Читать книгу Родители и дети: от конфликтов к доверию. Психология для родителей - Татьяна Пушкова - Страница 3

Любое воспитание начинается с установления связи с родом, частью которого мы являемся. Но, к сожалению, у многих людей есть желание разорвать связь со своими родителями, отвернуться от своих корней и построить какой-то свой собственный мир. Многие так и живут, не зная, чья же кровь в них течет и что из того, что есть в их жизни, действительно принадлежит им, а не является продолжением семейной истории.

Так происходит не всегда, но я часто вижу людей, которые, обращаясь за помощью, говорят примерно следующее:

– Вообще-то меня воспитывала бабушка, и отношения с ней у меня были теплые, а вот с матерью туго. Будто бабушка была мамой.

– С мамой отношения хорошие, а отца я не знаю и знать не хочу.

Да и какой смысл в том, чтобы полюбить и понять того, кто когда-то просто не сумел стать для тебя тем самым «значимым» взрослым, на которого можно опереться?

Именно так думают многие. Хотя воспитание начинается как раз здесь. В точке, где ты представляешь свой род, аккумулируешь его ценности, силу и передаешь все самое важное своим детям, изменяя в лучшую сторону то негодное, что передалось по наследству.

Про силу рода можно говорить очень много, сваливаясь в научные и псевдонаучные течения, выискивая сверхценные идеи в религиозных трактатах, лавируя между культурным наследием разных народов или формируя собственное обывательское мнение. Но самое главное, что независимо от того, какие у тебя отношения с родителями, а у них – с их родителями, а также от того, что ты в свою жизнь принимаешь, а от чего отказываешься, тебя ожидает удивительное приключение. Когда ты отправишься в него, в любой момент в тебе может проявиться то, чего в себе и замечать не доводилось.

Как в «Обыкновенном чуде» Евгения Шварца: «Потому что я самодур. Потому что сейчас во мне проснулась тетя родная. Дура неисправимая».

Таких тетей, дядей, пап и мам в тебе может просыпаться сколько угодно, потому что ты с ними всеми – одной крови. Вот только условия, в которых жили они и в которых живешь ты, могут сильно различаться. И какими бы людьми ни были родители, все их качества стократ усилены временем, которое диктует свои правила.

Конечно, во все времена в родителях присутствовали и слабые, и сильные, и еще всякие разные проявленные или неразвитые стороны личности. И наши основные «знания» о воспитании сформировались в то время, которое уже безвозвратно ушло. Конечно, какая-то их часть базируется на вечных ценностях, а какая-то потихоньку утрачивает свою актуальность. К счастью, время, когда родительская грамотность ограничивалась собственными мнением и опытом, закончилось, и на смену ему пришло время открытой информации и доступных знаний. И воспитывать детей по старинке, по-прежнему оперируя лишь собственными «я считаю», уже и трудно, и глупо.

Трудно говорить о том, что сменило далекие восьмидесятые, лихие девяностые, или о том, что происходит сейчас, в уверенно шагающем XXI веке, но эпохи, как и сами люди, их творящие, не являются чем-то устойчивым и предсказуемым, а скорее остаются некой ступенью в то самое будущее, которое хотелось бы назвать «светлым».

И всех родителей всех поколений объединяет одно: мы воспитываем детей, которым придется жить в мире, о котором мы ничего не можем знать. Однако в какой-то момент что-то изменилось в лучшую сторону, и, прекратив строить «светлое будущее», многие люди обратились к тому настоящему, которое есть. И задались-таки вопросом: «А что делать, чтобы хорошо стало СЕЙЧАС?»

Какое-то время назад очень модно было делать из своих детей лучшую версию себя (родителей), воплощая в них свои несостоявшиеся мечты, пытаясь давать им то, чего самим не хватало.

История девочки, каких тысячи

Моя мама ходила в музыкальную школу все семь лет. Это было еще в Советском Союзе, в семидесятых годах. Тогда это было очень дорого и считалось престижным. Фортепиано стоило бешеных денег. А мамина мама, моя бабушка, мечтала, чтобы дочь музицировала, и самое главное – маме это нравилось, играла она хорошо и занималась с большим удовольствием. А однажды они с мамой поссорились, и это случилось как раз тогда, когда нужно было идти на выпускной экзамен в музыкальной школе. Характер мамин был непростым, поэтому на экзамен она не пошла бабушке назло, спустив все семь лет коту под хвост.

И вот, когда я была маленькой, мы как-то пришли в гости к знакомым, у которых стояло фортепиано, и мой упоенный детский интерес к инструменту вызвал у мамы жгучее желание научить меня музыке. Сначала – я так понимаю, «совершенно случайно» – у меня появилось детское пианино. Уже одно это было подозрительно, но дальше – больше: однажды, когда мне было семь лет, я увидела, как к нам на второй этаж тащат фортепиано. Конечно же, мне это сразу не понравилось, потому что моего желания никто не спрашивал. И вот тогда мне было сказано: «Будешь ходить на музыку – и все».

Мама заставляла меня играть каждый божий день, кричала вечно. В итоге эти бесконечные репетиции через не хочу превратились в семь лет музыкального насилия. Папа никак не мог повлиять, тем более что он не жил с нами. А мама заставляла меня играть по два часа кряду, причем жили мы в деревянном доме, и, бывало, сосед стучал по батареям и орал. В такие моменты мама предлагала поиграть в четыре руки.

И когда сейчас я спрашиваю ее: «А зачем это все было?», она просто пожимает плечами.

Если смотреть на эту историю сверху, то мы увидим маму, которая заставила свою дочь сделать то, чего не добилась сама. И, казалось бы, – ну вот сама садилась бы да играла. Но как вы себе это представляете: чтобы взрослая тетка взяла да и купила себе пианино – в мире, где это «дорого, престижно и для особенных»?

Нет, есть куда более легальный способ это сделать – например, отдав дочь на музыку.

Но за этим может быть и более глубокий слой: «Я обижена на маму за то, что она не настояла, чтобы я сдала этот экзамен. Я никогда так не сделаю и буду настойчивой до самого конца, и моя дочь будет меня благодарить, как я БЫ благодарила сейчас свою мать».

Жаль только, что происходит это не на уровне осознания, а где-то в каше из детских обид и собственных загубленных талантов, которые (что тоже важно) в проявленном виде смогли бы стать билетом в совсем другую, лучшую жизнь.

Так «музыкальное насилие» превращается в «добродетель».

Пап это тоже касается. Многие не добившиеся спортивных успехов отцы-молодцы заставляли своих детей бегать на лыжах, заниматься боксом – да чем угодно. В итоге все сводилось к тому, что дети злились, прогуливали эти злосчастные занятия, получали по шее, а в итоге и вовсе теряли связь со своими родителями.

Такой ли благодарности те ждали от них?