер Дэшелл. Тейлор Дэш– шелл.

Секретарь опустила глаза в планер, провела кончиком шариковой ручке по записям. Встала, постучала в дверь шефа, вошла туда, вышла через полминуты и широко открыла дверь посетителю. Все это она проворачивала не проронив ни слова.

Дэшелл снова поправил штаны и вошел в кабинет Роберта Данна.

Рыжеволосая голова хозяина мелькнула из– за огромной стопки черных папок и Дэшелл, услышав, как захлопывается за ним дверь, искренне вздрогнул.

– Мистер Тейлор Дэшелл?

Данн был крупным, высоким ирландцем с плечами шириной с Рот– Айдленд и ростом под два метра. Он вышел из– за стола и задел плечом стопку с документами. Она рухнула на пол за его спиной, а он даже не обернулся.

Дэшелл протянул ему руку, предварительно вытерев ее штанину. Данн ответил на рукопожатие крепко и дружелюбно. Он пригласил мужчину сесть на кожаный диван у окна. Он распростер руки по спинке дивана, закинул ногу на ногу и глядел на детектива как на смотринах. Дэшелл сначала сел в своей любимой позе, вытянув ноги вперед и откинувшись на спинку дивана, но быстро поменял положение. Сжал ноги, положил ладони на колени и стал нервно подергивать ногой.

– Не волнуйтесь, мистер Дэшелл. – Спокойно проговорил Данн. Его ирландский акцент звучал в кабинете как музыка и прекрасно подходил его баритону. – Я уже принял решение, еще когда прочел Ваше досье. Если все в нем правда, Вы приняты. Но, как вы понимаете, мне нужно было убедиться в этом.

– Спа– с– с– сибо. – Кивнул Дэшелл. – Ему до смерти хотелось развалиться на диване, как Данн и постукивание ногой немного его отвлекало. – Я смо– мо– гу помо– мо– чь В– вам. – Заикание было изображать несложно, но сосредоточенность на деталях не его образа мешала ему мыслить.

– Это славно. – Улыбнулся Данн. – Меня интересует только один вопрос. – Когда Вы сможете решить мою проблему?

Дэшелл посмотрел на ноутбук, стоящий на столе Данна и облизнулся. По свидетельствам мисс Бомонд ее жених работал на одном и том же компьютере и дома, и на работе, значит, фотографии должны быть там. И хотя он уже насмотрелся на них со вчерашнего вечера, тем не менее, ему хотелось проверить все еще раз. Не исключено, что клиентка врала. И этого тоже нельзя было списывать со счетов. Тогда он сможет срубить еще больше и от Данна.

Он снова посмотрел на ирландца и улыбнулся.

– Д– думаю, ч-что уже н– на этой неделе.

Данн встал, Дэшелл тоже. Мужчины снова крепко пожали друг другу руки.

– Отлично! Я прикажу, чтобы Вас никто не беспокоил и передам своему секретарю, чтобы она подготовила все документы. Завтра можете приступать.

Он положил руку на плечо Дэшелл и повел из кабинета.

– Поймите, сейчас, когда вся эта обстановка на Ближнем Востоке такая накаленная, я не хочу, чтобы мои дела застопорились только из– за бюрократических проволочек. Понимаете?

– П– понимаю. – Кивнул Дэшелл.

Они вышли из кабинета и Данн снова пожал ему руку.

– Жду Вас завтра в семь тридцать утра у себя в кабинете. – Сказал он и захлопнул за собой дверь.

Секретарь даже не обернулась на них.

Дэшелл поправил галстук, вызвал лифт и спустился вниз. Он получил пальто в гардеробе, но не стал его надевать, хотя на улице было еще не больше плюс пяти. Выйдя на улицу, он снял галстук, распотрошил волосы, снял пиджак, закатал рукава рубашки, надел пальто и крепко сжимая пиджак в руке, прыгающей походкой пошел к метро.

***

Женщина прислонила к стене кипу бумаг, ища в кармане приталенного твидового пиджака подходящий ключ. Она выудила связку с несколькими десятками ключей разного размера и прорычала что-то невразумительное. Она перебирала их одной рукой, попутно мысленно выбирая более тактичное выражение для описания ситуации.

– Доктор Воловитц? – За спиной послышался приятный мужской баритон. – Вам помочь?

