Читать книгу Инъекция временем. Альманах - Татьяна Помысова - Страница 9

До сих пор помню этот удивительный и не знаю уж чем объяснимый случай… Мне стукнуло тогда лет одиннадцать или двенадцать, точно не больше. Я ехал в зимнем замёрзшем автобусе, возвращаясь с занятия из какого-то кружка или секции. Всё вокруг было молчаливо, деловито, обычно для такого времени года. Автобус катил, вечерело, а я сидел возле заиндевелого окошка. Невольно поводил глазами, повернув голову, посмотрел вокруг. И в частности увидел эту женщину. Она сидела тоже у окна, в некоей «противозоне». То есть можно было отчетливо увидеть её только если взглянуть одновременно назад и наискосок. Она была молода, но точнее про неё все же следовало сказать «женщина», а не «девушка». Впрочем, в том возрасте все взрослые, подозреваю, казались мне старше… И всё-таки, наверное, это была действительно дама уже в «женском», а не «девичьем» возрасте. Разве только если в самом «позднем» периоде последнего. В шубе, сапожках. И, как бы сказать… Пушисто-морозная. Нет, такой её вряд ли сделали погода и обстановка. Возможно, только добавили более выразительных «красок» в образ, а женщина всегда оставалась такой. И зимой, и летом – одним «цветом». Красивая, с пухлыми элегантными губами, укутанная в меха, как Венера. А почему я так запомнил её? Вряд ли она бы запомнилась, не случись совсем неожиданное… Она улыбнулась мне. Да. Почему-то просто в ответ на то, что я дважды оглянулся так по салону. Непосредственно после того, как наши взгляды случайно слегка встретились. Она явно обратила на меня большее внимание, чем я на неё. И как будто нечто необычное подумала обо мне. Нечто неозвученное… И улыбнулась. Улыбка тоже была особая. Дополняющая образ, который теперь запечатлелся у меня, моментально и полно, как сфотографированный. Чтобы уже потом, часами и днями, проявляться, как на бумаге, опущенной в ванночку, каждой деталькой. Улыбка её лучилась нежностью – однозначно. И в то же время – потянула всё такой же зимой почти физически. С чуть-чуть, но отчётливо вкравшейся насмешинкой. Таилась ли в этой улыбке еще порочность или что-нибудь типа? Полагаю, что нет. Или только в ничтожнейшей доле. И тут же красавица отвернулась. Эдак спрятала глаза в сторону, и морозное солнце мерцнуло в стеклах элегантных очков. То ли сама застеснялась собственного мимического дара, а то ли – не хотела уже дальше смутить меня, пацана-одиннадцатилетку. Однако сложилось отчетливое впечатление, словно она усмотрела в моём оглядывании в ее сторону некую игру, импровизированно брошенный знак… И будто приняла мой знак и – вот так понимающе отозвалась на него улыбкой, которую не смогла сдержать. И – тотчас смущенно отворотилась после всего содеянного между нами – «содеянного» молча, одними глазами… Хотя я вовсе и не думал что-то «сказать» своим взглядом… Мы явно поняли друг друга несколько по-разному – факт… Да и дальше мысль вообще терялась. Чем мог я в те сопливые годы обратить на себя внимание женщины, прошедшей земной путь на треть? Немного слепяще красивой, как искрящийся снег, словно тонкий луч на оправе её очёчков… С искренне мягкой, но не менее искренне чуть-чуть, самую малость глумливой улыбкой. Однако именно эта-то малость делала последнюю особой изюминкой, которую-то и невозможно было не считать с лица, – крошечное круглое зёрнышко чёрного перцу в борще, как раз и дающее ему цимес. Больше ничего не произошло. Я вышел на своей остановке. И всё. Грешный аз, ясно-понятно, больше ни разу не видел ту женщину. А её голоса я не слышал, как вы поняли, и вообще никогда. Равно как и она мой. Наше молчаливое странное «знакомство» состоялось в течение времени, за которое можно раскурить трубку – не меньше, но и не больше. А дальше миновало два десятка с лишним лет, и много чего происходило…

