Читать книгу Он, она и пушистый детектив - Татьяна Полякова - Страница 4

Дзззззыыынь!

Давно известно, что неожиданный звонок в дверь производит совершенно разное действие на людей, у которых совесть нечиста, и на тех, которым нечего скрывать. Если первые бледнеют, краснеют и стремятся делать вид, что их нет дома, то вторые пожимают плечами, разводят руками и спрашивают у своей половины (двадцать лет совместной жизни, полгода любви, девятнадцать с половиной взаимного безразличия, трое детей, один от соседа напротив – не считая того, что у мужа на стороне от дочери консьержки, но об этом жене знать не обязательно, так же как и мужу о соседе):

– Мари! Это, случаем, не твоя маман? А то я вспомнил, что уже давно не уезжал за город проветриться.

– Обойдешься! – с типично парижским шикарным презрением отвечает супруга. – Наверняка этот твой папа, который уже спустил все свои деньги в карты и теперь хочет спустить наши! Ты как хочешь, а я считаю, что ему у нас делать нечего! Если хочет отобедать, пусть идет в ресторан!

– Ну, нехорошо как-то, – сомневается супруг, – и потом, он же мой отец, что скажут соседи?

Жене отлично известно, что соседи – к примеру, сосед напротив – ничего не скажут, а если и скажут, никакого значения это иметь не будет. Но страх перед общественным мнением делает свое дело, и она поджимает губы, меж тем как муж велит служанке – неповоротливой, как все служанки, – открыть дверь.

За дверью и в самом деле обнаруживается шестидесятилетний папа, сияющий, как фальшивая монета, с белым цветком в петлице. Папа обнимает сына, пропускает мимо ушей слова невестки о том, что у них ну прямо совсем нечего есть и Аннетта до сих пор не ходила за провизией, и сообщает, что он женится на вдове генерала такого-то, имеющей годовую ренту в десять тысяч полновесных золотых франков.

Сын бледнеет, невестка краснеет, а счастливый жених добавляет, что не смеет больше их беспокоить, и вообще, они с женой сразу же после венчания укатят в Монте-Карло, где будут вдвоем в счастье и согласии просаживать состояние покойного генерала. Но сына с супругой они будут рады у себя видеть при условии, что те не будут занимать деньги и вообще являться с визитами слишком часто.

…Ах, отчего у Антуана нет супруги и трех законных детей, пусть даже один из них от соседа напротив? Тогда бы он не вздрагивал, заслышав проклятый звонок, и не съеживался, делая вид, что его нет дома, в то время как его сердце стучит так громко, что его наверняка слышно на том конце улицы Риволи!

– Полиция! – донесся с той стороны двери начальственный голос. – Немедленно отворите!

И он пошел, шаркая ногами и горбясь, и отворил дверь.

За нею обнаружился складный светловолосый господин с проницательными глазами, какие и подобает иметь настоящему полицейскому при исполнении служебных обязанностей. Увидев эти серые неприятные глаза, Антуан съежился еще больше.

– Это дом Фредерика Мезондье? – осведомился молодой полицейский, прямо-таки сжигая слугу взором.

Еле слышным голосом Антуан подтвердил, что это именно так.

– Ваше имя и звание? – безжалостным казенным тоном продолжал полицейский. Как-то незаметно он просочился в дом и теперь наступал на Антуана, который пятился от него к двери гостиной.

– Антуан Валле, – пробормотал старик, угасая. – Я… я слуга. Господин Мезондье сейчас в Египте на раскопках. Он… он ученый.

Господин полицейский соблаговолил слегка притушить свой смертоносный взор.

– Мне известно, кто такой господин Мезондье, – сухо промолвил он. – И разумеется, я в курсе его заслуг перед Францией.

Судя по его интонации, если бы не эти неоспоримые заслуги, господин Мезондье заслуживал по меньшей мере немедленной казни через замуровывание заживо в египетский саркофаг. Однако Антуан сделал попытку улыбнуться.

– Простите, месье, но чему мы обязаны чести…

– Мы? – тотчас же подхватил въедливый тип. – Значит, вы в доме не один?

– Нет, – честно ответил Антуан и показал на пса, который стоял на пороге гостиной, с любопытством глядя на незваного гостя. – Есть еще Сарданапал. – Господин полицейский озадаченно нахмурился, и слуга поспешно пояснил: – Так его назвал господин Мезондье.

И тут случилось невероятное: господин полицейский улыбнулся.

…Он улыбнулся, и Антуан почувствовал, как у него отлегло от сердца.

– Любопытная у вас тут компания, я погляжу, – уронил полицейский. – Кстати, что вам известно о княжне Орловой?

Это было вовсе не «кстати», и слуга отлично понял, что скрывается за этим вопросом.

– Почти ничего, – ответил он, не погрешив против истины. – Кажется… то есть я почти уверен, что она живет где-то неподалеку.

– Так оно и есть, – подтвердил полицейский. – Княжна Мари Орлова, русская… богатая дама, между прочим… А проживает она в доме двести бис по улице Риволи.

И он вновь предпринял попытку испепелить Антуана своим убийственным взором, но на сей раз старик даже ухом не повел. Ибо даже самые смертоносные взгляды обладают способностью терять свою силу при слишком частом применении.

– Разумеется, вы ее не знаете, – добавил полицейский.

– Боюсь, – дипломатично ответил старый слуга, – что мы вращаемся в разных кругах.

– Ну да, ну да, – протянул полицейский, и взгляд его сделался еще более колючим. – А об Огюстене Бернаре вам что-нибудь известно?