Женщина рефлекторно обернулась, потеряв на секунду точку опоры и папки, прислоненные к стене, полетели на пол.

– Проклятье! – Рявкнула она.

Мужчина в синем лабораторном халате, улыбаясь, подошел к ней и склонился, собирая бумаги.

–кто умудрился нагрузить Вас? – Спросил он.

– Попечительский совет города Пасадена, когда выделил мне студенческий грант на обучение в Джорджтауне. – Морщась, ответила она, принимая на руки папки, которые собирал мужчина.

Тот усмехнулся и встал на ноги, забрав у нее все папки и прижимая их к себе.

– Думаю, нам стоит поблагодарить Попечительский совет города Пасадена за такой подарок антропологии.

Доктор Воловитц мягко улыбнулась, открыла дверь и пропустила мужчину вперед.

– Положите на кресло, пожалуйста, я потом разберу.

Кабинет был темным и душным, с красно– коричневой обивкой мебели, плотными, из искусственного бархата шторами и пыльным книжным шкафом до потолка.

– Спасибо. Вы прямо Флэш из Лиги справедливости. – Улыбнулась женщина.

– Вообще-то я больше любил «Зеленого фонаря», но Флэш тоже ничего.

Доктор Воловитц мягко рассмеялась и смущенно отвела глаза.

– Наверное, я могла бы предложить вам чашечку кофе или чая, но…

Женщина провела глазами вокруг, цепляясь за неряшливо разбросанные бумаги, коробки, набитые находками с археологических раскопок, непринятые в музей, книги, непоместившиеся в шкаф и брошенные среди всего этого хлама картонные тарелки и пластиковые стаканчики из– под спитого кофе.

Мужчина повторил ее осмотр и брезгливо поморщился, покачав головой.

– Я думаю, что сегодня мне уже хватит кофе и чая. Сами понимаете, я же в лаборатории работаю. – Пожал он плечами.

Воловитц отвернулась к своему письменному столу и набрала телефонный номер.

– Алло, это доктор Воловитц, мне не пришел новый номер «Антрополоджи Ревью». Я могу…

Мужчина, опешив, уставился на нее, не понимая, когда он пропустил окончание их диалога. Он покинул кабинет, но Воловитц даже не заметила его ухода, вряд ли даже помня о его присутствии.

– О, да, конечно, только в следующий раз я не хотела бы… Да, я все понимаю… Нет, я подожду. Нет, там должны были напечатать новое исследование по палеоантропологии. Нет, я буду у себя в кабинете допоздна. О, кажется, посылку уже принесли…

Женщина положила трубку на стол и подошла к двери.

– Сэр, да, я доктор Воловитц. Что такое? Сэр! Я не понимаю… Сэр!!!

***

– Мама, не начинай. Я не хочу об этом говорить.

– Но вы же поругались.

Кетрин посмотрела на мать и покачала головой.

– Мы не ругались. – Процедила она.

– Кетрин, если ты и не говоришь со мной, это еще не значит, что я не способна понять, когда ты мне врешь! – Терпение миссис Робинсон уже заканчивалось, и она хлопнула рукой по спинке дивана, на котором они сидели с Кет.

– Мама, мы не ругались, понимаешь?! Мы вообще с ним не ругаемся! – Рявкнула Кет.

Миссис Робинсон состроила недовольную рожицу и взяла дочь за руку.

– Кетрин, вы только и делаете, что ругаетесь.

Кетрин повернула голову в сторону и прикрыла глаза рукой.

– Кейти? – Ее мать придвинулась ближе и притянула дочь к себе за плечи. – Все будет хорошо. Вы ведь миритесь чаще, чем ругаетесь.

– Мы никогда не ругаемся, в том-то и проблема. – Прошептала Кетрин, уткнувшись в плечо матери.

– Никогда не ругаетесь? И с каких пор это стало проблемой? – Усмехнулась миссис Робинсон.

– С тех самых, как люди научились говорить. Если бы ругались, мы, возможно, выяснили бы, в чем корень нашей проблемы. А мы просто смотрим друг на друга, ожидая чего-то, будто религиозные фанатики, смотрящие на небо и ждущие что в облаках появится лик Мадонны.

– Детка…

Кетрин обняла мать и прижалась к ней еще сильнее.