Полгода назад я сидел в социальной сети, и вдруг моё внимание зацепило нечто на «местном» баннере. Я посмотрел туда внимательнее. Там светилась рубрика «друзья Ваших друзей – может, вы знакомы или могли бы познакомиться». Ничего вроде особенного… Я просто мельком взглянул на мужские и женские лица на тамошних «аватарках» и… Увидал одно. Женское. Нет, я вовсе не «долго и мучительно» размышлял. Я тотчас вспомнил, что этот улыбающийся лик совершенно недвусмысленно напоминает то лицо в обрамлении меховой опушки, которое я видел в автобусе сопливым пятиклассником. Лицо той, которая загадочно показала мне незабываемую на всю жизнь улыбку, хотя по возрасту почти годилась мне в мамы. Я «кликнул» по аватарке. Оказалось, что эта женщина значилась в друзьях у моей знакомой, служащей юристом в медицинской сфере. Я зашел на её страницу. Ей оказалось примерно столько лет, сколько мне, так, чуток постарше. Жила она в Молдавии. Звали ее Радика. А фамилия… Иметь такую фамилию в России считай – не иметь никакой. Я смотрел размещенные другие фотографии. Да, она была буквально такой же. Пушистая и – холодная. Иначе, господа, опять не скажешь. Улыбка. Та самая. Во всех нюансах, уже переданных мною вам. Даже очки – с узкими небольшими стеклами, в тонкой металлической оправе. Элегантные пухлые губы, создающие эту улыбку. Тёмные, блестящие волосы, стрижка каре. Руки в боки перед камерой фотографа. Некоторая весёлость в данной позе, и явная небольшая подчеркнутость этого «позёрства». Немного надменно-гордый подъем головы чуть вбок и вверх. И нос малость сморщен как бы от солнца. А усмешинка – над всем, включая саму себя, в намеренной самоироничной ломливости у объектива. Смешок над бренным миром и в то же время – нечто, переходящее в неподдельную нежность, когда так и сверкнут лучистые глаза за плоскими стеклами моднючих очков. Бусики на шелковой шее. Короткая, словно небрежно прикрывающая полные бедра туника, и из розовой туники свисают длинные теплые ноги, оканчивающиеся игривыми босоножками. И снова одна обнаженная рука уперта в бочок, тонкая, гибкая. Вот Радика примеряет шляпку в салоне. А вот – в польском костюме на каком-то празднике. А тут – вышедши из бассейна, стоит на его краю во весь рост, еще мокрая, снова ярко освещенная. И солнце играет в белозубии, и в то же время как будто чуть остужается слишком жаркий день здесь… На следующем снимке – Радика с молодыми мужчинами рядом. А знакомая и знаковая улыбка еще шире – какая я счастливая, у меня два кавалера… А вот – под руку уже с одним ухажером стоит она, все в том же платьице-тунике. Он вовсе не веселится на фотографии вовсю, корча гримаску, как те двое. Невооруженным глазом становится видно: там, втроем, – была просто мимолетная компания, шутка, а здесь – нет. Это – настоящий кавалер, жених. Руки сцепились нежно и одновременно крепко. А вот они даже спозировали в фотостудии, забравшись в фигуры-трафареты в фате и фраке. Просунули сзади свои лица в отверстия «картонок» и запечатлелись. Да, прикол, и в то же время – с долей правды… Наметка на будущее… Я посмотрел на страничке образование девушки. Значилось – Кишиневский институт кибернетики и информатики. А потом в телефонном разговоре я спросил про Радику ту свою знакомую, в друзьях у которой последняя и значилась. Ольга поведала мне, что Радика – двоюродная, кажется, или уж сколько-юродная там (я точно не очень и уловил…) сестра ее однокурсника по юридическому. Кузина, короче. Но нет, сказала мне Оля твердо. Извини уж, но я не стану вас знакомить. У Рады – жених. А у тебя к Раде, я вижу, мужской интерес! Как неподражаемо сие прозвучало… Ох, женщины, с вашей особой проницательностью и интуицией на подобные вещи! Я не обиделся на Ольгу. Столь застенчивый внешне и одновременно столь непоколебимый внутри голосок хрупкой юристки, произнесший фразу про «мужской интерес», раздался настолько неподражаемо, что тут невозможно было обижаться. Только умилиться