– О ком? – искренне изумился Антуан.

– Огюстен Бернар – знаменитый вор, – пояснил полицейский. – Несколько раз мы выходили на его след, но нам пока не удается его поймать. Неужели вы не читали о нем в газетах?

– Э… – пробормотал Антуан в замешательстве, – дело в том, что месье Мезондье… не слишком поощряет… Я хочу сказать, современность его интересует меньше, чем…

– Ясно, – вздохнул полицейский. – Так вот, сегодня Огюстен Бернар пытался ограбить княжну Орлову.

– О боже! – воскликнул Антуан и на всякий случай побледнел.

– Но ему это не удалось, – продолжал его собеседник, – потому что ему в этом помешали. Вы!

– Я? – пролепетал старик. – Но как я мог…

– Все очень просто, – отозвался полицейский. – Огюстен Бернар проник в дом – как мы полагаем, под видом слесаря Монливе, которого вызвали чинить замок. Он запомнил расположение комнат, втерся в доверие к горничной Николетт и испортил другой замок. Дальше все просто: его снова вызывают, он отвлекает горничную, крадет драгоценности княжны и выбрасывает их в окно, рассчитывая подобрать их после того, как выйдет из дома. К несчастью, он не заметил человека, который прятался за деревом.

– Я не прятался! – возмутился Антуан. – Я слушал му…

И он умолк, поняв, что выдал себя с головой, с потрохами и прочими органами.

– Дорогой, дорогой господин Валле, – с бесконечно презрительной жалостью промолвил полицейский. – К чему все это? Вы же видите, я все знаю. Одного моего слова будет достаточно, чтобы вы оказались в тюрьме, откуда вам не выбраться до конца ваших дней. Вы старый человек, и я полагал, что вы окажетесь умнее. К чему вам эти украшения? Вы не знаете ни скупщиков краденого, ни ювелиров, которые согласятся взять их у вас и не выдадут вас полиции. Отдайте их мне, и мы разойдемся по-хорошему. Потому что, дорогой месье, – добавил он вкрадчиво, – мы можем разойтись и по-плохому. Но плохо от этого будет только вам.

Пес, откликающийся на имя Сарданапал, шумно вздохнул и опустил голову. Антуан беспомощно поглядел на него. Что, в самом деле, старик мог сказать этому молодому полицейскому?

– Я хотел вернуть эти украшения, – пробормотал Антуан. – Я вовсе не собирался…

Полицейский нетерпеливо кивнул:

– Разумеется, разумеется. Вы вернете драгоценности мне, а я отдам их хозяйке. Потому что, скажу вам по секрету, сегодня у меня еще много дел. Так где они?

Антуан с тоской поглядел на Сарданапала, как будто именно пес выдал его, и шагнул в гостиную. Полицейский остановился на пороге. Из-под стопки книг, которые были как попало навалены повсюду, старый слуга вытащил мешочек с драгоценностями и нерешительно повернулся к полицейскому.

– Я бы только… – начал Антуан неуверенно. – Не надо говорить, что я их брал, хорошо? Ведь я же ничего… Я только нашел…

Полицейский вздохнул и забрал мешочек из его цепких старческих пальцев, которые никак не хотели отпускать неожиданное сокровище.

– Я и понятия не имел, что их украли… – пролепетал Антуан и угас.

Сарданапал покосился на солнечный луч, падавший сквозь пыльное стекло, и чихнул. Полицейский спрятал драгоценности и сухо улыбнулся.

– Разумеется, вы никак не могли об этом догадаться, – сказал он. – До свидания, месье Валле. И в следующий раз, если под ноги вам упадет неожиданное сокровище, будьте поосторожнее. Мало ли кому оно принадлежит.

Он кивнул совершенно раздавленному Антуану, осторожно переступил через Сарданапала, стоявшего на пороге, и двинулся к выходу. Шаркая ногами, слуга проследовал за ним и запер дверь.

Полицейский вышел на улицу, поправил шляпу и приосанился. Дальнейшие его действия, вероятно, слегка озадачили бы Антуана, если бы тому вздумалось следить за незваным гостем. Меж тем тот двинулся не к дому двести бис, где хозяйка украденных украшений второй час оплакивала пропажу, а в совершенно противоположном направлении. Однако точности ради следует заметить, что далеко посетитель Антуана Валле все равно не ушел.

Недалеко от перекрестка с полицейским поравнялся фиакр – невзрачный, обшарпанный, с разбитым фонарем. Экипаж остановился возле тротуара, а затем случилось нечто совершенно неожиданное. Средь бела дня полицейский увидел разом все звезды, но причиной тому была вовсе не аномалия астрономического порядка, а чей-то крепкий кулак, с размаху въехавший ему в челюсть. Дело, впрочем, не ограничилось омерзительным и перечащим закону рукоприкладством, ибо через минуту прохожие могли наблюдать, как какие-то личности весьма подозрительного вида затаскивают в экипаж светловолосого молодого человека, причем последний сопротивляется изо всех сил. Полицейскому, который стал жертвой нападения, почти удалось вырваться, но тут какой-то угрюмый тип схватил его за воротник и швырнул внутрь, после чего захлопнул дверцу. Изнутри некоторое время доносились звуки борьбы, но в конце концов они стихли. Очевидно, банда, схватившая излишне ретивого стража закона, сумела заставить его замолчать, и методы, которыми она действовала, не оставляли никаких сомнений в ее намерениях.