– Я не знаю, что делать. Просто, когда я решаюсь на что-то, нам все время мешают: моя глупость, его глупость, маньяки, женихи, сексапильные детективы…

– Так поговори с ним. Вы же любите друг друга…

– Мама! – Кетрин повозилась в ее руках, но миссис Робинсон не позволила ей отступить.

–что? Ты думаешь, я бы смирилась с тем, что мою дочь бросили беременную в одиночестве, если бы не знала, что этот человек любит тебя, а ты любишь его?

– Он меня не любииииит! – Кетрин завыла как шестнадцатилетняя школьница, только что столкнувшаяся с неразделенной любовью.

– Кетрин! – Миссис Робинсон почти засмеялась над интонацией дочери, но вовремя перебила смех кашлем. – Не будь ребенком. Ты вообще видела, как он на тебя смотрит? Как говорит с тобой? Господи, даже твой отец не смотрел на меня с таким трепетом, хотя мы прожили с ним почти тридцать лет. Вы похожи на Дею и Гуинплена4, потому что одна слепо любит другого, несмотря на его недостатки, а он любит ее за то, что только она рассмотрела под маской вечной улыбки его истинное лицо.

Кет отодвинулась от матери и с недоверием посмотрела на нее.

– Трепетом? – Спросила она.

Ее мать терпеливо вздохнула и погладила дочь по голове.

– Конечно, да он смотрит на тебя будто ты фарфоровая статуэтка, а он гигант с кулаками размером с штат Монтана и может раздавить тебя.

Кетрин улыбнулась, впервые искренне за этот вечер, да и за последние несколько дней.

– Фарфоровая статуэтка. – Повторила она.

***

– Я не могу получить удовлетворения,/Я не могу получить удовлетворения./Причина – я пытаюсь, и пытаюсь,/И пытаюсь, и пытаюсь,/И никак не могу получить, никак…

Маргарет Марлини держала в одной руке бутылку виски, уже наполовину пустую, а другой пыталась закрутить водопроводный кран на кухне, пережевывая в зубах истлевшую до фильтра сигарету.

– Когда я вожу свое авто,/И тот чувак по радио,/И он говорит мне больше и больше/О какой-то бесполезной информации./Предполагая зажечь мое воображение./Я не могу получить никак, о, нет, нет, нет./Хей, хей, хей, что я и говорю.

Она взвыла на последних строках, пытаясь сымитировать Брайана Джонсона, но ее прокуренный, осипший от алкоголя голос, был больше похож на скрип обветшалой дрезины по ржавым рельсам первой железной дороги где– нибудь в Техасе.

– Вот черт! – Она резко крутанула кран холодной воды, но слишком резко и тот, выскользнув из ее мокрой руки, сорвался, направив поток прямо ей в лицо.

– Проклятье! Чтоб вас всех черти разодрали! – Женщина наклонилась, пробираясь под тумбу, чтобы закрутить отсекающий кран, но по– прежнему не выпускала из рук бутылку виски, хотя и избавилась уже от сигареты, бросив ее в раковину.

– Тварь!

Женщина поднялась на ноги, нечаянно ударившись головой о край раковины и, поскользнувшись на мокром полу, распласталась на кафеле.

– Да что ж это такое! – Она уже почти зарыдала от досады и боли в затылке, приложив ладонь к голове и почувствовав теплую вязкую кровь на пальцах.

Маргарет попыталась подняться, хватаясь за край стола, но тут же повалилась обратно. Комната, хотя и была освещена яркой лампой над кухонной стойкой, поплыла в темноте, покрываясь странным, багряно– серым смогом с привкусом стали на языке. Женщина отпустила скатерть, за которую держалась и снова легла на пол. Ее медицинское образование скакало, подсказывая возможные варианты выхода, но пьяное сознание в последние моменты проигрывало куплет из Satisfaction The Rolling Stones.

***

– Офицер, мне нужно написать заявление. – Леонард, запыхавшись, подбежал к столу дежурного полицейского в участке.

– Я слушаю Вас, сэр. – Учтиво повернулся к нему тучный мужчина в еле застегнутой синей рубашке, из– под которой торчал край белой футболки. Просто шаблонная картина.

Леонард почувствовал себя героем триллера, в котором он станет либо второй жертвой, либо несправедливо обвиненным.

– Моя мать пропала. – На выдохе произнес он.