и – действительно невольно стать серьезнее… Что жених – это я уже понял и так по фотосессии. И что Радика того, мужского интереса то есть, очень даже заслуживает, как добавила еще Ольга, мол, вполне понимающая и меня, это, конечно, тоже казалось безусловным… И все-таки я сам осторожно предложил Радике дружбу. По переписке. Через интернет, соединяющий ведь и не только Россию с Молдавией… Но Рада молча отказала мне в дружбе. Однако я опять почти не обиделся. Ибо логично рассудил: а вот я – включил бы в свои друзья совершенно незнакомую девушку, напиши она мне откуда-нибудь ни с того ни с сего? Вряд ли. Так почему же я должен был серчать на Радику? Сколь закономерен оказался мой ход мысли – решать уж вам, дорогие читатели… Однако я снова вглядывался в ее снимки. Все та же легкая горделивость, прохладная надменность, усмешинка над миром и над собой, самоироничная вычурность позы, чуть колючая ослепительная красота. Снова изогнутая изящная рука, маленькая сумочка сбоку… И жених, в бежевом. Я не удержался и написал в комментариях к фото: «Джентльмену в кремовом пиджаке очень-очень повезло». Лаконичная фраза как будто прозвучала шепотом. Нарочито преспокойным, вкрадчивым шепотом, ошеломляющим своей тихостью и одновременно твердостью. Иначе, чем таким шепотом, трудно было бы ее передать, кабы требовалось не написать ее, а – произнести вслух. Само напрашивалось. Шепотом подчеркнутого достоинства другого джентльмена, – который умудрённо сознаёт, что не имеет права рассчитывать на нечто большее, чем подобный комплимент, ежели сама та, которой он говорит сие, уже явно по доброй воле и не по принуждению (о чем свидетельствует все та же счастливая улыбка и на этом снимке!) неподражаемо сильно в то же время влюблённо держит под руку его, в кремовом пиджаке… Однако – второй джентльмен не может все-таки отказаться произнести такое, признаться подобным образом. Спокойная джентльменская смелость, не могущая в то же время не польстить ей, в розовой тунике. На следующий день я увидел поставленные «пятерки» и своим фотографиям на моей страничке… С аватарки гостьи, визит которой показал «радар», смотрело, разумеется, то же лицо. Она улыбалась мне с фотографии, уже не смогшая после моего комментария не наведаться виртуально ответно. Тогда, в автобусе, конечно, мне встретилась другая женщина, по ясным каждому причинам. Однако в то же время они обе были настолько похожи, во всем. И в главном, выражающемся без слов… Я-то теперь, получается, произнес ей несколько слов. Короткую, но ошеломляющую переплетением невольно порождаемых ею чувств фразу. Нарочито скромную и тихонькую, как весенний гром… Что последовало дальше? Ничего особенного. Ведь у Рады есть жених. И она – уроженка Молдовы. Но иногда мы теперь заходим друг к другу на страницу. И снова обоюдно ставим оценку «отлично» за новые снимки… Как все равно воздушными поцелуями обмениваемся. Мы смотрим друг на друга нежно. И улыбаемся. Без слов. Как тогда, в автобусе. Впервые в моей жизни. Неожиданно. Странно. Мимолетно. Непохоже ни на что. Так и скрывшись в пространстве и времени. Тем не менее, когда я снова смотрю на это лицо, я отмечаю все то же странное раздвоение. Столь по-настоящему человеческую нежность с одной стороны, и с другой – не менее отчетливую крошку льда, блестящую уже с угла улыбки и во взгляде, ухмылку, которая почти спряталась… И затаила непроговоренное, невыразимое… Невыраженное, а потому – настораживающее. Так что же бросает в холодок? И что победит здесь, в этом лице, в конце концов? Человеческое – или?.. И тот костюм цвета беж. Рядом. Под руку. Под рукой. И – столь далеко от меня, свободного и беззаботного… И я вдруг отчетливо думаю, что все-таки тогда, пожалуй, несколько слукавил. (Вовсе не имея в виду внешнюю красоту.) И что, как поется в шотландской песенке, – если к другому уходит невеста – то неизвестно, кому повезло…