– Сэр, как давно это произошло? – Пожалуй, все, что отличало этого полицейского от типичного героя второсортного фильма, так это его вежливость и отсутствие капель кофе на воротнике рубашки, и сахарной пудры на усах. Собственно, и усов-то у него не было.

– Она пропала сегодня. Днем. Утром. Я не знаю во сколько. Я ушел на работу в ночную смену. Я работаю в кафе «Бургер Болл». – Он говорил торопливо, запинаясь, с короткими паузами, в которые заглатывал воздух, словно это были его последние вздохи.

– Хорошо, сэр, как вы поняли, что она пропала? Она, наверное, просто ушла в гости? – Предположил полицейский.

– Нет! – Слишком резко крикнул Леонард. – Она никуда не ходит. – Он поморщился, будто проглотил противную надоевшую пилюлю. – Она болеет, понимаете? – Он с надеждой посмотрел на офицера, но тот лишь выжидательно смотрел на Леонарда.

– Она инвалид? – Уточнил офицер.

– Нет. – Нетерпеливо прошипел Лео. – Она просто болеет. Ей плохо. – Повторял он, словно, загипнотизированный, растягивая слова. – Она не может ходить сама. Она даже по квартире ходит, потому что я ей помогаю.

Офицер настороженно оценил Леонарда и кивнул.

– Хорошо, сэр, понятно. Ваша мать больна…

– Она не больна! – Прорычал Леонард, стукнув кулаком по столу между ним и офицером. – Она болеет.

Полицейский не совсем понял, в чем разница, но предпочел вежливо улыбнуться.

– Хорошо, сэр, я понял. Она болеет и не может покинуть квартиру. Тогда куда же она делась, сэр?

– Это я и хочу узнать! – Завопил Леонард.

Неожиданно он присел на корточки и ухватил голову руками.

– Нет, нет, нет! Вы не можете знать! Нет! Вы ничего не знаете! Нет! Это не я! Нет!

– Сэр?! Что с Вами?! – Офицер перегнулся через стойку, по мере возможностей своего тела и уставился на Леонарда, пытаясь ухватить его за шиворот.

– Нет! Это не я! Я не делал этого! – Продолжал тот кричать, теперь уже катаясь по полу.

– Чак, вызывай 9– 1– 1! – Крикнул офицер своему напарнику, смотря на припадочного мужчину, словно, это был воскресший Элвис Пресли. – Да, парень, ни туда ты зашел. – Пробормотал он.

***

– Миссис Робинсон?

Появление матери Кетрин на пороге ее дома не было таким уж неожиданным явлением, но, тем не менее, выбило Питера из колеи. Он старался не встречаться с ней взглядом, наивно полагая, что Кет рассказала все Элизабет и та накинется на Питера с обвинениями. Элизабет, может, и накинулась бы на Питера с кулаками, но только для того, чтобы выяснить, что же все– таки произошло между ним и его дочерью.

– Здравствуй, Питер. – Умиленно улыбнулась она, пропуская Питера внутрь.

– С Кет все в порядке? – Выдавил из себя Марлини, закрывая за собой дверь.

– Да, конечно, она собирает последние вещи. – Элизабет подняла на руки, игравшую с мягким кенгуренком Рейчел и еще ослепительнее улыбнулась Питеру, когда заметила его взгляд на внучке.

– Рейч… – Прошептал он.

Девочка тут же отвлеклась от своего занятия, бросила игрушку на пол и протянула ручки отцу.

– Папа! – Воскликнула она своим тонким малышовым голоском, разрумянившись от радости.

– Привет, сладкая. – Питер принял ее у Элизабет и прижал к себе, поцеловав в лобик. -как у тебя дела? – Спросил он.

Рейчел только непонимающе покивала и продолжала улыбаться.

– Папа сёл, ти бусись тут? – Пролепетала она.

– Нет, родная, нам с мамой надо уехать по делам. – Сконфуженно ответил Питер. – Но мы скоро вернемся.

Девочка улыбнулась и обвила шею отца сильнее, своими маленькими ручками.

– Папа, ты бусись тлеть мутики? – Снова спросила она, уткнувшись ему в шею.

Питер поморщился, разбирая слова.

– Она спрашивает, посмотришь ли ты с ней мультики? – Подсказала вышедшая из спальни Кетрин.

Марлини обернулся и не смог сдержать улыбки. Его чувство вины и самобичевания никуда не ушло, но радость от встречи и с Кет и факт того, что она, по крайней мере, говорит с ним, перекрывал все.

– О, сладкая, тебе придется подождать. Но я обещаю, что как только мы вернемся, то посмотрим с тобой любые мультики. – Питер снова улыбнулся, смотря в голубые глаза своей дочурки и поцеловал ее в щеку.

– Мама, спасибо, что присмотришь за Рейч.

Кетрин поставила перед дверью дорожную сумку и подошла к Питеру.

– Прекрати, она же моя внучка. Кто если не я? – Улыбнулась Элизабет, умиляясь нежной картиной перед собой.

Питер держал девочку на руках, гладя ее по спинке и корча забавные рожицы, от которых по гостиной звонким горошком катился заливистый смех Рейчел. А Кетрин стояла рядом, держа малышку за ручку, и улыбалась, наблюдая за ее простой радостью. Элизабет мечтала больше всего, чтобы эти двое взрослых людей тоже научились брать пример со своей дочери, радуясь простым вещам и, наконец, приняв то, что всегда шло рядом с ними.

– А что с няней? – Поинтересовался Питер.

– Она взяла короткий отпуск. Ей нужно было съездить к тете в Филадельфию. – Пояснила Кет.

Она бросила на Питера короткий взгляд, пытаясь поймать и понять его состояние, но тот был слишком поглощен дочерью, чтобы уловить вопрос в ее глазах. Хотя, вместе с вопросом, он упустил и ответ.

– Питер, ты увидишься с мамой? – Спросила миссис Робинсон. Вкрадчиво, зная, что отношения Питера и его матери не самые доверительные.

Марлини бегло посмотрел на Кет, но та уже отвела глаза.

– Думаю, да. Мы давно не виделись. – Сухо ответил он.

– Передавай ей привет. – Ненавязчиво сказала Элизабет.

– Конечно. – Натянуто улыбнулся Питер. Он не был уверен, что Маргарет захочет услышать хоть что-то о семье Робинсон. Он не был уверен даже в том, что она захочет услышать хоть что-то о нем.

– Питер, нам нужно ехать. Барбара оторвет нам голову, если мы опоздаем. – Кетрин поцеловала Рейчел и передала ее с рук Питера матери. – Я буду скучать, детка. Мам, спасибо.

– Прекрати. – Элизабет чмокнула дочь в щеку и прижала Рейчел к себе. – Была рада увидеться, Питер. Удачной поездки. Будьте осторожны.

Питер взял свою сумку и сумку Кетрин, улыбнулся миссис Робинсон и еще раз поцеловал дочь. Когда он склонялся над ней на руках бабушки, Элизабет воспользовалась моментом и прошептала на ухо Питеру:

– Береги ее, пожалуйста.

Марлини внимательно посмотрел на женщину и не смог сделать ничего большего, как только неуверенно кивнуть. Он понимал, что Элизабет волнуется за дочь, но сейчас впервые ощутил это физически.

– Я буду беречь ее, миссис Робинсон. – Вымученно улыбнулся Питер, думая о том, позволит ли Кетрин ему заботиться о себе.

–только тебе она и позволяет. – Словно прочитав его мысли, сказала Элизабет.

***

Девица Лиззи Борден

Прокралась ночью в дом

И сорок раз мамашу

Хватила топором.

Немного отдохнула,

Топорик подняла

И столько же ударов

Папаше нанесла.

Потом она вздохнула,

Поправила платок

И стукнула папашу

Еще один разок5.

***

Дэшелл курил у открытого окна и смотрел, как небо постепенно превращается в черничное варенье. Дома проталкивались вверх, как цыплята из скорлупы, а улицы разрезали весь этот пейзаж на ровные ряды.

Эшли, его секретарь, вошла без стука, кашлянула и проговорила:

– К тебе мисс Бомонд.

Он не успел обернуться, как Экли вышла и в комнате появилась мисс Бомонд. Она была невысокой девушкой, двадцати семи лет, с длинными светлыми волосами, хорошо очерченными изгибами фигуры и большими, распахнутыми глазами неестественно синего цвета. На ней был одет теплый шерстяной жакет, водолазка и брюки. Все идеально одного цвета. Туфли и сумочка тоже.

– Садитесь, мисс. – Предложил Дэшелл.

– Вы были у него? – Спросила она хрипло.

– Был.

Они заняли те же места, что и во время первой встречи и Дэшелл смог расслабиться.

– И как? – Спросила девушка.

– Я принят. – Ответил детектив. – Простите, но большего я не смогу Вам сказать и это Вы могли узнать и по телефону.

Мисс Бомонд опустила голову и всхлипнула.

– Простите. Просто я больше не могу находиться с ним в одной квартире. Он должен скоро вернуться, и я могла бы спросить про Вас и у него, но я не могла ждать и быть с ним наедине тоже.

Дэшелл встал, налил ей стакан воды из графина и поставил на столик. Вернулся в свое кресло и снова занял прежнюю позу.

– Вы боитесь его? Вам некуда пойти? Может, стоит съехать от него временно? Придумайте что– нибудь. – Посоветовал он безразлично.

Бомонд подняла на него глаза, взяла стакан с водой, сделала небольшой глоток и поставила стакан обратно.

– Он будет расспрашивать, подозревать, может, даже следить. Нет. Я так не могу.

Наступила долгая пауза, пока детектив ждал еще чего-то что клиентка могла бы ему сказать. А она ожидала его сочувствия. «Может, еще ждешь, что я предложу тебе пожить у меня?» – Подумал Дэшелл.

–как он Вам? – Спросила она.

Дэшелл сжал челюсть и погладил себя по щекам. Ему не хватало щетины, которую пришлось сбрить перед сегодняшним шоу, и он с сожалением причмокнул.

– Такого быстрого собеседования у меня еще никогда не было.

Мисс Бомонд улыбнулась.

– Но он не показался мне неуверенным в себе маньяком, если Вы хотите это услышать.

– Я хочу услышать правду! – Неожиданно воскликнула она.

Дэшелл удивился, но ничего не ответил.

– Простите. – Пробормотала она.

Снова повисла пауза и Дэшелл начал раздражаться. Потеря времени не входила в его планы, а ему нужно было еще подготовиться к завтрашнему первому рабочему дню у жениха мисс Бомонд.

– Если не собираетесь мне ничего говорить, я не намерен сидеть здесь.

Он встал, но, как и в прошлый раз, она остановила его, резко заговорив:

– Я видела еще кое-что.

Дэшелл сел.

– Я нашла это случайно. Под кроватью. Очевидно, она упала, а он не заметил.

Она вынула из жакета смятую бумажку и протянула Дэшеллу.

– Чек? – Уточнил он.

– Из магазина обуви. – Кивнула мисс Бомонд. – Я съездила в этот магазин и узнала, что это чек на покупку туфель. Женских.

Дэшелл посмотрел на нее, приподняв одну бровь.

–как я полагаю, синие туфли 6,5 размера?

Бомонд ничего не сказала, опустила голову и заплакала.

Дэшелл закусил губы. Это дело привлекало его все больше и больше. И он готов был потерпеть даже заикание и колючие костюмы с чужого плеча.

***

– Миссис Марлини? Как Вы себя чувствуете?

Маргарет открыла глаза и увидела бледно– голубой потолок. Голос где-то ниже говорил с ней, но мускулы затекли, и она не могла пошевелиться.

– Где я? – Спросила она, хрипя.

– Вы в больнице. Вы помните, что произошло? – Голос материализовался в молодого врача с аккуратно– выстриженными усами, переходящими в бороду темно– рыжего цвета.

Женщина кашлянула, втянула носом воздух и нахмурилась.

– Виски, кран, вода, кухня, кафель, скатерть, удар, темнота. – Перебрала она события последнего вечера.

Врач мягко улыбнулся и кивнул.

–что ж, суть Вы уловили правильно. Вы смешали снотворное с алкоголем, чего, как Вы понимаете, делать не следовало.

– Я поскользнулась на мокром полу. – Недовольно пробормотала Маргарет, пытаясь подняться.

– Конечно, мэм. – Врач помог ей привстать, поправив подушки под спиной. – Но это не значит, что нужно мешать…

– Ой, ладно, я сама разберусь! – Рявкнула женщина. -как Вас зовут?

– О, простите, доктор Уэст.

Мужчина прижал планшет с историей болезни к себе и указал на бейджик с именем на своем халате.